Маленькие люди

Всё стало до конца понятно только тогда, когда я забралась на переднее сиденье Хёндая. На улицу я вышла прямо так — в шортах, футболке, ботинках и наброшенном сверху безразмерном худи, одолженным татуировщиком; неся под мышкой водолазку Тэхёна и свои порванные грязные колготки. Пришлось пробежать по дождливой улице до машины с голыми ногами — надевать штаны Ким Намджуна я наотрез отказалась. Во-первых, пришлось бы бесконечно долго подворачивать их под мои короткие ноги, во-вторых, я и без того чувствовала себя чересчур завернувшейся в татуировщика, и от этого было не по себе. По телефону Тэхён успел десять раз уточнить, всё ли в порядке. Оказавшись в Хёндае, я сбросила капюшон, взглянула на своего друга… и тут же почувствовала: по-старому больше не будет. Утро выдалось тёмным, как ночь, и оглушительно шумным из-за ливня. Дворники скользили по лобовому стеклу с остервенелой скоростью, и всё равно по нему ручьём бежала вода — наша голубая машинка походила на подводный корабль, бороздящий под тёмными толщами океана улицы некогда затонувшего города. Я косилась на Тэхёна, разбито уставившегося перед собой и даже не повернувшегося в мою сторону… и наконец в полной мере осознала, что сделал Ким Намджун. Он положил конец тому чистому и безграничному доверию, с каким мы с Тэхёном относились друг к другу. Я понятия не имела, как татуировщик умудрился организовать взятие порта Карлика, зато я прекрасно видела: Ким Тэхён вымотан, у него неприятности и хлопоты — и всё это из-за «предателя», о котором я что-то знаю и ничего не могу сказать. Нас с Тэхёном отбросило по разные стороны конфликта… и мне необходимо было перетянуть его к себе. Исподтишка. Манипулировать, дёргать за ниточки, недоговаривать. Я не скрывала ничего от Тэхёна и не планировала начинать, мне нравилось, что у нас с ним не было секретов друг от друга, что между нами всё было просто и понятно: наши чувства, переживания, страхи и надежды всегда были друг у друга на ладони… но не теперь. — Эй, — неуверенно и мягко заговорила я, — привет? Тэхён прикрыл глаза и опустился лбом на руль. — Прости, — тихо проговорил он, — всё коту под хвост… — Ты чего? — встревоженно оживилась я. — Как там дела? Чем всё кончилось? Я места себе не находила! Вы забрали деньги? И как Чонгук? Я всего лишь обвязала его платьем, хотя и постаралась туго, вряд ли это остановило кровотечение… — Весь наш план… — бубнил Тэхён, не отрываясь от руля, — наша с тобой легенда — всё зря! — здесь он ударил руль лбом. «Ах, да… наша легенда». Захотелось отвести глаза, хотя на меня даже никто не смотрел. Я напрочь позабыла, что это, вообще-то, действительно должно было быть проблемой… для старой Рюджин, не для нынешней. — Ничего страшного, — я коснулась его плеча. — Ну и что, что Намджун знает? Забудь про него. «Врунья», — колко подметил внутренний голос. Кстати, перед выходом, пока я обувалась, татуировщик сбросил мне на голову ещё одну бомбу. Если он узнает, что я снова попала в какую-то передрягу — он не будет столь милостив и всё доложит дяде. Так он сказал и тут же добавил, что дядя, оказывается, всерьёз подумывал обратиться в полицию по поводу меня. Пока я не совершила ничего сверхординарного и не достигла девятнадцати, мне грозили в худшем случае исправительные работы, а вот моих друзей могло ожидать что посерьёзнее. Так дядя считал. У него оставались друзья по службе, которые теперь работали в полиции, пусть и в других регионах — он хотел съездить к ним посоветоваться. Оказывается, в случае чего он был готов пойти на эту жертву, чтобы меня остановить… короче говоря, — нельзя было допустить, чтобы дядя узнал. Намджун отговорил его, предлагая взамен какой-то «свой план» (о котором татуировщик, кстати, не стал рассказывать подробнее), и дядя послушал его. Пока что. Но Намджун дал понять, что может передумать и согласиться с дядей в любой момент, а потому настоятельно порекомендовал мне больше не лезть на амбразуру, даже ради друзей. Вот и всё — меня сковали по рукам и ногам. Хотя, конечно, если допустить, что Ким Намджун и не узнает, что я в чём-то участвую… но могла ли я так рисковать? Особенно теперь. Другое, чего татуировщик обо мне ещё не знал: я собиралась сбежать с Ким Тэхёном, как только мне исполнится девятнадцать. Но теперь к этой, как оказалось, простой задаче добавлялось следующее: не допустить, чтобы организация, если она действительно затонет, утопила и моих друзей. «Затонет ли она?..» — страх шаловливо щекотал нервы. Так или иначе, нужно было по возможности заставить их отказаться от своей беззаветной любви к их боссу, а также оградить их от участия в любых подозрительных и громких событиях… включая «Алмаз». «Кем я себя вчера возомнила?!» — ужаснулась нынешняя я, которая смотрела на Тэхёна, на красную вытатуированную надпись «несокрушимый» на древнегреческом на его шее, и понимала, что это попросту невозможно. Тэхён наконец обернулся на меня: — О чём ты говоришь? — спросил он. — Ты его боишься, как огня… — Не всё так страшно, — отмахнулась я. Тэхён озадаченно нахмурился и наконец опустил глаза к моему телу… и мне захотелось провалиться под землю. Я буквально видела, как появляются открытия на его лице: худи татуировщика, шорты татуировщика… — эти открытия не привели Тэхёна в восторг. «И это он ещё про лифчик не слышал…» — в последнее время я частенько велела заткнуться собственному внутреннему голосу. Тэхён поднял на меня глаза. — Ты в его одежде, — гортанно, как будто через себя провозгласил он. — А что было делать, — я машинально сжалась, — если помнишь, своей у меня не было. Ты предпочёл бы, чтобы я вышла голая? — Между вами что-то было? — не слыша меня, протараторил Тэхён. — В каком смысле «что-то»… — только и успела, хмуро сдвинув брови, промямлить я, как он перебил: — Между тобой и ним, — и разъярённо ткнул пальцем мне за спину, — ты всё ещё моя девушка, Рюджин? Я возмущённо охнула: — Как ты можешь такое спрашивать? Ты сам меня сюда притащил. Между нами ничего не было. Конечно, я всё ещё твоя девушка! Тэхён отвернулся и издал ядовитый смешок. — Лол, — плюнул он, — вряд ли этот самодовольный бугай считает так же. — Зачем ты привёз меня сюда? — снова вкинула я единственного Джокера, который у меня был. — Почему не отвёз туда же, куда Чонгука? — К Доктору? Ну уж нет. Услуги Доктора — дорогая штука, за просто так он не лечит даже своих, а чужих и подавно. Дэнни говорил, что он твой должник. Я не хочу давать ему повод передумать и объявить уже тебя его должницей. «Услуги нашего Доктора… — мысленно повторила я, — точно, Тэхён говорил, что Дэнни предоставляет товары и услуги. Так вот, значит, какого рода услуги… наверняка именно Доктор ответственен за воровство и пересадку органов». Для этого, конечно же, тоже было выделено бюро? И как я об этом не задумывалась? — Ну, вот видишь, — торжественно воскликнула я, — ты сам привёл меня к татуировщику! — Я не об этом, — Тэхён взглянул на меня со всей твёрдостью, — извини, что я вечно докучаю тебе этим вопросом, но ты можешь посмотреть мне в глаза и вообще не кривя душой сказать от самого чистого сердца, — «…конечно, давай ещё эпитетов о честности», — что между вами ничего нет? Я запнулась, не решаясь ответить. Только вот нерешительная пауза в таких ситуациях — тоже ответ. «О, молодец, Рюджин…» Теперь отпираться не было смысла, тем более, что это было бы уже не только враньём самой себе, но и враньём Ким Тэхёну. — Ладно, был какой-то странный момент, — скомкано призналась я, — после которого я всё же засомневалась… Поэтому мы обсудили вероятность гипотетического возникновения симпатии друг к другу… — тут лицо Тэхёна озарилось злорадным «я так и знал», так что я поспешила добавить, — и пришли к выводу, что ничего такого нет! Тэхён уронил голову на грудь и расхохотался. А после, всё ещё отсмеиваясь, посмотрел на меня и сказал: — Лол… Рюджин, ты серьёзно? Люди, у которых ничего друг к другу нет, не обсуждают «гипотетическое возникновение симпатии друг к другу»! Вы можете посмеяться, но он действительно изобразил кавычки. Прямо руками, пальцами. «Это что, эпидемия какая-то?» — Обсуждают!.. — огрызнулась я. — Не