Отчаяние — экспресс-доставка!

На улице было одиннадцать утра. Всего пятнадцать минут назад класс лишился одного из учеников, и теперь все возвращались на остров Данган. Уже давно рассвело, на небе светило яркое тропическое солнце, но душу оно не грело. Смерть Март 7 и Авантюрина потрясла всех. Ученики были уставшие, измотанные эмоционально. Классный суд удалось пережить, а пока ничего больше не волновало. Никто ни с кем не разговаривал, была гробовая тишина, прерываемая лишь шумом равнодушного океана и ветра да звуками шагов. Лоча старался помочь остальным морально, чем мог, но и он сам был не в лучшем состоянии. Поговорить с кем-то особо не получилось. Такое чувство, будто все оставили свой словарный запас в том зале суда. Винить за это их было нельзя. Все были в шоке. Кроме одного ученика. У Юичи и мускул на лице не дрогнул. Он шëл с абсолютно каменным выражением, но при этом еле переставляя ноги. Лоча чуть не забыл, что Юичи всë ещë находился под действием снотворных, и оттого ни на что не реагировал. По полусонному взгляду было видно, что он сейчас думает лишь об одном: о том, как бы добраться до домика и не свалиться. Юичи чуть не споткнулся и не улетел с лестницы, когда уходил из зала суда, но его поймала Зеле. Скоро он отстал. Плëлся позади всех, потому что тупо не было сил. И в итоге споткнулся опять, но уже на входе на территорию отеля. Клара начала обеспокоенно крутиться вокруг упавшего одноклассника, думая, с какой стороны лучше подойти, но Лоча оказался быстрее. Он поймал Юичи за предплечье и помог подняться. На правой ладони из ссадин выступили капли крови, на которые тут же налипла уличная пыль. Юичи зашипел. Но не столько, наверное, от боли, сколько из-за того, что руки запачкал. Шатало его нешуточно. — Видимо, тебе совсем нехорошо. Лучше будет, если со мной пойдëшь, мало ли что-то потянул, — Лоча сказал это так громко, чтобы услышали все. Юичи только открыл рот, чтобы возразить, как тут же его закрыл: Лоча посмотрел на него тяжело, причём в духе: «эонов ради, помолчи пожалуйста.» Никто не стал заострять на них внимание. Лоча увëл Юичи к себе в домик. В иной бы ситуации Акифуми заволновался, но лекарство в крови вдавило адекватную реакцию нервной системы в плинтус. Лоча закрыл дверь, чтобы их не побеспокоили, и взял из шкафа заранее приготовленный набор первой помощи. Юичи же ушëл в ванную мыть руки так, будто у себя дома, а потом вернулся обратно, сев на кровать. Что нашло на Лочу, он не понимал. Травматолог подозрительно долго смотрел на ссадины и пальпировал руку, чтобы исключить вероятность повреждения связок или мышц. Юичи сидел спокойно, но поведение Лочи в какой-то момент его насторожило. — Я просто упал и поцарапался. С таким живут, не волнуйся, — проворчал Юичи. Лоча поймал себя на предательской мысли, что его непоколебимое спокойствие в какой-то момент дало трещину. Да. Обстановка нервировала и его. Сохранить непоколебимую фигуру врача, на которого всегда можно положиться, для него было очень важно. Все итак волнуются. Должен же быть кто-то, кто мог бы послужить оплотом спокойствия для других. Однако Лоча с неохотой понимал, что сейчас ищет оплот спокойствия в ком-то другом, а не в себе самом. — Лучше перебдеть, чем недобдеть, — ровно ответил он. — Тебе сейчас что-то нужно от меня конкретное? — Юичи вскинул брови и приложил руку ко лбу, сильно щурясь. — Я хоть и под препаратами, но ещё соображаю, что вокруг творится. — Мне от тебя ничего не нужно. Просто посиди спокойно. — Лоча… извини, но я… — он проморгался. — Я не смогу долго тут сидеть. Если у тебя есть просьба, озвучь её сейчас. Или можем разобраться с этим позже. Юичи отозвался несколько отрешённо. Он хотел было уйти, понимая, что может отрубиться прямо здесь, если не доползëт до кровати, но Лоча чуть крепче сжал пальцами худое бледное запястье. Вроде и несильно, но довольно властно, намекая, что пока никто никуда не пойдëт. Юичи как привстал, так и сел обратно, пришлось уступить. Однако напряжение между ними не повисло. Опять же, Юичи было в тот момент абсолютно пофиг, а Лоча просто ловил каждую секунду спокойствия и тишины, при этом не находясь в одиночестве. Оценивающий взгляд скользил по запястью и ладони. Рассматривать вьющиеся под кожей сосуды было для Лочи сравне наблюдению за тем, как по стеклу во время дождя стекают капельки: вроде как и пустая трата времени, но почему-то увлекает. Вот только кровоточащие ссадины весь вид портили. Лоча взял бинт и наложил его на основание ладони, скрыв под чистым белым разодранную кожу. Юичи хотел задать закономерный вопрос: вот зачем так париться и переводить материалы из-за нескольких царапин. Но решил промолчать: если Лоча бинтует, чтобы успокоиться, пусть хоть до ночи этим занимается. В конце концов, такое внимание даже сквозь пелену ужасной сонливости навевало хрупкое чувство безопасности. Хоть и было слабое ощущение, что… Взгляд травматолога отдавал чем-то тëмным. Наверное, показалось. — Я всë, — с неохотой признал Лоча и отпустил руку, напоследок пригладив большим пальцем, — Если будут какие-то жалобы на боль, появится отёк — сразу скажи мне. — Спасибо. Мне… Можно идти? — Иди. Просто хотел удостовериться, что ты не получил серьëзную травму. Юичи сразу встал, прижав к груди забинтованную ладонь. Едва повернулся спиной, как Лоча напоследок сказал: — Я понимаю, тебе не хочется лишнего внимания. Но не надо прятаться от нас. Этим ты внимание, как это ни странно, только привлечëшь. Ладно? Голос у Лочи глубокий, звучал вкрадчиво. Юичи чувствовал, как он проникает в самую душу и будто принуждает послушаться, при этом пока не заставляя подчиниться напрямую. Это было странно. Но Лоча дал действительно разумный совет. После произошедшего Юичи понял, что ему стоит быть более сговорчивым и терпимее относиться к одноклассникам. А то Зеле уже чуть не устроила самосуд на ровном месте. — Ладно. Юичи скрылся за дверью. Лоча же остался наедине со своими мыслями, в том числе и желанием попросить микробиолога не уходить и поговорить о всяких мелочах, найти общую тему для разговора. Как-никак, их можно было бы назвать коллегами. Но Юичи не был в состоянии вести дискуссии, даже если бы захотел. Лоча же впервые на своей памяти был… растерян? Наверное, так оно и ощущается… отчаяние и безысходность. В бесконечных раздумьях день пролетел быстро. Высокий силуэт скорбной фигурой, как призрак, появился в ночи. Остановился, выпрямил плечи, как натянутая струна, скрестив руки и сложив ладони. После того рокового суда не вернулись двое учеников, и их домики были пусты. Теперь туда больше никто никогда не войдёт.

