Маленькие люди

      Однажды в Чусок 2010-го года случилась одна ошеломительная история. Не в самом хорошем смысле этого слова, и всё-таки грех такое не рассказать. Однако давайте-ка по порядку. Дядя до последнего уверял меня, что мне стоит поехать с ним. Мой другой дядя, Шин Хонсок, насобирал целую кучу морепродуктов во время отлива, и они устраивали у себя дома такой пир, какой мне и не снился — во всяком случае, так мне всё разрекламировали. Но я храбро отнекивалась от дядиных аппетитных предложений отправиться в деревню на праздничные выходные.       Это был первый Чусок в моей жизни, который я решила провести вне семьи. В конце концов, стоя на пороге уже в пальто и берете, с ладонью на дверной ручке, он в последний раз попросил меня передумать и, получив отказ, нарочито тяжело вздохнул и ушёл. Дом мгновенно опустел. Это значило: я свободна. Я терпеливо досчитала до десяти про себя, и когда ничего не произошло, бросилась переодеваться.       Меня подобрали прямо от дома, и мы двинулись в путь. Настроение у всех было отличное. Я сидела на заднем сиденье. Единственным минусом было то, что рядом со мной сидел Пак Чимин. От него разило неприязнью, как всегда, и я была уверена, что от меня тоже. Меня ещё долго потряхивало в его обществе после той сцены в гостиной Скворечника. С переднего сиденья Чонгук, ещё когда я только уселась в машину, развернулся и сказал, улыбаясь: «Попытайтесь не поубивать друг друга, чтобы нам не пришлось скармливать ваши тела собакам. Особенно это касается тебя, душка», — и ткнул пальцем Чимину в лицо, при этом уже будучи предельно серьёзным. Чимин и Тэхён в этот день были в солнцезащитных очках, хотя никаким солнцем даже не пахло. Выглядело это глуповато, они старались спрятать так следы побоев. Впрочем, безуспешно. Множество ссадин всё равно было видно.       Когда я касалась их, Тэхён слабо жмурился и морщил нос.       Странно, что общая картина тех дней слегка затёрлась, а подобные мелочи до сих пор вспыхивают в бледном омуте памяти, яркие и удивительно детальные. Странно, что приключается столько всего, а впоследствии ярче всего запоминаешь ерундовые мелочи. Все они, как лоскутки, представляют из себя полотно, на котором вышивается история. Детали этой истории подмываются временем — если не полностью, то частично. Но полотно из подобных лоскутков остаётся навсегда, и каждый из них по-своему дорог сердцу. — К тридцати я окружу себя всякими штучками самой первой необходимости. Но без этих чёртовых излишков. Меня тошнит от этого свинства, просто тошнит. У меня не будет тупого гаража с бесполезными тачками, чтобы я ходил и любовался на эти разноцветные железяки, как маньяк. У меня будет только мой верный красавец Бенц, паспорт и пара приличных сменных костюмов: один парадный, другой — для дела. Я буду разъезжать по городу, зная, что он мне принадлежит. Не факт, кстати, что по этому самому городу — скорее всего, в куда более интересной его версии. Наш с вами город — это, блин, не город, а какая-то лавка овощей. Здесь же, прямо рядом и в то же время подальше от наших глаз есть кухня посерьёзнее, однажды я до неё доберусь. Я буду путаться в более интересных местечках. Там, где происходят вещи. Где обитают персонажи. Вот тогда я повеселюсь, — Чонгук ткнул указательным пальцем руки в лобовое стекло, как будто обращаясь к городу. — Трепещите перед этой рукой, господа чиновники и бизнесмены! Это рука, которая поберёт вас и оставит на улице без крыши, без имени и без чести, коей у вас и так нет — голышом! — он расхохотался, откидываясь на спинке кресла и забрасывая руку себе за голову, после чего обратился уже к друзьям. — Вам повезло, ребята, что вы со мной! Кто не со мной, тот однажды будет подо мной. — Чонгук, прошу тебя, — раздражённо подал голос Чимин, — с какого перепугу ты решил, что доживёшь до тридцати? Тебя, возможно, планируют сжить со света в этот самый момент. — Лол, — добавил Тэхён, сидевший за рулём, — даю тебе пару лет, и это я ещё добрый. — Пошли вы, — хохотнул Чонгук, — я не сдохну на посыльных у Дэнни, в отличие от вас. У меня перспективы. — У тебя и без того башка телепается, — сказал Чимин, — а с твоей прыгучестью она вот-вот отвалится совсем. И покатится прямиком к стервятникам-журналистам. — Ну уж нет. Им давно до меня нет дела. Они даже не помнят, как я выгляжу. — Ошибаешься, — цокнул Пак, — звёздный мальчик за границей — это неинтересно. А вот мёртвый звёздный мальчик…       На какое-то время воцарилось молчание. — Проклятье, — вздохнул Чонгук, — спрячьте моё тело получше в случае чего.       