Pleasure Beyond Pain

Три раза. Чонин был изнасилован без согласия в общей сложности три раза, и все три подряд. Одна ночь за другой он подвергался невыносимой боли — физической и эмоциональной. После третьей ночи он был уверен, что это больше не повторится. Пытаясь избавиться от ужасных воспоминаний, он смотрит на Хёнджина, который режет овощи на маленькие кусочки на стойке напротив него. Чонин обхватывает руками кружку с кофе и удовлетворённо вздыхает, почувствовав тепло, исходящее от кончиков пальцев. — Уверен, что тебе не нужна помощь? — спрашивает Чонин, наблюдая за тем, как сосредоточенно Хёнджин продолжает свою работу. — Нет, — Хёнджин, не встречаясь взглядом с Чонином, включает плиту. Он не смотрит Чонину в глаза с их предыдущего разговора. — Хёнджин, если тебе что-то нужно, просто попроси, — бормочет Чонин, его глаза широко открываются. — Дело в том, — Хёнджин снова приседает рядом с ним, — что просить об этом не весело. — Хёнджин, я даю тебе то, что ты хочешь, — Чонин хмурит брови, если и есть что-то, чем он гордится, так это способностью всегда удовлетворять потребности тех, кто его использует. Но то, как Хёнджин смотрит на него с презрением, вызывает на поверхность целый ряд эмоций, которых он не испытывал уже некоторое время. После стольких лет он начинает чувствовать, что недостаточно хорош, и прикусывает губу. — Разве я недостаточно хорош для тебя? — спрашивает он Хёнджина, который встал и склонил голову. — Просто скажи, как дать тебе то, что ты хочешь, Хёнджин. — Ты слишком послушен, — вздыхает старший. — Тебе всё нравится. Ты хочешь, чтобы тебя использовали, — он виновато смотрит на Чонина. — Но это не значит, что я не хочу тебя. Это просто означает, что иногда я хочу кого-то менее сговорчивого. — О том, что было раньше… — Чонин покусывает нижнюю губу. Хёнджин замирает спиной к Чонину. — Я знаю, что то, чего я хочу, нереально, — говорит он мягким голосом. — Поэтому стараюсь не зацикливаться на этом. И тебе тоже не стоит. — Я понимаю, — кивает Чонин. — Хорошо, — Хёнджин смотрит на него через плечо, его губы изгибаются в улыбке, прежде чем он продолжает готовить. Чонин действительно чувствует себя немного лучше, услышав слова Хёнджина. Но его потребность доставить удовольствие не прошла. — Ты ведь хотел моей крови, не так ли? — спрашивает он, замечая, как напряглись плечи Хёнджина. — Ты видел кровь на бинтах, верно? — Я отвратителен, да? Чонин встаёт и стягивает свитер через голову. Он выдвигает ящик стола и вытаскивает средних размеров нож, блестящее серебряное лезвие отражает тусклый кухонный свет. Неуверенными шагами приближается к Хёнджину. Только когда он берёт руку Хёнджина, высокий парень оборачивается, его глаза расширяются при виде обнажённой груди Чонина. — Я знаю, это не так весело, как если бы я не хотел, — признаётся он, улыбаясь, и вкладывает нож в руку Хёнджина. — Но я даю тебе это. Так что, пожалуйста, прими. Хёнджин смыкает пальцы на синей рукоятке ножа. Проводит подушечкой по зазубренному серебру, думая, с какой силой придётся проводить по коже, чтобы пошла кровь, которую он так сильно жаждал. — На кровать, пожалуйста, — говорит он младшему, поднося руку к щеке. — Я буду через минуту. — Окей, — кивает Чонин, Хёнджин ждёт, пока тот уйдет, прежде чем прислониться к стойке и закрыть глаза. Он вдыхает и выдыхает, пытаясь сосчитать каждый дрожащий вздох, прерывистый вдох, вырывающийся изо рта. Надо радоваться этой возможности. Чан дал ему шанс жить с кем-то, кто будет в его полном распоряжении, с кем-то, кто с радостью даст Хёнджину то, что он хочет. Но проблема получения чего-то так свободно заключается в искушении взять больше, чем нужно. Чонин укладывается на кровать, как и попросил Хёнджин. С закрытыми глазами, медленно и ровно дыша, выглядит так, словно спит. Неудивительно, что Хёнджин до этого думал, что он спит. — Как тебе удаётся оставаться неподвижным? — вслух задумывается