***

Броня никак не могла отойти от увиденного. Когда она вернулась в домик, первое, о чëм она стала думать, — как сделать так, чтобы подобная трагедия не повторилась. Нельзя было допустить ещë больше смертей. И действовать надо быстро, пока ни у кого ещë не переклинило в голове. — Надо что-то делать с дисциплиной, — Броня делилась мыслями с Зеле. Та была весьма резка, но в большинстве своëм поддерживала попытки сплотить класс. — Вот только не понимаю, как вдолбить им в головы, что правила нужно соблюдать. Не гуляй никто по ночам — не случилось бы этой беды. — Понимаешь… — Зеле сложила руки на талии. — У наших ребят не самый простой характер и они тебе не солдаты. — Не сможем убедить — придётся заставить. Броня сказала, как отрезала. Она была настроена серьëзно. — Заставить? — деликатно уточнила Зеле и встала сбоку. — Ты как себе это представляешь? Пинками что ли? — Нашу идею поддержат в любом случае. В этом плане полагаюсь на содействие Лочи, Ри и Дань Хэна в первую очередь. А за нашей анархисткой вообще нужен глаз да глаз. Искорка помогла Авантюрину совершить убийство. Где гарантия того, что она не повторит что-то похожее? Зеле нахмурилась. Порядок действительно нужно было наводить, как и относиться ко всему построже и посерьëзнее. Вот только Зеле не совсем была уверена, что резкие жёсткие меры не приведут к ровно противоположному результату. Она всë ещë не забыла, с какой неприкрытой враждебностью смотрел Юичи. Да, то было открытое нападение, но всë же… Зеле на подсознательном уровне начала представлять, что если несогласные отреагируют также, как и юный микробиолог, то быть беде. Ученики были едва знакомы друг другу. Ручаться за то, что в голове у других, было нельзя. Кого-то новые порядки могли и спровоцировать на активные действия. Оставалось надеяться, что одноклассники с пониманием отнесутся к попыткам Брони предотвратить убийство. Никто не должен повторить судьбу Март 7 и Авантюрина.

