Я тебя не отдам

      Юра очень старался не думать о том, что произошло в холле пару часов назад. Очень старался, но абсолютно не получалось. Он постоянно возвращался к тому, как Ксюша, такая уверенная в себе, обнимала его. Как целовала его сама, не стесняясь никого и ничего. Как заткнула за пояс саму Маргариту, которая никогда за словом в карман не лезла и готова была ответить в любой момент. Правда, на этот раз она, кажется, не знала, что сказать. Он был уверен, что это ненадолго. Рита не даст себя в обиду. Парень это уже усвоил.       Юра очень старался погрузиться в работу, уделить внимание внезапным пациентам, которые нагрянули сразу после обеда, но ничего не получилось. Он слушал вполуха, не запоминая даже и половину сказанного ими, отчего приходилось переспрашивать по нескольку раз, выглядя при этом, скорее всего, не очень профессионально. Только впервые за долгое время ему было плевать, что о нём подумают.       Голова была забита Ксенией и её, на первый взгляд, маленькой выходкой. Правда, эта маленькая выходка имела огромное значение для парня, который на пару мгновений даже подумал, что она всерьёз испытывала к нему то, что так силилась показать Рите.       — Юрий Сергеевич, с Вами всё в порядке? — подала голос Стелла Анатольевна, которая прекрасно видела, что его мозг был явно чем-то другим загружен, абсолютно не работой, а чем-то сто процентов более важным и интересным.       То, что он по уши был влюблён в Ксюшу, женщина поняла едва ли не самая первая в отеле, как бы Юрий Сергеевич не старался это ото всех скрыть. От неё не получилось скрыть совершенно — Стелла неплохо его знала и видела, как из неприступной скалы до зубов вооружённый сарказмом парень медленно превращался в плюшевого медведя, когда Ксения захаживала в медпункт за помощью.       Он помогал ей всегда. Даже тогда, когда в полной мере рисковал лишиться работы и расположения Федотова. Тогда, когда казалось, что ничего исправить нельзя и девушке точно пора собирать чемоданы.       — В полном, — немного заторможенно ответил Юра и тут же решил чем-то занять руки, взяв со стола кипу каких-то бумажек, которые Бог знает сколько там лежали. — Можете сходить кофе выпить, а я поработаю.       Ему безумно хотелось остаться одному, чтобы подумать, осмыслить, может, даже позвать Пашку, который был почти его личным психологом.       Вообще-то, что Паша мог занять в его жизни такое важное место, Юра по приезду в отель даже и не догадывался. Он тогда вообще не рассчитывал, что настолько сильно вольётся в водоворот отельной жизни, надеясь изо всех сил, что никто и не заметит его присутствия, ведь пригласил же его Федотов личным врачом поработать, а не ублажать потребности всего персонала и гостей.       Как же он ошибался!       Стоило Ксении появиться в его кабинете и поймать Льва Глебовича за язык насчёт престижности отеля, как мужчина тут же резко изменил планы на Юру, пообещав-таки личную клинику за маленькую услугу — проявить себя. Всего лишь. Делов-то!       Как оказалось, всё пошло по пи…, то есть, полетело в тартарары уже через несколько часов, когда девушка нарушила его уединение, пожаловавшись на сомнительные проблемы со здоровьем.       Почему-то после того, как на него наставил пистолет чиновник из министерства, Юре резко захотелось с кем-то поговорить. Он не знал, откуда вообще взялось это желание, ведь последние пару лет после смерти матери он сторонился людей, держал их на расстоянии двух вытянутых рук, не подпускал ни под каким предлогом, успешно выстроив вокруг себя непробиваемую стену и закрывшись пуленепробиваемым панцирем.       Ему захотелось с кем-то поговорить, но увы, в отеле у него не было друзей или просто людей, с которыми он хотя бы немного контактировал. Стелла Анатольевна, Лев Глебович и Ксения.       Не идти же к девушке и не разговаривать же с ней о ней самой! Абсурд!       Выйдя тогда на веранду вечером, когда гостей почти не было, парень опустился в одно из плетёных кресел, рассматривая каждого, кто попадался на глаза.       Юра всегда старался изучить человека, находившегося рядом, чтобы тут же выработать правильную тактику общения с ним. За довольно короткое время он научился делать это едва ли не за считанные минуты. Он чётко знал, с кем можно полюбезничать, а для кого его саркастические шуточки будут в самый раз. Быстро ориентировался, когда собеседник менял тему и тут же преображался, чтобы и дальше владеть ситуацией, не позволяя никому владеть им самим.       