Я тебя не отдам

      До своей комнаты девушка дошла в полном коматозе. Мужественно держа лицо, она гордо прошла по коридору на выход из здания отеля. Вокруг было много гуляющих гостей, да и персонал то и дело попадался на глаза, поэтому Ксения изо всех сил старалась не показывать никаких эмоций. Преодолев весь путь, она практически вбежала в домик персонала.       Как только за девушкой захлопнулась дверь в её комнату, она сползла по ней закрывая рот рукой. Слёзы хлынули с небывалой силой, сердце с жутким криком рвалось наружу. Ему было тесно в груди. Больно. Очень больно. Сколько она просидела так под дверью неизвестно, ей казалось — вечность. На душе — беспросветный мрак. В голове одна единственная фраза.       «Ты такая же, как и все…»       Удар. В самое сердце. В самую душу. В самое нутро. Удар такой силы, что она теперь не может на ноги встать. Боль полностью захватила всё сознание, сковала тело, подчинила разум.       Он даже не стал её слушать, не дал сказать и слова, не дал объяснить.       «Грош цена твоей правде…»       Невыносимо.       За что? За что он так с ней? Чем она заслужила такое отношение? Почему он снова выпустил иголки, снова и снова причиняя ей боль?       Слёзы лились потоком, девушка уже и забыла, когда в последний раз так сильно плакала. Вспоминать долго не пришлось, ведь после того злосчастного видео Ксения была точно в таком же состоянии. Как и сейчас, тогда она тоже ввалилась в свою комнату и дала волю чувствам.       За последние несколько дней её эмоциональное состояние вообще оставляло желать лучшего. Девушка запуталась и перестала что-либо понимать. В одночасье парень просто закрылся от неё по неведомым для самой Ксении причинам. Он игнорировал, избегал её, а теперь ещё и больно ранил её своими словами. Слёзы хлынули с новой силой. Зажав рот рукой, она из последних сил боролась с собой, чтобы не заорать. Кричало всё внутри. Кричала каждая клеточка её организма.       Ей больно. Настолько больно, что всё тело онемело. У девушки даже не было сил дойти до кровати. Попыталась встать, а её ноги тут же подкосились, и Ксения рухнула на колени. Слёзы капали из глаз, оставляя влажные дорожки на её коже, медленно скатываясь на пол.       «Ты такая же, как и все…»       Фраза засела в голову, вновь и вновь раня сердце, нанося самые сильные и незаживающее раны. Она просто не способна это вынести.       С трудом девушка доползла до кровати, чувствуя как всё тело трясло. Ей холодно, безумно холодно. Кончики пальцев заледенели, кажется, вся кровь отхлынула к сердцу, лишь бы оно не остановилось от тоски. Сев на корточки возле кровати, девушка уставилась в одну точку. Стащив с кровати покрывало, она смяла его и крепко зажала между коленями и руками. Губы тряслись, она качалась из стороны в сторону, громко всхлипывая. Руки были сжаты в плотные кулачки настолько сильно, что Ксения ногтями проткнула кожу на ладонях, и на них появились маленькие кровавые подтеки.       В следующую секунду боль сменилась гневом. Ксюшу бросило в жар, в горле пересохло, она с силой сжала челюсть, вытирая слёзы. Он не имел права говорить с ней так! Она не заслужила! Она перед ним ни в чём не виновата!       Схватив с прикроватной тумбочки вазу, девушка с силой швырнула её в стену напротив, наконец перестав сдерживать копившийся внутри крик. Ваза разлетелась на мелкие осколки, которые со звоном падали на пол.       Внутри месиво.       Она разбита точно так же как эта ваза. Телефон в кармане завибрировал, сигнализируя о пришедшей смс-ке. Трясущимися руками девушка разблокировала экран и пыталась прочесть сообщение через пелену слёз, застилающую глаза.       От кого: Юлька: Видела наисчастливейшего Зуёнка. Умоляю скажи, что это не из-за тебя!       Громко всхлипнув, Ксения пыталась набрать ответное сообщение. Слёзы не останавливались, руки не слушались, в голове бесконечный поток мыслей, которые вызывали нестерпимую головную боль.       Кому: Юлька: Он помирился с Ритой.       От кого: Юлька: Слава Богу! Надеюсь, ты у Юрца! Бессонной ночи вам)       Она откинула телефон в сторону, внутри снова разрасталась боль и гнев       Нет, она не с Юрой!       Она одна.       Ей больно.       Мучительно больно!       Прижав одеяло ближе к себе, она завалилась на пол возле кровати. Свернувшись калачиком, девушка плакала навзрыд, стуча кулачками по полу. Боль и пустота выворачивала нутро, проникала в каждую клеточку, текли по венам. Сколько прошло времени она не знала. Минуты, часы… Ксения даже не заметила, как провалилась в сон.       Резко дёрнувшись, она открыла глаза. За окном было темно, по комнате эхом разносился звук от настенных часов. Девушка лежала у кровати в позе эмбриона. Встав и попытавшись сделать пару шагов, ноги свело судорогой, и она снова упала на колени, уперевшись рукой в один из осколков, который воткнулся в нежную кожу. Удивительно, но Ксюша не почувствовала ничего. Кажется, все болевые рецепторы притупились. Единственная боль, которую она чувствовала, никуда не делась.       Боль в сердце.       В душе.       Внутри неё повсюду.       И ничего с этой болью не могло сравниться.       Промыв рану на руке и смыв растёкшеюся по лицу косметику, девушка с трудом добралась до кровати, разделась и свалилась без сил. В голове снова возникла картинка из этого чёртова коридора.       Его непроницаемые глаза…       Сталь в голосе…       Полное безразличие…       «Ты такая же, как и все…»       Уткнувшись в подушку, Ксюша снова дала волю слезам. Больше ей ничего не оставалось.

***

      В комнате было слишком душно, чтобы мыслить здраво. Открыв окно, впуская внутрь свежий воздух, парень ничком упал на кровать, даже не раздевшись. У него попросту не было на это сил. Как моральных, так и физических. Он был выжат, словно лимон.       Эмоций уже не было. Он просто выгорел изнутри, рассыпался на горстку пепла, больше ничего не чувствовал.       Думал, что не чувствовал.       Внутри всё горело, болело до такой степени, что было даже тяжело вдохнуть. Голова гудела, мысли роились, словно рой пчёл, ещё и жалить успевали изо всех сил, да так, что кричать хотелось.       Кричать хотелось немыслимо.       Юра помнил, как вышел на балкон больницы, когда узнал, что мама не выдержала, и закричал. Во всю мощь. Как можно громче. Чтобы каждый в грёбаной Москве слышал, как ему плохо.       Сейчас, конечно, боль была слабее, но легче от этого не становилось.       Ему казалось, что кто-то ладонью с шипами стиснул его сердце, то и дело прокручивая ею его плоть.       Спал Юра снова отвратительно. Перед глазами снова и снова вставали Ксюша и Зуёнок, которые обнимались и выглядели довольно счастливыми. Она обнимала Зуёнка также крепко, как самого Юру позавчера. Ему казалось, что это было давно, в прошлой жизни, в другой Вселенной.       В ушах стояли собственные же слова.       «Ты такая же как и все...»       Больно.       Юра и подумать не мог, что когда-то скажет нечто подобное самому дорогому и любимому человеку на свете.       Сказал.       Стало ещё больнее, ведь он, кажется, снова ошибся в человеке. В Ксюше. Поверил. Снова обжёгся. На этот раз едва не сгорев до тла.       Идиот.       Рассвет наступил как-то слишком внезапно, а парень почти не сомкнул глаз. Поднявшись с постели и быстро одевшись, он вышел на улицу, где было довольно прохладно, что очень освежало и тело, и мысли.       Он шёл и шёл вперёд, совершенно не запоминая дороги, ведь прекрасно знал, что в отель сможет вернуться легко.       Он оказался у озера.       Сознание снова подкинуло ему момент их свидания, когда они стояли на берегу, а он обнимал девушку со спины, чувствуя себя самым счастливым парнем на свете. Сейчас же он, кажется, был самым несчастным. Во всех проявлениях.       Он трижды пытался с ней поговорить и трижды разбивал себе сердце.       Он трижды падал в омут и трижды с трудом выплывал.       Ему было достаточно. Выше крыши. По горло. Чересчур.       Хотелось спокойствия. Тишины. Умиротворения.       Жаль, что он умел плавать, ведь так можно было в момент решить все проблемы.       Он прикрыл глаза. Задумался. На секунду представил, что утонул.       Дурак.       Нельзя с таким шутить!       Нет, правильнее уехать. Далеко-далеко. Желательно вообще из России. В Германию. Он неплохо немецкий знает, не пропадёт. Да и диплом у него подходящий для европейских клиник.       Решено! Он уедет. Возможно, тупо сбежав от проблем, но так будет лучше для всех. Определённо лучше. Иначе ещё большей боли от просто не выдержит.       Можно, конечно, было бы напиться и забыться на некоторое время, только это было без толку. Боль всё равно рано или поздно вернётся. Поэтому нужно было лечить.       Он вспомнил слова доктора Быкова из «Интернов»: «Как только появляется болезнь, её тут же надо лечить. Даже если больно!»       Он знал, как лечить.       Вернувшись в домик персонала, Юра быстро принял душ, выпил кофе, переоделся и прямиком двинул в кабинет, зная, что делать дальше.       Лев Глебович проснулся слишком рано по своим же меркам, но уснуть больше не смог. Его одолевало странное предчувствие, к которым он обычно прислушивался, стараясь изменить их в лучшую сторону.       Он вышел в ресторан, где гости только-только собирались, а свободных мест ещё было полно. Он сделал заказ, когда к нему подошёл Юра.       — Не помешаю?       — Конечно, нет, Юрец. Падай, — он указал ему на свободный стул, а Юра присел, держа в руках лист бумаги, который тут же привлёк внимание Федотова. — Что там у тебя с утра пораньше?       Парень молча протянул ему листок и выжидающе взглянул на начальника. Несколько мгновений Лев Глебович всматривался в текст, после чего едва ли не вскочил со стула, когда до него дошёл смысл заявления.       — Это что такое?       — Заявление об увольнении, — спокойно и без лишних эмоций ответил Юрий Сергеевич, который уже, кажется, полностью излил все эмоции на себя же самого. У него не было сил с кем-то припираться и кому-то что-то объяснять. Слишком тяжело для него это было сейчас.       — Я умею читать, — рыкнул Федотов. — Причина?       — Там написано: по собственному желанию, — Юра не собирался никому ничего расшифровывать и разжёвывать.       — Остряк! Ещё раз спрашиваю: в чём причина увольнения? С мелкой поссорился что ли?       При упоминании Ксении, Юра, кажется, забыл, как дышать. Внутренности скрутило от вчерашних воспоминаний, а перед глазами в который раз возник Зуёнок, так нагло обнимающий Ксюшу, которая совершенно не сопротивлялась.       — Там написано, — стоял на своём Юра, стараясь не замечать, как медленно на лице Федотова начинали играть желваки. Лев Глебович терпеть не мог, когда с ним разговаривали в таком тоне, ведь он привык доминировать, властвовать и унижать. — Подпишите уже, и я поеду.       — Куда это ты намылился? Забыл что ли, что мой личный врач? Куда я без тебя? Я же загнусь тут без тебя, Юрец, — кажется, или Федотов сменил тактику, ведь знал, что иногда лучше применить пряник, нежели кнут, чтобы добиться нужного результата.       — Лев Глебович, не трудитесь. Я всё решил.       — Решил он, как же! А вот я не решил ещё, что с тобой сделать за такие приколы с самого утра! Значит так, Юрец, будем считать, что я этого, — он потряс в воздухе листком, — не видел. Иди работай и не страдай ерундой!       — Я никуда не пойду, пока Вы не подпишите моё заявление об увольнении, — повысил голос Юра, не заметив, как на него начали коситься некоторые гости.       — Не надо мне условия ставить. Я что зря за тебя вписывался что ли? Зря инвестору по роже дал? Зря свои кровные в твою клинику решил вложить? Это твоя благодарность?       Юра не реагировал. Он вообще не реагировал, смотря Федотову прямо в глаза, но был, кажется, мысленно далеко-далеко.       — Молчишь? Я так и думал! Значит так, Юрец, хочешь совет? Иди в задницу! У меня нет желания тебя увольнять. Понял? Нет и не будет! Лучшего врача у меня не будет! Всё, разговор закончен. Иди работать и не беси меня.       — Лев Глебович…       — Сгинь с глаз, — Юра резко поднялся на ноги, желая как можно скорее оказаться наедине со своими мыслями. — И писульку свою забери. Чтобы я этого больше видел, понял? Ишь ты, умный какой! Уйти он собрался! Я тебе уйду! Иди работай, я сказал.       Стиснув зубы, Юрий Сергеевич забрал заявление из рук начальника и стремительно покинул ресторан. Не прошло и нескольких минут, как громко хлопнула дверь в медицинский кабинет.       — Ничего-ничего, перебесишься. Молодой ещё.

***

      Назвать утро добрым, не поворачивался язык. Ксения проснулась с невыносимой головной болью. Глаза опухли настолько сильно, что девушка с трудом могла их открыть. От пролитых за ночь слез подушка до сих пор была влажной. Кажется, за последние сутки девушка выплакала целый мировой океан, ведь сейчас в ней не было ни одной слезинки. В горле пересохло, безумно хотелось пить. С каждой секундой голова становилась всё тяжелее, а душа наполнялась новой болью.       Встать с кровати сил не было, как и желания вообще куда-то из неё вылезать. Потянувшись к прикроватной тумбочке, девушка взяла в руки телефон. Сердце тут же кольнуло в надежде увидеть там сообщение от одного единственного человека. Надежды рухнули, не успев появиться.       Ни сообщений.       Ни звонков.       Вскользь написав в общий чат, что планёрки не будет, Ксюша бросила взгляд на диалоги в мессенджере. Взор так и цеплялся за одну единственную переписку, в которой за последние дни были только её сообщения. Имя адресата отзывалось болью, заставляя глаза снова слезиться, несмотря на полное отсутствие слёз.       «Мой Ю.С.»       Душу моментально сжало в тиски с такой силой, что хотелось выть. Откинув телефон, она прикрыла глаза, в надежде хоть немного успокоиться. Ничего не получалось, ведь стоило ей закрыть глаза, в голове тут же всплывали картинки, в которых она была бесконечно счастлива.       Он был другим. Он стал другим рядом с ней, но вчера парень снова больно ранил едва зарубцевавшиеся сердце. Она страдала и ничего не могла с этим сделать. Смирившись, Ксения полностью растворилась в ощущениях, дав боли и отчаянию захватить её с головой.       Сколько времени девушка провела в постели — неизвестно. Идти работать она была просто не в состоянии, но с другой стороны именно работа могла помочь ей отвлечься. Приняв душ и умывшись холодной водой, Ксения смотрела на своё отражение. Бледная, с сильно опухшими глазами в сопровождении синяков от бессонной плаксивой ночи. Тут не помогут ни самые дорогие патчи, ни огуречные кружочки, ни кусочки льда. Да и от косметики явно толку не будет. Сейчас она больше была похожа на привидение, чем на успешную управляющую. Глаза потухли и смотрели на неё с зеркальной поверхности абсолютно пустым взглядом.       Она выгорела.       Полностью.       Ни сил, ни слёз больше не осталось. Ничего не осталось. Внутри бесконечная боль и беспросветная тьма. Бросив взгляд на руки, девушка заметила дрожь в пальцах. На секунду в глазах потемнело, и у неё закружилась голова. Сказывалось отсутствие сна за последние трое суток и нормального питания, ведь со вчерашнего утра девушка ничего не ела. Аппетита не было, да и Ксения понимала, стоило ей спуститься в ресторан или бар, её тут же захлестнут воспоминания о времени проведённом вместе. Хотя избежать воспоминаний и так не удастся, ведь каждая комната, каждый уголок в отеле были связаны с ним. Куда бы она сейчас ни пошла, везде ей будет плохо.       Без него ей будет плохо.       Громкий звонок входящего вызова заставил девушку дёрнуться от испуга, ведь она полностью погрузилась в свои мысли. В душе снова зажгло в надежде, что звонившим окажется тот, кто полностью завладел её разумом и воспоминаниями. Ксения даже не решалась подойти к кровати, на которой так и продолжал лежать и звонить телефон. В последний момент девушка поборола свои страхи и, взяв телефон, посмотрела, что звонившим был совсем не тот, кого она хотела услышать.       — Да, Лев Глебович?       — Симпапулька, дуй ко мне в номер, дело есть на миллион, — голос начальника был настолько радостным и возбуждённым, что Ксения невольно улыбнулась       — Хорошо, Лев Глебович, сейчас буду       — И Юрца своего захвати. Выбесил меня с утра, теперь у меня давление скачет.       Тяжело вздохнув, Ксения прикрыла глаза       — Так может Вы сами ему наберёте, чтобы он быстрее подошёл? — попытка была жалкой, но ничего умнее ей сейчас в голову не приходило       — Вы сегодня решили оба меня выбешивать? Говорю, бери своего любовничка, и оба мухой ко мне!       Девушка даже не успела ничего возразить, как услышала в трубке прерывистые гудки.       Ей абсолютно не хотелось ни писать, ни звонить парню первой, ведь девушка абсолютно не понимала его поведения. Да и обида на его слова никуда за ночь не делась. В любом случае она должна держать лицо, чтобы никто не видел её эмоций и переживаний. В первую очередь — он.       Снова открыв окно в мессенджере, на которое не так давно она обратила внимание, Ксения зависла. Девушка абсолютно не знала, как ей написать ему сообщение. О звонке не могло быть и речи, она боялась не сдержаться и высказать парню всё, что накопилось на душе.       Ксения искренне не понимала, что с ним происходило, и чем она заслужила такое отношение к себе. Палец завис над экраном, пока мозг судорожно придумывал с чего начать.       Набрав на экране слово «Привет», девушка тут же его стёрла. Тяжело вздохнув, она опустила телефон вниз. После всего, что он ей наговорил, ей вообще не хотелось писать парню, но объяснять Льву, по какой причине между ними снова кошка пробежала, было бы сложно. Тем более Ксения и сама этой причины не знала. В конце концов она управляющая, а он врач, и должен выполнять её распоряжения.       Кому: Мой Ю.С.: Юрий Сергеевич, Льву Глебовичу плохо, он просил Вас к нему зайти. Срочно.       Вот так. Коротко и по делу. Самый лучший вариант в данной ситуации.       Осталось быстро решить все дела со Львом до прихода Юры, чтобы с ним не пересекаться, ведь если она посмотрит в его глаза, вся её злость и обида мигом пропадёт, девушка знала это наверняка.       Его глаза — её погибель.       Так было с самого начала, с самого первого дня, когда тогда в медицинском кабинете парень высокомерно поднял голову и спросил: «Девушка, а Вы точно управляющая?»       В тот момент девушка пропала.       Мечтам не столкнуться с парнем в номере Льва Глебовича не дано было сбыться. Едва девушка переступила порог люкса Федотова, она увидела, как Юра сидел рядом с начальником и измерял ему давление. Федотов о чём-то очень оживлённо ему рассказывал, не обращая никакого внимания на просьбы парня посидеть молча, чтобы измерения были точными.       Заметив вошедшую в номер девушку Лев ещё больше воодушевился.       — О, вот она, королева сердца твоего и владычица моего хозяйства по совместительству, — довольно усмехнувшись Федотов посмотрел на Юру, который даже не поднял взгляд на девушку. — Проходи, симпапулька, проходи.       Пройдя вглубь люкса, Ксения старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на парня. Сердце учащённо билось в груди, ускоряясь с каждой секундой. Огромное желание взглянуть ему в глаза, прочитать в них всё, что у него внутри сейчас, наплевать на всё, прижаться, обнять, билось набатом в голове. Девушке с трудом удавалось с ним бороться. Глаза бегали по комнате, стараясь сфокусироваться на чём угодно, кроме голубоглазого доктора.       — Так, мелочь в туфельках, хватит на мою постель засматриваться, Вам прошлого раза мало было что ли? Потом в своих комнатах резвиться будете, давай лучше о делах. У меня новость века!       От слов про постель девушка моментально покраснела и опустила взгляд в пол. Воспоминания о том, как они с Юрой, явно увлёкшись друг другом, влетели в номер Федотова, были слишком свежими и снова и снова будоражили девичье сознание. В тот момент, да и в последующие она была бесконечно счастлива. В последние же дни всё рухнуло непонятно по какой причине.       — Я Вас слушаю, Лев Глебович, — подняв глаза на Федотова, она не удержалась и посмотрела на Юру, который в свою очередь тоже поднял на неё свой взгляд. Столкнувшись с его небесно-голубыми глазами, девушка вновь забыла обо всём на свете. Только сейчас в нём что-то изменилось. Лицо парня было очень напряженным, во взгляде были совершенно иные чувства, не те, что она привыкла там видеть.       Оторваться от него сил не было       Она попалась.       Опять.       Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Каждый пытался прочитать в глазах другого ответ на свои вопросы, понять, что с ними происходит.       В его глазах застыл немой вопрос: «Зачем?»       Зачем было обманывать его всё это время, если девушка всё ещё любила и хотела быть с Зуёнком? Зачем было делать из него временную замену и разбить ему сердце вдребезги, на такие мелкие осколки, что склеить их теперь вряд ли кому-то удастся? Зачем было целовать, обнимать, соблазнять его? Чтобы потешить свое самолюбие и доказать что-то самой себе?       В её глазах тоже застыл вопрос: «За что?»       