Хёнджин, садясь на кровать. — Практика, — Чонин улыбается и открывает глаза, чтобы посмотреть на Хёнджина. — Чан не любит лишних движений, — поясняет. Хёнджин понимающе кивает и протягивает Чонину свитер, который тот оставил на кухне. — Надень его обратно, — просит он у растерянного парня. — Здесь холодно. И мне просто нужна твоя рука. — Ты уверен? — спрашивает Чонин, садясь. Он готов предложить любую часть своего тела. Ему нужно, чтобы Хёнджин знал это. — Только рука, — повторяет Хёнджин и ждёт, пока Чонин снова наденет свитер, прежде чем закатать рукав левой руки. Хёнджин ахает, когда видит шрамы на запястье Чонина, тонкие полосы, идущие вверх по руке. Они похожи на его собственные, за исключением того, что у Чонина блеклые, каждая линия со своей историей. — Не обязательно делать это на твоей руке, — быстро говорит Хёнджин. — Нет, всё в порядке, — успокаивает его Чонин. — Я не возражаю. Я больше не причиняю себе вреда. Ты сделаешь мне больно в том месте, где я когда-то ранил себя, и это только напомнит мне, что я не хочу возвращаться к этому. Так что делай. Хёнджин сомневается и знает, что должен отказаться, но вспыхнувшая жажда подстёгивает его. Он прижимает нож к молочной коже Чонина, слышит, как красноволосый резко втягивает воздух при первой же царапине. Появляется тонкая красная линия. Но этого ещё недостаточно. Хёнджин проводит кончиком ножа снова, убеждаясь, что разрыв на коже становится больше. Краем глаза замечает, как Чонин крепко вцепился свободной рукой в край кровати. Хёнджин оглаживает бедро младшего через спортивные штаны, зная, что не облегчит боль, но надеясь, что это будет своего рода утешением. На мгновение его отвлекает осознание того, что он вообще хочет утешить Чонина. Но при виде крови отгоняет эти мысли на задний план. Он не может сдержать голодного стона, когда первые несколько капель крови медленно скользят по коже. Хёнджин наклоняется, приоткрыв рот. Высовывает язык, слизывая капли, прежде чем они пропадут впустую. — Хёнджин, — мягко говорит Чонин, путая пальцы в светлых волосах Хёнджина. — Тебе будет так неудобно. Можешь лечь. Хёнджин вопросительно смотрит на Чонина, его губы покраснели. Чонин отодвигается дальше на кровати, скрестив ноги. Хёнджин кивает, прежде чем лечь, положив голову на колени Чонина, который позволяет своей руке безвольно повиснуть, убедившись, что та в пределах досягаемости. Он гладит Хёнджина по волосам, когда старший впивается в кровоточащую руку. Чонин зачарованно наблюдает, как Хёнджин облизывает рану. Когда крови становится меньше, Хёнджин начинает впадать в ещё большее отчаяние, покусывая кожу, пытаясь заставить снова кровоточить. Чонин тянется за ножом, который валяется на кровати. — Держи, — говорит он, осторожно вкладывая нож в руку Хёнджина. Хёнджину требуется всего секунда, чтобы понять и снова порезать кожу. Чонин сглатывает, когда знакомое ощущение жжения пробегается вверх по руке. Так хорошо. От языка Хёнджина жарко, когда старший снова лижет кожу. Он скулит, как голодная собака. — Всё в порядке, — успокаивает Чонин, проводя пальцами по волосам. Это поощряет Хёнджина, который приглушённо стонет. Он уже собирается снова предложить Хёнджину нож, когда по квартире эхом раздаётся стук в дверь. Хёнджин садится, глядя на Чонина испуганными глазами. — Чонин, кто… — Это может быть кто угодно, — Чонин опускает рукав и соскальзывает с кровати. — Не волнуйся. Всё в порядке, — он улыбается Хёнджину, прежде чем выйти из спальни. Хёнджин выглядывает в щель между дверью спальни и стеной, немного заинтересованный и одновременно раздражённый тем, что их прервали. Он видит, как Чонин открывает дверь, за которой показывается… Ох. Веснушчатый милашка. Феликс, вспоминает он. Его сопровождает темноволосый мужчина. Чанбин, догадывается Хёнджин. Когда оба мужчины по очереди притягивают Чонина для поцелуя, Хёнджин сильно удивляется. Затем вспоминает, что он не единственный, с