обсуждают, — он сделал лицо-кирпич. — Обсуждают, — начались обезьяньи игры. — Лол, — он обессиленно усмехнулся, — повторять что-то часто-часто недостаточно, чтобы это стало правдой. — Тэхён, я могу быть уверена в своих чувствах, но не могу быть уверена в чужих. Для того, чтобы удостовериться, мне нужно обсудить это с человеком. То же самое можно сказать и про него! Мы можем оба испытывать друг к другу дружеские чувства, но не быть уверенными, что другой не испытывает чего-то большего… для этого и нужно обсудить, чтобы расставить все точки над «i». И вовсе это не значит, что мы друг в друга по уши влюблены. Он помолчал… не потому что согласился, просто не мог найти контраргумент. — Ладно, а что был за момент? — тихо и медленно проговорил он. — После которого ты встревожилась. — Ты серьёзно сейчас хочешь это обсуждать? — «Только не это, только не это…» — Есть и более насущные темы… — Рюджин, — резко перебил он, сделал бесчеловечно долгую паузу и добавил, — что за момент? Я помолчала, чувствуя, что услышанное ему не понравится. Мне и самой это не нравилось! — Мой дядя, — смущённо промолвила я, — он как-то бросил глупость, мол, Намджун в меня влюблён. Я сразу так ему и сказала, что это ерунда несусветная. А потом Намджун как-то выводил меня из себя, и я ему заявила, что он мой безутешный поклонник и что он меня не интересует. А он взял… и, вроде как, подтвердил. Тэхён опять состроил свой «кирпич», только теперь добавил выражению оттенок саркастичного вопроса, мол, «ты это сейчас серьёзно?». Не знаю, как у него получалось это делать, не шевеля при этом ни одним мускулом. — То есть, — начал он и опять преступно завис, — он тебе буквально признался. — Он сделал это мне назло! — взорвалась я. — Чтобы я начала переживать. — Лол, — на этот раз он произнёс это даже без улыбки, — я никогда ещё не видел настолько страстного отрицания очевидностей. — Об этом мы и поговорили, — не обращая внимания на предыдущую реплику, продолжила я, — он сказал, что ему не понравилось, что я возомнила о себе, будто он весь такой мой поклонник… вот он и решил заставить меня попереживать. А так ничего нет! И всё! — Когда это было? Этот момент. «О-о-о, ч-щ-щёрт…» — Кажется, в мой последний день на работе у дяди?.. — То есть, в мой день рождения. М-м-м, — язвительно помычал Тэхён, — не помню, чтобы ты мне об этом рассказывала. — Я не знала, сказал ли он правду или просто жестоко пошутил, — вздохнула я, — а если бы рассказала тебе, остался бы только один вариант. — Но ты не была безразлична, — тихо произнёс Тэхён, — тебе не было всё равно, когда он тебе признался. Ты к нему что-то чувствуешь. Я хотела ответить резко и торопливо, но запнулась и зависла, понимая, что меня душат. «Ты сам меня сюда привёз!» — хотелось проорать во всю мощь у самого его лица, но в третий раз это вряд ли прокатило бы, раз не прокатило во второй и в первый. Поэтому я помолчала, паникуя, и в конце концов, к своему собственному удивлению, разразилась: — Конечно, мне не всё равно! Знаешь, сколько он помогал мне, сколько времени мы проводили вместе, сколькое доверяли друг другу? А теперь он заявляет… нечто подобное, и мне должно быть всё равно? Это просто невозможно. Эта дурацкая угрюмая рожа была мне самым лучшим другом последние годы, он мне почти что родной, и я просто физически не могу быть равнодушной. Но я — твоя девушка. А к нему у меня нет… никакой романтики. И у него ко мне тоже! «Да же? — вкрадчиво и холодно прошуршал внутренний голос. — Точно же?» Тэхён, помолчав, грузно вздохнул: — Ненавижу, что пришлось везти тебя к нему. Это было так унизительно… ещё эта его надменная мина!.. — он поморщился. — Мне кажется, он даже радовался, что всё так сложилось! — Что сделано, то сделано, — поспешила завершить я, — лучше забыть про него. Тэхён воззрился на меня с изумлением. — Что значит «забыть»? — недоумённо сказал он. — А твой дядя? Да и этот болван, разве он отстанет? Ты же так их боялась!.. — Намджун пообещал не говорить дяде… — отмахнулась я и решила, что самое время выкатить свою новость, — если я не буду больше ни во что лезть. — Чего-чего? — Тэхён сдвинул брови к переносице. — С чего вдруг он такой добренький? И он прямо взял и вот так поверил, что не будешь? Тогда и легенду не было смысла сочинять, раз всё так просто… — Нет, на этот раз всё по-другому. Намджун сказал, что он пойдёт и напишет заявление, в независимости от того, к каким последствиям это приведёт, — вздохнула я, — кому достанется: мне, вам или вообще ему самому — ему всё равно. Я не могу допустить, чтобы он прибегнул к этому методу. Тэхён помолчал, обмозговывая. — Ясно, — сказал он, почему-то совсем не расстроенный, — значит, ты больше не участвуешь. Может, это к лучшему? — здесь на его лице отобразился какой-то болезненный надлом. — Я так перепугался, Рюджин. Говорил же, что тебе лучше не ехать… чувствую себя идиотом, что не смог заставить тебя передумать. «Да-а, Намджун тоже чувствует тебя идиотом, — не сказала я вслух, — говорю же, что сама виновата. Почему по моим поступкам оценивают других?» — К лучшему это или нет, у меня не особо есть выбор, — сказала я. «Мне и тебя тоже надо отвадить от приключений, представляешь?» Каким образом я собиралась это сделать? А Намджун? Как же всё-таки он собирался… я одёрнула себя, чтобы мысли снова не утекли в эту воронку. — Кстати, об этом, — наконец Тэхён улыбнулся привычно доброй улыбкой. — Лол. Что ты там устроила, Рюджин? Чонгук даже жалеть будет, что ты с нами больше никуда не пойдёшь, он как раз… — тут он сделал паузу, — кстати, едем навестить его? Расскажу всё по дороге. — Серьёзно? — просияла я. — Конечно! Как он? Тэхён развернулся, пристегнул ремень и стал оглядываться по сторонам, ища пути выезда. Я же сбросила ботинки и залезла в кресло, отмечая про себя, что я всё ещё больна и всё ещё в старых шортах татуировщика. Ну и худым, оказывается, был Ким Намджун до армии. Вряд ли шорты его нынешнего размера вообще держались бы на мне без прищепок. — Жить будет, — тем временем говорил Тэхён, напоследок он обернулся ко мне, — ты точно в порядке? Не хочешь заехать домой?.. С этими словами он осмотрел меня с ног до головы. — Да, просто блеск. — У тебя ноги голые. — Чонгук важнее, и я очень не хочу домой. Ненавижу это место. К тому же, в машине тепло. После Чонгука поеду домой и буду лечиться, обещаю. Тэхён вздохнул, но всё же принялся выруливать с парковки у подъезда. Напоследок я посмотрела в окно, на современное коричневое здание апатов, окна которого мутно светились за тёмными толщами дождя. Где-то там, за одним из этих светящихся окошек оставался и Ким Намджун, не пошедший на работу. «На моей памяти он хоть когда-нибудь прогуливал?» Утром, когда я проснулась, татуировщик уже сидел за своим захламлённым столом, и теперь он наверняка тоже был там. Я отвернулась, чувствуя, как поднимает свой хаотичный танец смута в моей душе. Что он вздумал делать? Как? Он же не сумасшедший? «Он точно сумасшедший». Ещё прошлой ночью у меня откуда-то нашлось смелости полагать, что и у него, и у меня получится воплотить нечто невообразимое. Утренняя Шин Рюджин оказалась совсем не такой дерзкой. «Может, мне надо повлиять вовсе не на ребят? — всполошилась я. — Может, надо повлиять на него? Узнать, что он делает, и заставить его остановиться. Как, чёрт возьми, он умудрился организовать срыв контрабанды?..» Голова пухла, как переспелая слива. Я не была столь наивна, чтобы полагать, что могу повлиять на барана Ким Намджуна, когда ему упорно взбрело что-то в голову… и от этого становилось только хуже. Даже с ребятами шансов было намного больше: над ними хотя бы висело «невозможно», а не «совершенно невозможно». Но разворачивавшиеся события были сущим бедствием. И хотя я не сказала этого Ким Тэхёну, я понимала, что всё же была обречена думать о чёртовом татуировщике каждую ночь. И не из какой-то там страстной любви, а из страха. «Он чувствовал то же самое?» — какой-то прогорклый осадок появился на душе. Это было самое жестокое наказание с его стороны, которое только можно было придумать. Значит, пока я была с ребятами, он каким-то образом ковырялся в организации, пытаясь