What do you want from me?! II

POV Иккинг — Как же хорошо, что ты теперь в команде! — Зед радостно улыбается и в который раз хлопает меня по плечу — Всё-таки это вечеринка в чертовом доме братства! Туда хотят попасть все! Он болтает без умолку практически всю дорогу, а я только киваю, уже мысленно планируя, что появлюсь там, поздороваюсь со всеми и свалю буквально через час. «Этот визит — просто как жест в знак уважения. Ничего больше! Я не напьюсь и точно не буду курить.» — наказываю себе, отчаянно повторяя это в который раз за сегодня, словно знаю, что после всех этих месяцев одиночества и последних недель усердных тренировок могу сорваться. — Ага, — поддакиваю ему в очередной раз, осматриваясь, когда мы подходим к дому, который выделяется на фоне остальных своими размерами. «Понятия не имею, по каким критериям вступают в это братство, но знаю, что это довольно престижно, потому что Эйдан и несколько парней из команды, которые состоят в нем, обычно не упускают возможности упомянуть о своем членстве.» С улицы всё выглядит куда приличнее, чем я себе представлял. Пока в поле моего зрения нет ни бутылок, ни пластиковых стаканчиков, ни чьей-то рвоты. На газоне только конфетти. Несколько людей стоят у входа. Они курят, болтают и смеются, пока мы проходим мимо. Зед зачем-то здоровается с ними и перекидывается парой фраз, хотя мы незнакомы. Я же, не располагая таким дружелюбием, только невольно вдыхаю сладкий дым и мельком смотрю на косяк в руках одного из парней. Какие-то несвязанные между собой воспоминания всплывают перед глазами, и я скорее захожу внутрь, мысленно убеждая себя вновь, что курить сегодня точно не буду. В доме оказывается запредельно шумно и душно. Куча людей толпится в холле и на лестнице, ведущей на второй этаж. Зед тут же сворачивает налево, к менее переполненной кухне, а я пробираюсь сквозь тела, направляясь в противоположную сторону — в гостиную, попутно здороваясь со всеми знакомыми и стараясь вспомнить, когда в последний раз был на тусовке. На одном из диванов у дальней стены взглядом выхватываю Джереми, и тут же меняю траекторию движения, теперь двигаясь к нему через скопление людей и ощущая внутреннее облегчение. «Всем известно, что торчать на тусовке в одиночестве — против всех приличий.» Джереми что-то говорит парню рядом, в своём стиле постоянно похлопывая его по плечу, а затем начинает широко улыбаться, заметив меня. — Думал, не придёшь, — он двигается и хлопает по месту рядом с собой, приглашая. — Планы изменились, — только пожимаю плечами, вспоминая, как Зед выедал мне мозг последние дни из-за этой тусовки. Джереми протягивает мне пластиковый стакан с пойлом, и я принимаю его с благодарной улыбкой, в голове помечая, что выпью только один сегодня. Алкоголь оказывается даже терпимым, но чем больше глотков я делаю, тем сильнее все звуки вокруг смешиваются в одно, в итоге меня даже начинает слегка подташнивать. А эти двое — Джереми и его приятель, продолжают так эмоционально что-то обсуждать, не замечая всего этого хаоса вокруг и постепенно втягивая меня в бесконечные разговоры ни о чем. В один момент этот парень, имя которого я так и не расслышал, допивает очередной стакан и достаёт телефон. Он начинает вдруг показывать нам подборку фото его девушки, которые, очевидно, предназначались только для него. На снимках она то перед зеркалом в своей ванной, то в постели, и везде абсолютно голая. Они с Джереми начинают хихикать, как школьники, и приближать фотографии. А я смотрю то на фото, то на этих двоих, не понимая, что так веселит их, и, не представляя, что я вот так сижу пьяный на какой-то тусовке и показываю кому-то фото Астрид. «Хоть мы никогда и не обменивались таким. Но всё же!» — А не подло всё это? — говорю, взглядом указывая на телефон. — Она ведь хотела внимания, когда делала их, вот и получила, — этот парень только шире улыбается, но всё-таки блокирует и убирает телефон обратно в карман. — Твоего внимания, — добавляю негромко и отворачиваю лицо от них, ощущая себя как-то гадко. Джереми слегка толкает меня в плечо, приговаривая «не будь ханжой» и посмеиваясь, а я не обращаю внимание, потому что глазами уже зацепился за знакомую девичью фигуру там, в другом конце комнаты у самого входа. Оливия смеётся и обнимает какую-то девчонку, а затем быстро выпивает шот, обхватывает её щеки ладонями и целует под радостный свист стоящих в дверях парней. Эйдан тут же возникает рядом и тянет её прочь. Я даже слегка улыбаюсь, не представляя, что было до этого и, что произойдёт дальше. «Она взбалмошная, сумасшедшая, своенравная