кем Чан делит Чонина, который краснеет, как всегда, под обожающими взглядами Чанбина и Феликса. — Мы просто хотели провести с тобой время, — объясняет Феликс, когда Чонин закрывает дверь. — Мы знаем, что ты не в настроении выходить на улицу, поэтому решили прийти сами. — И принесли кексы из твоей любимой пекарни, —улыбается Чанбин. Чонин с благодарностью улыбается в ответ. Добрый и заботливый Феликс — обычное явление, но такой же Чанбин — редкость. Он задаётся вопросом, есть ли у Чанбина скрытые мотивы. — Ты ведь не был занят, правда? — уточняет Феликс, следуя за Чанбином и усаживаясь на диван. Чонин прикусывает губу и смотрит в сторону своей комнаты. Есть главное правило: он не может оставить что-то с кем-то незаконченным. И как раз собирается сказать им, что ему нужно больше времени с Хёнджином, когда тот появляется из спальни. Хотя его рот и вытерт, на губах виднеется небольшое красное пятнышко, которое легко можно принять за губную помаду. — Привет, — вежливо улыбается и здоровается с гостями Хёнджин. — Ах, это тот самый красавчик! — говорит взволнованно Феликс. — Значит, это правда, — ухмыляется Чанбин, не отрывая глаз от телевизора. — Теперь ты живешь с Чонином. Хёнджин кивает, стараясь не смотреть на Феликса. Почему он такой красивый?  — Я закончу готовить ужин, — говорит он Чонину, который кивает и подходит к дивану, где Феликс и Чанбин освобождают место для него между собой. Хёнджина раздражает, что у него такой хороший вид на них из кухни, которая переходила в гостиную. Он облизывает губы, заметив обтягивающую женственную синюю блузку на Феликсе. Интересно, думает он, каково снять её с него? Как будто почувствовав взгляд, Феликс поворачивает голову, чтобы посмотреть на Хёнджина, и, к удивлению, одаривает его озорной улыбкой. Хёнджин быстро опускает голову, пытаясь сосредоточиться на приготовлении пищи. Но не может удержаться от желания снова взглянуть на Феликса. Когда он находит в себе мужество поднять глаза, у него отвисает челюсть. Феликс и Чонин увлечены страстным поцелуем. Феликс оседлал Чонина, обняв его за шею. Хёнджин с вожделением наблюдает, как их губы соприкасаются. Руки Чонина скользят под блузку, заставив Хёнджина хмуриться из-за зависти. Его губы смыкаются на шее Феликса, и у того срывается долгий протяжный стон, от которого штаны Хёнджина становятся немного теснее. Чонин кусает Феликса за шею, заставив веснушчатого мальчика запрокинуть голову. Его розовые губы слегка приоткрылись. Из-за стойки Хёнджин начинает поглаживать свой пульсирующий член через штаны, он прикусывает губу, чтобы не издать никаких звуков. — Хорошенький, правда? — Хёнджин слышит шёпот у своего уха и подпрыгивает, когда понимает, что Чанбин рядом с ним. Смущённый, он быстро убирает руку с промежности, как ребёнок, которого поймали за воровством печенья из банки. Чанбин щёлкает языком. — Ты не должен останавливаться из-за меня. Я не против, если ты смотришь. Только… не прикасайся к нему. — Я-я бы не… — Хёнджин посмотрел на него широко раскрытыми глазами. — О, но ты же хочешь, — усмехается Чанбин. Хёнджин игнорирует его и сосредотачивает всё своё внимание на плите. — Вообще-то я не против поделиться Феликсом, — признаётся Чанбин, облокотившись на стойку. — У меня есть только одно условие. И я не думаю, что ты согласишься. — И что же это за условие? — спрашивает Хёнджин, раздражённый поддразниванием Чанбина. — Если ты хочешь трахнуть моего Феликса, — Чанбин облизывает нижнюю губу и наклоняется к Хёнджину, — позволь мне сначала трахнуть тебя. — Что? — Хёнджин поднимает брови, потрясённый его словами. — Я… я не знаю.… Это не… Нет. Нет, я не могу этого сделать, — Хёнджин чувствует себя оскорблённым условием Чанбина. Он всегда является тем, кто трахает, а его никогда не трахали, и не хочет этого. — Ну, что ж, — жмёт плечами Чанбин. — Я думаю, ты не можешь повторить это, — он кивком головы указывает на Феликса и Чонина.