Странное дело творилось после той драки. Тэхён и Чимин болтали как ни в чём не бывало. Будто и не колошматили друг друга со всей дури. Они были такими озлобленными, что, казалось, ни за что не пойдут на мировую. Однако теперь притворялись, что ничего не произошло. У них вообще не было привычки обмусоливать чувства и всякое такое. Тэхён говорил, что наедине они так ничего и не обсудили, да и не собираются обсуждать. И всё бы ничего, да только… это то же самое, что заметать мусор под ковёр веником. Его-то, этот мусор, теперь не видно, но он же всё ещё там. Что ж, им и с этим мусором неплохо жилось. — С каких пор ты такая звезда, что нужен всяким журналистам? — обратилась я к Чонгуку. — С рождения, — улыбаясь, повернулся ко мне тот, — и до тех пор, пока не исчез с радаров. Обычно они помалкивают, конечно, но я сам по себе шумный, и тут уж им не удержаться от соблазна. Потому-то с такими, как я, часто так поступают — ссылают подальше. — Родители Чонгука известны в определённых кругах, — пояснил Тэхён. — Они, вроде как, шишки. — Правда? — охнула я. — А кто они? — Грубо говоря, они варятся среди чиновников, — усмехнулся Чонгук, — это не чеболи, конечно, но бизнес и политическое влияние у них есть. — И как они относятся к тому… чем ты занимаешься? — Никак, — хмыкнул Чон, — они об этом не знают. Они даже не знают, что я в Сеуле. По их мнению, я сбежал из частной школы и веду бродяжнический образ жизни где-то в Сиднее. Что примечательно, об этом нет никаких слухов. На публику они всё ещё делают вид, что я учусь где-то за границей. Мы уже больше года не виделись. «Вот так случай». Ему ведь даже не было девятнадцати. — Неужели они тебя не ищут? — Это не первый мой побег, — отмахнулся он, — надеюсь, они наконец поняли, что возвращать меня бесполезно. Однако от Сонбук-дона я на всякий случай держусь подальше. — Теперь понятно, почему ты не поехал к семье на Чусок, — добавила я. — Я и так буду праздновать Чусок с семьёй, — Чонгук ткнул Тэхёна в плечо. — С вами, ребята.       Не передать словами, как важно для меня было, что эти слова относились и ко мне тоже. — Почему ты сбегал? — ещё подумав, спросила я. — Вы же должны были жить в достатке? — Слишком много правил, — с улыбкой в голосе отвечал Чонгук, — и никакого веселья.       Дальше мы поехали в тишине. На улочки как-то не смотрелось, и я нарочито в упор уставилась на Пак Чимина, отвернувшегося к своему окну. На днях он подошёл ко мне и буркнул извинения, без души, наотмашь, совсем их не подразумевая. А я не растерялась и извинилась перед ним в ответ. Он только кивнул и двинулся в свою пустую комнатку на втором этаже Скворечника, чтобы танцевать там до посинения. Этот плясун танцевал, как сумасшедший. Мог угробить на это целые часы. Когда я приходила в гости, он частенько уползал к себе и просто занимался, не желая торчать в моём обществе. — А ты, Чимин? — подала голос я после продолжительного молчания.       Он нехотя развернулся. Мраморное выражение на лице этого парня до того въелось в воображение, что иногда, в те редкие моменты, когда мне доводилось видеть его смеющимся, это казалось странным и неестественным. Теперь же я могла видеть, до чего холодные его глаза, даже сквозь тёмные очки. Но, если честно, мне было глубоко безразлично, какие бы рожицы он ни корчил. Все мои вялые попытки хоть как-то его оправдать нашли свою смерть в характерном звоне от пощёчины. — Какая у тебя история? — спросила я. — Не у всех людей есть истории, которые объясняют их поступки, — выплюнул он, снова отворачиваясь. — Некоторые просто делают то, что делают, вот и всё.       Иногда он вёл себя донельзя грубо. Там, где он мог просто ответить на вопрос, он предпочитал бурчать, ворчать и всем видом демонстрировать свою враждебность. И для чего? Я этого искренне не понимала. — А у Чимина родителей нет, — тем временем простодушно объявил Чонгук, — он вырос с бабушкой.       Такту в этом парне было ноль, если не меньше. До Чон Чонгука едва ли долетали искры от того пламени неприязни, которое разгорелось между мной и Пак Чимином. Даже если бы он находился в самом эпицентре огня, он вряд ли почувствовал бы жар. Всё потому что он нацепил своё любимое амплуа беспечности и равнодушия. Я снова покосилась в сторону Пак Чимина. «Сирота, значит».       Как вдруг у него запиликал телефон, и он потянулся в карман, чтобы ответить. Тогда мы уже были на окраине города. Тэхён хотел устроить грандиозный пикник и настаивал, чтобы все мы присутствовали. Скажу заранее, что пикник так и не состоялся. А всё как раз из-за этого самого звонка. — Да? — произнёс Чимин, приложив трубку к уху. — Подожди, так мы сейчас не в этом… — он всё пуще хмурился по мере того, как говорящий на той стороне линии продолжал свой рассказ. — Да, мы на машине, но… Проклятье, а что, никто больше не может?.. — Чимин потянулся вперёд и похлопал по плечу Тэхёна. Тот, явно навостривший уши, обернулся с обеспокоенно-заинтересованным видом, и Пак круговым жестом пальца приказал ему разворачивать автомобиль. — Он что, идиот? Как мы теперь должны вытаскивать его? Что значит, если бы я попал в такую ситуацию? Я бы не попал в такую ситуацию, чёрт его дери!.. Где, говоришь? — тем временем Тэхён действительно развернул машину, и Чимин, приложив ладонь к трубке, шепнул ему: — К бывшему западному офису, и поживее, — а затем снова обратился к говорящему, — хорошо, Дэнни. Ну, попытаемся, что ж нам остаётся… что? Нет, стой, не надо так переворачивать мои слова. Я сказал, что мы попытаемся, а не что мы это сделаем. Разве я виноват, что он… о, ч-щёрт. Скольких он задел? — голос на той стороне линии что-то неразборчиво проговорил. — А сколько схлопотал? — здесь он разинул рот. — Сколько?! Да ему конец! На кой чёрт мы туда едем? — мужской голос на том конце линии казался вполне спокойным, вопреки Паку. — Дэнни, у нас есть старенькая тачка, а не магические способности… — здесь он замолчал надолго, выслушивая собеседника и нервно постукивая указательным пальцем по мобильнику, и в конце концов раздражённо выдохнул, прикрывая веки и потирая их пальцами свободной руки, — я понял. Мы сделаем всё возможное. Да, мы отвезём его. И всё-таки, если он не дотерпит… — здесь его перебили, — да, я понимаю. Но мне очень не хотелось бы с таким грузом в машине… — на этот раз, когда ему не дали договорить, Чимин уже не пытался спорить. — Я тебя понял. Мы уже в пути. Дорога? — тут он снова приложил ладонь к трубке и обратился к водителю. — Сколько нам ехать, Ви?       «Ви». Всякий раз, когда Ким Тэхёна называли этим именем, случалось что-то плохое. — Минут двадцать, — отчитался тот.       Чимин продублировал его слова в телефон и, снова выслушав ответ, объявил: — Дэнни сказал, чтобы мы добрались за десять. — Принято, — не оборачиваясь, ответил Тэхён.       Стрелки на спидометре поползли вверх. Хёндай смело набирал ход. Нетерпеливый Чон Чонгук всё пытался выудить жестами, мимикой и шёпотом, что за чертовщина происходит, но Чимин просил его заткнуться одним только жестом выставленной перед собой ладони и продолжал слушать голос в трубке. — Нет, не умеем, — говорил он, как вдруг, словно только теперь вспомнив о моём существовании, вскинул на меня голову и протараторил, — хотя, постой-постой. Подожди-ка, — после чего обратился уже ко мне. — Ты умеешь оказывать первую помощь?       Полностью растерявшаяся, я всё это время сидела с разинутым ртом. А теперь вдруг ко мне обратились, и нужно было соображать ответ. Знаете, меня можно в одну секунду заразить паникой — это мой страшный недостаток. Вот и тогда из-за ощущения суматохи я разволновалась не на шутку. Вообще-то, на словах я умею оказывать первую помощь. Этому учили ещё в школе, а я была примерной ученицей и даже на практике неоднократно бинтовала, накладывала жгуты и так далее. Да и дядя заставлял каждого сотрудника проходить аттестацию по безопасности труда каждые полгода — на этой аттестации были вопросы в том числе и об оказании первой помощи. Но едва ли Пак Чимин имел в виду то, что описывается в книжках по основе безопасности жизнедеятельности, когда задавал свой вопрос. К сожалению, тогда я об этом не подумала и просто кивнула. Чёрт его знает, зачем. Может, потому что Пак Чимин смотрел на меня пожалуйста-скажи-да взглядом. А может, потому что из-за паники я просто выдала честный ответ. Скорее всего, и то, и другое. — У нас тут есть человек, — тут же сказал он в трубку, — но это не из наших. Это… — Чимин снова метнулся в мою сторону беглым взглядом, — девушка Ви. Да, можно доверять, — он почесал затылок, — чёрт возьми, Дэнни. Хватит твердить «под твою ответственность». Если будут проблемы с девочкой — моя ответственность. Если будут проблемы с твоим идиотом — тоже моя ответственность… да, я понимаю. Да. Да. Сказал же, что да! Мы уже едем. Поднажми-ка, — приказал он Тэхёну, сбрасывая трубку. — Я и так жму, — ответил тот, — тут нельзя больше шестидесяти. — У нас там в проулке ползает придурок, протыканный ножами. Мы должны его подобрать живым или мёртвым. Он в любом случае будет на нашей ответственности. У тебя есть выбор: отвезти его к нашему доктору или разбираться с его трупом. А если он нам не достанется вообще никаким, трупами можем стать мы сами. Что выбираешь? Жми давай!       Тэхён, бурча ругательства, продавил на педаль, и машина понеслась по улицам, как оголтелая. — Надо высадить Рюджин, — объявил Ви. — Нет, — отрезал Чимин.       Знаете, кто-то мог бы сказать, что мы невероятные счастливчики. Потому что всё это происходило в Чусок, когда дороги стояли пустые. С другой стороны, будь мы в самом деле счастливчиками, мы бы устроили пикник за городом, как хотел Ким Тэхён, а не ехали бы подбирать в подворотне раненого человека. Ну и абсурд. А ведь вечер был ещё впереди. — Ты мне объяснишь, какого дьявола происходит? — наконец задал свой вопрос Чон Чонгук, всем корпусом развернувшийся к нам и разве что ещё не перелезший на заднее сиденье. — Я не умею оказывать помощь при ножевых ранениях! — воскликнула я вдобавок, только что оттаявшая от своего шока, но уже готовая впасть в новый.       Вообще-то, буквально накануне мы договорились, что я больше не должна лезть в дела организации. И первым, кто требовал этой договорённости, был не кто иной, как сам Пак Чимин. — Оказывай такую, какую умеешь, — рявкнул он теперь и обратился уже к Чонгуку, — помнишь Клеща? — Ну, помню. — Он с недавних пор организовывал слежку за одним сутенёром. — Так, — нахмурился Чонгук, — зачем?       Чимин вздохнул: — Вы с Тэхёном не знали об этом, но несколько последних провалившихся дел Дэнни связывает с этим сутенёришкой. — Чего? — охнул Чонгук. — Как с его ограблениями связан какой-то бордель? — добавил Тэхён, не отрываясь от дороги.       