ужалить Многорукого Дэнни? «Да как? — изумлялся мозг. — Как же, чёрт возьми? Как он это делал? Как?» Хёндай выплыл на дорогу. Дождь лил плотными толщами, тарабаня по крыше, оглушая и размывая реальность. Мимо нас в серо-синих сумерках утра проносились белыми блестяшками автомобили. Тэхён беспечно смотрел вперёд, пока я наощупь выбирала, какой диск поставить. Вытаскивала, приглядывалась и закидывала назад в бардачок, если это было что-то знакомое. Наконец я нашла сборник, который явно ещё не слушала, вставила диск в проигрыватель и закуталась в худи. Заиграла какая-то мрачная грязноватая песенка. — Так что там с нашим заданием? — спросила я тогда. — Что вы делали? Тэхён помолчал, собираясь с мыслями. — Многое случилось с тех пор, как ты въехала в джип, — негромко и неторопливо проговорил он. — Это уж я догадалась… — Ирония в том, — Тэхён прочистил горло кашлем перед долгим рассказом, — что нам действительно нужно было сбыть оружие. Поэтому мы не могли просто всех перестрелять. Чимин одного из них прикончил, я тоже ранил одного, но был и третий, он вырвался и отобрал у Чимина пистолет. К тому времени я уже подоспел, так что мы с этим идиотом нацелились друг на друга. В таком состоянии и пришлось договариваться! Эта гнида отказывалась что-то слышать. Чимин к нему и так, и эдак, а он тычет пушкой и клянётся, что вот-вот кого-нибудь пристрелит. В конце концов рассказы об орудиях пыток Дэнни на него подействовали... но чёрт, как же долго пришлось там стоять! С вашей стороны слышались выстрелы, а я даже не мог пойти и помочь тебе. Было так страшно за тебя в тот момент… всё не мог перестать представлять тебя мёртвой. У меня сердце колотилось, как бешеное… до тошноты нехорошо. Взмок насквозь, пока держал на мушке этого идиота. Возвращался мысленно назад во времени, когда просил тебя не ехать, и думал, что ты можешь быть мертва в этот самый момент из-за того, что я был недостаточно настойчив. И начинало мутить аж до рвотных позывов. А этот идиот всё ждал, тянул, увиливал, чёрт! Когда он всё же поддался на уговоры, Чимин потребовал у него открыть джип, но он и тут давай увиливать. Подойди забери из кармана, говорит. В заложники взять хотел, наверное. Тогда я сделал предупредительный выстрел в сторону и попросил перестать тратить наше время. Мы всё же открыли джип и нашли наличные — у этих смертников, к счастью, хватило глупости взять деньги с собой. Затем мы прицепили паршивую сволочь наручниками к колесу и только тогда наконец бросились к вам… вот на этом, пожалуй, и всё. Но сколько же страху я натерпелся. Деньги мы забрали, оставили у них в багажнике партию, пробили им колесо и уехали. Потом за ними подтянулись их люди… не ради них самих, ради сумок. Выяснилось, что пушки эти идиоты хотели взять просто так, а деньги оставить себе, если нас будет мало и мы покажемся им «слабенькими». Их босс теперь клянётся, что он не при делах, что он сам им накостыляет, и расстилается в извинениях перед Дэнни. И Дэнни прощает его только по той простой причине, что сбыл при помощи него контрабанду. Представляешь, Рюджин? Это была не шибко большая партия, да и деньги не такие большие, а эти идиоты ради них устроили такой переполох. Когда мы уезжали, двое из них, те, что мой и твой, были в критичном состоянии, — я встрепенулась. — Третий, тот, который попался Чимину, откинулся совсем. И только один, вот этот, с которым нам пришлось сюсюкаться, остался цел и невредим. И то, только потому, что нам всё же нужно было заключить сделку. — Тэхён сделал глубокий тяжёлый вздох. — Рюджин, это чересчур даже для меня… до сих пор потряхивает от одного воспоминания. Стоит закрыть глаза, как я снова там, наставляю пистолет на этого слетевшего с катушек идиота, Чимин что-то ему лепечет, тот в ответ отнекивается... а я всё не могу перестать думать о тебе… — Всё в порядке, — мягко сказала я, — ничего же не случилось. — Нет. Но могло случиться. Я мог тебя потерять. По собственной глупости. Этого нельзя допустить больше. — Тэхён, — на самом деле, я тоже успела подумать об этом, — скажи, если бы меня там не было… как бы тогда обернулись дела? Я сделала лучше или хуже? Он помолчал немного, раздумывая. — Лучше, конечно. Ты дала нам кучу времени своим трюком. Чимин на самом деле неплохо ориентируется в таких ситуациях. Мы могли и так победить, наверное… но точно с бóльшими потерями. — Вот, — проговорила я тихо и вкрадчиво, — и тогда я могла потерять тебя, а этого я тоже допустить не могу. — И что нам делать? — нахмурился он. — И дальше пытаться проверить, кто кого потеряет первый? «Шанс». — Во-первых, перестать рисковать ради Многорукого Дэнни. — Наконец присоединяешься? — Тэхён усмехнулся. — А мне говорила, что я параноик. Говорю же, они с Чимином мутят воду. «Ах, да… — я резко выпрямилась в кресле, понимая, что с Тэхёном у меня гораздо больше шансов, чем с остальными, — он и так в последнее время не чувствует себя уютно в организации». — Чего конкретно ты боишься? Что они могут сделать? Здесь какая-то лиричная протяжная песенка сменилась быстрой и агрессивной. «Я хочу, чтобы ты была честна со мной, потому что иногда я не понимаю твоих действий, — хрипло зазвучали слова, — я не стану тебя вытягивать из того болота, в котором ты увязнешь, выбрав не тот путь». — Когда-то уже случалось нечто подобное, хотя об этом до сих пор ходят споры, — мрачно проговорил Тэхён тем временем, — может, это ерунда… — Расскажи, раз тебя это беспокоит, — не согласилась я. Он помолчал, собираясь с мыслями. «Ни в коем случае ты не одурачишь меня, — играла песенка тем временем, — той чушью, которую несёшь». Я раздражённо сделала тише, чтобы не отвлекаться от грядущего рассказа, а ещё потому, что песня настойчиво возвращала меня в квартиру, из которой я только что уехала. — Есть одна история, она старая, насколько я знаю, — наконец начал Тэхён. — Где-то в горах в Тэджоне несколько лет назад нашли трупы двух японских якудза и умудрились косвенно связать их с Дэнни. Прямых улик не было, но полиция добилась включения Дэнни в список подозреваемых. Конечно, его заблаговременно предупредили, и ни обыски, ни допросы ничего не дали. Формально обыскивать должны были на улики по делу о телах якудза, но на самом деле, конечно, полиция мечтала найти нечто гораздо большее. У них ничего не получилось. Сам он в это время планировал ограбление. Вот только его наводчик тоже был связан с полицией, и для Дэнни снова решили устроить облаву. Правда, и об этом он заблаговременно узнал… и чтобы не подставлять своего информатора из полиции, так как дело было особо секретное, и о нём знали немногие, Дэнни всё-таки решился воплотить планы, но воплощал их не сам. В том деле фигурировали четверо человек, всё это были люди из организации. Они завязали перестрелку с полицией на месте преступления, убили двоих полицейских и троих гражданских. Из них самих двоих застрелили, остальные двое сели и были приговорены к казни. Суть в том, что они не знали, на что идут. Думали, у них тихое и простое дело под покровительством босса, и всё пройдёт вообще без применения силы. Вокруг этого в организации поднялось всеобщее жужжание, конечно. Каждый забеспокоился, что это может однажды случиться и с ним самим. Один из приговорённых к казни с психу засвидетельствовал против организации, и вокруг Дэнни снова начались шуршания уже по другим статьям. Снова ничего не нашли, а засвидетельствовавшего против него парня вскоре обнаружили вскрывшим вены в камере. Это случилось сразу после того, как в собственной квартире нашли его жену, якобы покончившую жизнь самоубийством при помощи газа, а ещё из реки достали его бабку, якобы прыгнувшую с моста. Жестоко Дэнни с этим парнем, правда? И это сразу после того, как подставил его. Кстати, тот наводчик из банка, который решил помочь полиции устроить облаву, тоже пропал без вести. По факту его пропажи так же завели дело, в котором Дэнни опять-таки был главным подозреваемым. И шуршания были снова. И снова ни к чему не привели, но это уже неважно. Ты понимаешь, к чему я клоню? Когда за Дэнни плотно взялась полиция, он отправил собственных людей в ловушку. — Не