***

— Феликс, детка, — вздыхает Чанбин. — Почему ты так на меня смотришь? — Ты хочешь Хёнджина, не так ли? — Феликс дует губы. — Хочешь его с тех пор, как увидел видео, которое прислал нам Чан. — Ты же знаешь, что хочу, — хмурится он. — Зачем спрашиваешь? — Ты… — Феликс рисует невидимые линии пальчиком на груди Чанбина, — ты думаешь, он красивее меня? — Ликс, — Чанбин играет пальцами со светлыми прядками, а затем сжимает их и заставляет Феликса взглянуть на него. — Я всё время говорю тебе, что нет никого красивее тебя. — Чанбин… — Феликс прикрывает глаза и хнычет, наслаждаясь ощущением, как его тянут за волосы. — Ты ведь поможешь мне достать его, правда? — спрашивает Чанбин, нежно целуя парня в шею. — Да, Ликси? — Для тебя всё, что угодно, Чанбин. — Обещаешь, любовь моя? — спрашивает Чанбин, покусывая ключицу. Феликс издаёт хриплый стон. — Я о-обещаю, Бинни, — бормочет он, пока Чанбин посасывает его кожу. — Такой хороший мальчик, — мурлычет Чанбин, притягивая Феликса для поцелуя, как будто это может скрепить обещание младшего. Его Феликс действительно красив. И красота служит Чанбину не только для одной цели. Чанбин любит красивые вещи, и просто возможность называть Феликса своим, заставляет чувствовать себя хорошо. Но Феликс также привлекал других к Чанбину, и в этом его истинная ценность. Он кидает взгляд на спящего мужчину слева от себя. Это незнакомец, которого они подцепили в баре. — Он что, спит? — спрашивает Феликс. — Да, наконец-то, — вздыхает Чанбин. — Лучше будет, если проснётся, — цокает языком. Этот незнакомец доставляет слишком много хлопот. — Я буду внизу, если понадоблюсь, — говорит Феликс, выскользнув из постели. — Наслаждайся, Бинни. — Как и всегда, — улыбается Чанбин, а затем обращает своё внимание на лежащего без сознания мужчину. — Ну и что мне с тобой делать? — ухмыляется он.

***

— Я знаю, что Чанбин предложил тебе, — говорит Чонин, наблюдая за Хёнджином, ковыряющимся в еде на своей тарелке. — Да? — Хёнджин поднимает брови. — Ну, я полагаю, его предложение было простым для тебя. Ты просто умоляешь, чтобы тебя трахнули. Год назад Чонин почувствовал бы себя оскорблённым комментарием Хёнджина. Но теперь эти слова не действуют на него. Он привык к такому, ему говорили вещи и похуже. На самом деле ему это даже нравится. — Ты не первый, кто так противится, — смеётся Чонин. — Но все они рано или поздно сдавались. Феликс это нечто… — Я не сдамся, — упрямо утверждает Хёнджин. — Если тебе понадобится помощь… — Чонин замолкает, выразительно глядя на него. — Помощь в чём? — Хёнджин смотрит, нахмурив брови. — Чанбину будет всё равно, первый это раз или нет. Получится неприятно. — Но я же только что сказал, что не сдамся, — усмехается Хёнджин. — В любом случае, что ты вообще предлагаешь? — Я предлагаю трахнуть тебя, — слишком непринуждённо выдаёт Чонин, набивая целый рот жареного мяса. — Мне говорили, что я очень нежный. — Ч-что? — Хёнджин смотрит на него в замешательстве. — Ты…? — Неужели это сюрприз? Я делаю всё, что мне говорят, Хёнджин. Поэтому, если кто-то просит меня трахнуть его, я делаю это. Хёнджину требуется несколько секунд, чтобы обдумать слова Чонина, прежде чем он отрицательно качает головой. — Нет, всё в порядке. Феликс мне не так уж и нужен. — Тогда ладно, — вздыхает Чонин. — Но все так говорили.