Вечер белых роз и мучительных терзаний

      Очередной вечер, приближающийся тихонько, с каждой упавшей капелькой недавно прошедшего дождя, к концу. Лучики солнца медленно, будто хотя остаться ещё на пару часов и подарить побольше своего тепла, скрываются за горизонтом. Эти лучики проникают в одну из комнат особняка кровожадных кровопийц. В комнату одной белокурой девушки, Юи Комори.       Девчушка эта в особняке живёт вот уж более года, терпя каждые выпады вампиров, свыкнувшись с ними, ведь бедная овечка перед стаей волков – лишь добыча, неспособная дать им отпор. Вампиры нуждаются в её сладкой, манящей и такой желанной алой жидкости, что наполняет всё её тело, а некоторые и не упускают шанса с ней поразвлечься, заставляя ту залиться румянцем и начать просить остановиться.       Странная у неё жизнь. И можно ли это жизнью назвать вообще? Ей временами не позволяют выходить из особняка просто прогуляться, а позвонить своему отцу, что Юи уже несколько раз пыталась сделать, вообще недопустимо. Она полностью изолирована от общества. От общества людей, а вот общество вампиров и иных мистических существ ей открывает свои двери с радостью и жаждой исследовать каждую её клеточку. Воистину безысходное существование влечёт она за собой, каждый день начиная с просмотра в зеркале красующихся укусов.       Сегодняшний день преподнёс ей ещё пару десятков новых укусов. Но сейчас бедная девушка лежала на своей кровати, чуть посапывая. На шее, руках и ногах видны багровые следы от укусов, которые до сих пор побаливают, поэтому Комори ёрзает и морщится во сне. Однако сон её продлился недолго: его прервал резкий порыв уличного прохладного ветра, проникшего в покои девушки. Это заставило её тело покрыться мурашками, а ей самой – приоткрыть глаза и немного оглядеть свою комнату.       — Всего лишь ветер.       Её взгляд остановился на стеклянных прозрачных дверях, что вели прямиком на балкон. Она тяжело вздохнула и, недолго потупив свой взгляд в потолок, попыталась встать, но тут же почувствовала ноющую боль и всю свою усталость, которую она пыталась притупить во сне.       — М-м-м, — послышалось тихое и мучительное мычание, когда девушка ощупывала места неприятных ощущений, а в глазах мелькали воспоминания возникновения этих самых болезненных мест. — Не думаю, что они скоро заживут.       Прозвучал ещё один тяжёлый вздох.       Повторно оглядев свою комнату и тихонько потянувшись, дабы снова не потревожить своё изувеченное тело, девушка решила наконец встать со своей розовенькой кровати и накинуть что-нибудь на себя, ведь в одной лёгкой белой ночнушке, на чьей ткани любовался сиреневый узор в виде фиалок, мурашки не уйдут. Тогда на стуле у стены, стоявшем напротив кровати, как раз кстати лежала тёмно-фиолетовая шерстяная накидка, которую девушка в спешке поторопилась взять.       Когда накидка уже покоилась на её плечах, свисая и обручая её стройное тело, Юи хотела лечь обратно в кровать, укутавшись одеяльцем, и продолжить свой лечащий сон, но ход её мыслей о нём потревожило громкое, но такое звучное и ободряющее пение вечерних птиц, что прощались с уходящим солнцем. Парочка таких птиц присела на бортик, ограждающий край балкона, приобнявшись крылышками. Юи от этакой вот милой пары не могла сдержать улыбки и желания подойти к ним и почувствовать прохладу воздуха в полную силу своими лёгкими. И она пошла на поводу своего желания, приоткрывая одну дверцу балкона.       Дверца балкона открылась, ветер задул ещё сильней. Он был таким освежающим и чистым, что Юи, поддавшись вперёд и посмотрев чуть вверх, с закрытыми глазами начала медленно вдыхать его, наслаждаясь. В такие моменты ты представляешь себя птицей, улетающей далеко-далеко туда, где есть шанс почувствовать себя по-настоящему свободной. Всё это изобилие ощущений и представление несбыточной мечты дополняют негромкие звуки всё ещё плачущего дождя: «Кап, кап, кап».       