Внезапно он уловил взглядом какой-то огонёк в одной из беседок. Кто-то курил. Сотрудник отеля или гость? Отсюда было не видно, к сожалению.       В голове мелькнула мысль, что не мешало бы донести до человека, что никотин — это яд и для организма, и для мозга. Только нужно ли это ему?!       Поднявшись на ноги, Юра медленно двинул к беседке, на ходу придумывая нужные слова и реплики. Он не собирался навязываться, просто профессия не позволяла пройти мимо того, кто мог действительно нуждаться во врачебной помощи.       Уже на подходе он заметил, что тем самым человеком, на которого ему захотелось повлиять, был официант Паша — довольно расторопный парень, явно любивший свою работу, которую некоторые, не особо блещущие умом постояльцы отеля, называли унизительной.       Павел частенько приносил ему заказанную еду, ловко управляясь с тарелками и чашками на подносе, что вызывало о нём восхищение. Парня ни разу не обвинили в непрофессионализме и не обозвали дилетантом, что очень придавало ему уверенности в себе.       — Курить вредно, Павел, слышали? — в его голосе не было ничего, кроме некого дружелюбия, ведь Юра желал парню только хорошего.       — Слышал, Юрий Сергеевич. Только поделать ничего с этим не могу, очень помогает отвлечься, — Паша поднял на него взгляд, до краёв наполненный грустью, а Юре стало его жаль, правда, пока непонятно, почему.       — Не моё дело, конечно, но ведь отвлечься можно и другим способом. Музыка, кино, книги, прогулки, сон, наконец. Зачем же сразу вдаваться в крайности?       — Юрий Сергеевич, откровение за откровение, — произнёс Паша, смотря Юре в глаза, — Вам когда-то делали больно настолько, что хотелось сойти вниз с крыши многоэтажки?       На мгновение парень, кажется, перестал дышать. Он смотрел на Пашку во все глаза и старался изо всех сил понять, что же у него такого могло произойти, если его посетили мысли о самоубийстве, ведь лишить себе жизни — едва ли не самый страшный грех.       Юра смотрел на него, молчал, а в голове медленно всплывали воспоминания двухлетней давности, когда ему сообщили, что мама не выдержала лечения и умерла. Ему тогда очень хотелось вслед за ней отправиться, упасть на колени и молить о прощении, ведь он был полностью уверен, что виноват в её смерти — не смог убедить лечащего врача в некомпетентности, доверился и потерял самое важное в жизни.       Он молчал, а на глаза невольно наворачивались слёзы, ведь он до сих пор себя не смог простить, да и не простит никогда.       — Делали. Порой, знаешь, до сих пор есть такое желание.       Юра перешёл на «ты», даже этого не заметив, ведь если рассказываешь о себе нечто сокровенное, выкать как-то уже не комильфо.       — Девушка? — Паша немного отодвинулся, предлагая ему присесть, ведь, судя по всему, разговор мог получиться не на пять минут.       — Нет, — Юра не спешил открывать душу, ведь знал, чем обычно такие разговоры для него заканчивались — самобичеванием, литрами кофе, бессонными ночами и сбитыми костяшками пальцев. — А у тебя?       Павел на секунду задумался, видимо, тоже решал, скрести по свежим ранам или всё же дать им зажить. Но не зря же говорят, что порой лучше рассказать о том, что гложет — быстрее шрамы затянутся. Прикрыв глаза и досчитав до десяти, парень начал:       — Месяц назад моя младшая сестра погибла в аварии. Автомобиль был неисправен, а я должен был его починить, но не успел. Маша поссорилась с родителями, выбежала из дома и села в машину, дав по газам. Я даже сказать ничего не успел, не успел остановить. Она врезалась в дерево. Насмерть. Тормоза отказали. Мама говорила, что я не виноват, но если бы я починил, а не сопли жевал полдня, Маша была бы жива. Ей всего семнадцать лет было.       На глазах Паши появились слёзы. Видимо, он даже не обратил внимания, что рядом с ним сидела не мама, перед которой было не стыдно заплакать, а Юра, который чётко увидел в парне себя. Такое же состояние было. Боль, желание вернуть время вспять, что-то изменить. Только изменить ничего уже было нельзя. Се ля ви.       — У меня мама два года назад умерла. Заболела, ей назначили лечение, а я был не согласен, хоть и доверился доктору. Мама не выдержала.       Голос Юрия Сергеевича резко сел, стал хриплым, не похожим на самого себя. Парень смотрел куда-то вдаль, прикрыв глаза. Так было лучше всего успокоиться, лучше всего отвлечься.       — Это же пройдёт, да? Боль пройдёт? — всхлипнул Павел, переводя взгляд на Юру.       — Притупится, но не пройдёт, — тихо в ответ.       С того момента между ними появилось нечто вроде взаимопонимания. Они больше не разговаривали об ушедших родных, но пару раз в неделю пили чай или кофе на террасе, разговаривая обо всём. Паша оказался довольно интересным собеседником, который умел слушать, слышать и не навязывать своё мнение. Юра тоже не отставал от него, кажется, начиная оттаивать не только рядом с Ксенией, но и с этим парнем, в котором продолжал видеть себя.       Однажды Юра даже вступился за Пашку, который совершенно случайно обронил поднос с тарелками. Вышедшая из кухни Регина Марковна пригрозила ему расправой, дойдя едва ли не до лишения премии, хоть и не могла по сути ему ничего сделать — он ей не подчинялся, но кричала женщина на него знатно.       Юрий Сергеевич, который терпеть не мог несправедливость в любом её проявлении, влез в монолог Регины бесцеремонно, не спросив даже разрешения — не посчитал нужным.       — Регина Марковна, не кричите, Вам вредно волноваться, — её беременность проходила в целом довольно неплохо, но склочный характер давал свои плоды, отчего иногда приходилось её успокаивать, чтобы не навредить будущему ребёнку. — Павел не виноват, это я слишком сильно ногу выставил, а он об неё споткнулся. Так что если хотите тут кого-то лишить премии, то меня. Только думаю, что Лев Глебович не согласится, — не мог Юрий Сергеевич сдержаться и отказать себе в излюбленном сарказме — слишком сильно он уже въелся ему под кожу, не искоренить.       — Ну, знаете, Юрий Сергеевич, — процедила недовольная женщина и ушла на кухню, быстро найдя там жертву для придирок.       — Спасибо, — дружелюбно улыбнулся Пашка. — Я уже было подумал, что она меня сожрёт. Она и так не особо адекватной была, а как забеременела — ещё хуже стала.       — Не за что, — Юра, конечно, не так искренне ответил, но выражение его лица больше было угрюмым.       После этого момента они, казалось бы, сблизились. Пару раз пропустили по пиву под хоккей, который, как выяснилось, обожали оба, причём болели за одну команду — ЦСКА.       Юре казалось, что стал ещё больше меняться, превращаться в нормального человека, прекращая быть отшельником. Впрочем, он перестал им, кажется, быть в тот момент, когда врезал фокуснику на глазах у всего отеля, страшно испугавшись за Ксюшу, которая очень уж старалась ему доказать, что может едва ли не всё. У неё это получилось сполна, особенно, когда она поблагодарила его там, у бара, ещё и улыбнулась.       Тогда-то он и понял, что попал по полной программе, встрял по самое не могу, изменил своим же принципам никогда не влюбляться.       Стелла ушла, а Юра-таки позвонил Пашке, ведь самому справиться с эмоциями, хлещущими через край, было крайне сложно.       Павел появился у его комнаты в конце рабочего дня, когда на смену как раз заступили ночные официанты, ведь мало ли кому-то из гостей приспичит либо в номер среди ночи что-то заказать, либо по ресторану пошляться в одних трусах — такое тоже бывало.       Выпивать они не собирались, ведь Юра после того косяка с Ритой вообще к спиртному не прикасался, даже к лёгким коктейлям или пиву. Слишком дорого ему обошлось желание забыться, потягивая виски.       — Ну, рассказывай, что случилось? Хотя, мне кажется, я знаю, — Паша подмигнул ему, плюхнувшись в кресло и расслабленно вытягивая ноги. За день он бывало так мог набегаться, что чуть ли не падал и не засыпал, только-только касаясь головой подушки. Правда, чтобы забыться и постараться не корить себя, это очень помогало. Курить он поначалу не бросил, всего лишь уменьшил количество сигарет сначала в день, потом в неделю, а дальше и вообще отказался, ведь Юра был прав — убивать себя ядом он не хотел. — Из-за Ксении?       — Да, — слегка опустил взгляд Юрий Сергеевич, продолжая стоять у стола. — Я мало что понял из спектакля, который она устроила, но Паш, мне понравилось, — улыбнулся уголком губ парень, смакуя недавние воспоминания.       — Ещё бы. Она первая сделала шаг, пусть и чтобы Риту позлить, но сама подошла. Не думаю, что ей это легко далось, — Пашка говорил так, как будто знал, какие мысли были в голове у девушки в тот самый момент.       — Рита, конечно, обалдела. Да и я тоже. Никогда бы не подумал, что Ксюша на такое способна. Очень круто!       