За что он так грубо и низко оскорбил её вчера вечером? За что игнорировал, не дав ей сказать и слова в попытках объяснить ситуацию? За что снова причинял боль, как в тот вечер, когда переспал с Федотовой? За что он снова и снова раздирал эту рану, вызывая в душе непонятные сомнения и страхи?       Они прожигали друг друга, не обращая внимания ни на что вокруг, пытаясь взглядом высказать всё, что накипело. Всё, что сейчас разрывало нутро изнутри.       У неё в груди — ад.       У него — чистилище.       Ксения не видела и не слышала ничего вокруг. Девушка абсолютно не обращала внимания на Льва Глебовича, который что-то очень увлечённо рассказывал, жестикулируя руками. Сейчас единственное, что она видела перед собой — Юра. Все ещё её Юрий Сергеевич, которого она полюбила до потери пульса. Всё тот же парень, который полностью захватил её сознание, разум, душу и тело. Её полностью, целиком. Только сейчас в нем, чт- то изменилось. Девушка хорошо изучила Юру за последнее время и видела, что с ним что-то происходило. Взгляд потух, черты лица стали более жёсткими, улыбка всё реже появлялась на его лице. Он снова закрылся. Ото всех. Или только от неё?       Глаза снова заслезились, хотелось выть, крик так и рвался из груди наружу. Ей плохо, безумно плохо без него. Тело трясло, лихорадило, словно при болезни. Сердце билось настолько учащённо и быстро, что девушка даже не успевала считать его удары. Она смотрела в его глаза и снова в них погибала, тонула, растворялась без остатка. Душа, как запертая в клетке птичка, металась внутри, разрывая девушку на кусочки от боли, страхов и сомнений. До безумия хотелось наплевать на всё, даже на присутствующего в номере Льва и выяснить наконец какого чёрта с ним творится. От воспоминаний и сказанных им слов Ксения начинала злиться. Гордость с усиленным напором напоминала, как больно её вчера ранили его слова, и что делать к нему первые шаги слишком опрометчиво.       Не заслужил.       И она не заслужила подобного к себе отношения.       В итоге девушка так и стояла молча, смотря на человека, которого любила всем сердцем и боролась сама с собой, изнемогая от своей печали и тоски.       Стоило ей перешагнуть порог номера Льва Глебовича, он пропал. Изо всех сил стараясь не поднимать на неё глаза, Юра мысленно продумывал план, как заставить Федотова подписать его заявление об уходе, ведь он твёрдо для себя решил, что в этом отеле парень не останется. До последнего надеясь, что они не пересекутся где-нибудь в коридоре, или чтобы она ненароком не пришла в медицинский кабинет абсолютно счастливая просить что-то для своего парня в лице Зуёнка, Юра был уверен, что у Федотова будет в одиночестве.       Но всё снова пошло не по плану. Весь сегодняшний день у него не по плану.       Не справившись с эмоциями, он всё-таки посмотрел на девушку в тот самый момент, когда и она подняла на него взгляд, хотя, может Ксения с самого начала на него смотрела. По телу пробежала волна мурашек, и парня моментально прошибло ознобом. От него не укрылся её внешний вид, хоть он и заметил, что девушка тщательно пыталась его скрыть. Опухшие глаза и синяки под глазами выдавали её с потрохами. Она плакала и явно больше, чем надо. Сердце парня тут же сжалось от жалости, захотелось встать, прижать её к себе, несмотря на боль, которую он при этом испытал бы.       Причину её слез Юра знал наверняка. После того как Федотов послал его куда подальше с его заявлением, идя по коридору в сторону своего кабинета, он налетел на горничных, которые словно воробушки чирикали об очередной отельной новости. Маргарита Львовна и Алексей ночевали вместе, это всё, что парень услышал, перед тем, как хлопнуть дверью.       И сейчас он видел, как на эту новость отреагировала Ксения. Бледная, явно забывшая позавтракать, она выглядела ещё меньше и уязвимее, чем обычно. Столько горя и боли в её глазах он видел, кажется, только тогда, когда девушка увидела то злополучное видео.       Хотя теперь Юра вообще перестал верить её эмоциям, ведь с самого начала она очень хорошо манипулировала им. Вся картинка сложилась по местам. Она любила Лёшу и просто хотела задеть Маргариту, которая тоже любила всё это время Алексея. А он — просто марионетка в их руках.       С силой сдавив челюсть, Юра из последних сил пытался оторвать от неё взгляд. Внутри всё полыхало, хотелось сбежать из этого номера, да поскорее, ведь с ним было очень много связано.       Её поцелуи, её руки, их действия в этой комнате — всё это стояло перед глазами, мешая трезво мыслить. Она снова и снова пьянила его разум. Сердце отказывалось верить в происходящее и рвалось наружу с немыслимой силой. Рвалось к ней вместе с душой и телом. Он любил её настолько сильно, как никого и никогда раньше, и от мысли, что все его чувства не взаимны, парню рвало крышу. Каждая клеточка тела болела, ныла, требовала прекратить пытку. И уехать — для него единственный выход.       — Ты всё поняла? — голос Федотова прозвучал как гром среди ясного неба, заставляя прервать зрительный контакт. Ксения часто-часто моргала и пыталась восстановить дыхание, про которое она абсолютно забыла, пока смотрела на парня.       — М-м-м… — ответить что-то членораздельное девушка просто была не способна.       — Ты меня слушала вообще или мысленно Юрца раздевала? Что у вас за гляделки опять? — Федотов пристально посмотрел на Юрия Сергеевича, словно ожидая от него ответа на свой вопрос. — Из-за чего поцапались?       — Лев Глебович, это…       — Только попробуй сейчас сказать, что неуместно, дам в лоб. Неуместно ему. Как на моей кровати чикипибарумиться, так это уместно. Хочешь совет, Юрец?       — Не хочу, Лев Глебович, — Юра смотрел на Федотова с лёгкой ухмылкой.       — А ты захоти. Хватит мне управляющую отвлекать. Она о работе должна думать, а не о том, как с тобой в кабинете запираться.       «Ох, Лев Глебович, Вы даже не представляете, сколько раз я об этом думала на работе»       Слегка улыбнувшись собственным мыслям, Ксения почувствовала, как щёки начинали гореть. Своими шуточками сам того не зная, Федотов даже немного поднял ей настроение.       — Я всё поняла, Лев Глебович, — единственное, что сейчас могло успокоить начальника и перевести его внимание на рабочие вопросы, хотя Ксения понятия не имела, что она должна сделать, ведь всё прослушала.       — Точно всё поняла? — Лев скептически посмотрел на девушку, понимая, что с ней не всё в порядке. Он не слепой, и сразу заметил опухшие глаза и потерянный взгляд.       — Конечно, всё будет хорошо, — Ксения даже не знала, зачем она это всё обещала, но расстраивать и бесить Федотова было плохой идеей. Проще сказать, что она всё поняла, ведь скорее всего он просто ждёт очередного денежного мешка или своего дальнего друга, как это всегда бывало.       — Смотри мне. Накосячишь, не посмотрю, что ты моя любимая симпапулька, уволю к чёртовой матери. Всё, иди, бесите меня оба.       Мило улыбнувшись Льву Глебовичу, ведь с ним девушка проводила времени больше, чем с собственным отцом и успела привязаться и даже полюбить Федотова, она снова ненароком бросила взгляд на Юру. Парень открыл свой медицинский чемоданчик и вытащил оттуда пластинку с таблетками.       — Лев Глебович, таблетку под язык. У Вас сегодня давление шалит.       — Так из-за тебя, Юрец, оно и шалит. Всё ты со своими закидонами, — Федотов, усмехнувшись, взял из рук Юры препарат. — Ладно, идите давайте, надоела ваша Санта-Барбара.       Вздохнув, Юра вышел из номера, пропустив девушку вперёд. В коридоре между ними снова повисла тишина. Воздух накалился, загустел от накопившихся претензий, которые так и рвались наружу. Оба едва сдерживали их внутри. Несколько секунд они стояли молча, боясь пошевелиться или сделать вдох.       Шаги в разные стороны друг от друга они сделали одновременно. В голове обоих куча мыслей, в груди — нестерпимая боль. Душой они оба всё ещё там, у двери в люкс Федотова, смотрят друг на друга и не могут оторваться. Каждый шаг давался тяжело, словно парня магнитом тянуло обратно.       «Не Оборачивайся, не оборачивайся, не оборачивайся!»       Ноги подкашивались и стали словно ватными. Девушка с трудом делала каждый шаг, словно к ногам прицепили гири. Хотелось вернуться обратно.       «Не оборачивайся, не оборачивайся, не оборачивайся!»       Задержавшись в конце коридора, Юра остановился. В груди кололо, дыхание сбилось словно он пару десятков километров пробежал, не меньше. Руки потряхивало от нервов, его ломало, колотило, хотелось кричать во всё горло. Абсолютно не слушая свой внутренний голос, парень обернулся в тот самый момент, когда девушка сделала тоже самое. Они стояли, каждый у своего конца коридора. Стояли и смотрели в глаза любимого человека напротив. Оба с бесконечной болью на сердце. Обоих рвало на куски. У обоих в голове одно единственное желание…       Они срываются друг к другу одновременно. Наплевав на все принципы, на все внутренние конфликты, на всё на свете. Вновь встретившись у номера Федотова, оба не выдерживают, падая в объятья. Юра с силой прижимает девушку к себе, накрывает её такие желанные для него губы в страстном поцелуе. Ксения отвечает мгновенно, обхватывая руками парня за спину. Они целуются жадно, срывая все маски, сминая губы друг друга до боли. Его руки на её талии сжимают девушку до боли в ребрах. Её руки царапают кожу через рубашку, вызывая бешенные мурашки по всему телу.       Оба сходят с ума.       Оба на пределе.       Оба растворяются в моменте.       С трудом оторвавшись от губ друг друга, они стоят прижавшись лбами. Их тяжёлое дыхание эхом разносится по коридору, нарушая тишину. Юра читает в её глазах те самые слова, которые вертятся у него на языке. Три слова, которые способны навсегда разрушить все сомнения и страхи. Три слова, от которых кровь стынет в жилах. Три слова, которые они давно должны были друг другу сказать…       Отогнав приятную картинку в голове, оба тяжело вздохнули, продолжая стоять в разных концах коридора. Это всего лишь наваждение, всего лишь их плод фантазии. В реальности — между ними несколько метров пространства и пропасть из недопонимания.       Она не хотела ничего понимать, девушка устала от его поведения.       Он сделал для себя все выводы, устал от её метаний.       Улыбнувшись уголком губ, Ксения опустила взгляд в пол первая. Отзеркалив её улыбку, Юра тяжело вздохнул.       Почему у них всё так запутанно? Почему всё так сложно? Почему они просто не могут быть счастливы?       Вместе…       Бросив друг на друга взгляд в последний раз, они разошлись каждый по своим кабинетам, пытаясь по дороге успокоить бешено бьющиеся сердца и разорванную от боли душу.