понимаю, — произнесла я почти бесшумно, — как среди его людей ещё может оставаться хоть кто-то, кто доверяет ему? — А в том, почему ему доверяют, как раз вся соль рассказа, — усмехнулся Тэхён, — впрочем, ты не бойся, сейчас мистика тех дней — большая редкость. Тогда у Дэнни было гораздо больше друзей в полиции. Сейчас, когда полиция стала менее дружелюбной, он держится тише. К тому же, тогда он был восходящей звездой и такими выкрутасами делал себе репутацию. Почему, говоришь, ему доверяют? Случай с этими четырьмя парнями, которые полегли за проигрышное ограбление… Дэнни всегда яростно отрицал, что предал их. Это не по кодексу, а он о нём печётся. Угадай, как он всё описал? Засвидетельствовал их собственное предательство и заявил, что отправил их вот так в ловушку в качестве отместки. Это уже по кодексу. Другими словами, если ты не предатель, тебе нечего бояться. Только вот «предателем» при желании можно объявить любого, кто вздумал чего-нибудь у Дэнни за спиной… включая побег, когда на тебе висит действующий долг. Чтобы ты понимала, такой висит на нас всех. Видишь ли, в хорошие времена под крышей организации удобно и комфортно даже таким мелким работникам, как я. А вот в плохие… я не уверен, что каждое новое дело, на которое он меня отправляет — это не такая же ловушка, в которую ему нужно бросить кого-нибудь бесполезного. Я согласился убежать с тобой, потому что считал, что Дэнни не сильно расстроится, если я пропаду. Конечно, формально я должник, но должник совсем мелкий. Пока что я полезен только тем, что умею вскрывать замки и вламываться в чужие дома. Я ничего особо не знаю и не представляю вреда. Но именно по этой причине в плохие времена моё положение в организации очень шаткое. Видишь ли, особой пользы я тоже не представляю. Таких, как я, особенно удобно пускать в расход, если объявить их предателями. А я, задумавший свой побег, как раз подхожу под критерий предателя. По кодексу со мной можно делать что угодно. Я боюсь не самого побега, я боюсь, что Дэнни узнает о нём до того, как мы его исполним. Сбежать на самом деле не трудно. Вряд ли он будет пытаться найти нас за пределами Сеула: хотя он и катается по городам, он в них не так хорошо ориентируется. Уж мне ли не знать, как тому, кто таких вот мелких «предателей» колотит. Получается, нам с тобой надо просто уйти из Сеула куда-нибудь подальше, а там, того гляди, мы сорвём куш и просто уплывём отсюда. И не придётся больше бегать по заданиям. Нужно будет всего лишь один раз преуспеть, и мы разживёмся надолго… только вот для этого всё же надо уйти. А мы ещё здесь, и пока что будем оставаться здесь… причём в плохое время, причём будучи мелкими и бесполезными, причём задумывая предательство. Дэнни с Пак Чимином придумывают что-то… может, способ войны с доносчиком, а может, просто какое-то крупное дело, я не знаю. Главное, что времена сейчас нестабильные. Поэтому любое резкое движение Чимина вызывает у меня подозрение. Почему он вдруг решил брать тебя с собой? Это такая изощрённая форма наказания? Он намекает, что всё знает? — Я думала наоборот, — призналась я, — думала, раз у Дэнни так много хлопот с его предателем, он даже не заметит твоего отсутствия… — Так оно, может, и будет. Но для этого сначала надо сбежать. Как только я сбегу, ему станет всё равно на меня. Но пока я здесь, меня в любую секунду можно использовать для грязи и обречённой работы. Наш побег никак нам не угрожает, а вот план побега делает меня удобным козлом отпущения. До «Алмаза» ещё далеко, а этот доносчик, чтоб ему сдохнуть в подворотне, — от ужаса у меня сжалось сердце, — уже вовсю начал есть наши фигуры. Я боюсь, что каждое дело, которое мне вверяют, это ловушка. «Алмаз… всё сводится к этому Алмазу». — Но задание, которое вам дали вчера утром, тоже было рискованным, — задумчиво хмыкнула я, — и тем не мене, Пак Чимин там был. Если бы Дэнни действительно хотел кинуть тебя в ловушку, и меня вместе с тобой в наказание за предательство, разве он пустил бы с тобой Чимина? — Даже если конкретно это дело не было гиблым, — раздражённо прорычал Тэхён, — у меня ощущение, что со мной играют в тесёмки. Дэнни очень любит такие вещи, а Чимин ему потакает. — А нельзя отказаться от дел?.. — незаметно подошла я к самому животрепещущему вопросу. — Нельзя переждать бурю и посмотреть, чем всё кончится? — Нет, конечно. Иногда Дэнни даёт дела в виде предложения подработать, и от них можно отказаться. Но если он говорит, что мы должны быть — значит, мы должны быть. И неважно, что это за задание: мелкая кража в супермаркете или требование убить президента. У меня нет прав отказываться от того, что он говорит мне делать. Понимаешь теперь, чего я боялся? Вдруг Чимин нас подслушал? Мне теперь даже кажется, что я слышал какое-то шуршание за дверью, когда мы обсуждали побег в Скворечнике. Вдруг Чимин рассказал Дэнни, и теперь, когда вокруг так неспокойно, они просто избавятся от меня при первой возможности? А пока этой возможности не подвернулось, они заискивают со мной, издеваются? — Разве Чимин бы так поступил? — с сомнением проговорила я. Тэхён тяжело вздохнул. — Не знаю, Рюджин… хотелось бы верить. Но он такой странный в последнее время. У них что-то происходит, какая-то кухня. — Ну, смотри, — хмыкнула я, — говоришь, Чимина Дэнни не стал бы бросать в ловушку? Значит, тебе просто надо опасаться тех дел, на которые Дэнни отправляет тебя без Пак Чимина. Ну и, конечно, не брать вообще никакие подработки, правильно? — Если он скажет идти — придётся идти. Но я согласен с твоим татуировщиком. Тебе со мной больше нельзя. Знаешь, если бы я знал, что всё вдруг станет так туманно, вообще не познакомил бы тебя с Дэнни. В плохие времена мелким участникам вроде меня стоит держаться осторожно. — Мы должны придумать, как тебе не ходить на дела, — размышляла я тем временем, — до тех пор, пока всё это не закончится. — Даже не знаю, сколько времени уйдёт на поимку этой крысы, — плюнул Тэхён тем временем. Я искоса поглядела на него, и правда засела иглой в моём горле. Мы встали на светофоре — красный свет обволакивал лицо моего спутника. Дождь всё ещё был оглушительно громким. Тихо играла мрачная песенка. — Послушай, — заговорила я тихо, — а если доносчик победит? Лицо Тэхёна сделалось сначала жёлтым, а потом зелёным. А он тем временем добродушно улыбнулся, будто я сказала нечто запредельно весёлое. Хёндай тронулся несколько резковатым рывком, характерным для старых машин. — Не бойся, не победит. — Почему я должна этого бояться? — нахмурилась я. — Может, это наоборот хорошо? — Что в этом хорошего? — теперь и Тэхён скорчил хмурую недоумённую мину. — Хочешь, чтобы нас всех повязали? Если возьмут его, то по цепной реакции следствие распространится на его ближайших подручных, на которых смогут нарыть свидетельства или улики. Чем больше людей заденет следствие, тем больше вероятность, что кто-то из них заговорит. И тогда следствие расширится ещё раз. И впредь будет только расширяться. Всё рухнет, как домино. — И всё-таки вы в этом домино почти что никто. Кроме того, что вы держите оружие, вам совершенно нечего предъявить. Если будете держаться тихо, вас это не заденет. — На данный момент лично я располагаю чужой машиной, фальшивыми документами, незаконным огнестрельным оружием и не задокументированной арендой жилья — всё это уже вполне тянет на колонию, и то, только потому, что я молодой и у меня очень добрые глазки. Чонгуку, наверное, грозит поменьше, если учитывать, что он несовершеннолетний. А Чимин… не знаю, зависит от того, что раскопают, я и сам с его послужным списком плохо знаком. — Нужно обрубать эти ниточки, — выпалила я, — обзавестись своей машиной, получить настоящие права. От оружия всегда можно легко избавиться. — Конечно, но это же всё подготовка к худшему сценарию. Рассматривать его необязательно. Доносчик не победит — это исключено. — Да почему? — упёрлась я. — Корабль с огромной партией оружия взяли благодаря ему… — Ты же слышала, что говорил Карлик. Про «Цезарию» трепался Шуга. Так что о ней, наверное, много кто знал. — А что до этого Клеща? — вспомнила я. — Дэнни отправлял его следить за сутенёром, а