***

Ри бродила в классе как тень, являя себя лишь на эмоциях. Часто бывая на виду, она крутилась на островах, заглядывая в самые потаëнные уголки в попытках найти способ противостоять Монокуме. И при этом старалась держаться особенно отстранëнно от конкретного ученика в классе. Но классный суд показал ей, что её методы борьбы с проблемой не помогут. Это просто не имеет смысла. Надо как-то налаживать отношения с другими. Несмотря на кажущуюся подвижность и темперамент экстраверта, это было трудно сделать. Ри была на виду, но еë не замечали. Ей хотелось помочь одноклассникам. Вот только как это сделать… Идеи едва были, но первое, что она решила сделать, навестить Келуса. Последний не уходил в домик. Когда Ри нашла его, тот стоял у края бассейна и смотрел куда-то в пустоту. У Келуса нервно сжимались кулаки, будто он пытался подавить в себе эмоции. — Келус… Тот резко обернулся. Золотые глаза сверкали, и не от хороших чувств. — Ри. Что ты делаешь для того, чтобы выместить злость? — А? Келус взмахнул кулаком и крепко сжал его. — Когда я злюсь, я хочу разрушать, — он зашипел. — Если я сейчас же не успокоюсь, то наш драгоценный директор лишится части имущества на ровном месте. — Если тебе нужно выместить гнев… Вымести его, — прошептала Ри и коснулась ладонью галстука на шее. — Копить подобные эмоции опасно. Особенно сейчас. Я, например, успокаиваюсь, когда стреляю в тире. Но тут даже пострелять не из чего. Не сказать, что это проблема. А если тебе хочется взять биту и расхерачить что-нибудь… Иди и расхерачь. Келус вскинул брови. Но идея ему понравилась. — Слушай, да ты мои мысли прочитала по поводу биты. Значит, решено, — Келус ушëл к себе в домик так уверенно, будто и не собирался успокаиваться. Довольно скоро вернулся с этой спортивной дубиной и забрал Юмико с собой на ферму, чтобы не тащиться одному. Там было что поколошматить. Едва бита легла ему в руку, Келус ощутил непреодолимое желание разнести что-то в щепки. И первое, что попалось на глаза, пустая деревянная бочка у сарая, со свистом отлетела от мощного удара. Келус не стеснялся использовать всю свою силу, порой представляя под битой морду директора. — У-у-у-у, не хотел бы я оказаться на месте этой бочки. Келус разозлился ещë больше, услышав этот голос. И ударил по следующей бочке. По пустой клетке для мелкого зверья. И по мусорному баку. Стоп. Откуда здесь мусорный бак? Ладно, плевать. Крышка с глухим звуком упала на землю. Монокума помахал лапкой: — Вижу вы тут развлекаетесь во всю. Приятно видеть, что любимые ученики не унывают по пустякам, пу-пу. Келус еле-еле себя сдержал, чтобы не огрызнуться. Всë-таки пока фигура директора самая могущественная на этих островах, и надо было быть осторожнее, чтобы не повторить судьбу Пом-Пом. Когда Монокума скрылся из виду, Келус особой жестокостью ударил битой по деревянной стене сарая, да так, что ему отдача прилетела. — Пошёл, — Келус размахнулся, — он, — ударил со всей силы, — сволочь! Он был вне себя от злости. Все накопившиеся эмоции Келус ужасно хотел выместить, и так скверно он ещë себя не ощущал. Март 7 умерла, и это наводило на неутешительный вывод: человек может казаться добродушной частью компании, а по итогу… Келус чувствовал себя виноватым. Он не смог защитить Март 7. Так сможет ли защитить кого-то в принципе? — Ри. Можешь хотя бы ты пообещать кое-что? Юмико вскинула брови и приложила ладонь к груди. — Если у тебя проблема, говори мне, — Келус развернулся и нахмурился. С битой в руках он выглядел угрожающе. — Если у меня проблема, я буду говорить вам. Если вообще у кого-то проблема… Эоны, не молчите. Что угодно, но скажите хоть слово. — Не у всех есть возможность что-то сказать… — Недоверие стало результатом того, что мы лишились двух одноклассников. В Ярило есть поговорка: слово серебро, молчание золото. В нашем случае она летит просто нахер, — он эмоционально взмахнул битой. — Молчание может убить нас. Так что если у тебя есть какая-то проблема, поделись ею. У Юмико действительно был вопрос. Келус видел это по зажатому языку тела, и в этот момент Ри напомнила ему Март 7. — Вот скажи… — Ри тоскливо посмотрела вдаль. — Ты бы пожертвовал человеком, которого любишь, ради большинства? — Эм… — Келус ожидал какого угодно вопроса, но только не такого. — Тут ответить сразу нельзя. Но разве так обязательно жертвовать? — он сжал кулак. — Если можешь сражаться, сражайся. Отдавать чужие жизни, просто потому что это легче, не выход. Жизнью нельзя торговаться, это не штучный товар на базаре! Возможно, я покажусь тебе наивным. Кто-то мне уже так сказал. Но я не буду убивать. И никому не позволю этого сделать. Ри задумалась, опустив взгляд. Келус был убеждён в своей правоте, и его решимость была заразительна. Так же, как и улыбка абсолютного стрелка. Падать духом ещë рано. Ри стала лихорадочно размышлять, что же им делать. Но она не впала в прострацию. И не могла не заметить что-то цветное боковым зрением. Она подняла крышку от бака и показала Келусу, который в порыве злости не заметил, что на обратной стороне что-то есть. На металлическую поверхность с внутренней стороны крышки было нанесено яркое неоновое граффити, будто опознавательный знак. Келус опустил биту и удивлëнно вскинул брови, увидев подпись: Здесь была Серебряный Волк.