***

      Рита проснулась, чувствуя, что её обнимают со спины и крепко прижимают к себе. Открыв сначала один глаз, а после второй, девушка улыбнулась, почувствовав шикарный Лёшин парфюм, который она узнала бы из тысячи. Проведя подушечками пальцев по его предплечью, Рита переплела их ладони, стискивая сильно и нежно, стараясь передать парню сквозь прикосновение свои чувства.       Лёша, казалось, вот-вот замурлыкает от удовольствия. Он и подумать не мог ещё неделю назад, что будет просыпаться с любимой девушкой в одной кровати, обнимать её и чувствовать себя самым счастливым на свете.       Развернувшись в объятиях, Рита оказалась к нему лицом и невесомо чмокнула его в нос, как любила делать каждое утро.       — Доброе утро! — она улыбнулась, а Лёша готов был всё отдать, лишь бы этот момент длился вечно.       — Доброе, — переняв инициативу на себя, он подмял Маргариту под себя, нависая над ней, впитывая её эмоции и утреннюю красоту.       Девушка была восхитительной. Растрёпанные волосы, зацелованные и слегка ещё припухшие с ночи губы, затуманенный и сонный взгляд. Он не мог наглядеться, налюбоваться.       — Ты прекрасна, — ласково произнёс Лёша, нежно касаясь девичьих губ, утопая в моменте полностью, без остатка.       Ему не хотелось вставать совершенно. Только здесь, в этом номере, с Ритой, которая и сама не хотела его отпускать. Они были врозь слишком долго, чтобы расстаться теперь хоть на несколько минут.       — Уборка, — внезапно раздалось из-за двери, а Рита стиснула зубы, не желая никого видеть.       — Позже, — крикнула она, не отрываясь от Лёши.       Сколько они провалялись, осыпая поцелуями друг друга, ребята даже толком и не знали. Время в компании друг друга летело незаметно. Взяв в руки телефон, Рита ужаснулась.       — Лёш, уже завтрак, пора вставать.       — Завтрак? Ты голодна? Я вот очень, — он отодвинул ткань одеяла, оголяя девичье плечо и тут же припадая к нему губами, оставляя след. Рита сдавленно что-то простонала, а парень понял это как прямой призыв к действию.       Она не была против, только за, лишь бы такое сладкое утро было каждый день.       Спустя час они всё же вылезли из постели и поочерёдно приняли душ, чтобы сильнее не провоцировать друг друга, ведь изголодались они не слабо, слишком сильно соскучились.       — Закажем завтрак в номер? — улыбнулась Рита, смотря, как парень уже заправлял кровать покрывалом, умиляясь его действиям. Кажется, или её мечта, что они будут вместе, начинала потихоньку сбываться.       — Да, — он уложил последнюю подушку на кровать и подошёл к Рите, привлекая её к себе, легко приобняв за талию. — Не хочу никого видеть.       — Аналогично, — Рита снова чмокнула его в нос и тут же взяла телефон, набирая номер ресторана. — Это Маргарита Львовна. Будьте добры завтрак на две персоны в мой номер.       Положив трубку, она повернулась к Лёше, который выглядел довольно обескураженно.       — Что?       — Будьте добры? Кто ты такая и куда дела мою Риту, которая привыкла всех строить?       — Не хочу сейчас никого строить. Хочу кушать, — она снова улыбнулась. Рите казалось, что она за сегодняшнее утро улыбалась чаще, чем за последние месяца четыре вместе взятые. Она смешно морщила носик и хмурила лоб, отчего была похожа на маленького ребёнка.       Это в ней Лёше нравилось больше всего, а ещё, когда девушка проявляла свой не дюжий отцовский характер, раздавая всем указания. Она выглядела обалденно властной. Его это заводило.       Завтрак принесли довольно быстро. Официант не стал задавать никаких лишних вопросов, быстро расставив тарелки на столик, и удалился, не желая мешать.       Ребята завтракали, то и дело смеясь, смотря параллельно «Интернов», где Быков слишком ловко и удачно выставлял Лобанова с Левиным идиотами, а не высококлассными специалистами, какими они себя мнили.       Всё было настолько по-домашнему, что Рита даже несколько раз себя ущипнула, ведь ей казалось, что это просто затянувшийся сон, который мог оборваться в любой момент, а она бы очнулась снова одна в пустой и холодной постели.       Она была счастлива, бессовестно счастлива. Ей хотелось обнять весь мир, дарить комплименты каждой девушке и не отпускать Лёшину руку никогда. Больше никогда.       По телевизору уже давно «Интерны» сменились чем-то другим, ребята даже этого не заметили, разговаривая и разговаривая обо всём на свете, стараясь наверстать упущенное время.       Завалившись на диван, они смеялись, смеялись так звонко и заразительно, что казалось, вновь стали беззаботными детьми.       Внезапно Лёша очень серьёзно посмотрел на Риту, которой его резкая смена настроения совершенно не понравилась.       — Что случилось? — осторожно спросила она, сверля парня испуганным взглядом.       — Я люблю тебя, — тихо, почти шёпотом произнёс Лёша, а у Маргариты с плеч словно тяжеленный груз упал. Она расплылась в довольной улыбке, придвинувшись к нему ближе и обвив его шею руками.       — И я тебя люблю, Лёш.       Секунда, и парень снял с безымянного пальца обручальное кольцо, которое снова надел, стоило ему только решиться вернуть Риту, и надел его на безымянный палец девушки. Она молчала, следя за каждым его движением.       — Будешь моей женой?       У неё не было слов. Совсем. Впервые за некоторое время её полностью лишили дара речи, отчего Рите даже стало не по себе. Она выглядела слишком уязвимой, когда не знала, что ответить и как реагировать. Она выглядела растерянной, но безумно милой.       Резко вскочив на ноги, она взяла с прикроватной тумбочки шкатулку, в которой всё время хранилось её обручальное кольцо, которое слишком больно было тогда снимать и прятать, лишь бы не прокручивать в голове тот зловещий разговор, когда все её мечты, кажется, рухнули.       Она хотела его даже выбросить, но не решилась. Слишком много было воспоминаний.       Девичий пальчик был гораздо меньше, чем у Лёши, поэтому её кольцо налезло ему только на мизинец.       — Да. А ты будешь моим мужем?       — Ты никуда уже от меня не денешься, — улыбнулся Лёша, притягивая её ближе к себе.       Больше им было ничего не нужно.

