Терновый венок и венок из виноградной лозы

Было около шести вечера, и смски на экране Андрея продолжали появляться с угрожающей скоростью. «Как дела?» постепенно перешло в завуалированные угрозы, неизменно сопровождаемые ласковым «Андрюша». Марк смотрел на всплывающие сообщения и, наконец, сказал: — Скажи ему, что сегодня тебе нездоровится. Очевидно, что на работе он не может отвлекаться на видео, а до завтрашнего вечера я что-то придумаю, — Марк говорил очень спокойно, хотя желваки под кожей ходили угрожающе активно. Андрея мутило от сообщений в телефоне и колотило мелкой дрожью от крепких рук Марка. — Я вчера уже использовал эту отговорку, — тихо сказал Андрей, сжимая в руках телефон. Нужно было что-то ответить. Живот предательски заурчал то ли от волнения, то ли от реального физического голода. — Нужно ответить, — повторил Андрей уже вслух, — Иначе он может психануть и всё слить. Марк как-то странно хмыкнул, кашлянул и сосредоточенно начал ковырять зажигалку. — Ты можешь снять ему видео? — наконец, спросил он. Было видно, что он перебрал все варианты и остановился на единственном возможном, хоть и нежелательном, — В последний раз. Андрей вглядывался в лицо Марка, которое было вновь обращено вниз, смотрел на его пальцы, зачем-то разбирающие дешевую зажигалку, чувствовал пульсирующее вокруг него напряжение. Андрей хотел было сказать, что он уже ничего не боится, пусть только Марк остаётся рядом. Он готов снимать сколько угодно видео, лишь бы они всё оставшееся время были вместе. Да, он настолько отчаявшийся, а кто бы не был? Вместо этого он сказал: — Да. В этом нет ничего такого, — он запнулся, — Я просто предпочёл бы этого не делать больше. — В последний раз, — кивнул Марк. — В последний раз, — согласился Андрей и слегка улыбнулся. Когда принесли проклятые коричневые пакеты с буквой «М», Марк предложил ненадолго уйти, чтобы не смущать парня своим присутствием. Однако Андрей вдруг побелел и дрогнувшим голосом сказал «Не уходи, не надо». Марк остался. Андрей выставил на стол еду, из задней комнаты принёс старый штатив и поставил напротив дивана. Он собирался уже сесть, но вдруг снова ушёл из комнаты и вернулся с бутылкой вина и бокалом, щедро наполненным красной жидкостью. — Без этого совсем… — Андрей не закончил, но Марк с пониманием кивнул. Сам мужчина встал в открытом проёме балкона и собрался было курить. Когда всё было готово, Марк быстро отвернулся и уставился в небо, потягивая дым из сигареты. Марк не хотел быть свидетелем того, что так старался скрыть парень. Не то что бы прям не хотел, скорее принял волевое решение. С другой стороны, тот сам его почти умолял остаться. Видимо, чтобы чувствовать себя под защитой — это было логично. Оставить Марка в одной с ним же комнате — вот это всё же странно. Марк чувствовал, как его всасывало в чужую грязную историю, но не мог выбраться, оставив тонуть в ней парня, который сейчас находился за стеклом и слегка задернутой тонкой занавеской. Марку хотелось обернуться и посмотреть. Ему было бы правильно знать, чем шантажирует пацана этот Мудак (Марк был уверен, что того зовут не Герман), но всё же Марк этого не делал. Он почти с остервенением затянулся. Лёгкий тёплый ветер обдувал ему руки, подхватывая струйку дыма. Он не поворачивался, потому что боялся. Он боялся, что то, что он увидит, разбудит в нём нечто, о чем он предпочёл бы не знать. Вдруг, он окажется ничем не лучше Мудака? Знал ли он до встречи с Андреем, что ему нравятся парни? Пожалуй. Целовался ли он с кем-то до этого? Нет. А вдруг и сам Марк никто иной, как Мудак 2.0? Или он станет им лет через 10… Марка начало потряхивать, и он затянулся. Меньше знаешь — лучше спишь. Марк ещё раз крепко затянулся. — Твою мать… — прошипел себе под нос Марк и всё же повернул голову в сторону квартиры. Через пыльное стекло балкона и жалобно развивающуюся на ветру шторку, он видел будто в дымке силуэт Андрея. Солнце медленно заходило, и тени были глубокие и чёткие. Они залегли в складках одежды Андрея, огибая его фигуру, появлялись и исчезали на залитом светом полу при неторопливом движении