HEADS OR TAILS

***

Последняя игра сезона и Вороны уходят в раздевалку, приваливаясь к шкафчикам. Играть без Натаниэля не просто непривычно, а даже грустно. Конечно, выходя на корт все и каждый отодвигают эту мысль, но она такая мощная, что просто врывается за ограждение, заволакивая команду дымкой. — Самуэль! — Полузащитник встал, — Ты вчера ноги получил? Или Филипп тебя отвлекает? Что это были за перепасовки? Парень чуть сжался, слыша фырканье Мориса. — А ты тут не вякай, — Обернулся на партнёра Саму Морияма, — Будете у меня как лошади с заслонками играть, чтобы не отвлекаться. Всё как обычно, вот только.. не слышно музыки, не видно яркой улыбки. Натаниэль будто одним лишь своим присутствием заставлял всех вставать с мест. Люк тихо прошёл в ночной темени в комнату №2. Моро открыл глаза, устало показывая рукой на лежащего на кровати Веснински. Ваймер кивнул, прикрывая дверь. Натаниэль спокойно спал. Он задержался у Голда и решил переночевать в своей комнате, а не в одиноком Гнёздышке. — Нат? — Тихо прошептал Люк, чуть касаясь руки Веснински. Натаниэль открыл глаза, что-то бухтя и приподнимаясь на локтях. — Можем поговорить? Веснински кивнул, вставая с нагретого лежбища и следуя за Ваймером в служебную комнату. Как только дверь закрылась, Люк скрестил руки. — В чём была проблема? Натаниэль выдохнул, решая, что хуже уже быть не может. — Я.. кажется я запал на Миньярда, а потом меня выбесило, что вы с ним так хорошо разобщались и .. Люк чуть кивнул, примерно выстраивая логическую цепочку. — А сейчас у вас что? — Ничего. — Покачал головой Нат, — Ни-че-го.. С Эндрю они больше не переписывались. С самого возвращения Натаниэля всё было тихо. Банкет через два дня, каникулы через неделю. Вот и всё. — А Морган? — Качнул головой Люк, видя чуть выгнутую бровь. — Что, Морган? Он прикольный, но мы с ним не общались. Ваймер устало кивал словам, в итоге выдыхая. Парни смотрели друг на друга и по канонам каких-то заветов, сейчас в этой комнате могли произойти две вещи: жёсткий горячий секс или убийство. Веснински отшатывается, когда ему резко прилетает в нос, спина падает на стеллаж и тот в шоке качается, но чудом удерживается на месте. Становясь безвольным свидетелем. — Я из-за тебя мог на поле не выйти. Прости уж, но я хочу играть на поле. Нат скрипнул зубами, проверяя рукой челюсть. Дать попробовать кулак в ответ хотелось, но это было вполне заслуженно. Ваймер же только сейчас заметил чёрные круги под глазами и яркие красные капилляры, что тянулись к зрачкам, словно Натаниэль глаза мылом мыл. — Что с глазами? Ты же только и делаешь, что спишь.. Натаниэль слегка подобрал пальцами длинные рукава чёрной оверсайзной кофты, мотая головой. — Забей. А Люк не мог. Ваймер может быть хорошим и учтивым другом, однако.. — Нет! Натаниэль только и успел, что попытаться. Ваймер ловко схватил его за ткань кофты на сгибе локтя и в момент оттягивания, схватил другой рукой запястье, окончательно поднимая ткань вверх. Тёмные пятна будто сидели под слоями кожи, а рядом, будто невзначай, было что-то ещё. — Брат.. — Прошептал Люк, двигая растерянного и будто невольного Рыжика к переключателю, что так редко использовался, что даже не сразу включил перемигивающий тусклый свет. Кожа бледная, а возле старых проколов красуется один новый. Всего один, но этого достаточно, чтобы губы голкипера поджались. — Ты же не слабак. Натаниэль выхватил руку. — Голд кровь брал, не надумывай лишнего. Ваймер всё же кивнул, но скрестил руки, всё ещё бегая глазами и пытаясь увидеть подтверждение лжи. — Люк? Голкипер слегка качнулся, предвещая попытки мольбы о том, чтобы Ваймер молчал. — Что с Кевином? — Кевин.. — Слегка растянул имя вице Люк. Нат слегка кивнул, отлипая от стеллажа. Дэй в последнее время ходил несобранный и учитывая то, что эта информация была выброшена Жаном на ходу, а Веснински почти не находился в Гнезде, хотелось наверстать сведения и обновить базу данных в голове. — По приколу сделал тест-ДНК и получил ответ. Натаниэль слегка наклонил голову на бок, чуть щуря глаза. Люк явно не горел желанием говорить. — Спроси у него сам. — Ты не знаешь? Ваймер сжал губы, доставая из кармана монету. В полной тишине отчётливо был слышен этот лёгкий железный звон, глухой хлопок от падения на ладонь и тяжёлый шёпот. — Дэвид Ваймак.