Тем временем он выворачивал на соседнюю улицу на такой скорости, что меня впечатало в дверцу. Мы с ним встретились глазами через зеркало заднего вида. В этот раз, в отличие от предыдущего, я понимала, что мне здесь не место. Зато Пак Чимин был первым желающим приобщить меня к делу. «Мы что, попали в параллельный мир?» — Они с Дэнни сотрудничают, — тем временем говорил Чимин, — этот сутенёр использует своих проституток, как наводчиков. Но сам он не лезет ни в какие крупные ограбления. Поэтому мы обмениваемся скромными подарками. Дэнни берёт их в долю и выполняет работу, а они время от времени дают информацию о местах, людях, иногда даже предоставляют подходящие даты.       Для меня всё это было совершенно новым. И, похоже, не только для меня. — Так у Дэнни дела не сахар… — проговорил Чонгук, ошеломлённо уставившийся в одну точку, — из-за него? — Дэнни только подозревал, что это заслуга сутенёра, вот и послал Клеща немножко за ними присмотреть. А те раскрыли его и чуть не прикончили. Лучше бы, блин, прикончили. — Попахивает конфликтом, — серьёзно произнёс Тэхён. — Как он умудрился так феерично попасться, что напоролся на поножовщину? — Вдобавок ко всему, — добавил Пак, — на шум съехалась полиция. Клещ еле уполз оттуда. Он прикончил двоих людей из шайки сутенёра, но и сам успел пошкарябаться, а ещё едва не попался. — И мы едем его спасать? — возмутился Чонгук. — Меня бы бросили подыхать в таком случае. — Нас самих возьмут вместе с ним, — добавил Тэхён недоумённо, — у меня фальшивые документы, отсутствие договора на жильё, и я храню огнестрел — со всем этим инвентарём можно угодить в полицию. Будет гораздо больше риска для Дэнни, если мы поедем туда, чем если не поедем. — У Клеща малость съехала крыша, — пояснил Чимин загробным голосом, тем не менее, выдававшим волнение, — он говорит, что знает что-то серьёзное. Дэнни не хочет его терять. — Я бы и не такое утверждал, чтобы за мной приехали, — хмыкнул Чонгук. — Высадите меня, — подала голос я.       Чимин и Чонгук уставились на меня так, будто я только что появилась в салоне автомобиля из ниоткуда. — Я высажу тебя, когда мы будем проезжать неподалёку от твоего дома, — сказал Тэхён, — проклятый Клещ ползает в другом конце города. — Ты никуда никого не высадишь, — строго пропечатал Чимин, — я уже пообещал Дэнни, что Рюджин окажет первую помощь. — Ты что, оглох? — сказала я. — Я сказала, что не умею этого делать. — Останавливать кровотечения ты умеешь? — спросил он. — Ты хотя бы знаешь, как это делать? — Ну… — конкретно это я изучала в теории, однако в данном случае проверять свои знания не хотелось, — теоретически да, но… — Вот и отлично, — подытожил Чимин. — Ты не понимаешь, бестолочь! — пробасил Тэхён. — Я оставляю Рюджин, потому что это опасно, а не потому что сомневаюсь в её способностях! — Объясни потом Дэнни самостоятельно, когда Клещ умрёт, почему ты высадил единственного человека, который мог ему помочь, — прошипел Чимин. — Но я не могу ему помочь, — жалобно возразила я.       Он запрокинул голову назад, шепча проклятия, после чего развернулся ко мне. — Это неважно, — процедил Пак сквозь зубы, — я уже сказал Дэнни, что ты можешь. Плюс ко всему, если знаешь об этом больше, чем мы, ты можешь пригодиться. Если этот парень умрёт, он будет на нашей ответственности. Нам предстоит позаботиться о бесследном избавлении от его тела: мне, Чонгуку и твоему драгоценному Тэхёну. — С какого это перепугу, кстати? — осведомился Чонгук.       Чимин повременил с ответом. — Для мотивации, — выплюнул он сквозь стиснутые челюсти, — чтобы у нас было больше поводов не дать ему умереть. — Хорошо, я… — опомнилась я, — могу попытаться… у вас есть аптечка? — Ни за что, — хлёстко ответил Тэхён. — Есть в багажнике, — кивнул тем временем Пак.       Голова шла кругом. Какой-то балаган. Вдруг машина так резко затормозила, что всех бросило вперёд. Мы с Чимином больно ударились о передние сиденья. — Выходи из машины, Рюджин, — потребовал Тэхён, разворачиваясь, — сейчас же. — Ты совсем обалдел? — взбеленился Пак. — У нас там умирающий человек, и на счету каждая секунда, а ты тормозишь? — Послушай, — пролепетала я, — если я могу хотя бы попытаться помочь… — Нет, — отрезал он, — выходи.       Но я осталась сидеть на месте. Не из смелости, не из упрямства, не из этого доблестного желания помочь — просто будто прилипла к проклятому сиденью. Как будто придавило сомнениями и нерешительность. Понимаете? Впрочем, это вряд ли. Я и сама не понимаю. Тогда Тэхён открыл дверь и вышел из машины, по всей видимости, намереваясь выбросить меня из автомобиля силой. Но Пак Чимин последовал его примеру, вылетел из салона, обошёл Хёндай и оттолкнул товарища от дверцы, которую тот собирался для меня открыть. Тэхён толкнул его в ответ. Они принялись толкать друг дружку. — Господи… — прошептала я, застывшая с круглыми, как у совы, глазами.       «Они сошли с ума». С этим я всё-таки собралась было выйти. — Эти двое совсем свихнулись, — будто прочитав мои мысли, произнёс Чон Чонгук.       Мы с ним уставились друг на друга. Чонгук поглядывал на друзей, на меня, снова на друзей. А потом выругался и сказал: — Без обид, Шин Рюджин, — он прыгнул на водительское кресло, закрыл все двери автомобиля на засов и завёл двигатель, — но сегодня тебе придётся помочь мне, пока эти двое тупиц всё нам не испортили.       