тому кто-то сообщил про слежку… и полиция появилась там, чтобы взять вообще всех. «За этим тоже стоял Намджун?.. Почему я не спросила?! Если это был он, значит, я помогла Клещу и тем самым подыграла Многорукому Дэнни против Намджуна?» Тут к монологу подключилась внутренняя медсестра, которая сурово заявила, что в её полномочиях было просто попытаться помочь, а не участвовать в играх мафиози. — Да, это не укладывается в голове… — сказал Тэхён. — Но они всё равно его поймают. Он выиграл пару раз из эффекта неожиданности. Теперь, когда Дэнни за него возьмётся, он нежилец. Честно говоря, я лично пристрелил бы ублюдка… из-за него мы так вляпались вчера. И я чуть не потерял тебя. Вряд ли мне удастся найти такие слова, которые описали бы, какое странное замешательство я испытывала в тот момент. Как человеком, которого мы обсуждали, мог быть Ким Намджун? Мы точно говорили о нём? Он совершенно не вписывался во всё происходящее. «Его нужно остановить, — думала я, — Тэхён прав… он не может победить». Но для того, чтобы его остановить, нужно было выяснить, что он делает. Вся душевная буря снова стянулась в эпицентре одного единственного вопроса. «Как, чёрт возьми?..» — Мы подъезжаем, — добавил Тэхён. Он остановил машину. Потухли фары, остановились дворники. Я посмотрела в окно и обнаружила очередные апаты. Почему-то мне казалось, что мы поедем туда же, куда в отвозили Клеща. — Чонгук что, здесь? — хмыкнула я. — Да, у одного из наших медиков, — сказал Тэхён, — его сюда перевезли после операции. Эй, Рюджин… Я обернулась к нему и тут же оказалась в его объятиях. Фоном тихо играла очередная агрессивная песенка. «Преследователи начинают погоню, — мрачно пелось в ней, — и кинжалы уже вынуты из ножен… так кто же мошенник в этом преступлении?» Тэхён сгрёб меня в охапку чуть ли не до боли и процедил сквозь зубы мне за спину: — Спасибо, что помогла. Спасибо, что оказалась в порядке. Не знаю, что бы я делал… — Эй, — мягко ответила я и положила руки ему на спину, — забудь про вчерашний день. Он уже очень далеко. «А нам теперь надо разобраться с сегодняшним…» Тэхён оторвался и заглянул мне в глаза. Дождь, тарахтение двигателя, проигрыватель — пауза была громкой. — Ты подарила мне новую цель, Рюджин, — тихо сказал он. — Брось… — я улыбнулась. — Нет, — настойчиво перебил Тэхён, после чего волнительно облизнул нижнюю губу. — Знаешь, я только недавно стал задумываться… что никогда не знал, чего хочу от жизни. Я просто копировал цели других. Сначала хотел просто быть богатым, равняясь на мечты отца, потом захотел забраться на вершину организации, равняясь на мечты Многорукого Дэнни. Это казалось мне чем-то естественным. Всё отец, он с малых лет воспитал меня вором. В детстве я воровал кур и поросят, а как вырос, стал воровать чужие цели. Но сам я пустышка. Ты была первым человеком, заставившим меня спросить себя, почему мне вообще хочется всего этого. Понимаешь… такое ощущение, что мне хотелось просто всего. В моей жизни было так мало жизни, что я стал, как клептоман-карманник в продуктовом магазине, хватающий с полок всё без разбору — даже то, что ему не нужно. Я так рад, что мы встретились. Я не знаю, чего хочу, и ты тоже не знаешь, чего хочешь… но теперь мы есть друг у друга. Такое ощущение, что… я не знаю. Что вместе мы не можем заблудиться, даже не зная дорогу. Тёмное утро вокруг нас неистовствовало и буянило. Погода разгулялась на широкую ногу. Лицо Тэхёна было открытым, чистым и искренним. А я была лгуньей, плетущей заговоры за спиной всех, кто был мне дорог. Тени ползли по стенам, сливаясь у моих ног. Мои знакомые, его знакомые, незнакомцы… чьи только мрачные взгляды ни заговаривали со мной в последнее время. — Все эти странности начались с тебя, — наконец отрешённо произнесла я. Он был либо началом чего-то ошеломительного, либо началом какой-нибудь катастрофы. Но мне достаточно и того, что он — начало чего-то. Для меня даже самое непредсказуемое «что-то» было лучше, чем ничего. — Я не подведу тебя, — пылко, тихо и серьёзно ответил он. — Мы должны держаться друг друга, — с каменным лицом наказала я… но тут же добавила с улыбкой, — мне нравится идея того, чтобы убегать вечно. — Перебираться из одного отеля в другой, — его губы потянулись в ответной улыбке, — ездить на юг, когда будет холодать, или наоборот куда-нибудь, где холодно даже в августе… но нигде подолгу не задерживаться? О, как мне нравились эти идеи. — Тебе не кажется, что Восток к юго-западу от нас похож на мир из фэнтези-романов? — с энтузиазмом продолжила я. — Он резко отличается от всего, что мы знаем… от всего, что набило оскомину. Индия, Турция, что думаешь? — Ничего, — у него заблестели глаза, — я живу в мире-коробке, ограничивающейся этим городом. В моей голове всех этих мест вообще не существует. — В моей тоже, — подхватила я, — это просто наименования на карте, за которыми пустота. Какая там погода? Какая еда? Какие люди? Я ничего не знаю. Мы живём в таком огромном мире, будучи при этом ограниченными рамками своих обиталищ. Что это вообще за тема такая «найти своё место в жизни»? По-моему, заблудиться куда лучше. — Я согласен. Мы дрейфовали на одной волне. Мы нужны были друг другу. А вместе нам нужно было всё остальное. — Пошли к Чонгуку, — объявила я, довольная. Я накинула капюшон, а он заглушил мотор, и мы бросились в беспокойное царство ливня. До подъезда было около двадцати метров, но по пути мы всё равно успели промокнуть. Под навесом совершенно непринуждённо мы развернулись друг к другу и вдруг расхохотались, как два хулигана, успешно сбежавшие с последнего урока. И пока Тэхён звонил в домофон, мы всё ещё глупо хихикали. «Странно, что Чонгука поместили в обычную жилую квартиру, а не в какую-нибудь больницу…» — думала я, разглядывая апаты. Домофон спросил, кто там. Тэхён представился. Тогда дверь запиликала, пропуская нас внутрь. — Кто он, этот ваш медик? — наконец спросила я. — Один из людей Доктора, — сказал Тэхён, — он не очень приветливый… но плевать, мы и не к нему едем. Мы прошли в лифт. Я простодушно хмыкнула. Какой-то там неприветливый медик — последнее, что волновало меня в тот момент. После Пак Чимина у меня развился иммунитет к неприветливости. «Интересно, этот медик тоже замешан во все эти дела с продажей органов?.. Наверняка да. Скинуть, что ли, его адрес Намджуну? Раз уж я теперь шпионка». С другой стороны, не стоило кооперироваться с татуировщиком. Выведать его планы и остановить — вот какая была задача. Когда лифт запиликал, оповещая, что мы приехали, я вспомнила, в каком состоянии видела Чон Чонгука в последний раз. Он тогда был непривычно слабым, вялым и беспомощным. Нет зрелища более гнетущего, чем жизнь, медленно уходящая из тела, а Чонгук выглядел именно так, будто жизнь покидала его. «Теперь он в порядке», — отмахнулась я от паршивых мыслей. Мы с Тэхёном тем временем прошли через несколько поворотов и теперь брели по коридору. Наконец спереди отворилась одна из дверей, и оттуда выглянул высокий тонкий парнишка в очках. И первым открытием, ударившим в голову, когда мы приблизились, стало то, что он очень молод. — Тут тебе теперь проходной двор или что? — почти не открывая рта, пробубнил он с порога и указал на меня. — Это кто? Лицо его при этом было мертвенно спокойным. — Не бурчи, пожалуйста, Кен, — вздохнул Тэхён, проходя мимо и проводя меня с собой, — это наша подруга, мы к Джону. — Здравствуйте, — развернулась я в пороге и отвесила поклон. — Ты серьёзно? — не ответив мне, обращался в спину Тэхёну «Кен». — Ты не можешь сюда вот так заявляться, здесь тебе не больница. Я едва ли могла проследить, как шевелятся его губы. Лицо его тоже оставалось гладким и ровным, ни один мускул не шевелился во время разговора. Да и голос был тихим и неразборчивым. Они с Пак Чимином явно были существами с одной планеты. Но Чимин хотя бы обдавал холодным, а из этого просто словно вытащили батарейки. — Мы ненадолго, — Тэхён развернулся, — Джон в какой комнате? — Ты меня слышишь? — настойчиво, но монотонно и тихо бубнил паренёк. — У меня могут быть дела, и… — Да понял я, сказал же, мы ненадолго, — Тэхён нахмурился, — ты нас пустишь к другу