рук. Марк поначалу стыдливо, будто дева викторианской эпохи, разглядывал слегка полные предплечья парня, скрытые под рубашкой, и мягкие черты округлого лица. Андрей легко и почти элегантно расправлялся с едой, явно отыгрывая невероятную заинтересованность в бургере на камеру. Пару раз Андрей даже манерно облизал пальцы, испачканные в кетчупе, и Марк слегка подавился воздухом. Сигарета тлеющим краем подбиралась к коже Марка, и он не замечал этого до тех пор, пока она не куснула его огоньком за пальцы. Марк дернул рукой, на секунду отведя взгляд, чтобы избавиться от окурка, а когда снова поспешно поднял глаза, то столкнулся с взглядом Андрея. Тот смотрел на него из-под длинных светлых ресниц и лишь изредка моргал. Его взгляд, плохо различимый сквозь столько препятствий для глаза, говорил Марку ясно и чётко: «Неужели тебе не гадко?» Марк будто зачарованный то ли подумал, то ли сказал вслух… Впрочем, Андрей не услышал. Но понял. Ресницы задрожали, а в глазах мелькнул огонёк. — Нет, потому что это ты. Теперь Марк повторил это вслух, чтобы зафиксировать эту мысль в реальности. Он на секунду отвёл взгляд и скоро вновь посмотрел на Андрея. «Ты не против?» Андрей едва заметно повёл плечами: «Нет, потому что это ты». Андрей почувствовал, как резко стало жарко от взгляда за стеклом, а ещё жарче — он собственных мыслей. Он был на виду, такой, как есть: полный, округлый, мягкий. И взгляд, смотрящий на него в упор, не давал ни на секунду усомниться, что он желанен. Что в голову не придёт сказать, что его лицо, руки, бёдра или живот безобразны, слишком крупны и некрасивы. Андрей чувствовал, что он мог бы просто сидеть в лучах солнца бесконечно долго, и Марк столько же долго смотрел на него — прямо, заворожённо и едва дыша. Андрей вспомнил о существовании камеры, и бездумно схватил очередную коробку с едой. Он чувствовал в животе тяжесть и давящую тесноту, на автомате прижал свободную руку к желудку и тяжело вздохнул. Марк обеспокоено нахмурил брови, будто Андрею нужна была скорая медицинская помощь. Андрей лишь качнул головой: «Всё в порядке». Андрей поглощал еду, почти не чувствуя вкуса, но ощущая прожигающий взгляд рядом. Он старался смотреть в камеру хоть иногда, но не мог не поворачиваться к Марку. Тот закурил очередную сигарету. Солнце садилось всё ниже, сгущая краски. В красных лучах закатного солнца и отражающемся в глазах огоньке от сигареты Марк принял почти демонический образ. Андрей чувствовал, как его живот округляется, а желудок выпячивается наружу. Тело под футболкой становилось всё более объемным, большим, тяжелым и неповоротливым. Андрей чувствовал, как живот тянет вниз, как он почти ложится на бёдра и нагло урчит от такого количества еды. Рука его бездумно поглаживала округлое чрево, пытаясь договориться с собственным телом, но справиться с овладевшим им дурманом было сложно. Андрею казалось, что всё что ему нужно — это лечь и почувствовать чужие руки на своём теле. Нет, не чужие, а его, Марка. Андрей в очередной раз тяжело вздохнул, покончив с едой, и слегка приподнял футболку, оголяя раздувшийся до размеров шара живот. Это был обязательный элемент в видео, который требовал Герман. Андрей не сдержался и посмотрел на Марка. Тот резко затушил сигарету о подоконник и, перешагнув порог балкона, направился к Андрею. Андрей лишь успел поспешно выключить камеру и отправить видео. Марк почувствовал, что ему сносит крышу. Такое бывало, он потом становился плохоуправляемым и в основном всё заканчивалось бедой. Эта мысль задержалась на секунду в его голове и вылетела с очередным дуновением ветра. В следующие секунды он уже не помнил, когда переступил через порог и как оказался рядом с Андреем. Конечно же, у него встал, но эта довольно банальная потребность отошла на второй план. Перед ним сидел на диване Андрей с раскрасневшимися щеками, идеально голубыми глазами и пушистыми ресницами. Футболку он одернул назад, но рука его всё еще бездумно лежала на выдающимся животе. Марк навис над ним, как коршун, но выдерживал дистанцию. — Думаю, это нужно прекращать, — сказал Марк. Голос у