Стоило только автомобилю завестись, как двое толкавших друг друга друзей опомнились и развернулись к нам. Тэхён даже успел дёрнуть за ручку дверцы, однако это ожидаемо не дало результата. Тогда они принялись было тарабанить в окна… эти ошалелые гримасы в солнцезащитных очках, когда они кричали что-то Чонгуку, вы бы их видели. Комедия, честное слово. Но тогда мне, конечно, было совсем не до смеха. — Что ты делаешь? — только и успела спросить я.       Когда как Чон Чонгук на всех скоростях рванул с места. Я совсем не помню, о чём думала, пока мы ехали. Кажется, о мидиях и устрицах. Но это только после того, как два маленьких бегущих за автомобилем силуэта окончательно исчезли из вида. Я плюхнулась на сиденье и уставилась перед собой. Дядя был прав, с ним я точно провела бы время лучше. От развернувшегося скандала у меня пухла голова. Однако должна признаться, что ехать в тишине было куда спокойнее, пусть бы ладони и зудели, как наэлектризованные. А ещё, если не учитывать, что Чон Чонгук был отвратительным водителем. Когда мы в очередной раз чуть не влетели в столб на повороте, и я всё-таки решилась на вопрос: — У тебя есть права, хотя бы липовые?       До меня донёсся его смех. — Не-а. Я водил только пару раз в жизни по пустым стоянкам в Сиднее. Тэхён с Чимином и на пушечный выстрел меня не подпускают к рулю. А ты когда-нибудь оказывала помощь раненым? — Нет.       Чонгук расхохотался и из-за этого случайно вывернул руль немного вправо. Автомобиль резко дёрнулся в сторону пешеходной части. Испуганный водитель едва вернул его на дорогу, когда тот уже почти налетел на бордюр. — Оу! — опасливо вскрикнул он при этом. — Веди внимательнее, Оу! — возмущённо воскликнула я. — Или я умру от сердечного приступа ещё до того, как мы туда доберёмся. Если, конечно, мы не въедем в какой-нибудь дом и вообще не откинем коньки вместе. — Прости, прости! — смешливо воскликнул Чонгук. — Просто это так смешно. Как-то романтично получается, не считаешь? Тебе стоит задуматься, с правильным ли гангстером ты встречаешься. В конце концов, сегодня именно мы с тобой лишимся девственности. Я — водительской, а ты — медсестёрской. — Жду не дождусь, — выдохнула я.       С этим выдохом из меня вышли худые остатки смелости. Есть такие знания, которые ты приобретаешь, но в то же время надеешься, что тебе никогда не доведётся применить их в действии. Мне предстояло помогать раненому. Каким образом я намеревалась это делать? Самый первый пункт в оказании первой помощи — звонить в спасательные службы. Это знает любой учебник. Не навреди. — А куда именно его надо будет везти? — спросила я. — После того, как мы его подберём. — К одному из наших докторов, — сказал Чонгук, — надеюсь, Дэнни имел в виду именно того… самого главного из них. Он живёт совсем неподалёку, так что не переживай. Клещ и сам пытался до него добраться, я думаю. Твоя задача — только самая необходимая первая помощь. Постарайся, чтобы он не умер на наших руках. Если он сдохнет у доктора — это уже без разницы. Не наша работа — не наша забота.       Я сконфузилась. — Как ты можешь так говорить, Чонгук? Он же был… то есть, он же ваш товарищ. — Послушай, если ты настолько туп, что твою слежку обнаруживают — ты должен нести за это ответственность в одиночку. А он хнычет, паникует и врёт, пользуясь нуждой Дэнни выкопать что-то о сутенёре, и вынуждает тем самым других подставлять задницы за его гнилую душонку, когда по его душу ещё и полиция рыщет. Я хоть и шутил, что и не такое бы наговорил на смертном одре, но на самом деле скорее сдох бы, чем опустился до подобного непотребства. — А если бы подобное случилось с кем-то из Скворечника?       Чонгук задумался и умолк довольно надолго. — За Ким Тэхёном я бы рванул хоть в эпицентр торнадо. А вот Чимин… — он усмехнулся, — зависит, как он сам ответил бы на этот вопрос. — Вот тебе и товарищество, — приглушённо проговорила я.       Однако Чонгук услышал. — Я понимаю, как это выглядит со стороны, — серьёзно ответил он, — но Пак Чимин слишком уж собака Дэнни. Многие из нас уважают друг друга и всё такое, но я ещё не встречал таких, как Чимин. Будто вместо сердца у него в груди этот чёртов кодекс. Он же с детства здесь. Например, если бы Дэнни приказал Тэхёну от меня избавиться — я уверен, Тэхён бы полез на него с кулаками или чем посерьёзнее. И неважно, босс он ему или кто. А вот Чимин… чёрт, да он просто пошёл и выполнил бы, прикончил меня, и дело с концом. Он лично присутствовал при наказании девушки, в которую был просто безумно влюблён. А это, по слухам, была жестокая расправа. И хотя он до сих пор по ней убивается, это всё равно жутко. — Ну, да… — сконфуженно признала я. — Если бы я увидел хотя бы разок, что он действует в своих целях, а не в целях организации — я бы ответил на твой вопрос без колебаний. А пока же, — тут автомобиль резко притормозил.       Сердце подскочило. Мы приехали. «Если у меня получится, за тобой должок, Ким Тэхён». В тот момент, когда Тэхён развернулся ко мне с просьбой выйти из автомобиля, его глаза были полны беспокойства и заботы. Что ж, мною двигали ровно те же самые чувства. Даже несмотря на то, что он наверняка ненавидел себя в этот самый момент. Мы с Чонгуком вышли из автомобиля и двинулись в маленькое одноэтажное здание, некогда наверняка бывшее каким-то ИП. Позднее Чонгук объяснил, что Дэнни маскировал некоторые свои транзитные склады оружия под маленькие офисы, но ему частенько приходилось менять их. — Клещ, — проголосил Чонгук, когда мы преспокойно, посреди белого дня ввели код и вошли внутрь, в полупустое помещение, — это Кук, гнусное ты насекомое. Где ты?       