или нет? — Разговаривай уважительнее, — эта фраза не была абсолютно никак эмоционально окрашена, и губы «Кена» всё ещё едва шевелились, — я тебе не дружок-коллектор. Тэхён вздохнул и закатил глаза. — И почему люди Доктора все такие снобы? — фыркнул он. — Ты не по дружбе держишь нашего Кука, это задание. Хватит набивать себе цену. Можно мы уже пройдём? — Я тебе не ровня, Ви, — наверное, парень возмутился, но внешне это никак не отобразилось, — я не из грязных ручонок Дэнни. — Лол, — Тэхён усмехнулся, глядя на меня, — ты видишь? Он нас не пускает! — Джон вон там, — «Кен» указал на первую дверь справа от прихожей, — давайте побыстрее и убирайтесь. — Хорошо-хорошо, элита, — Тэхён весело поиграл мне бровями, отворачиваясь к комнате. Я, бросив «Кену» последний аккуратный взгляд, как бы молча извиняясь за вторжение, но всё же при этом едва сдерживая улыбку, отправилась следом за «Ви». А когда мы оказались в нужной комнате, переделанной под палату, я увидела Чонгука и подрастеряла своё веселье. Он был безжизненно приклеен к койке в положении полусидя, с перевязанной грудной клеткой, и бесцветно уставился в сторону телевизора. У него было бледное, будто несколько осунувшееся и какое-то зеленоватое лицо, лишённое привычной энергии, губы одного цвета с кожей и запавшие глаза с тёмными кругами под ними. Паршивый видок. Едва ли лучше, чем днём ранее, когда я к нему подбежала… разве что кровь уже не шла. Когда увидел нас, однако, он просиял, если это можно было так назвать. — О, чёрт… — едва слышно произнёс он слабым хриплым голосом, улыбаясь бледными губами, — наконец-то. Я думал, я сдохну от скуки. Где ты был, Ви? Обещал же вчера вернуться через час… постой, это там что, Рюджин? А ну-ка подойди сюда. Я вышла из-за плеча Тэхёна, стараясь улыбаться, но не была уверена, что у меня выходит. — Я вчера уже поехал спать, — сказал Тэхён, — устал дико, мы работали. — Привет, солдатик, — осторожно сказала я. — Поближе подойди, — улыбаясь, попросила зомби-версия Чон Чонгука. Я послушалась. — Ещё ближе, — потребовал больной, — ещё, ещё, не стесняйся. Пришлось остановиться, когда я оказалась впритык у кровати. — Наклонись, — прохрипел Чонгук, — ещё, Рюджин… ещё чуть-чуть. И ещё чуть-чуть. — Что ты хочешь? — нахмурилась я, оказавшись у самого его плеча. Тогда он сгрёб меня в охапку и притянул к себе работающей левой рукой. Приподняться на кровати он не мог даже на пару миллиметров, а вот подтянуть меня к себе в лежачее состояние у него вышло. Я уткнулась щекой в подушку, согнувшись в три погибели и неуклюже расставив в стороны руки. Касаться больного было страшно, а больше деть руки некуда. Вот такие получились объятия. — Ты просто нечто, Рюджин, — хрипло и слабо объявил он, — я с тебя в ужасе и в восторге одновременно. Я оторвалась и уставилась на него с недоумением. — Чего? — буркнула я. — Из-за меня в тебя попали… это я тебя благодарить ехала. Если бы не ты, он бы… короче, это ты мой спаситель! Меня как оглушило тогда. Сидела на месте, смотрела вокруг и ничего не делала, никак не помогала… — Благодаря тебе меня не добили, — сипел Чонгук, — попал бы он в меня так и так. Я от волнения превращаюсь в мазилу. А то, что ты сделала с нашей машиной… откуда ты такая взялась? Я улыбнулась. — Тоже считаешь, что это была хорошая идея? Я это сделала из отчаяния. — Я бы сказал, это была лучшая идея, — хмыкнул Тэхён, — она простая, но мы не ожидали… так что получилось эффектно. Лично в меня целились с очень близкого расстояния. Даже успей я выстрелить первый, наш покупатель всё равно смог бы меня уложить. — Мы бы все друг друга грохнули, — просипел, изображая некое подобие кивка, Чонгук. — Рюджин, а это не Чимин сказал тебе сделать это? — Чимин? — нахмурилась я. — Нет… — А что он тебе сказал, когда мы вышли из машины? — подключился Тэхён. — Мы спрашивали его, не он ли подбросил тебе идею въехать в джип, но он отнекивается. Сказать по правде, мы с ним опять чуть не подрались. Я думал, он специально велел тебе высунуться, а теперь отрицает… — Нет-нет-нет, он ничего такого не говорил, — поспешила заверить я, — он сказал открыть окно и держать пистолет нацеленным на того, кто покажется мне лидером… и то, при этом он наказал не снимать пистолет с предохранителя до самого последнего момента. В случае чего я должна была выстрелить, чтобы дать вам пару секунд. — Ого, — хрипло выдал Чонгук. — И всё-таки… — хмыкнул Тэхён, — это он сказал мне оставить ключ в замке зажигания. Я сначала подумал, это чтобы быстро завести машину в случае чего, но теперь… — Даже если он сделал это специально, — сказала я, — это хорошо. Раз въехать в джип было лучшей идеей, значит, хорошо, что он оставил мне такую возможность. — Почему тогда он тебе об этом не сказал? — развёл руками Тэхён. — Если он оставил ключ специально, он мог дать тебе прямое указание. — Думаю, он решил оставить ключ не поэтому, — хриплым журчанием заключил Чонгук, — а Рюджин он сказал делать то, чего действительно от неё ждал. Просто она оказалась изобретательнее, скажи же, Рюджин? «Хочу проверить, — вспомнились мне тем временем слова Пак Чимина, — случайность это или твоя особенность». Странно. Неужели он действительно хотел посмотреть, до чего я могу додуматься в крайней ситуации? Проверить, как себя поведу? Пойду ли у него на поводу или поступлю по-своему? «Мне нужно использовать тебя с толком», — звучал в голове его тихий спокойный голос. Пак Чимин говорил обо мне, как о строительном инструменте, который может помочь, а может и отбить палец. Только суть в том, что я — инструмент так себе. И вероятность, что я отобью палец, гораздо больше, чем вариант с моей пользой. Такой расчётливый человек, как Пак Чимин, должен был это учитывать. «Почему он решил плюнуть на это и всё равно рискнуть?» Мне приходил в голову только один ответ — он был в отчаянии. Заранее он предвидел, что дело гиблое, и решил подключить даже самые рискованные варианты. Другого объяснения я не находила… но сам Пак Чимин мог помочь в этом. «Всё крутится, всё вертится, и ты… как ты здесь оказалась, Шин Рюджин?» — А где сейчас Чимин? — спросила я. — Вчера мы вместе заезжали сюда, когда Чонгука сюда перевезли, — сказал Тэхён, — а сегодня с утра пораньше он поехал к Дэнни. — Он не придёт сюда? — Говорил, что подтянется, — Тэхён пожал плечами, — но мало ли, что у них там. — Рюджин, — слабо позвал Чонгук, — хочу сказать кое-что, пока не забыл. Я повернулась к нему. Чонгук косился на меня, не отнимая головы от подушки. Наверное, ему хотелось бы говорить не в таком положении. И всё-таки он собирался сказать нечто важное, а потому долго молчал, прежде чем решиться. — Я сказал тебе тогда на пикнике, — наконец прохрипел он; его глаза старались смотреть на меня решительно, но взгляд оставался слабым, — что ты притворяешься одной из нас. У меня было много времени подумать, пока я лежал тут и смотрел новости без звука, — он слабо усмехнулся бледными губами, — и то, что я сказал тогда, было просто жутко напыщенно. Можешь себе представить, я кичился своими проблемами, как какой-нибудь надувшийся на весь мир обиженка. Как будто мои трудности… — время от времени ему требовалось время, чтобы перевести дух, — делают меня чрезвычайно избранным. А ты была слишком обычной, — он снова покряхтел, обессиленно смеясь бледными губами, — недостойной нашего общества побитых жизнью. Господи, сколько пафоса. Я недооценивал тебя по этой нелепой причине… все мы недооценивали. И мне кажется, что и ты сама тоже. Хочу извиниться за то, что говорил. Я тебя отблагодарю, как следует. Как поправлюсь, — он изобразил некое подобие своей привычной игривой ухмылки. Я уверенно улыбнулась ему в ответ, но в голове моей тем временем завертелись расчёты. В ближайшее время, пока Чон Чонгук не мог даже сесть без чьей-то помощи, ему вряд ли грозили опасные задания. Очень скоро он должен был начать ходить, но даже так он был бы слишком слаб для работы. Значит, пока что о нём можно было не волноваться. Но в конце декабря он собирался влезть, а заодно втянуть и нас в нечто крупное. Тэхён и Чимин не отказались бы от «Алмаза» даже в случае опасности — они выразили всю