***

Банкет должен был уже начаться, так говорят часы. Зимний праздник жизни спортсменов уже должен идти как полчаса, так утверждали цифры. Вот только те часы, что толстым ремешком обвивали запястье Натаниэля, отбивали другое время. Совсем другое. Похожее, но будто совершенно иное. Потеплело. Слишком неожиданно и некстати. Вместо снега начался ливень и огромный зонт помогает укрыться от перформанса погоды, помогая человеку войти за порог тёмного мраморного здания в минималистичном стиле. Все ненавидят Южную Каролину по разным причинам. Пока общее мнение плавает под заголовком: «Фолксы портят жизнь нашей Жасмин», Натаниэль стоит напротив стеклянной дверцы колумбария на восточный манер. Тэцудзи занимался похоронами. Он знал мадам Дэй лучше, чем кто-либо другой. Даже Артур, что стоит позади у входа, не может разделить весь этот спектр чувств. Как такое возможно, чтобы мать друга вызывала больше сожалений, нежели родная? Когда вообще Натаниэль здесь был в последний раз? Хотя, приходи, не приходи, ничего не измениться. Рядом за стеклом всё так же будет плюшевый мишка маленькой девочки, что была в соседнем авто. Выше будет прах её пьяного отца, а ниже — мать семейства. Каждый раз у Натаниэля в памяти всплывает тот день, когда вся свита в чёрных одеждах стоит возле Тэцудзи и молча смотрит на фотографию Кейли, что просто решила доехать на машине из Гнезда куда-то по делам. Вот, по каким делам. Возможно, Натаниэль притягивает за уши, подобляется отцу и ищет невидимую нить, которую называет канатом и за стальные тросы притягивает вещи, что просто оказались на слуху. Кейли была мамой Кевина — известный факт, но ещё, она была мамой Гнезда. Это она строила с Тэцудзи команду, она привела Агнес, она выбивала у Университета деньги и каждый раз подталкивала Морияма на разговоры о финансировании от Главной Ветви. Она заприметила Натаниэля и Жана, она решила сделать не просто хороших игроков под своим началом, а будущих звёзд, первых в своём роде. Она устраивала ужины, она придумывала стратегии, она превращала корт не в место, где уходили силы, в место — куда силы вкладывались. Кевин приезжал. Сначала раз в месяц, затем раз в пару месяцев, потом раз в полгода, а потом и раз в год. За эти полтора года, что Дэй в основном составе университетской команды, парень ни разу не приезжал сюда до и после матчей. Нет. Это отдельное мероприятие. Для Кейли он выделит весь день. Поедет по её же маршруту, под ее песни и разделит с ней сэндвич по её рецепту. Это будет единственный такой жирный, яркий на вкус и калории ужин, который Кевин себе позволит. Он съест всё, до последнего кусочка и уйдёт, когда работник колумбария учтиво встанет поодаль, безмолвно сообщая о закрытии. Натаниэль смотрел на фотографию и внутри что-то скреблось. Прямо сейчас хотелось развернуться и сказать отцу, что мог бы для приличия и простоты просто оказаться тут, что вот эта женщина достойна того, чтобы Натаниэль ее навещал. Эта женщина будет достойнее самого отца. Хотелось бы закричать в голос, что она бы заметила. Она бы ещё тогда, когда подросток, стискивая челюсть от пронзающей всё тело боли, ввалился домой, снова огрызаясь собакой, поняла бы, что случилось. Она бы прошла в комнату, присела рядом и не проронила бы ни слова, пока Натаниэль бы не сдался под натиском того понимания и заботы, что была готова отдать мадам Дэй. Кейли бы не вломилась в комнату, не начала бы орать, не начала бы запугивать. Она знала, что Натаниэль итак запуган. Он итак виновен, он итак ненужен. Может отец что-то для себя и решил, может он и подумал, что ситуация стала ясна, но ни черта подобного. Пассивная агрессия и строгость, теперь сменились какой-то болью и отчаянием, потому что каждый, каждый этот взгляд Артура, Ромеро, Дориса и того же Голда, не давали мозгу увидеть поддержки в свою сторону. Рыжий стиснул кулаки, чувствуя, как все вокруг решили жалеть Натана, которому выпала такая участь, такое бремя и сын, что всё равно его винит. — Вам пора. — Артур подошёл ближе, посматривая на часы. Натаниэль бросил взгляд на Кейли, на её фото. Внутри вспыхнули воспоминания с плачущим Кевином, раздавленным Тэцудзи и собственными слезами в душе. Она была лучом света.. даже не так.. Она была Солнцем. Можно было сколько угодно сидеть в темноте дома, сколько угодно впитывать взгляды прислуги, потому что Кейли смыла бы всё это одним простым и кратким вопросом:

“Что нового?”