Мы прошли за стойку администрации и двинулись дальше, в соседнюю комнатку. Клещ оказался там. Он валялся на спине и не подавал признаков жизни. — Ай-й, чтоб тебя, — прошипел Чонгук, пробежал к раненому и уселся над ним.       Он наклонился ухом ко рту партнёра и, посидев в таком положении немного, облегчённо выдохнул. Тут оказавшийся живым парень решил продемонстрировать не только дыхание, но и голос. Он вдруг закашлялся, затем простонал что-то неразборчивое и наконец даже разлепил веки. — Джон, — прохрипел он, — это ты? — Здорова, парень. Только попробуй здесь подыхать, если вдруг собрался, — Чонгук поднял на меня голову, — Рю, поможешь дотащить его до машины?       Я спохватилась и подбежала к раненому. Даже несмотря на своё состояние он прижимал к туловищу кофту. «О, чёрт». Я схватилась за его ноги, а Чонгук подхватил его под мышками. Мы принялись тащить. Когда мы его подхватили, он застонал, как безумный. Он был далеко не пушинкой, хоть и совсем без лишнего веса. Я чуть не надорвала спину. Но кое-как мы всё же дотащили его до Хёндая и уложили на спину на заднем сиденье. Чонгук очень торопился и то и дело оглядывался. Он вручил мне аптечку и сел за руль. Я же сама стиснулась на полу кузова перед задним сиденьем. О, это просто безумие — вспоминать эту сцену. Дрожащими руками я убрала с туловища парня кофту, которой сам он придерживал свои ранения. Затем разрезала окровавленную рубашку ножницами. Мой пациент хныкал от боли в полусознательном состоянии и бормотал что-то невнятное. Но временами речь таки становилась разборчивой. — Джон… — хрипел он. — Пить, пожалуйста… прошу, дай воды. Кук… — Там есть вода, — сказал Чонгук, — дай ему, Рюджин. — Нет, — ответила я, тяжело дыша, — нельзя поить. — Они знали, эти сволочи… эти суки… — продолжал раненый, плача. — Они знали, что я там буду. Им кто-то сказал. Они поджидали… и полиция…       «Это жизнь человека», — почти недоумевала я. От вида крови и ран на его животе мне моментально поплохело. Странная штука, правда. В тот момент мне было всё равно, что он важен для банды, для Многорукого Дэнни, даже для безопасности Ким Тэхёна. И даже тот факт, что этот человек сам недавно прикончил других людей, как-то выпал из головы. Из пустоты и паники от незнания нужных действий до меня вдруг донеслись какие-то древние слова татуировщика. «Как-то учились оказывать помощь при огнестрельном. Клали друг друга на спину, сгибали друг дружке ноги в коленях — всё такое… со мной в паре был этот идиот. Как же его звали?..» — У этого не огнестрельное, — прошептала я, однако трясущимися руками я на всякий случай подняла свисавшие ноги парня и согнула их в коленях, а под шею подложила свою сумочку, валявшуюся на полу, и повернула голову набок, — вот так. Во всех инструкциях сказано, что голову надо поворачивать так… так, — глубокий вдох, — вот так.       Медленный выдох. Привести мысли в порядок не получилось. Я разрыдалась так быстро, что сама не успела этого заметить. — Чонгук, я не знаю, что делать, — прохныкала я, — я не знаю, что делать в таких случаях. — Не паникуй, солнышко. В крайнем случае полей его дезинфицирующим средством и забей. — Кровотечение… — всё ещё всхлипывала я, — п-по учебнику надо о-определить вид… — материал слетал с моих уст, а в голове возникла картинка с расположением артерий, — никакие артерии не задеты. Это было бы самое страшное… да. Он бы уже умер.       Я схватила марлевую повязку и насквозь пропитала её в средстве, а затем стала протирать кожу вокруг порезов по их краям, но касаться самих ран было слишком страшно. Пациент и без того стонал, как безумный, и от него несло металлом. Меня подташнивало. Одна марлевая повязка полетела на пол, вся пропитанная кровью. Я смочила ещё одну. Скоро на полу валялась целая куча подобных красных кусков. Но в конце концов порезы стали выглядеть, как маленькие царапины, из которых на приложенные тряпочки неторопливо бежала кровь. Теперь стало лучше видно, что их четыре штуки. Я принялась клеить толстые слои бинтов. Только сейчас я понимаю, что всё это было сделано по инструкциям смутно навеянных памятью картинок, которые я видела учебнике, пока листала его в подготовке к экзамену. В тот же момент я совершенно ни черта не соображала. Когда процедура была закончена, я взмокла от холодного пота, и меня прилично трясло. Мой пациент был бледен, как простыня, словно он уже мёртв. «А если он сейчас умрёт, прямо здесь передо мной?» Мне было дурно. — Кажется, всё, — пробормотала я, — а ещё, по-моему, меня стошнит. — Потерпи, — сказал Чонгук, — мы почти приехали. Спасибо тебе огромное.       Он мельком взглянул на результат и вернулся к дороге. Водил он просто ужасно — теперь, как человек, которому нехорошо, я могла утвердить это ещё увереннее. — Пить… — требовал пациент, — пожалуйста, воды… мамочка, я не хочу умирать, — и он начал плакать.       