Зебра

      — Скажи мне, — смотришь, прищурившись, на старосту, которая старательно делает вид, что за окном ахиреть, какой шикарный вид, — сколько ты еще собиралась молчать?       — Молчать? О чем? — Черен поворачивает к тебе голову и хлопает глазами, не знай ты ее — поверила бы в эту актерскую игру, однако, ты не первый год с ней общаешься, потому успела изучить все уловки, которыми девушка пользуется мастерски, лишь бы улизнуть от ответа.       — О своем парне, — решив сыграть в эту игру, подводишь ее к тому вопросу, который тебя интересует.       — А… А что именно тебя интересует? — хочешь уже схватить ее и хорошенько так встряхнуть, взвыв о том, что у тебя не железное терпение, однако, видишь чертят в хитрых карих глазах, и желание выть на луну сразу пропадает.       — Ну… Например, — отводишь от нее взгляд, будто, задумавшись, — почему, именно, старшекурсник, почему с долгами и, самое главное, почему Мин Юнги?       Кажется, Ким теряется, ее лицо заливает краска, она сразу становится похожа на спелое яблоко, ты бы ее куснула за щеку, да, боишься, что девушка не так поймет, поэтому просто ловишь ее за кисть и сжимаешь крепко, заглядывая в блестящие большие глаза.       — Хосок рассказал, да? — интересуется у тебя староста, а ты прячешь смешок в кулачке, наблюдая за подругой.       — Юнги его уже оходил за чрезмерное любопытство, однако, теперь, и я знаю, — чуть отстраняешься, когда замечаешь, что тонкие красивые брови девушки медленно съезжаются к переносице, — ты и меня приласкаешь, да?       — Нет, что ты, — растерянно моргнув, отвечает Чёрен, — я просто думаю, как мягко сказать Юни, что бить людей плохо.       — Юни? — переспрашиваешь, а после двигаешь загадочно бровями, получив уверенный кивок в ответ. — Какое милое прозвище! Правда, совсем не вяжется с этим вечно хмурым старым ворчуном.       — Ой, и не говори, — прыскает староста в ладонь, прикрывает ею себе рот, чтобы не засмеяться уже во весь голос.       Перерыв заканчивается, поэтому вы спешите в аудиторию, по дороге ты быстро допиваешь воду, чтобы кинуть пустую бутылку в мусорный бачок, и совсем не замечаешь, как резко отрывается перед тобой дверь, видимо, кто-то решил по-быстрому выскочить за перекусом в автомат прежде, чем закроется в учебной комнате на последующие несколько часов.       Дверь прилетает тебе в лоб, ты отшатываешься назад, тут же хватаешь за начавшее гореть болью место, перед глазами рассыпались звездочки, а пол начал уходить потихоньку из-под ног. Нет, ты не собираешься падать, быстро приходишь в себя, но, все же, значительно шатаешься, растирая покрасневшую кожу. Делаешь шаг назад и слышишь, как тут же рассевается вышедший парень в извинениях, младшекурсник, совсем зелененький юнец, тебе кажется, что у него даже жирок ещё не сошёл с щёк.       Крепкие руки хватают тебя за плечи, а после прижимают к себе, ты чувствуешь спиной мужскую грудь, невольно, заливаешься краской и прячешь глаза, уставившись в пол и рассматривая носки своих кед.       — Простите, извините... Сонбэ? — младшенький бледнеет, когда понимает, что позади тебя, мягко улыбаясь, Хосок, а ты поспешно поправляешь съехавшую с плеча сумку-шоппер. — Это Ваша девушка? Простите, я не хотел ее задевать, я, правда, не заметил...       Похоже, Хоби популярен среди всех курсов и годов, ты закатываешь глаза, невольно, включая в себе стерву, уже желаешь выпутаться из крепких и любимых рук, однако, Чон склоняется к тебе и устраивает голову на твоём плече, обвивая руками талию, показывая, что никуда ты, теперь, не сбежишь от него.       — Будь внимательнее в следующий раз, — отвечает лениво, недоброжелательно, — Сыльги, ты в порядке?       — В полном, — бурчишь, надувая губы, а после, все же, разворачиваешься в его объятиях, утыкаясь горящим лицом в шею и вдыхая любимый аромат его духов, смешанный с естественным ароматом мужского тела, — зачем же так явно, красавчик Чон?       — Потому что я люблю тебя, — говорит громко, открытая, не стесняясь, Хосок, после чего губами мягко касается твоих волос, пальцами оглаживая талию через одежду, даря ощущение тепла и безопасности внутри его рук.       Кажется, ты превращаешься в самую настоящую свеклу в этих руках, ещё немного — и запищишь, как вскипевший чайник, однако, одергиваешь себя, украдкой пальцами цепляясь за края футболки.       — Милые голубочки, — Чёрен смотрит на вас с улыбкой, — пойдёмте на пару, а то опоздаем — преподавательница причешет против шерсти.       — Ох уж эти отличники, — ты позволяешь себя увести, чуть отстаёшь от Хоби, чтобы пользоваться на затылок темных волос, через некоторые пряди пробивается солнце, оно подсвечивает его, точно, создаёт вокруг него ареал.       Хосок для тебя — маленький подсолнух, такой яркий, теплый, с белоснежной улыбкой, с мягкими волосами, которые всегда хочется трогать, с заразительным смехом, с плещущейся через край энергией. Хочется прижаться к его груди, закрыть глаза, замереть в этом мгновении, пропитываясь его запахом, который осядет на одежде, волосах, коже, но быстро выветрится злым ветром.       Теперь-то, по прошествии времени, ты можешь без опаски и осуждения обнимать его, хотя бы украдкой, и шептать тихо, но уверенно, что этот подсолнух — твой.       Как и ты, ты полностью его.