Без защиты

Двое сидели на диване; на их лицах было написано совершенное счастье. Они болтали о чём-то приятном, но совсем неважном сейчас. — Хочу мороженое, — вдруг посреди разговора заявил Слава. Морген, уже приученный к этим капризам за пару месяцев, покорно встал и поплёлся к холодильнику — благо, недалеко. — Какое ты хочешь? Тут есть: фисташковое, клубничное, банановое, шоколадное, карамельное, сливочное, ванильное, — открыв морозилку, начал перечислять рэпер; он уже привык к внезапно появившейся любви Марлоу к разнообразию. — Хочу миндальное, — немного подумав, выдал битмарь. — А миндального нет, — ещё два раза просмотрев весь ассортимент мороженого, но всё равно неуверенным тоном ответил Морген. — В смысле — нет? — о, как хорошо Алишер выучил за последнее время эту интонацию. В переводе на русский это значило, что битмарь не верит ему и сейчас проверит самолично, а после проверки обвинит своего благоверного в невнимательности/нелюбви/похуизме/забывчивости/жадности, нужное подчеркнуть. Марлоу не спеша, еле заметно переваливаясь с боку на бок, подошёл к холодильнику. Немного порыскав под заинтересованным взглядом Тагировича, он извлёк и гордо продемонстрировал бывшему блогеру небольшую коробочку миндального мороженого. В его взгляде явственно читалось: «А я тебе что говорил?» Оставив мороженое на столе, Славик двинулся обратно в сторону дивана. Мороженое в комплекте с ложечкой ему принёс Алишер. Это была уже пятая порция холодного лакомства за день, но Морген не сказал своему любимому ни слова; он молча любовался, как белая масса тает на губах битмаря и как её становится всё меньше и меньше в стаканчике. Закончив, Мэрлоу отдал пустой стакан и ложечку Алишеру. «Кто бы сказал год назад, что я буду так с ним возиться — рассмеялся бы в лицо, — мельком подумал Морген, не глядя закидывая всё в раковину». — Ты меня любишь? — тут же раздался голос Марлоу с дивана. — Конечно, — музыкант моментально материализовался возле него; он выучил, что отвечать на такие вопросы нужно быстро, развёрнуто и с максимальным вложением эмоций, а потому с ласковой улыбкой продолжал, — ты моё солнце, мой гений, мой любимый… Одной рукой он начал нежно поглаживать округлый живот Славы, а другой осторожно чесал в это время каштановую макушку битмейкера — то, что последний любит массаж головы, он тоже узнал относительно недавно. Слава млел как кот; откинув голову назад, он положил обе руки на живот, задерживая на нём руку Моргена. Это значило: «Продолжай!» Алишер встал; нежный поцелуй в лоб, после которого Марлоу с блаженной улыбкой прикрыл глаза; цепочка лёгких касаний до губ; глубокий французский поцелуй. Слабый стон Славы, больше похожий на нечаянный ах. Сверкающие огоньки, загоревшиеся во взгляде Моргенштерна; взгляд, по которому понятно, что действовать он будет с большой осторожностью, но при этом с не меньшим пылом. Он продолжал: поцелуй в подбородок, дорожка лёгких касаний вниз по шее, пара едва ощутимых укусов на ключице. Опустившись перед Славиком на колени, Морген поднял его серое худи вверх. Перед ним открылся вид на практически шарообразный живот; Алишер нежно провёл по нему кончиками пальцев — едва ощутимые прикосновения — потом кончиками ногтей, на что Слава прогнулся в спине, подаваясь навстречу ласкам любимого человека. Рэпер задержался на этой части тела битмаря, на которую раньше почти не обращал внимания: он рисовал различные узоры кончиками пальцев, чертил линии, едва касаясь ногтями с очередным сдержанно-однотонным маникюром, гладил тыльной стороной ладони и выводил зигзаги костяшками. Всё в высшей мере осторожно, чтобы доставить только радость близкому человеку. В конце концов, Слава просто уснул от этих прелюдий. Моргенштерн, заметив это, выдохнул и прижался щекой к его животу, не переставая его поглаживать. «Кто бы мог подумать, — в очередной раз приходя в изумление от осознания произошедшего, думал он, — что такое возможно. Что я буду вот так сидеть и умиляться, — дотронувшись губами до живота, а потом, уткнувшись в белую кожу лбом, он продолжал думать уже несколько в ином направлении, — седьмой месяц, а мы всё ещё не знаем, кто у нас будет. Может быть, это было глупой идеей: попросить врача не говорить пол; ещё два месяца мучений и догадок. Впрочем, — он поднялся на ноги, — кто бы это ни был, я всё равно буду очень рад, ведь это наш ребёнок». Осторожно, стараясь не разбудить, Морген поднял Славу на руки и понёс в спальню. Уже коснувшись головой подушки, Марлоу открыл глаза и внимательно посмотрел на Алишера. — Ляжь рядом, — музыкант не смог отказать; он послушно опустился на кровать рядом с битмейкером и был тут же обвит руками и ногами. «А в начале я не понимал, что это за хуйня, — продолжал вспоминать прошлое Моргенштерн, — думал, что кто-то слишком много ест. А нет, — он окинул ласковым взглядом спящего рядом с ним Славу». Музыкант понимал, что поработать над новыми треками сегодня уже не удастся, но почему-то был совершенно счастлив.