Воды раненым было давать нельзя — это известно даже чайникам. Зато я приложила мокрую тряпочку к его лбу. А спустя несколько минут, ощущавшихся, как целая вечность, мы оказались на месте. Прямо у автомобиля нас встретил осанистый мужчина со скудной козьей бородкой в очках-половинках. Он был с носилками, на которые они вместе с Чон Чонгуком сразу переложили парня. А я брела следом, едва перебирая ватными ногами. Мне было некомфортно в собственной липкой одежде. Влажный озноб пробирал до дрожи. Мы прошли за высокие зелёные ворота и дошли до двухэтажного серого здания-коробки. Там нас с Чонгуком усадили на диван в просторном холле. Опустившись на него, я почувствовала, что наконец готова рухнуть в обморок. Какое-то время мы с Чонгуком просидели в тишине. Все мои пальцы были испачканы в крови. — Ты кажешься такой наивной трусишкой, — заговорил Чонгук немного погодя, — но удивительно активизируешься к экстренных ситуациях. Это ведь уже не в первый раз. — Кажется, мне впервые в жизни пригодился статус покладистой ученицы, — на одном выдохе произнесла я. — Я тоже неплох в учёбе, — усмехнулся Чонгук, — но я понятия не имею, как останавливать кровотечения. — Насколько я успела понять, ты был не отличником, а блестящим учеником. Ты ярко выделялся талантом, но только в тех сферах, которые тебе интересны. А покладистые ученики зубрят всё, что им задают, однако ни в чём особенно не выделяются. — Если ты так пытаешься бросить камень в свой огород, то ты идиотка. Только дураки судят о людях по школьным успехам. И что ты, кстати, бормотала себе под нос, пока обрабатывала наше насекомое? — Я? — нахмурилась я. — Бормотала?.. Понятия не имею. Он вообще живой? Я была не совсем в адекватном состоянии, когда над ним химичила.       Чонгук посмеялся, смотря на меня сбоку. — Ну и видок у тебя! Ты походишь на зомби… и вся башка взмокшая — тебя как будто под ледяным душем подержали часика три. Ким Тэхён меня теперь прибьёт. Кстати! Надо ему позвонить, — он достал телефон из кармана своих обожаемых классических брюк.       Я запоздало вспомнила, что мой собственный мобильный был в сумочке, которую я подкладывала под голову своему пациенту, а сама сумочка осталась в Хёндае. — Ох, сколько пропущенных, — улыбался Чон и приложил телефон к уху. — Алло, Ви!       Весь их разговор прошёл подле меня. Впервые мне довелось услыхать столько ругательств от Ким Тэхёна. В конце концов ему было наказано «не разводить истерик и тащить свой задик к доктору», и он, всё ещё злой и рычащий, был сброшен с линии. Чонгук испустил тяжеленный вздох. А во мне наконец нашлись силы смеяться. — Кто бы мог подумать, что Ви такой сентиментальный, — фыркнул Чон, — на работе он порой так беспристрастен, что даже у меня кровь в жилах стынет. Вы теперь официально встречаетесь? Или ты всё ещё не знаешь, какие у вас отношения?       Мы с Тэхёном никогда не обсуждали «отношения». Всё будто и без того было понятно. Я покачала головой. — Не знаю, — сидя на этом диване, можно было болтать ногами в воздухе, — но какие-то важные. А почему «Ви»? — Это его прозвище на работе. По именам мы друг друга не называем, когда работаем. Это вошло в привычку. — Так вот, почему этот… — называть его «Клещом» у меня язык не поворачивался, — парень… называл тебя Джоном. — Джон Кук — это моё имя, — улыбнулся Чонгук. — Умно, — хмыкнула я, — а «Ви» что значит? — Победа же, — он изобразил жест рожек. — Буква «V».       Я издала протяжное «а-а-а». Как-то это было ребячески. — А у Чимина какое прозвище? — Малыш Джей, — хмыкнул Чонгук, — его частенько и просто «Малышом» называют. Он с детства знаком со многими из организации. Тогда они называли его малышом. Сейчас он вырос, а прозвище закрепилось. Чимин его ненавидит — это самое… из-за роста, — Чонгук бесшумно расхохотался.       Спустя какое-то время телефон зазвонил снова. Наши сердитые приятели подтянулись. Чонгук вышел их встречать, а я осталась сидеть в холле. Сил едва хватало даже на то чтобы пошевелить пальцами. Любое лишнее движение сопровождалось дурнотой. Однако, как ни странно, плохо было только физически. С настроением всё было донельзя в порядке, даже слишком. Оно было приподнятое, меня всё ещё одолевал кураж.       Когда Тэхён влетел в дом, я всё-таки поднялась. Он застыл в пороге на несколько мгновений, но уже в следующую секунду влетел в меня, обнимая так, что у меня ломило кости. Я уткнулась лицом в его татуировку на шее, выведенную красными древнегреческими буквами. «Он сейчас будто меньше, чем обычно». — Всё в порядке, — пробормотала я. — Управились минуты за три.       Сказать по правде, это ощущалось здорово. Быть частью команды. Говорить, что мы управились. — Тебе всё-таки нужно было влезть, да? — неожиданно раздражённым голосом заговорил он. — Несмотря на то, что мы договаривались. — Я не виновата, это Чонгук… — Сразу бы вышла из машины — и дело с концом.       И то верно. — Я растерялась, извини, — я бросила взгляд ему за плечо.       