серьёзность своих намерений, набив проклятые татуировки на своих шеях. Конечно, влюблённые тоже иногда бьют сгоряча тату с именами избранников, а потом жалеют об этом… но чтобы они пожалели, им нужно рассориться со своими половинками. А рассорить ребят с «Алмазом» можно было только через Чон Чонгука. Именно он был заказчиком дела и его мозгом. Конечно, даже при всех волнениях в Сеуле у нас всё равно могло получиться украсть диадему… тогда мы смогли бы сбежать безо всяких проблем. Всё-таки это дело одобрил Многорукий Дэнни, он дал для него Чон Чонгуку своих людей и даже своего любимчика Пак Чимина — это было признаком надёжности… раньше, но было ли теперь? «Если дядя узнает, что я во что-то замешана, всё кончится плохо. Или если об этом ограблении, как и о других, выведает полиция, и Дэнни всё равно отправит нас на него — всё тоже кончится плохо. Или если мы достанем диадему, но из-за проблем в организации от неё будет трудно избавиться — тогда её найдут у нас и…» Я размышляла над этим всего ничего, а накопилось уже слишком много «если». Конечно, нужно было смотреть по обстоятельствам… вдруг можно было попытаться? Но и пути отхода от «Алмаза» не мешало бы продумать. Договариваться об этом с Ким Тэхёном было бесполезно, потому что он не бросил бы так друга; договариваться с Пак Чимином — тем более бесполезно, потому что я даже не была уверена, что он на нашей стороне… значит, чтобы ограбление не состоялось, его должен был свернуть сам Чон Чонгук. «Ещё одна невозможная задача». — Перестань, Чонгук, — отмахнулась я тем временем, присев на краешек кровати, — это я твоя должница. Но спасибо за эти слова. «Он делает всё это из мести родителям, из скуки и только потом из желания заработать», — вспомнила я. Дело было не в деньгах, дело было в ненависти к семье. Он не отказался бы от «Алмаза» — это дело принципа. Центральный лейтмотив его жизни. Конечно, лейтмотив можно было и сменить, но как? Я мало что знала об интересах Чон Чонгука. Ему нравился спорт, хоррор-манга, учёба и колошматить всё подряд потехи ради — разве из этого можно было бы что-то состряпать? Как бы там ни было, нужно было сблизиться. Может, он послушался бы, если бы доверял мне больше… — Закатим вечеринку или что-то в этом роде, — продолжила я, — когда поправишься. — Если поправлюсь,— фыркнул Чонгук, — я могу и сдохнуть здесь со скуки. А этот Кен? — он уставился на Тэхёна. — Ты видел его? Он включает мне телевизор без звука, видите ли, шум мешает ему заниматься. А когда приходит кормить меня, бубнит, как ему надоели коллекторы. — Он полгода держал нас в прихожей, — усмехнулся Тэхён, — доказывал, что я ему не ровня. — Позёр, — буркнул Чонгук, — приходится есть у него из рук, в туалет ходить с его помощью, слушать его нытьё, а всё остальное время пялить в беззвучный телек. Пытка какая-то, ей-богу. Сегодня полночи не мог уснуть из-за неудобной позы. Правая рука вообще не фурычит, остальное тело как свинцом налилось… а поза неудобная, хоть убей. Пришлось звать этого Кена, чёрт побери… я вам скажу так: пулю ловить было в разы приятнее, чем сидеть тут с такой нянькой. — Сколько ты будешь восстанавливаться? — спросила я. — Кен говорит, через пару дней смогу сидеть и ходить без посторонней помощи… — угрюмо хмыкнул Чонгук, — пока я отхожу от операции. Но рукой начну мало-мальски шевелить только дней через десять, и это мне ещё крупно повезло… хотя счастливчиком я себя не особо не ощущаю. Тяжести лучше не носить, о силовых упражнениях лучше забыть, а ещё нужно обследоваться на протяжении всей жизни… профилактика предотвращения развития… чего-то там. Того, из-за чего рука совсем перестанет шевелиться, короче говоря. Если что-то такое начнётся, это уже будет нетрудоспособность… годами придётся лечить, и на всё время лечения вообще не смогу ею пользоваться. Повиснет и всё. Прогнозы у меня хорошие, но теперь точно всю жизнь по больницам. Чонгук мрачно уставился в потолок. Я видела, как новая реальность вертелась у него перед глазами. Эта реальность вряд ли ему нравилась. Он любил спорт, любил физические упражнения, любил перепрыгивать махом через мебель — и вот он здесь, слабый, неподвижный и покалеченный… возможно, навсегда. У таких активных людей, как он, не бывает жалоб на здоровье. И всё-таки он заработал их себе. Из-за тридцати миллионов вон. Из-за надобности срочно сбыть партию. Из-за того, что Ким Намджун организовал облаву на «Цезарию». Но прежде всего, отметила я про себя… из-за того, что он жил местью своим родителям. «Ему нужно менять установки в жизни… иначе это только начало». Я тревожно взглянула на Тэхёна, неловко наблюдавшего за другом и наверняка думавшего о том же, о чём думали все в комнате. «А мы? Нас ждёт то же самое? Или что похуже?» Тэхён просил не беспокоиться о «технической части» вопроса наших путешествий, и всё-таки… — Не переживай, — Тэхён хлопнул товарища по стопе сквозь покрывало, — конечно, когда прикован вот так к постели, тяжело видеть в жизни один позитив. Но это пройдёт. — Да, — вздохнул Чонгук, впрочем, ни капли не ободрившийся, — я стараюсь не жаловаться. Учитывая, что всё могло обернуться гораздо хуже… к тому же, в таком состоянии ходить на свидания интереснее, — он хрипло усмехнулся. Я встрепенулась на своём краешке кровати. «Эврика». Свидание. Девушка. Любовь… на глаза попался Ким Тэхён. До встречи со мной он хотел подняться вверх в организации и был вполне уверен в своих намерениях. Если бы кто-то вдруг стал уговаривать его сменить лейтмотивчик, он бы уверенно посмеялся этому человеку в лицо. А теперь он взял совершенно другой курс… и это была моя заслуга. — Слушай, — обратилась я к Чонгуку, — а ты когда-нибудь влюблялся по-настоящему? Чонгук уставился на меня озадаченно. А после они с Тэхёном переглянулись. — Ты это к чему? — спросил больной. «Полегче с переходами…» — предостерегла я сама себя. — Просто вдруг стало интересно, — я пожала плечами. — Я был когда-то влюблён в психолога, к которому мама заставляла меня ходить, — усмехнулся Чонгук, — но мне было одиннадцать, а ей двадцать семь, и между нами была стена социальных норм… — Я серьёзно, влюблялся или нет? — Конечно, влюблялся. Я каждую неделю влюбляюсь… — Я не о том, — раздражённо перебила я, — я о серьёзных чувствах. Таких, которые длятся хотя бы полгода или год, и таких, при которых хочется чего-то большего, чем завалить в постель… — Нет, такого не было, — признался Чонгук, — я держусь подальше от этого болота. — Ясно… — я не стала спорить. — А ты что, уже свидание умудрился назначить в твоём состоянии? — Ещё до всего случившегося, — он вздохнул, — но я рассказал ей по телефону о том, что произошло, и теперь она ещё больше хочет увидеться. Странная японка. Я уже думаю, какую байку ей стравить… — Можно пойти с вами? — встряла я. — Мне и Тэхёну. Давайте устроим двойное свидание. Здесь мои друзья снова обменялись растерянным взглядами. А после Чонгук так довольно заулыбался, что мне даже показалось, будто цвет его лица улучшился. — Да пожалуйста, — усмехнулся он, — понимаю тебя, Рюджин. От Тэхёна нормальных свиданий не дождёшься, так хоть посмотришь, как они проходят. Только я предупреждаю, это действительно какая-то странная японка… Я покосилась на Тэхёна, недоумённым взглядом вопрошавшего у меня, какого чёрта происходит, и отвернулась обратно. — Идёт, — сказала я, — зови нас. «Влюбить Чон Чонгука в какую-то странную японку? Всё чудесатее и чудесатее…» Как бы там ни было, нужно было делать хоть что-то, чтобы сблизиться с этим суматошным сорвиголовой, иначе не было никаких шансов убедить его прикрыть «Алмаз». — По рукам. А сейчас вы куда? — он покосился на мои ноги, насколько позволяло положение. — Я так понял, дома ты до сих пор не была? — Да, а ещё я по-прежнему простужена. Еду домой лечиться. — Нас с тобой больше всех покоцало, — улыбнулся Чонгук, — и где справедливость? — Так и есть, — фыркнула я, — жизнь жестока к самым красивым и молодым. Он беззвучно посмеялся. — Я тебе привезу какую-нибудь мангу, — спохватился Тэхён, — и чего-нибудь пожевать. Только отвезу Рюджин домой и вернусь. Прежде, чем Чонгук успел ответить, зазвонил домофон. В прихожей