Наконец Юи открыла свои глаза, в последний раз сделав глубокий вдох, и после этого сосредоточила своё внимание на впереди сидящей парочке. Они продолжали приобнимать друг друга, щебеча что-то. Комори начала медленно и осторожно подходить ближе, под конец облокотившись на балконный бортик. Парочка насторожилась, когда незнакомка оказалась так близко. Посидев ещё чуть-чуть, птицы улетели, оставив белокурую одну любоваться красками догорающего дня.       — Эх, и вот я вновь одна, — с ноткой отчаяния и грусти проговорила та, чей взор через пару секунд устремился на чудесный сад, сказочность которого была подобна сну.       Он был так красив, весь в одеждах из белоснежных нежных роз, бесподобие и изысканность которых нельзя было сравнить ни с чем, что блондинка невольно ахнула, оставив рот открытым от восхищения.       «Какая красота! Почему же я раньше не наблюдала такого? Или даже не пыталась хотя бы на секунду взглянуть на этот сад под другим углом, в его истинном, непревзойдённом виде?»       Её поток мыслей всё продолжался, но затем её внимание перевелось на беловолосого юношу, подрезавшего ветки и листья в саду.       — Субару-сан.       Девушка попыталась разглядеть парня поближе в надежде, что тот её не увидит.       — Он чем-то расстроен?       На его лице была видна раздражённость и некое одиночество. Внезапно в голову Юи влетела одна рискованная мысль, а именно: подойти к нему и спросить лично, что произошло. Эта мысль появилась из-за чистой добросердечности такой наивной девицы. Но в последний миг, когда белокурая уже почти решилась направится к двери, её остановил здравый смысл, что покоился глубоко-глубоко, ожидая шанса проявить себя.       — Нет, нельзя. — Помотала головой, прикрыв глаза и чуть сгорбившись. — Ты что, забыла, какие вампиры на самом деле?       В голове была целая путаница мыслей и воспоминаний об этом.       — Вот ты подбежишь к нему, спросишь, что его гложет, а он затем поломает пару кустов и оставит на твоём теле ещё одну болячку. Тебе это надо? А ведь вампиры начинают ближе к ночи вести себя ещё хуже! — И тут она замолчала, а на глазах стали наворачиваться солёные капельки, которые, по мнению вампиров, лишь приукрашали её заманчивое личико. — Ближе к ночи... мне придётся вновь почувствовать боль.       Шла каждая секунда за другой, а её сказанные слова до сих пор повторялись на задворках сознания.       — Да, Блинчик, и именно я пришёл сюда доставить тебе новую порцию острых ощущений, — позади, у дверей балкона, послышался такой знакомый пугающий голос, тон которого был самодовольным. — Ты ведь так хочешь, чтобы я, великий и неповторимый, доставил тебе их.       Расстояние потихоньку сокращалось.       — А, маленькая мазохистка?       И оно сократилось буквально до пары миллиметров друг от друга, но в следующую секунду аловолосый уже нагло и бесцеремонно прижал Юи к себе и стал касаться губами аппетитной шеи.       — А-Аято-кун! Прошу, остановись!       Девушку не покидали надежды на спасение, и она пыталась оттолкнуть того, чьи зелёные кошачьи глаза сверкали лишь желанием и своеобразным азартом. Но тяга её к спасению недолго продлилась. Прозвучал звук прокола и резкая боль в районе шеи, а вслед за ними и приглушённый писк.       — Ты лишь моя, ясно? Не смей сопротивляться, у тебя ничего не выйдет, — с усмешкой проговорил Аято, отцепившись от бархатной кожи уже смирившейся девушки, чьи ноги подкосились, а глаза покрылись пеленой. — Ну-ну, мы же только начали, — облизнувшись, он прошептал ей это на ухо.

Вечер заканчивался, долгая ночь ждала впереди