Чонгук и Чимин стояли у порога. Я помахала им красной ладошкой и подозвала. Тогда Тэхён отпустил меня. Мы все вместе уселись в диван. Атмосфера была не сахар. Чимин и Тэхён и без того точили друг на друга зубы, а теперь и Чон Чонгук решил присоединиться к войне. Правда, непонятно, за чью сторону он собрался воевать. Но у него положение было всё же лучше, чем у меня. Потому что я и вовсе являлась причиной конфликта. И ладно, если бы речь шла о любовном треугольнике… так нет же! Одному парню я нравилась, а другой меня терпеть не мог. Молчание провисало хуже старой деревянной крыши, отяжелившей из-за дождя и норовящей вот-вот рухнуть нам на головы. — Виноваты все, — а конце концов вздохнула я. — Я виновата, что сразу не вышла. Чимин виноват, что настаивал на моём участии. Тэхён виноват, что настаивал на моём неучастии, хотя оно могло быть важным. А Чонгук так и вовсе меня украл. Все виноваты, ладно? Хватит сидеть и мысленно предъявлять друг другу дурацкие обвинения. Хотите, чтобы меня вырвало прямо на пол вашего доктора?       Однако никто так и не спешил помахать белым флагом. Только Чимин после пробубнил: — Чонгук сказал, ты неплохо обработала нашего дурака. — Я набросала на него бинтов. Если это «неплохо», то да. — Всё равно ты молодец, — возразил Пак. — По незнанию можно самостоятельно угробить раненого, как раз и пытаясь его спасти. Уверен, мы бы так и сделали. Хорошая работа. — В конце концов, — фыркнул Тэхён, — работа — это всё, что тебя волнует. Что ты, блин, за человек такой? — Ну, извини, что беспокоюсь о гипотетическом трупе, который мне предстояло возить в машине. — Послушайте, вы оба правы и неправы одновременно… — заговорил Чонгук. — Это будешь говорить ты? — перебил Пак. — Меня вы вообще должны благодарить! — завёлся младший. — О, спасибо, что отвёз мою девушку, — здесь у меня глухо ухнуло сердце, — туда, где этого проклятого Клеща преследуют люди из другой шайки, вооружённые до зубов, да ещё и полиция сверху… — Она сама захотела помочь, отвалишь ты уже наконец со своим… — возразил было Пак. — От «пусть не лезет» до «вези её в самое пекло», да, Чимин? — перебил Тэхён. — Быстро же ты переобуваешься.       Пак тоже повысил голос: — Уж извини, но иногда того требуют обстоятельства! Если ты не хочешь рисковать, выбрал не ту профессию… — Пожалуйста, хватит! — хлестнула я.       Как ни странно, образовалась тишина. Все снова проглотили свои претензии. Как-то раз я слышала одну забавную и очень разумную вещь. Мол, психологи говорят, что разговоры — ключ к решению всех проблем человечества. Это хорошо, конечно, но разговаривать тоже нужно уметь. В обратном случае разговоры имеют форму бессмысленного галдежа, в котором каждый долдонит своё и не желает слушать другого. Подобные разговоры не спасут мир. Они всего лишь доведут до истощения. Проблема в том, что в тот момент я не могла придумать, как всем поговорить правильно. Я откинулась на спинке дивана, принимая наполовину лежачее положение. Вот так, да. Тишина мне нравилась больше. — Счастливого Чусока, ребята, — мягко выдала я.       Настроение было супер. «Как же это странно». Я была благодарна Пак Чимину. — Тебе бы вымыть руки, — заметил Чонгук.       Я выставила перед собой свои окровавленные ладошки. — Ты знаешь, где здесь уборная?       Он ткнул пальцем в одну из дверей. Я прошла туда и оказалась в небольшом белоснежном туалете. Вымыла там руки, лицо, шею. Жаль, нельзя было снять одежду и вымыться полностью. Моя чёрно-белая джинсовая куртка тоже испачкалась в крови. Я взглянула на своё отражение. «Ну и денёк». Однако у Клеща день был ещё хуже, не говоря уж о тех, кто ему попался. «Интересно, он выживет?» Я всего лишь остановила кровотечение, но этого мало при таких ранениях. Подобные порезы могли повредить внутренние органы. В худшем случае ему и доктор вряд ли помог бы. Что за чертовщина? Почему я рассуждала об этом, как о походе на рынок за продуктами? Почему я пребывала в таком приподнятом настроении?       «Их каждый день окружают подобные опасности». А это значило, что иногда и меня обещало ожидать то же самое — вместе с ними. И, кажется, я не была против. Единственным врагом были эти бесконечные мысли, которые наваливались после. А ещё лица дяди и Ким Намджуна, мельтешившие перед глазами. Нет, лучше не копаться лишний раз в собственной черепушке, только хуже будет. «Всё хорошо». Всё было хорошо. Я вышла из туалета и воззрилась на троицу на диване. Тэхён и Чимин успели снять свои дурацкие очки, и их помятость стала заметнее. Я прошла и уселась рядом. Мы ждали звонка от Дэнни, который сказал бы, что теперь они свободны.       Спустя какое-то время мы его дождались. Он позвонил Пак Чимину. Тот вскочил с дивана и принялся наворачивать круги по холлу. Сначала он вкратце пояснил, как обстоят дела, а потом больше слушал и только изредка добавлял комментарии. Они проболтали минут десять, но я только изредка понимала, о чём идёт речь. По телефону они не говорили ни о чём прямым текстом. К концу разговора Чимин даже стал посмеиваться и шутить. Но когда он сбросил трубку, улыбка стёрлась с его лица подчистую. — Дальше доктор разберётся сам, — сказал он, — я останусь здесь, пока не закончится операция, а вы можете идти. Ви, Кук, Дэнни хочет видеть вас вечером. Выходной накрылся медным тазом. И ещё… — он развернулся ко мне. — Рюджин, наш друг говорит, что ему не терпится с тобой познакомиться.