Никто больше этого не спросит. Никто не заметит ничего, пока ситуация не достигнет пика. Возможно для вас будет новостью, но знаете ли вы, что птицы до последнего скрывают, что с их состоянием что-то не так. И только тогда, когда человек замечает, что что-то случилось, ситуация запущена уже настолько, что остаётся молиться врачам и всем этим богам и сверхъсуществам, которых мозг придумывает, лишь бы переварить происходящее, лишь бы подарить разуму надежду на что-нибудь, что хочется душе и сердцу. — Артур? Мужчина чуть наклонил голову в бок, показывая, что слушает. — Рождество ведь семейный праздник? Мужчина коротко кивнул, слегка хмурясь. — Тогда с чего это вдруг, я должен проводить семейный праздник с человеком, которого не считаю семьёй? Голубые глаза смотрели с такой пустотой и безразличием, что охраннику стало немножко дурно. Ещё на этапе решения этой поездки, он имел сомнения, а теперь, окончательно уверовал в истину своего предчувствия. — Вы обещали отцу, что приедете. — Медленно и как можно спокойнее, постарался ответить Артур, получая столь же аккуратный наклон головы. Веснински медленно, с какой-то тянущейся грацией наклонял голову в бок, словно завораживая охранника. — А я не считаю человека, о котором ты говоришь, своим отцом. — Слова давались медленно, тяжело, с попытками мозга заткнуть рот, — Мне противно находиться в одном доме с незнакомцем, а быть там лишь ради папы я не хочу. — Вы имеете в виду .. мистера Хэтфорда? Натаниэль медленно моргнул, будто каждая камера следила за ним, ища более явные подсказки в ответе. — Вам не стоит так говорить и выражаться. — А ещё, мне не стоило возвращаться в тот дом 3 года назад. Эта была пустая трата времени и нервов. — Натаниэль говорил вроде Артуру, а смотрел словно сквозь него, лишая охранника всякого понимания ситуации. — Мой дом — Гнездо. Мой второй дом.. — А теперь послушай меня. — Строго сказал Артур, делая большой шаг ближе. — Если надо, я тебя свяжу и притащу на это Рождество. Ты поговоришь с отцом и, может впервые в жизни, поймёшь, что люди бывают разными. Что родители бывают разными. — Охранник заметил открытие рта и поспешил пресечь это, не давая паузы, — Задача мадам Дэй заключалась в том, чтобы не потерять тех, на кого она поставила. Вы были вложением, которое начало окупаться и она пыталась окружить каждого из вас всем необходимым, что бы вы играли и доказывали, что деньги вложенные в идею, не потрачены зря. Возможно Артур слишком вспылил, возможно не так подобрал слова, но даже ему казалось, что все вокруг знают намного больше того, кто отказывается слушать. — Твой отец пытается наладить с тобой контакт, идёт на огромные уступки. Ты думаешь, что Лорд бы закрыл глаза, сделай нечто подобное Рико? Его бы вышвырнули из команды, сразу отправили бы по направлению и чуть ли не каждый день отправляли к Голду. Внутри всё сжималось от слов человека, которого Натаниэль знал лишь по имени, да должности. — Просто все видят перед собой копию мадам Веснински. Все и каждый, кто был с ней знаком, видят такого же человека, что доверит правду кому угодно, только не тем, кто готов помочь. Как ты не понимаешь, что вам нужно просто поговорить. Выслушать друг друга без скандалов и криков? Артур пытался. Честно пытался не сжимать кулаки, не повышать голос, не запугивать, но выходило хреново. Натаниэль же молчал. От этих сравнений с матерью становилось противно. Вот только губы сомкнулись намертво, а осознание того, что его отчитывает ни разу не близкий человек, ещё сильнее давило на и без того весьма качающуюся фигуру на парапете. — Я