Скрытое

Санджи в волю ругался в барах с тех пор, как записался в команду мугивар; защищал молодых девушек от пьяных матросов; навлекал на себя гнев мужчин, чьи жены кокетливо флиртовали с ним; убирал после того, как некий резиновый сопляк и фехтовальщик затеяли драку с шумной толпой. За время, проведённое в море, он только окреп, а драка в баре и близко не заслуживает внимания, по сравнению со всем остальным, что он видел и делал. Но на этот раз всё по-другому. На этот раз он выходит из бара с разбитой губой и с Луффи на буксире, настолько злой, что даже не может видеть прямую дорогу. Его хватка на запястье Луффи могла бы сломать кость, если бы тот не был резиновым, и Луффи пару раз спотыкается, пытаясь не отстать. — Эй, Санджи, притормози. — Заткнись. — Зачем ты так торопишься? — Если я сбавлю скорость, то могу вернуться и убить этого парня. Ты хочешь, чтобы я убил того парня? Он верен своему слову, не замедляется, даже не оглянувшись на выражение лица своего капитана, так что он понятия не имеет, как выглядит лицо Луффи, когда он говорит: — Из-за чего? — Забудь это. — Нет, ты ведёшь себя странно, — Луффи для пробы тянет его за руку, а потом отдёргивает, когда Санджи всё ещё не отпускает её; отступает на несколько шагов и свирепо смотрит, когда Санджи оборачивается. Он потирает запястье, словно не сознаёт, что делает, и в любую другую ночь Санджи чувствовал бы себя дерьмово из-за этого; но сейчас гнев проходит, и он чувствует себя опустошенным. — Что случилось? Луффи действительно не понимает. Но в этом-то всё и дело. — Ты не чувствуешь опасности, — тихо говорит ему Санджи. — Этот парень был плохим. Луффи наклоняет голову и непонимающе моргает. — Но он угостил меня выпивкой. Что было очень мило с его стороны. — У него были скрытые мотивы, капитан. — Скрытые? Санджи качает головой, понимая, что это безнадёжный случай, и снова протягивает руку. — Неважно. Извини, что я тебя тащил. Он живёт с Луффи, проводит с ним каждый день, готовит ему еду, ныряет в ревущую океанскую воду, когда тот тонет, набрасывает на него одеяло, когда он сбрасывает его ночью. Он знает все тонкости мальчика, который сейчас подбегает, чтобы взять его за руку, он точно знает, как тот раздражает и прекрасен, точно знает, какое сокровище он мог бы взять домой, даже без награды за свою голову. Санджи также знает, как Луффи должен выглядеть для чужака; сам Санджи когда-то был чужаком, много лет назад. И для людей, которые его не знают, которые не видели чудес, что он может сотворить только двумя кулаками и упрямой свирепостью; его капитан — мал для своего возраста и ранга, худой, с копной тёмных волос и круглыми карими глазами, выглядящий неуместно в любом тусклом приморском баре, в своей соломенной шляпе и ярко-красной рубашке. Сын бармена, может быть, или просто ребёнок, ожидающий старшего брата. И Санджи был в большом количестве драк в барах с тех пор, как записался в качестве мугивары, и он знает особый тип опасности, когда он видит её. Поэтому, когда мужчина сел на табурет рядом с Луффи и заказал ему выпить — Санджи не стал возражать; в конце концов, рядом с ним сидела красивая дама, и она как раз заканчивала описывать кулинарную школу, которую когда-то посещала в своём родном городе. Это было правда очень интересно, и она отшучивалась кулинарным жаргоном, который заставил Санджи упасть в обморок; но прирождённый шеф-повар — это также прирождённый мультизадачник; и когда компания рядом с Луффи бросила таблетку в стакан его капитана — Санджи видел это со своего места тремя столами дальше. Он встал так быстро, что его стул опрокинулся, напугав и прервав бедную девушку от рассказа, и даже не остановился, чтобы извиниться по пути к барной стойке. Он наклонился над Луффи, чтобы отнять у него стакан с коротким: «Извини, капитан», — и без всяких прелюдий швырнул его в лицо незнакомцу. Ну и что с того, что у незнакомца есть друзья? Ну и что с того, что им удалось нанести удар, пока Санджи был занят тем, что вдавливал ублюдка в землю? Они смотрели на Чёрную Ногу Пиратов Мугивары, хотя и не осознавали этого, и их жалкое подобие помощника пыталось накачать Луффи наркотиками. И когда бармен выстрелил из винтовки в крышу и вышвырнул их, Санджи схватил Луффи за руку, перешагнул через сломанный стол и оставил после себя раздробленные рёбра и ключицы. И теперь, глядя на Луффи, который раскачивает их соединенные руки туда-сюда, Санджи почти готов вернуться обратно и закончить работу по-настоящему. — Значит, ты присматривал за мной, — говорит резиновый мальчик, поскольку это единственная часть ситуации, которую ему удалось понять. Его повар кивает один раз и награждается широкой улыбкой. — В таком случае спасибо, Санджи! Извини, я не знаю, что такое скрытое, но пока ты знаешь — мне не о чём беспокоиться. И если бы это был кто-то другой, Санджи схватил бы его за плечи и сильно встряхнул, потребовал бы, чтобы тот взял себя в руки и увидел мир таким, каким он был на самом деле, открыл бы им глаза на опасность, в которой они находились несколько минут назад. Но это Луффи, который уже видел абсолютно отвратительных людей, абсолютные ужасы в мире, темноту, пучинную и отчаянную. И если Луффи сможет выйти из страданий, войны и разбитого сердца, всё ещё улыбаться так, словно никогда не знал боли, и смеяться над небылицами Усоппа, и доверять какому-то незнакомцу в тёмном баре, тогда Санджи не разрушит это для него. Вместо этого он будет бить морды и ломать колени; ему запретят посещать рестораны и отели; он будет выглядеть головорезом перед всеми женщинами, которые присутствуют на месте — и он будет делать всё это, чтобы Луффи мог улыбаться ему, как сейчас; и у него будет меньше плохих воспоминаний, которые он заберёт с собой, когда они уйдут. — Да, — говорит Санджи, крепче сжимая руку Луффи, но на этот раз не настолько сильно, чтобы причинить ему боль, — когда дело доходит до таких вещей, я позабочусь об этом.