Юра ею восхищался, ведь не побоялась же Ксения устроить такое представление для дочери Льва, которая могла бы за пару минут превратить её жизнь в сущий ад. Впрочем, один раз у неё это, кажется, получилось.       — Да уж, нехило она тебя очаровала. Кстати, ты никогда не рассказывал, когда понял, что втюрился в неё, — Павел явно намекал на откровения, а Юра, вроде бы, и не против был.       — Помнишь, фокусник приезжал? — парень кивнул. — Я тогда её вроде бы и подставил перед Львом, чуть ли не заставив участвовать в фокусе, а Ксюша ничего так ответила. Вышла тогда в этом платье, которое вообще ничего не прикрывало, я и залип. Когда ящик, в котором она сидела, пронзили пиками, мне было плевать, я такое сто раз видел и в живую и по телевизору — ничего удивительного. Но, когда жена фокусника нож вонзила в ящик, у меня как будто всё оборвалось внутри. Увидел кровь, и словно сердце остановилось. А потом, когда она меня поблагодарить подошла после выступления и улыбнулась, я уже прям почувствовал, что она, знаешь, прямо в душу проникла.       — Ох, да ты романтик прямо, — хохотнул Паша. — Чего ж тогда ходишь до сих пор вокруг да около? Давно бы уже признался. Тем более, что мне кажется, что и она к тебе что-то чувствует. Не зря же она два месяца тебя ближе, чем на километр к себе не подпускала.       — Не знаю. Не хочу себя снова обнадёжить.       — Юр, если не попробуешь — будешь жалеть, — весьма рассудительно произнёс парень. — По крайней мере, так ты быстрее узнаешь о её чувствах и перестанешь наконец себя терзать, если ей на тебя плевать. Но помяни моё слово, ей сто процентов не плевать. Просто лицо слишком хочет держать и не поддаваться эмоциям.       — Ладно. Посмотрим, — не очень уверенно ответил Юрий Сергеевич, доставая из маленького холодильника несколько бутербродов к чаю.

***

      С самого утра Ксюша готова была растерзать весь мир и каждого человека в отдельности. Она проспала, потом прожгла один из пиджаков утюгом, забыв, на какую вообще температуру выставлен предмет бытовой техники, потом опоздала на утреннее совещание, выслушав от Федотова, что она безответственная особа, а после и не встретила Юру, который явно был не настроен на брифинг и послал вместо себя Стеллу Анатольевну.       Девушка очень хотела его увидеть, ведь, когда он сидел за столом и время от времени бросал на неё немного неравнодушные взгляды, Ксюше становилось легче и проще руководить стаффом, а за спиной как будто крылья вырастали. Что это было: любовь или уверенность в себе, она не знала, но ей определённо это нравилось.       До обеда она проверяла отчёты начальников департаментов, среди которых она не нашла бланка из медпункта. Случайно или преднамеренно Юрий Сергеевич не предоставил документ, Ксения понятия не имела, но одно она знала точно — отчёт должен быть у неё на столе, а после передан Федотову, иначе очередная порция упрёков была обеспечена.       Порезаться ножом, который по своей природе был предназначен для резки жареного мяса, а не пальцев, было уже выше её сил. Кое-как остановив кровь, чтобы она не хлестала во все стороны, девушка-таки решилась сходить в медпункт, ведь рану нужно было, как минимум, обработать и продезинфицировать.       Что говорить Юре, она так и не придумала, ворочаясь полночи, стараясь выстроить в голове хотя бы мало-мальский план действий, но ничего не получалось. Видимо, придётся импровизировать. Главное, не выглядеть перед ним, как дура.       Коротко постучав в дверь и дождавшись разрешения войти, Ксюша проскользнула в кабинет и нерешительно остановилась прямо на пороге.       — Юрий Сергеевич, можно? — он поднял на неё взгляд, заинтересованно осмотрев с ног до головы. — Я тут немного порезалась.       Этой фразы ему хватило сполна, чтобы подорваться с места и подскочить к ней за несколько секунд. Аккуратно размотав салфетки, парень легонько коснулся свежей раны пальцами, а Ксюша стиснула зубы.       — Проходите за ширму, а я пока всё нужное приготовлю, — он произнёс немного охрипшим голосом, что не ускользнуло от цепкого девичьего слуха.       Пока Юра доставал ватные тампоны, перекись и пластырь из разных ящиков, девушка присела на кушетку, повертев головой во все стороны. Она впервые была за этой ширмой — раньше как-то не приходилось.       