***

      Лев Глебович обедал, когда на соседний стул опустилась донельзя довольная Рита. Такой он её давно не видел.       — Приятного аппетита, пап, — Федотов на секунду перестал жевать, таращась на дочь удивлённым взглядом. — Что ты так смотришь на меня? Я не могу пожелать тебе приятного аппетита?       — Можешь, конечно. Неожиданно видеть тебя такой, — Лев Глебович прожевал кролика, продолжая сканировать Риту внимательным взглядом. На мгновение у него в голове мелькнула мысль. Неужели она пьяная? Но нет, Маргарита была совершенно трезвой, но улыбалась во все тридцать два, чего с ней давно уже не было.       — Какой? — Рита стрельнула глазами, подзывая официанта.       — Счастливой такой. Что стряслось?       — Всё супер, пап.       Сделав заказ почему-то на две персоны, что Федотов вообще не понял, Рита как бы невзначай махнула в воздухе рукой, случайно демонстрируя отцу обручальное кольцо, которое снова украшало её безымянный палец.       Лев отреагировал молниеносно, поймав девичью руку и как утром внимательно уставился на неё, словно увидев нечто странное или страшное.       — Не понял. Это что?       — Папа, ну ты чего? Это кольцо обручальное. У самого таких сколько было, — отмахнулась Рита, повернув голову в сторону бара, где как раз сидел Лёша, нервно поглядывая в их сторону.       — Я знаю, что это обручальное кольцо. Я спрашиваю, откуда оно?       — Как откуда? Со свадьбы, — Рита сделала глоток коктейля, состроив слишком невинные глазки, чтобы ей можно было в чём-нибудь заподозрить.       — С какой ещё свадьбы? — едва ли не взревел Федотов, который совершенно не понимал, что происходит. Слишком довольная дочь будоражила его сознание чересчур сильно, отчего он готов был сорваться с места в любую секунду и набить кому-нибудь морду.       — С нашей с Лёшей свадьбы, пап, что тут непонятного-то?!       На мгновение Лев застыл, переваривая информацию. Он настолько усердно о чём-то думал, что можно было бы увидеть, как крутятся в его мозгу шестерёнки. Он соображал.       Вдруг у него над головой словно лампочка зажглась, а паззл сложился от и до.       Возвращение Зуёнка. Разговор в беседке. Своеобразное благословление парня на подвиги ради Риты. И, собственно, довольная дочь. Он всё понял.       — Вы помирились?       — Да, — легко и свободно ответила Рита, продолжая витать в облаках.       — Так, а ну-ка зови этого Ромео сюда, быстро!       Рита помахала в сторону барной стойки, а Лёша на негнущихся ногах подошёл к столику.       — Ну, что стоишь, зятёнок? Присаживайся, — парень присел ближе к Рите, опасаясь чего-то страшного. Правда, в какой-то момент Федотов слишком искренне улыбнулся и, кажется, никого убивать не собирался. В конце концов, он же сам дал ему шанс на исправление ошибок. — Значит так, дорогие мои! Чтобы больше никаких ссор мне, вы поняли? У меня сердце больное, помните об этом! А ты, зятёнок, ещё раз обидишь Риту — отправишься на корм рыбам, понял?       — Папа! — вскрикнула Маргарита.       — Цыц! Не мешай уважаемым людям вкушать наши волшебные яства.       — А ты не угрожай моему мужу!       После обеда ребята двинули на прогулку. На улице было не жарко, поэтому вполне можно было побродить по тропинкам около леса, даже до озера дойти. До озера они как раз и дошли.       Внезапно Рита сорвалась с места и потащила парня к воде. На ней было лёгкое, развивающееся платьице, а волосы ниспадали на плечи, придавая девушке только большего очарования.       У кромки воды Рита сняла босоножки и намочила ноги. Вода была прохладной, отчего по её телу тут же пробежал холодок. Девушка шагнула в глубину, абсолютно не замечая, что платье бесповоротно намокло.       Ей хотелось чудить, сделать что-то эдакое, чтобы всех удивить, и Лёшу в первую очередь.       Рита попробовала воду рукой, задорно взглянув на Лёшу, а уже в следующую минуту окатила его едва ли не с ног до головы.       — Иди ко мне, вода прелесть, — Рита резвилась в озере, словно маленькая девочка, а Лёша влюблялся в неё только сильнее и сильнее.

***

      Мысли в голове никак не удавалось привести в порядок. Парня ломало с такой силой, что он просто не мог никого нормально делать. Перед глазами стоял образ заплаканной девушки, от которого просто разрывалось сердце. В то же время в голове никак не удавалось привести в порядок. Парня ломало с такой силой, что он просто не мог ничего нормально делать. Перед глазами стоял образ заплаканной девушки, от которого просто разрывалось сердце. В тоже время в глубине души Юру мучила совесть за вчерашние излишне резкие слова в её адрес. Но стоило парню вспомнить, как ласково Зуёнок нёс её на руках, как она прижималась к нему и смеялась над его шутками, как они вчера обнимались у его кабинета, жалость и совестливость сменялись на злость и обиду.       Эмоции были настолько осязаемыми, настолько больными, что парню хотелось спрятаться от них как можно дальше, закрыться, найти укромный уголок. Юра прекрасно понимал: алкоголь сейчас совсем не выход, но бороться со своим желанием хоть на немного притупить боль он был не в состоянии.       Ноги сами привели его к бару, как раз было обеденное время. С девушкой он больше не пересекался, стараясь лишний раз не выходить из кабинета. Пациентов было мало и поэтому отвлечься от пожирающей душу изнутри боли было очень сложно.       Присев за барную стойку, Юра тяжело вздохнул. Бармен Саша, который, кажется, работал уже третьи сутки подряд, ведь сменщик недавно умудрился где-то подхватить простуду и сейчас отлеживался в своей комнате под наблюдением Стеллы Анатольевны, подошёл к парню едва ли не засыпая на ходу.       — Саш, тебе бы поспать. Ты вот-вот с ног свалишься, — Юра осмотрел парня профессиональным взглядом и всерьёз запереживал за его состояние, ведь, по его мнению, Саша был неплохим парнем, и они частенько общались в дружеской обстановке втроём вместе с Пашкой. — Плохо выглядишь.       — На себя посмотрите, Юрий Сергеевич. Ты чего хмурной такой?       — Да так, не забивай голову.       — Как скажешь, тебе как обычно, чай? — Саша дёрнулся в сторону стоявшего неподалёку пустого заварного чайничка.       — Нет, давай виски, — Юра опустил глаза вниз, словно не до конца был уверен в правильности сказанных слов.       — Виски? — бармен бросил на парня недовольный взгляд. — Ты на своих ошибках совсем не учишься?       — Сань, не начинай.       Саша тяжело вздохнул, но докапываться до парня не стал, видя его состояние. Потянувшись к бутылке за своей спиной, он услышал гневный голос:       — Убери руки от бутылки и не вздумай ему наливать, — Пашка подошёл к бару с беспокойством смотря на Юрия Сергеевича. — Тебе в прошлый раз мало было неприятностей, новые ищешь? — Пашка облокотился на барную стойку рядом с другом лицом в зал, следя за гостями. — Павел, Ваша личная психологическая служба, что у тебя опять случилось?       — С чего ты взял, что у меня что-то случилось?       — Юра, ты заказал вискарь в обед. Я уверен, что у тебя опять в голове тараканы с ума сошли       — А может, я просто хочу расслабиться, тебе в голову не приходило? — Юра повернулся к другу и посмотрел на него, ехидно улыбаясь.       — Порнушку посмотри, и сразу расслабишься.       — Теперь понятно, Паш, почему я тебя никогда в баре не наблюдаю, если только с Юлей, — Юра и Саша усмехнулись одновременно.       — Ой остряк, конечно, куда лучше напиться и пойти в люкс к дочери хозяина, да?       — Да не собираюсь я напиваться, Паш.       — Ты с ней так и не поговорил? — Паша спрашивал в лоб, не ходя вокруг да около, ведь прекрасно понимал, что единственной причиной, по которой непьющий Юра мог оказаться в баре, была одна единственная на свете девушка.       — Нет. В этом нет смысла, — парень бросил взгляд в сторону лобби. С одной стороны ему до безумия хотелось, чтобы в него как обычно ворвалась его взбалмошная управляющая. Подлетела к нему с очередной проблемой, которую он бы бросился решать несмотря на то, что это не входило в его обязанности. С другой — Юре наоборот хотелось не встречаться и не пересекаться с ней лишний раз, ведь смотреть на девушку, которую он полюбил до потери пульса и понимать, что он никогда не сможет быть с ней, было невыносимо больно.       — В смысле нет смысла, Юр? — Паша не унимался, стоя рядом с другом, хотя его уже два раза подзывал один из посетителей в ресторане. Кивнув в сторону гостя, что он подойдет через несколько секунд, он снова взглянул на друга. — Вы должны уже всё решить!       — А всё уже решилось, Паш. Я был прав. Всё кончено.       Павел не успел промолвить и слова, как в ресторан влетел Федотов, который явно прибывал в очень плохом расположении духа.       — Где это маленькое недоразумение, которое я по своей же тупости назначил управляющей? — голос Льва Глебовича эхом разлетелся по всему ресторану, заставляя весь персонал поёжиться от строгости и злости в нём. Достав мобильный телефон, Федотов громко рявкнул в трубку, стоило девушке ответить на звонок. — Быстро дуй ко мне в ресторан, пока я тебя не убил.       Ксения вбежала в лобби спустя несколько минут. Заметив девушку, Федотов взял её за руку и отвёл подальше от гостей ближе к барной стойке. Она была настолько напугана и удивлена, что абсолютно не заметила сидевшего за баром парня, который сразу же отвернулся, едва она переступила порог ресторана, чтобы не быть замеченным.       — Лев Глебович, что случилось?       — Это я тебя хочу спросить, что такого случилось, что ты не в состоянии выполнить мои распоряжения? У тебя компот вместо мозгов? — казалось, ещё немного и из глаз Федотова полетят искры.       — Я не понимаю, — Ксения мямлила, переступая с ноги на ногу, судорожно пытаясь вспомнить, где она могла накосячить.       — Не понимает она! Я тебе утром что сказал? Ты хоть понимаешь, какого гостя мы ждём.       — Ну у нас все гости важные, — Ксения пыталась хоть как-то реабилитироваться в глазах начальника, но всё явно было зря.       — Так, мелочь, не беси меня! Я тебе утром русским языком сказал, что к нам Кужугетович едет, мне его помощник звонил. Ты издеваешься сейчас надо мной?       У Ксении в голове моментально сложился паззл. Так вот о чём Федотов так разгорячено ей рассказывал с утра, пока она не могла оторвать свой взгляд от Юрия Сергеевича и полностью погрузилась в свои мысли, абсолютно не слушая Льва Глебовича. Она пропустила огромное количество важной информации, только потому что не может справиться со своими чувствами к местному доктору.       Непростительная ошибка.       — Лев Глебович, мы к его приезду полностью готовы, — Ксения изо всех сил старалась показать, что ничего не пропустила и была полностью готова к приезду важного гостя. Это и не было враньем, ведь она день за днём следила за отелем и, зная Федотова, всегда держала один из люксов пустым и наготове.       — Готовы говоришь? Тогда скажи мне, гномик мой в тапочках, почему президентский люкс за ним не забронирован? Я же тебе утром сказал это сделать, — Лев смотрел на девушку слегка прищурившись и с недовольством.       — Туда без моего ведома всё равно никого не заселят, а я держу это всё на контроле.       — Держит она на контроле, как же. В отеле бардак! — голос Федотова сорвался на крик, привлекая к себе внимание всего персонала и немногочисленных гостей в ресторане.       Юра, который сидел совсем близко, сжал кулаки, борясь с собой. Парню безумно хотелось вмешаться, заступиться за девушку, придумать любую отговорку, лишь бы отвлечь разъярённого Федотова от неё. Несмотря на все произошедшее сердце парня сжималось от того, как Лев Глебович срывался на ней из-за очередной важной шишки. Он из последних сил боролся с желанием вскочить со стула и снова решать её проблемы. Это вошло у парня в привычку.       — Тебя об элементарных вещах попросили, а ты даже этого сделать не смогла. Моя дочь и та бы справилась, — Федотов не унимался, срывая на девушке всю накопившуюся злобу. — Слушать надо было, а не Юрца своего глазами раздевать!       — Лев Глебович, я слушала…       — Что ты слушала? — Федотов был не преклонен и, словно ураган, сносил всё на своем пути, правда на пути у него сейчас была только Ксения, которая стояла, словно маленькая девочка, провинившаяся перед родителями. Объективно Лев был прав. Она не слушала, полностью погрузившись тогда в свои мысли и видимо даже сказанная Федотовым фамилия не могла отвлечь девушку от её раздумий. — Я тебе русским языком всё объяснил! Почему мне звонят уважаемые люди, спрашивают меня о готовности, я проверяю, а у нас ни хрена не сделано?       — Простите, Лев Глебович, я отвлеклась, сейчас всё подготовим. Люкс свободен, персонал к его приезду всегда готов.       — На что ты отвлеклась? Хотя, я и так знаю ответ. Подготовит она всё. Человек уже едет к нам, уже буквально на пороге у нас. Ты хоть понимаешь своим куриным мозгом, что это за гость? Да он нас всех по миру пустит, если ему что-то не понравится, а ты элементарно не можешь кровать в номере переставить.       — Кровать переставить? — девушка удивлённо уставилась на Федотова, пытаясь понять смысл сказанных им последних слов. Правда, видя, как Лев изменился в лице и стал еще более суровым Ксения поняла, что допустила серьёзную ошибку.       — Значит, ты меня нифига не слушала с утра. Ты в облаках витаешь или половая жизнь влияет на внимательность? — Федотов не стеснялся в выражениях, привлекая ещё больше внимания со стороны гостей и персонала в особенности.       Татьяна откровенно радовалась, стоя за стойкой регистрации, тому, какими словами и каким тоном Федотов разговаривал с управляющей. Официанты разбежались от греха подальше, лишь Пашка, бросив взгляд на девушку и увидев её эмоции, посмотрел на друга. Встретившись с ним взглядом, Юра отчетливо прочитал в глазах лишь одну фразу: «И чего ты сидишь, идиот? Спасай девчонку!»       Юрий Сергеевич даже дёрнулся в сторону девушки, но остановился в последний момент. Это больше не его дело. Пусть теперь за неё заступается Зуёнок, ведь её голова была явно забита им. Внутренние принципы пытались сопротивляться, надавить на то, что он всё-таки мужчина, и не должен стоять в стороне, особенно когда дело касалось девушки.       «Твоей любимой девушки, идиот! Иди!!!»       Он пытался игнорировать внутренний голос, который просто кричал внутри него. Костяшки на пальцах побелели от того, с какой силой он сжимал кулаки. Это не укрылось от бармена, который бросал косые взгляды то на врача, то на бедную управляющую, которая получала от Федотова по полной программе.       — Мне это всё надоело, не можешь элементарные вещи исполнять — вали из моего отеля! Уволена! — Федотов перешёл на крик, отчего девушка даже зажмурилась, пытаясь сжаться в комочек.       — Лев Глебович, я все сейчас же исправлю, я просто…       — Она просто попросила меня это сделать, а я забыл. Так что это не её вина, Лев Глебович, — Юра оказался рядом с Федотовым молниеносно, на удивление всего персонала, который с испугом следил за развитием событий.       Ксения замерла, удивлённо смотря на вставшего рядом с ней Юру. Что вообще происходит? Он снова за неё заступился, или ей это всё просто снится? Что у этого парня в голове твориться?       — Юрец, ты опять лезешь, куда тебя не просят. На этот раз не прокатит. Я всё понимаю, любимая девушка, но на этот раз моё терпение кончилось, — Федотов не унимался, а у Юры на словах «любимая девушка» сердце ушло в пятки. Лев даже не догадывался, насколько был прав в своих словах. И несмотря на то, что в глубине души он до сих пор был готов ради неё на всё, сейчас мотивы у парня были совсем иными.       Стоило только Юре услышать, как разъярённый Федотов сказал Ксении, что она уволена, испуг за девушку, который появился в первые секунды, сменился на зародившийся в голове план. Раз Лев так остро отреагировал, что даже был готов уволить Ксению, несмотря на то, с каким теплом он относился к девушке, значит, гость был поистине важным. И раз он готов лишиться такого специалиста, как Ксюша, то и его держать не станет. Вот и способ поскорее отсюда уехать. Вынудить Федотова его уволить, раз добровольно он не захотел подписывать его заявление.       — Лев Глебович, это правда. Ксения попросила меня подвинуть кровать в люксе, так как все рабочие были заняты, а я зачитался журналом и забыл. Вспомнил вот только что, когда Вы её ругать начали, — Юра смотрел на начальника с совершенно невозмутимым лицом, в то время как у Льва от удивления и наглости брови на лице поползли вверх.       — Вот от кого, а от тебя я такой подлянки не ожидал, — Федотов явно был шокирован, ведь его голос стал на несколько октав тише.       Ксения стояла, задержав дыхания, пытаясь унять дрожь в коленях.       «Какую кровать я просила тебя подвинуть, Юра, что ты несёшь?»       Девушка прекрасно понимала, что своими действиями парень рыл себе могилу, ведь Лев был настроен серьёзно, и скорее всего Юре грозило увольнение. А это значит — прощай мечта. Это значит, ей придется с ним попрощаться. От одной только подобной мысли сердце сжалось в тугой узел настолько сильно, что Ксения не могла дышать. В голове был такой круговорот мыслей, что голова начала гудеть.       Зачем? Зачем он снова за неё вступился, да ещё и рискуя потерять работу и расположения Льва? Во всей этой ситуации виновата только она, ведь нужно было слушать, а не в облаках витать, и если уж кого и увольнять, то её. Она абсолютно перестала понимать его мотивы и поведение, молча стоя и хлопая ресничками.       — Да, Юрец, что мне теперь с тобой делать? — Федотов потёр переносицу и тяжело вздохнул. — Что ж, ты сам виноват. Не думал я, что это скажу, но ты уволен…       Около бара была гробовая тишина, кажется, даже гости с замиранием сердца следили за развитием событий. Звук звонившего телефона Федотова — единственное, что нарушило тишину.       — Слушаю, — Федотов практически рявкнул это в трубку, не сводя глаз с парня. — Да, уважаемый, конечно ждём, всё будет готово в течение десяти-пятнадцати минут.       Ксения сразу поняла, с кем так мгновенно Лев стал таким любезным. Личный помощник Кужугетовича. Честно говоря, девушке было абсолютно всё равно, единственное, что сейчас её беспокоило — это Юра, а точнее то, с какой легкостью он отреагировал на предстоящее увольнение.       На секунду девушке даже показалось, что он слегка улыбнулся уголком губ, но она отказывалась в это верить. Ей просто показалось. Пока она стояла, не сводя с парня глаз, до неё доносились отголоски фраз от разговора Федотова.       «В смысле, не приедет?.. Дела появились… Очень жаль, а мы так ждали… Ну ничего в другой раз…»       Положив трубку, Федотов посмотрел на абсолютно шокированных Ксюшу и Юру, чьи лица не выражали никаких эмоций. От глаз Федотова не укрылось, что ребята держаться отстранённо, да и утренняя выходка Юры с заявлением всплыла в памяти. Сообразив что к чему, Лев решил сделать всё по-своему.       — Кужугетовича не будет. Опять, — убрав телефон в карман брюк, Лев повернулся к гостям. — Друзья, прошу прощения за шум, производственные моменты. Значит так, — понизив голос, чтобы больше не отвлекать гостей и не нарушать их отдых, Федотов повернулся к Юрию Сергеевичу и Ксении. — Раз тут такие пироги, иди работай, симпапулька. И в следующий раз слушай внимательно, что тебе говорят.       — А как же… — единственное, что сейчас интересовало девушку — это судьба Юры. От одной мысли, что его не будет в отеле, на душе скреблись кошки. Несмотря на недопонимание, которое сейчас было между ними, она была абсолютно не готова его терять и была готова на всё, лишь бы сохранить ему работу.       — А ты, Юрец, похоже в рубашке родился. Иди тоже поработай и не попадайся мне больше на глаза сегодня, — Лев заметил, как Ксения легонько выдохнула, успокоившись. — Всё, всем работать!       Девушка, смущённо улыбнувшись, кивнула Федотову и снова посмотрела на Юру, которого фраза Федотова явно не порадовала. Решив не испытывать судьбу, Ксения развернулась и решила обдумать всё случившееся в своём кабинете. Голова гудела от непонимания и всё, что ей сейчас было нужно — оказаться наедине с самой собой.       — Лев Глебович, я думаю, что за подобные косяки, всё же нужно, — стоило только девушке покинуть лобби, Юра решил идти ва-банк, но Федотов не дал ему закончить свою фразу.       — Отличная попытка, Юра. Надо нам как-нибудь с тобой в покер сыграть, мне кажется, что из тебя выйдет неплохой игрок. Блефуешь хорошо. Но хочешь совет? Льва так просто не обманешь, — улыбнувшись и похлопав парня по плечу, Лев направился к выходу из отеля. Обернувшись у двери, он окликнул борющегося со своей яростью парня: — От проблем не надо бежать, Юрец, их нужно решать. Заявление приму только после того, как тебе его твоя мелочь в туфельках подпишет. Иди, мирись! — громко смеясь, Федотов вышел из отеля на улицу.       Тяжело вздохнув Юра принял единственное по его мнению верное решение. Он соберёт вещи, а потом просто поставит Федотова перед фактом, отправив ему одно смс. Почему-то ему казалось, что Ксения не станет его останавливать. Или он просто пытался себя в этом убедить, потому что в глубине души не представлял, как можно уехать отсюда и перестать видеть её каждый день       Но остаться и смотреть, как она либо убивается по Зуёнку, либо ещё хуже — будет вместе с ним, было бы в тысячу раз хуже.       Решено.       «Пора собирать вещи»

***

      День выдался для Паши довольно тяжёлым. Он бегал, словно белка в колесе между залом и кухней, выполняя заказы. Гостей было немеряно, а приезд Кужугетовича и вообще сорвал крышу всем, начиная от Федотова с Зуевым и заканчивая Ксюшей, которая как всегда накосячила, а благородный рыцарь Юрец её снова спас, даже несмотря на то, как ему было больно.       Вообще Паше было чертовски жаль друга, который снова получил жёсткую подножку от судьбы, но лезть с советами не спешил — он должен был сам разобраться, так уж точно всем будет лучше.       К вечеру парень едва ли не валился с ног, ведь ему не удалось даже на пятнадцать минут присесть, как бывало обычно, в другие более спокойные дни.       Гриша пару раз получил нагоняй от Льва Глебовича за то, что подобрал не то вино, какое следовало, из-за чего бросался на подчинённых, словно цепной пёс. Больше всего, естественно, досталось Паше, к которому у Григория было теперь слишком особое отношение.       — Павел, подойдите ко мне, будьте так любезны, — Гриша вроде бы и улыбался, но его улыбка была похожа на оскал, ведь ему до дрожи хотелось насолить парню. Никак Гриша не мог смириться с тем, что Юля от него ушла, да ещё и к Паше.       — Что? Я занят вообще-то, — Паша не особо с ним любезничал, ведь времени на потрепаться у него попросту не было.       — Хамить не надо. То, что Лев Глебович Вас защищает, не делает Вам чести.       Паше хотелось пару проехаться по его наглому и самодовольному лицу, ведь Григорий в последнее время слишком его бесил. Просто чересчур. Сразу было видно, что он не умел проигрывать, да и вообще мириться с тем, что кто-то выбрал не его.       — Я ещё даже не начинал хамить.       — Штраф. Двадцать процентов от зарплаты, — резко выпалил Гриша, а его глаза при этом смеялись, словно он получал удовольствие от подобных действий и фраз.       — Это за что ещё? — изумился Паша поведению Григория, который раньше вообще никогда себе такого не позволял и никого не штрафовал даже под страхом нагоняя от Льва.       — Двадцать пять процентов. Дальше будем пререкаться? — Паша прожигал его ненавистным взглядом, держа руки за спиной и сжимая ладони в кулаки. Желание вмазать Грише росло в геометрической прогрессии. — Идите работайте, если не хотите к концу смены оказаться без чаевых.       С торжествующей улыбкой Гриша прошёл к одному из столиков, к которому как раз подошла Регина Марковна, предоставив гостям блюдо от шеф-повара.       — Приятного аппетита! — она улыбнулась и тут же посмотрела в сторону Гриши. Её глаза сверкнули недобрым огнём, что не укрылось от внимательного взгляда Паши, который, кажется, понял, что дальше будет нечто интересное.       Подойдя к Григорию, Регина, продолжая ухмыляться, посмотрела на него с долей сожаления.       — Что, самоутверждаешься за счёт молодёжи? Ничего умного придумать не можешь? Правильно я сделала, что развелась с тобой, — видно было, что Регина над ним откровенно издевалась, отчего Гриша даже, кажется, невольно сжался от одного только её взгляда. Её слова его ранили, причём довольно сильно, ведь он никак не мог смириться с тем, что его реально сначала бросила жена, предпочтя ему одного из хозяев отеля, а после и Юля, уйдя от него к официанту.       — Регин, не надо…       — Надо, Гриш, надо. Ты жалкий, настолько жалкий, что прямо противно смотреть. Я Рыжую зауважала, когда она к этому официанту ушла, молодец девчонка. Он лучше тебя во всём. А ты только и делаешь, что ноешь и отношения выясняешь. Не мужик ты, тряпка, только и всего.       Гриша стоял, словно громом поверженный. Слова бывшей жены били его настолько сильно и больно, что он едва ли на ногах стоял. Больше всего его ранило то, что это слышали его подчинённые и гости. Но самое главное, что это слышал Паша, который едва сдерживал улыбку.       Стоило Регине уйти, как Григорий повернулся к Паше.       — Штраф — тридцать процентов за подслушивание чужих разговоров, — Павел даже не возражал, ведь унижение Гриши того стоило. И пофиг, что он лишился немалой суммы зарплаты, он бы вечно смотрел, как Григория втаптывают в грязь, да ещё и Регина Марковна, которая после воссоединения с Зуевым стала просто нереально шикарной женщиной. Сразу было видно, что её любят, уважают, ведь от этого женщины только расцветают, а беременные — особенно.       Улыбнувшись, чем выбесив Григория ещё сильнее, Паша летящей походкой направился принимать следующий заказ, излучая нереальный позитив.       В семь, когда смена наконец-то закончилась, парень быстро переоделся в любимые джинсы и футболку. Голова раскалывалась, отчего безумно хотелось чудо-таблеточку от Юрца, которая помогала едва ли не мгновенно.       Как всегда без стука ввалившись в медпункт, Паша на секунду застыл, ведь там было пусто, но дверь не заперта, значит, кто-то точно был, только вне зоны видимости. И он не ошибся. Из-за ширмы выглянула Стелла Анатольевна с бинтом в руках.       — Здравствуйте, Стелла Анатольевна, а где Юра? — Паша сканировал кабинет внимательным взглядом, задержавшись на рабочем столе лучшего друга, на котором был просто идеальный порядок. Слишком идеальный, просто режущий глаз. Что-то было не так, но парень не понимал пока, что именно.       — А его нет, он пораньше ушёл сегодня, — доброжелательно ответила Стелла, не отрываясь от Айбека, которому как раз и перевязывала руку. Видимо, один из помощников дяди Бори переборщил с усердием в работе.       — Пораньше значит. Интересно, — протянул Паша, а в его груди неприятно кольнуло.       — Ты что-то хотел?       — Да, у Юры таблетки от головы есть, можно возьму?       — Конечно. Знаешь, где лежат? — Паша кивнул, а Стелла, улыбнувшись ему в ответ, снова повернулась к Айбеку, уделяя ему всё своё внимание.       Паша прошёл к столу и выдвинул нужный ящик. Он не раз замечал, как Юра оттуда доставал эти таблетки, поэтому ему не составило труда их найти. Правда, когда он уже взял блистер с лекарством, его взгляд зацепился за лист бумаги. Не спрашивая ни у кого разрешения, впрочем, спрашивать было не у кого, Павел протянул руку и взял этот лист.       Он читал его медленно, и с каждым словом его сердце бухало в пятки, отдаваясь при этом болезненным спазмом.       «Прошу уволить меня по собственному желанию…»       По собственному желанию…       Уволить меня…       Прошу…       Он словно смаковал каждое слово, стараясь осознать, что это вообще такое. Голова продолжала раскалываться настолько сильно, что Паша вообще не мог мыслить здраво.       Он пялился на листок, раз за разом перечитывая текст, словно поддаваясь мазохистскому удовольствию. Он не понимал, не понимал вообще ничего, не хотел понимать…       Внезапно его словно по голове ударили. Он дёрнулся на месте, снова вчитываясь в текст заявления, а его сердце поднялось с пяток, забившись в сумасшедшем ритме.       До него дошло.       Юра собрался увольняться.       Увольняться.       Но почему?       Ответ маячил на поверхности, даже задумываться не стоило.       Ксения.       Ксения и Зуёнок.       На мгновение Пашу захлестнула сумасшедшая ярость. Такая жгучая, что ему хотелось рвать и метать, убивать, разносить отель по кирпичикам, крушить, лишь бы заглушить боль внутри.       Он не хотел терять друга, ведь Юра стал для него настолько родным человеком, без которого он уже не мыслил своей жизни. И не хотел мыслить.       Он не даст ему уехать из-за глупой, странной девушки, которая вывернула его душу наизнанку, причиняя боль.       Он не даст ему разрушить жизнь.       Он не отпустит его никуда, даже если для этого нужно будет Юру приковать наручниками к батарее.       Ему нужен друг. Тот Юра, который понимал его как никто другой. Тот Юра, который стал для него самым близким человеком. Тот Юра, который заменил ему всех.       Сжав заявление в ладонях, Паша резко сорвался с места, громко хлопнув дверью.       Кабинет Ксении был на втором этаже, и он был уверен, что девушка ещё там. Влетев в её кабинет, он впился в Ксюшу ненавистным взглядом, от которого девушку передёрнуло.       — Паш, что-то случилось?       Он дёрнулся от отвращения, которое во всю мощь сейчас чувствовал к Ксюше. Она не особо нравилась ему ещё тогда в лице горничной, но когда он узнал, что Юра её полюбил, всё же оттаял немного к ней, а местами даже проникся симпатией. Сейчас же она снова взбесила его до невозможности, ведь посмела сделать больно дорогому ему человеку. Это он не прощал никому и никогда.       — Конечно, нет, Ксения Борисовна, всё просто зашибись, — его голос сочился ядом, от которого девушка словно сжималась, твёрдо понимая, что что-то точно произошло, ведь таким Пашу она не видела никогда. — Вы вот сидите в кабинете, работаете, строите из себя крутую управляющую, а на самом деле… — ему хотелось ударить её как можно больнее, чтобы она почувствовала на себе всё, что сейчас чувствовал он. — На самом деле ты, — он резко перешёл на «ты», что тут же хлестнуло слух девушки — это не сулило ничего хорошего, — дура дурой. И как только Юрец умудрился с тобой связаться?!       Ксюша вздрогнула, стоило ей только услышать имя такого родного Юрия Сергеевича. Правда, это длилось недолго. До неё дошёл смысл остальных слов Павла.       — Что ты... — но она не успела закончить, ведь Паша её нещадно перебил, стоило ей только начать возмущаться:       — Что я себе позволяю? Да хрен со мной! Что ты себе позволяешь? Что ты вообще о себе возомнила? Думаешь, что если Федотов тебя управляющей сделал, то всё, королева Вселенной?       Ксюша пялилась на него, не в силах и рта раскрыть, полностью потеряв дар речи. На какой-то момент ей даже показалось, что Паша пьян, но нет, он был совершенно трезв, что ещё сильнее вгоняло её в страх и панику.       Она не понимала ничего, ведь никогда не делала парню ничего плохого. С чего он так резко на неё сорвался, было пока загадкой, которую разгадать не давал сам Паша, продолжая наступать на неё, причём во всех смыслах, медленно подходя к столу. Ксюша даже вжалась в спинку кресла, словно стараясь просочиться сквозь него и скрыться от разъярённого Паши.       — Молчишь? Нечего сказать? Тебе всегда нечего сказать! Вечно молчишь, причиняя своим тупым молчанием боль остальным.       Кажется, или в сознании девушки на мгновение промелькнуло осознание слов Паши, но он снова не дал ей подумать, подойдя к ней почти вплотную. Их разделял только стол.       — Думаешь, можешь вертеть всеми, как хочешь? Влюблять в себя? А потом бить, да так, что жить не хочется?       — Я не понимаю… — пролепетала девушка, что ещё сильнее разозлило Пашу, который и так был уже на грани.       — Не понимаешь? — взревел Павел, прожигая её жгущим взглядом, в котором плясал огонь. — Да что ты вообще понимаешь?! Ах да, как мужиков менять налево и направо, как полная шлюха!       На мгновение он замолчал, словно понял, что перешёл черту. Но это было всего на мгновение, ведь он просто набрался сил для следующего броска, который сделал незамедлительно.       Ксюша зажмурилась, как будто хотела исчезнуть, раствориться, лишь бы не слышать обидных слов, причину которых она до сих пор так и не поняла.       — Неприятно, да? Привыкай, теперь так всегда будет!       Он замолчал, словно взяв передышку, которая оказалась очень кстати для Ксюши, которая наконец-то смогла открыть рот.       — Ты объяснишь, что происходит?       — Я ещё и объяснять должен? Интересная у тебя позиция. Сама херни наворотила, а я должен что-то объяснять! Браво, Ксения Борисовна! — Паша похлопал в ладоши, совершенно не боясь возмездия, ведь за такую правду не увольняют, а благодарят.       — Да что происходит??? — Ксюша вскочила на ноги, не в силах больше терпеть оскорблений в свой адрес.       — Любуйся, — Паша кинул ей в лицо тот самый лист бумаги, который всё время сжимал в руках.       Ксюша поймала его и непонимающе уставилась в текст, прочитывая каждое слово слишком медленно, словно пропуская сквозь себя.       — Нравится? — не унимался Павел, продолжая бить, лишь бы сильнее, лишь бы больнее.       — Что это? — дрожащим голосом спросила Ксюша, поднимая на парня взгляд.       — Ты ещё и читать не умеешь? Вот это список качеств! Просто комбо!       Ксения снова уставилась в текст, прочитав ещё раз, после чего опустив взгляд ниже, где была дата и подпись.       Подпись Юры.       Её сердце пропустило удар.       И как она вообще не узнала сразу его почерк? Она же знает его наизусть! Каждый завиток! Каждую букву!       — Это Юра написал? Но почему?       — Почему? А то, что ты ведёшь себя, как последняя сука, не причина?       — Да хватит меня оскорблять уже! — снова прорезался голос у Ксении, что было Паше только на руку.       — Это ещё малая часть того, что я о тебе думаю. Неужели ты настолько бесчувственная, что подпустила его к себе так близко, чтобы потом ранить? К чему был этот грёбаный спектакль? Риту позлить? Или чтобы поиграть с чувствами Юры, пока Зуёнок не вернулся? В тебе вообще есть хоть что-то человеческое? — Паша уже не кричал, а говорил тихо, но его голос был настолько ледяным, что лучше бы он кричал, от этого было не так жутко.       — Что, причём тут Зуёнок вообще?       — Да при том, блять, что ты всё это время крутила Юрой, как только хотела, продолжая ждать и любить Зуёнка. Скажешь, нет?       Ксюшу словно по голове ударили. Она смотрела тупо перед собой, пережёвывая услышанное и понимала, что облажалась по полной программе. Она облажалась. Она. Не Юра.       Паззл полностью сложился в её голове.       — Я люблю его, Паш.       — Да я знаю…       — Нет, ты не так понял. Я люблю Юру и только Юру. А Лёше я помогала возвращать Риту.       На несколько минут оба замолчали. Каждый переваривал ситуацию, старался понять, успокоиться в конце концов. Но получалось плохо. Эмоции у обоих клокотали с такой силой, что в пору было вызывать пожарных.       Ксюша тяжело дышала, прикрыв глаза.       Внезапно она распахнула их, уставившись на Пашу диким взглядом.       — Когда он это написал?       — Я не знаю, — кажется, или Паша успокоился, вылив на девушку всё своё негодование. Он был доволен собой, слишком доволен, чтобы продолжать орать. — Я нашёл его у него в столе в кабинете.       — Где он сейчас?       — Не знаю, — снова неведенье, от которого сводило внутренности, ведь оба сейчас словно висели над пропастью непонимания и какой-то тупой боли в области сердца. — Стелла сказала, что он пораньше ушёл. Пораньше ушёл, чтобы…       Не успел Паша закончить фразу, как Ксюша вскочила на ноги и, схватив со стола заявление, помчалась прочь из кабинета.       В её голове набатом билась одна-единственная мысль: «Только бы успеть!»       Расстояние до домика персонала она преодолела за рекордное количество времени, даже не заметив, что на каблуках. Она неслась к Юре, изо всех сил надеясь, что он ещё там, что он ещё не уехал.       Мгновение — и она уже перед дверью в его комнату.       Ещё мгновение — и она дёрнула дверь на себя, которая поддалась сразу же, словно хозяин комнаты кого-то ждал.       Не помня себя от дикого волнения и переполнения чувств, Ксюша влетела в комнату, остановившись в нескольких шагах от Юры.       Секунда — и она бросила взгляд вправо, где около диванчика стоял чемодан, а рядом лежало несколько ещё не сложенных рубашек.       Юра смотрел на неё совершенно пустым взглядом. Он так надеялся уехать по-тихому, незаметно, поставив всех перед фактом, чтобы больше никому и ничего не объяснять.       В какой-то момент он заметил, что девушка сжимала в руках какой-то лист бумаги. Ему понадобилась всего пара секунд, чтобы осознать, что это его заявление, оставленное в ящике рабочего стола в медпункте.       Ксюша посмотрела на него уничтожающим взглядом, а в следующий миг бросила ему заявление прямо в лицо. Юра только в последний момент успел его перехватить, но как-то слишком неохотно, что ли.       — Ничего объяснить не хочешь? — произнесла Ксюша слишком надломлено, почти на грани истерики, но парень и глазом на это не моргнул.       — Там всё написано, или ты читать разучилась?       — Не разучилась, — она постаралась не обращать внимание на его колкости, но они били слишком сильно, чтобы пропускать их мимо ушей. — Я требую объяснений, как твой начальник.       — Я тебе не подчиняюсь, угомонись, — Юра произнёс это настолько равнодушно, отчего Ксюша едва ли смогла удержаться на ногах. Они почти-почти подкосились, а девушка чувствовала, что прямо сейчас вот-вот потеряет сознание.       — Куда ты собрался?       — Подальше отсюда.       — Я тебя не отпущу, — почти просьба, лишь бы удержать его подольше рядом, чтобы придумать что-то более разумное, но в голове было пусто.       — Мне плевать.       — А мне нет, Юр! Почему ты решил уволиться?       — Предлагаешь мне остаться и наслаждаться вашим счастьем? Нет уж, лучше свалить отсюда и больше никогда вас не видеть!       — Да кого нас, Юр?       — Тебя и Зуёнка твоего. Весело тебе было со мной играть? Интересно? Удовольствие получила?       — Я не играла с тобой!       — Не ври! Просто молчи. Я не хочу слушать твои оправдания, мне достаточно. Дай мне свалить и забыть тебя.       — Нет! — она почти кричала, не желая его отпускать. — У меня с Зуёнком нет ничего. Он с Ритой помирился.       — Лжёшь! Ты мне постоянно лжёшь!       — Нет!       — Молчи, просто молчи! Так лучше будет для всех. Для всех, слышишь? — Юра едва сдерживался. Он не мог её видеть, не хотел. Ему было больно, настолько больно, что ему казалось, он попросту скоро взорвётся от переполняющей его боли.       — Да для кого лучше, Юр?       — Для всех, — снова как мантру повторил Юра.       — Да ты объяснишь, почему так? Почему? — её голос сорвался на крик, а девушка смотрела на него настолько отчаянно, что, кажется, готова была хоть сейчас броситься ему в ноги и просить, нет, молить никуда не уезжать.       — Да потому что я люблю тебя…