него окзался сиплый и низкий, будто ему чем-то передавили горло. — Что? — едва слышно и испуганно произнес Андрей, и рука его дернулась прикрыть тело рубашкой, однако Марк мягко её перехватил. Он аккуратно приподнял ладонь Андрея пальцами и поцеловал её с тыльной стороны. По телу Андрея поползли мурашки удовольствия. — Метать бисер перед свиньями, — сказал Марк всё еще держа ладонь Андрея у лица. Он поцеловал её еще раз, теперь на запястье. — А? — спросил Андрей. Соображал он уже туго. — Показывать себя тем, кто это не заслужил, — пояснил Марк. Поцелуй на внутреннем сгибе руки. Андрей откинулся назад на спинку дивана, расслабляя ноги и спину. Давящая тяжесть в животе отошла на второй план, и Андрею казалось, что он плывёт где-то в облаках. — А ты заслужил? — спросил парень, слегка улыбнувшись. Марк ненадолго застыл, с усмешкой разглядывая лицо Андрея. — А ты наглый парниша, ничего не скажешь, — сообщил, наконец, Марк. Он снова ухмыльнулся и, опершись о спинку дивана рукой, навис над раскинувшимся на подушках Андреем. Марк пальцем отвел от шеи ворот рубашки и неспеша прикоснулся губами к коже. Андрей ахнул. — Я заслужу, не сомневайся, — прошептал он, и его рука медленно опустилась на грудь парня. Марк понятия не имел, как нужно действовать, но предположил, что процесс не слишком отличается от женского. Быть внимательным и сделать партнеру хорошо — несложная формула. И Марк был очень внимателен, совершенно забыв о собственных желаниях. Впрочем, у него и не было иного желания, кроме как погрузить Андрея в полное блаженство, где он забудет о каких-либо ограничениях и правилах. Это была власть, но рожденная из поклонения. Рука Марка медленно опустилась от мягкой груди к круглому и не менее мягкому животу. Андрей напрягся всем телом, будто его могут пнуть в любой момент, но через секунду снова расслабился, когда Марк едва заметно поцеловал его в щеку. — Ты никогда больше не будешь делать что-то по приказу других, — внезапно прошептал на ухо Марк. Андрею показалось, что голос его доносился из-за стены, — Ты будешь есть только то, что захочешь и столько, сколько захочешь. Андрей слегка выгнул спину и подставил свою шею для поцелуев. Марк принял приглашение. Тело Андрея становилось всё более податливым и отзывчивым. Марк бездумно исследовал рукой все изгибы его тела, пытаясь запечатлить эти ощущения на тактильном уровне. Мягкость, тепло и упругость вкупе с потрясающей гладкостью кожи. Андрей повернул к Марку лицо и коснулся губами скулы Марка. Марк внезапно стал очень серьезным и застыл, внимательно вглядываясь в глаза парня. — Прости, я думал ты тоже… — начал было Андрей, но Марк резко прервал его поцелуем в губы. Дальше всё происходило быстро. Их языки сплелись, и они вцепились в друг друга как животные. Пальцы Марка сжимали бока Андрея, забирались под майку и ловко исследовали рельеф тела. Андрей тоже хотел было залезть руками под кофту Марка, но тот деликатно отстранил его руку. Наконец, рука Марка всё чаще начала возвращаться к низу живота, где пояс брюк довольно плотно впивался в кожу парня. Каждый раз, когда пальцы Марка проводили по коже под животом, Андрей не мог сдержать сдавленного стона. Пара движений пальцами, и пуговица на штанах была расстегнута. Марк ненадолго отстранился от бесконечного поцелуя и заглянул в лицо Андрею. — Да-да, пожалуйста, — едва дыша закивал парень и тут же охнул от когда рука Марка ловко расстегнула ширинку и накрыла его член через ткань трусов. — Какой ты вежливый, — хохотнул Марк будто где-то вдалеке, а у Андрея потемнело в глазах от удовольствия. «Хорошо бы не опозориться» — подумал Андрей, чувствуя, что накален до предела и долго не вытерпит этой удивительной пытки. — Ты безумно красивый, — услышал Андрей голос Марка, пока его руки творили с ним что-то невероятное. Казалось, Марк был везде. — Ты невероятный мальчик. Фраза была странная, но Андрея будто ударило чем-то по голове, и он с громким стоном кончил. — Очень хороший мальчик, — снова сказал Марк, чмокнув Андрея в затылок. Андрей ткнулся губами куда-то в ухо Марка и безвольно прикрыл глаза.