Парень придвинул стул на колёсиках ближе к кушетке, чтобы было удобнее, приложил к пострадавшему пальцу влажный ватный диск. Ксения снова стиснула зубы, ведь перекись жгла на порезе довольно сильно, попадая в рану, дезинфицируя её.       — А-а-ай, — прошептала девушка, но Юра услышал и тут же убрал ватный тампон. Наклонившись, он слегка подул на рану, охлаждая её. Девушка на секунду прикрыла от удовольствия глаза, ведь действительно переставало щипать.       «И как он так делает?! Способен исцелить меня одним только своим присутствием»       Мечтательно улыбнувшись, Ксения даже не заметила, насколько внимательно на неё смотрел Юрий Сергеевич, стараясь не утонуть в её шоколадных глазах. Хотя, он давно уже в них утонул без возможности спастись.       Девушка же, когда осознала, что и сама невольно смотрит на него, затаив дыхание, смутилась, опустив глаза, разрывая зрительный контакт, который, казалось, был ей сейчас очень нужен.       — Спасибо, уже не щиплет, — тихим, довольно надломленным голосом произнесла девушка, а Юра улыбнулся уголком губ, — хоть тут не облажался.       — Не за что.       Собрав всё, что лежало рядом, парень выбросил использованный ватный диск и взял в руки бактерицидный пластырь.       — Ксения, ранку нужно заклеить, — он протянул ей пластырь, а сам отошёл к столу, под которым стояло мусорное ведро. Ксюша разорвала упаковочку и сосредоточенно принялась наклеивать пластырь, что одной рукой совсем не получалось. — Помочь?       — Да, — сдалась девушка, ведь самой действительно было сложно.       Юра, стараясь не провоцировать своё и без того восприимчивое воображение, больше не садился к ней настолько близко, да и пластырь наклеил ловко и быстро, как будто каждый день по нескольку раз тренировался.       Отойдя от девушки на безопасное расстояние, он даже выдохнул, ведь находиться к Ксюше настолько близко и ничего при этом не предпринимать было чертовски тяжело.       — Юрий Сергеевич, Вы извините меня за вчерашний спектакль, — начала Ксения, ведь если они не поговорят сейчас, завтра она уже не решится. Слишком страшно услышать от него отказ даже от фиктивных отношений. — Очень захотелось Рите отомстить за то видео.       — Да ничего страшного. Всё в порядке, — он постарался придать голосу хотя бы немного спокойствия, чтобы не выдать себя с потрохами и не выглядеть перед ней идиотом. — Очень забавно было наблюдать за её реакцией.       — И Вам не обидно за неё? — Ксюша сделал первый шаг по тонкому льду.       — А почему мне должно быть за неё обидно? — искренне не понял Юра, посмотрев на девушку пронзительным взглядом, отчего её словно холодной водой обдало.       — Ну, Вы же с ней того… — Ксюша не могла произнести это вслух, боялась снова почувствовать боль внутри где-то слева, под рёбрами.       — Ксения, я был пьян и не контролировал себя, хотя должен был. Поддался на её провокацию и совершил глупую ошибку. Меня с ней ничего не связывает, — как же он хотел, чтобы девушка поверила и перестала даже временами смотреть взглядом обиженного волчонка.       — Тогда, если Вас с ней ничего не связывает, может, подыграете мне?       — Каким образом? — предложение Ксении его заинтересовало, отчего парень даже поудобнее устроился в кожаном кресле.       — Давайте изобразим, как будто у нас действительно есть отношения, позлим Риту, — Ксюша говорила медленно, всё больше сомневаясь в своей идее и изо всех сил надеясь, что её не поднимут на смех.       — Позлить Риту? Интересная мысль, — усмехнулся Юрий Сергеевич, а в его глазах зажглись недобрые огоньки. — Знаете, Ксения, я согласен. Только Вы же понимаете, что после вчерашнего ныкаться по углам уже не получится. Нужно будет всё делать на публику. Вы готовы?       На самом деле он и сам не знал, готов ли, но в одном парень был уверен точно — ради того, чтобы хоть немного побыть с ней рядом, он сделает, что угодно, даже если нужно будет в космос полететь и навсегда там остаться, он не спасует, ради неё полетит.       — Готова, — довольно уверенно ответила девушка и улыбнулась самой своей обворожительной улыбкой. — Завтра начнём?       — Начнём, — немного заторможенно ответил Юрий Сергеевич, не отводя взгляда от её губ.       — Тогда до завтра, — Ксения медленно поднялась на ноги и покинула кабинет, оставляя его одного наедине с мыслями и чувствами, которые он теперь даже не знал, как скрывать, когда она постоянно будет слишком близко.       Главное, не спалиться и всё пройдёт, как говорит Лев, чикипибарум.