начались какие-то шуршания: молодой медик шёл открывать. Мы с ребятами переглянулись. — Наверное, Чимин, — сказал Тэхён. Зачем-то я встала с кровати, смотря в сторону двери и предчувствуя что-то важное. Пак Чимин… В последний раз мы разговаривали днём ранее, когда он держал маску Инугами в руках и давал мне указания. С одной стороны, на его шее была красная татуировка, как у Чонгука с Тэхёном; с другой, он был самым верным слугой Многорукого Дэнни и мог подставить нас за одно только помышление о предательстве. Я не знала, сочувствовать ли ему или опасаться его. А ещё с ним было невозможно разговаривать. «Но вчера у меня получилось до него достучаться!» — заговорила во мне та часть, которая отчаянно хотела видеть в нём что-то хорошее. Только вот была и другая, та, которую татуировщик отравил подозрительностью и скептицизмом. Чимин появился в пороге бесшумно, как тень, и тут же окинул всех взглядом. — Привет, — бесцветно заявил он, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно, после чего двинулся к кровати, — ты как? — Нормально, — ответил полумёртвый пациент, — живой. — Хорошо, — тихо прошелестел Пак, — Дэнни беспокоится о тебе. — Ага, как же, — усмехнулся Чонгук. — Ты чего делал с утра? — Работа. Насчёт Дэнни я серьёзно. У тебя отпуск до «Алмаза». Никакой работы. Вообще. Если сильно захочешь поработать, может дать самую мелочь. И то, посмотрит по твоему состоянию. «Что?» — я нахмурилась. Значит, о Чон Чонгуке можно было вообще не беспокоиться? А как же слова Тэхёна о том, что маленьких и бесполезных пускают в расход первыми… — Серьёзно? — округлил глаза Чонгук, кажется, удивившийся не меньше. — И в чём награда мне сидеть без дела два месяца? Заткнись и принимай своего коня, дурень. Зубы пересчитаешь после. — Надо было осторожнее, — вздохнул Чимин, — всё равно пока ты восстановишься, пройдёт куча времени. Скажи спасибо, что он «Алмаз» не отменил. Тут младшему пришлось согласиться, хотя вид у него стал ещё более безутешный и немощный. — Кстати, об «Алмазе» — заговорила я, — мы будем возобновлять уроки танцев? Пак Чимин наконец почтил меня своим вниманием. Окинул глазами с головы до ног, но не стал никак комментировать мой внешний вид. И, помолчав, наконец заговорил: — Можно. Как ты сама? — Я? — удивилась я, что удостоилась такого вопроса. — Простудилась, а в остальном превосходно. — Будь добра, скажи своему бойфренду, что я не заставлял тебя влуплять по джипу на машине. Я улыбнулась, покосившись на Тэхёна, который в этот самый момент закатил глаза. — Уже сказала, — отчиталась я. — Ты точно хочешь эти тренировки? — заговорил Тэхён. — Всего лишь один танец — не так страшно, если ты… — Да нет, всё нормально, — я многозначительно посмотрела на Пак Чимина, бывшего самой сложной деталькой паззла, — нам надо учиться уживаться вместе. И вам двоим тоже, пока вы друг друга не убили. Все помолчали — несогласных либо не нашлось, либо они пожелали отмолчаться. На этом мы попрощались с ребятами и отправились ко мне. И всю дорогу я думала о том, что была паучком, плетущим свою паутину. А сделал меня такой Ким Намджун. Он был зайчиком, решившим забраться в пасть волку и победить его таким образом… а ещё он решил посвятить в это меня, тем самым поставив меня против друзей. И теперь мой план побега превратился в сложную схему, требующую кучи «если». Но на самом деле всё было проще, чем казалось. Всего-то нужно было держаться тише… а для этого: не ходить на задания, не лезть в «Алмаз» и не раскрыть свой план побега. По возможности стоило помочь Чон Чонгуку и Пак Чимину, потому что… наверное, на этом этапе уже бессмысленно отрицать, что мне было их жаль. Кто-то счёл бы это глупым, татуировщик так точно, а мне всё же не хотелось просто бросить их, особенно после того, что я узнала. И всё это нужно было проделать до тех пор, пока мне не исполнилось девятнадцать, чтобы мы смогли уехать… или до тех пор, пока Ким Намджун не выиграет. «А если я уеду до того, как это кончится, — вдруг усомнилась я, — я брошу Намджуна вот так, здесь?» В какие сроки он вообще собирался провернуть своё сумасшедшее дельце? Кого намеревался к этому подключить? И если бы я уехала, может, это всё же что-то изменило бы? «Как? — наконец вернулась я к исходному вопросу. — Как он сделал то, что сделал? И как он собирается сделать то, что собирается?» Над всеми остальными задачами особняком стояла именно эта головоломка. И я обязана была её решить. Потому что Ким Намджун на данный момент был в большей опасности, чем я и мои друзья вместе взятые. Потому что из-за меня всё это началось, и теперь на моей совести было положить этому конец.

***

________________________________

Итак, дорогие читатели! Мы дошли до одной из главных загадок в сюжете, развязка которой будет означать развязку всей истории. А именно на данном этапе мы выяснили, что угрюмый тату-мастер, любящий читать художественные романы в свободное время и менять занудные увлечения, как перчатки, с какого-то перепугу вздумал противостоять гению-мафиози. И в связи с этим знаменательным событием я хочу устроить мини-игру. Знаю, что регулярно меня здесь комментируют только два человека, так что буду ждать ответы именно от вас, но и других читателей призываю присоединиться (хотя и не настаиваю, если вы уж совсем стесняетесь). А суть мини-игры заключается в том, чтобы постараться ответить на вопрос: Как же, чёрт побери, Ким Намджун это делает? Вам нужно придумать любое объяснение, вплоть до самого нелепого, и написать его в комментарии. Интересная версия попадёт в текст фанфика в виде предположения от лица Шин Рюджин, в виде шутки или каким-либо другим образом, и в сносках я сделаю отсылку на автора этой идеи, то есть на вас. Вдобавок к этому, если сможете как-то объяснить загадку, я воплощу в тексте данной работы любую сцену на ваш вкус (за некоторыми исключениями). Это может быть что угодно, начиная от поцелуев и заканчивая продажей героями живого петуха на улицах Сеула. Любая околесица, которая взбредёт в ваши головы, может попасть в текст, если вы сделаете логичное, интересное или просто смешное предположение о том, как Ким Намджун вознамерился победить Многорукого Дэнни.

И всё же, лучше прояснить некоторые нюансы: — конечная версия, такая, какой её задумала я, не изменится; — юмор приветствуется, а вот фантастических вариантов, вроде Намджуна на Бэтмобиле, лучше избегать. давайте придерживаться реализма; — я также не стану сЕксить персонажей друг с другом по желанию читателей, даже если ваше предположение будет шедевром; — кишок и Техасской резни бензопилой, конечно, тоже лучше избежать; — задуманная вами сцена может попасть в текст, но необязательно в режиме реальности: это может быть сон Рюджин, пьяная тру-стори от Шуги или прочая форма иносказания. сами понимаете, если вдруг вам захочется «целовать» Рюджин с Многоруким Дэнни, это тяжело будет воплотить не в виде иносказания и при этом без вреда для сюжета; — я могу впихнуть в текст более одного предположения о развитии сюжета и, следовательно, более одной желаемой сцены от одного человека; — пожалуйста, не стесняйтесь глупых и абсурдных вариантов. чем нелепее, тем смешнее; — дайте себе время придумать что-то. желательно потратить хотя бы минут пять, прежде чем объявить, что в голове пусто. МНОГОРУКИЙ ДЭННИ НА САМОМ ДЕЛЕ ОТЕЦ КИМ НАМДЖУНА? гениально. ШУГА ЯВЛЯЕТСЯ СОБУТЫЛЬНИКОМ ТАТУИРОВЩИКА ВРЕМЁН АРМИИ? шедевр. вариантов на самом деле очень много, особенно шуточных. если же в вашей голове имеются какие-то гениальные версии развития сюжета, их я тоже с визгливой радостью приму; — Синонимка и Света, ваше участие обязательно. извините, у меня дефицит комментаторов, а игру-то провести хочется. придётся вам пострадать! уверена, что вас будет двое, как всегда, хотя и лелею маленькие надежды на актив. ваши версии обязательно попадут в работу. а заодно сможете наконец попросить впихнуть в текст сцену с танцующим балет Карликом… или что бы вам хотелось увидеть; — вы можете и не просить сцену, если не хотите видеть ничего специфичного, просто предположение тоже приветствуется.

На этом всё! Спасибо, что вы здесь, и до следующей главы.