тебе никто и звать никак, — Втянул воздух охранник, — Я умру, тебе будет всё равно. — Чуть кивнул чему-то Артур, — Вот только если умрёшь ты.. Лорд, твой отец, твой дядя, команда и мистер Морияма с мисс Пирс, все и каждый будут винить себя, что не смогли это предотвратить.. Потому что ты решил, что каждый вокруг — враг. — Это не так! — Сорвался на крик Натаниэль, опуская голову и сжимая кулаки. Глаза бегали по мраморному полу колумбария, пока трещинки на нём размывало. — Разве? Артур подошёл ещё ближе, садясь на корточки и поднимая голову. Он отчётливо видел стекающие по носу капли, что падали на пол. — Натаниэль, — Довольно тихо и будто по родному лаского, прошептал Артур, — Ты может этого не видишь, может будь ты призраком или телепатом, то только тогда услышал бы столько разговоров, столько мыслей о том, как все и каждый переживают, потому что ты снова молчишь. Изо рта вырвался непроизвольный хрип, что дал начало рвущейся истерике. Слёзы лились непрерывным потоком, а каждая фибра души хотела кричать, выпустить этот груз, открепить гигантский камень, что висел на стальных цепях. — Мне было шестнадцать! — Крикнул юноша, смотря сверху вниз в чистые и яркие глаза Артура, — Рождество итак выдалось хреновым, а тут ещё и отец со своими потугами пообщаться! Я проводил это время всегда с мадам Дэй! Всегда с Кевином и Рико! — Голос то и дело скакал, то шепча начало, то крича концовку, — Лола снова сравнивала с ней.. Прислуга фыркала, стоило выйти из комнаты! — Плечи дрожали, а воспоминания долбились в голову. — Я ушёл в тот клуб.. хотел выпить, потанцевать.. Может покурить ..травку.. — Натаниэль видел лишь пол и иногда глаза Артура, что не прерывал речь, — Я всегда там казался нужным! Там никто не говорил, что я на кого-то похож! — Слёзы катились, лились ручьём, по красному лицу и шмыгающему носу, — Он был первый.. Первый, кто проявил столько внимания ко мне не со злым умыслом.. — Всё тело сотряслось, а руки инстинктивно обхватили плечи, — .. я так думал.. Глаза зажмурились, вспоминая выстрелы в спине, будто ломающиеся кости, липкую массу на животе и бёдрах, усмехающийся шёпот и эти яркие вспышки боли, что будто выпущенная в воду из шприца краска, распространялись по телу. —.. Артур.. — Натаниэль посмотрел в глаза, что будто замерли в одной точке, — ..даже незнакомец сказал, что я ни на что не гожусь.. Руки сжимают руль, а глаза вечно поглядывают назад, где безвольной куклой с красными глазами, сидит Натаниэль. На улицы опускается ночь, а желание сделать хоть что-то пересиливает в разы. Охранника не сильно посвящали в последние события, точнее не так, его посвятили, но никто не рассказал о чём-то подробно. — Почему мы не свернули на 250 шоссе? — Замечая проезд развязки в Стонтоне, отозвался хриплый голос позади. Артур втянул воздуха, прибавляя газу. — Сейчас в Балтиморе нет никого, а на правах своего имени, вы можете послать эту неуважительную прислугу к чёртовой матери. Натаниэль медленно повернул глаза обратно к окну. — Не говори .. отцу. Фраза вырвалась сама собой, а мелькнула вновь уже через 3 часа у подъездной дорожки к особняку. — Ворон или решка? Натаниэль с замиранием сердца смотрел монету, что медленно тянулась к нему из рук Адама. — Я уже знаю ответ. — Тяжело прошептал Натаниэль. — Но разве не интереснее, если это решит независящая от вас вещь? — Смотря в голубые глаза, чуть поднял уголки губ охранник, наконец-то отдавая в холодные пальцы металл. Натаниэль смерил монету тяжёлым и нервным взглядом, медленно кладя её на кулак с выставленным большим пальцем. — Ворон или решка..