и абсолютно дикая. И если она появляется где-то поблизости, то всё внимание тут же приковано к ней.» Тем временем она уже выбирается из хватки парня и с силой отталкивает его в грудь, прежде чем сказать ему что-то. Тот только мотает головой в ответ и снова тянет её за запястье к выходу. Я, как заворожённый, наблюдаю за ними и не могу оторвать глаз, ожидая, что же будет дальше, и, чем всё это кончится. В один момент Эйдан замолкает и вдруг с силой хлопает по стене рядом, этим привлекая ещё больше внимания. Затем он просто разворачивается и скрывается в холле. Оливия же только отбрасывает волосы, выпрямляет спину и довольная берёт ещё один пластиковый стакан со стола. Быстро осматривает помещение и идёт в нашу сторону, попутно оттягивая подол платья. В это мгновение выглядит она как настоящая фурия, до безумия заведённая и притягательная. И от этого вида, как бы я не старался, глаз оторвать не получается. — Внимание! Будем играть в правда или действие! Если есть возражения, то валите нахрен по домам! — Оливия поднимает свой стакан, скандируя, а затем одним движением руки указывает парню освободить для неё кресло, которое слева от меня. Музыка становится тише, кто-то уходит, а кто-то выискивает место и садится в импровизированном кругу, в центре которого оказывается журнальный столик. Я остаюсь на месте, молча наблюдая, как меняется атмосфера вокруг, пока Джереми наклоняется ко мне и шепчет — Оливия всегда устраивает что-то этакое, когда напивается! Девушка в это время, как королева, восседает на своём месте и щелчком пальцев просит принести бутылку для игры. Пока все рассаживаются на полу и на диванах, мы с ней несколько раз встречаемся взглядами, и она ухмыляется, будто прекрасно знает, что я слежу за ней с самого её появления в этой комнате, и наслаждается этим. — Крути! — она бросает это девчонке на другом диване и та послушно тянется к бутылке. Игра проходит шумно и динамично, бутылка крутится практически беспрерывно. Кто-то целуется, кто-то рассказывает свою позорную историю из средней школы, а одна из девчонок даже снимает с себя топ и остаётся в одном белье, приводя этим в восторг окружающих. Среди прочих лиц я замечаю Зеда в другой части круга. Он сидит на полу с какой-то шатенкой на коленях и довольно мне улыбается, обнимая её со спины. В этот момент горлышко бутылки указывает на того приятеля Джереми, который демонстрировал нам фото его подружки, и другой парень спрашивает — Ты изменял когда-нибудь? В этот момент мы с Зедом синхронно смотрим друг на друга, очевидно, одновременно погружаясь в воспоминания о том роковом утре, когда столкнулись в квартире Рика. Улыбка сползает с лица, мне становится дурно. Ощущаю, как по-немного начинаю проваливаться в свои мысли. Начинаю гладить потертую обивку дивана, стараюсь концентрироваться на физических ощущениях, на голосах и предметах вокруг, чтобы не погружаться во все это снова. Сердце стучит сильнее, сбивается с ритма и снова набирает темп, пока я стараюсь усидеть на месте, периодически ощущая на себе пытливые глаза Оливии. Прошлым летом у меня случалось несколько панических атак, и все они начинались именно так. После изучения кучи статей и форумов в интернете, я пришёл к выводу, что, должно быть, это всё из-за моей внутренней установки, из-за перманентного тревожного ощущения, что в один момент я проебал всё хорошее, что было в моей жизни. И как бы не была устроена и наполнена моя жизнь сейчас, мне не спастись от самого себя. «Что бы я ответил, если бы этот вопрос выпал мне? Сказал бы — да? Это ведь честно, даже если все, что было — поцелуй?» — одна лишь мысль о том, чтобы публично признаться в факте измены кажется даже не столько унизительной, а скорее слишком откровенной. Я не готов говорить об этом, а тем более при такой аудитории. Когда через несколько кругов бутылка указывает уже на меня, я выбираю правду, надеясь, что мне не придётся рассказывать о чём-то этаком. Поднимаю глаза на девушку, сидящую на полу, мысленно надеясь, что она не додумается повторять вопросы. Она в это время как-то мнётся и убирает русые волосы от лица, видимо, раздумывая над вопросом для меня. — Быстрее! — Оливия, к моему удивлению, начинает торопить её, бросая на меня быстрые взгляды, а затем показательно цокает — Тогда я спрошу! Ты гей? От удивления брови сами собой поднимаются вверх, и я даже слегка улыбаюсь, ощущая облегчение от того, насколько простой мне достался вопрос, и пристально рассматриваю её лицо, думая, что она, возможно, шутит. Но Оливия выглядит слишком серьезно, особенно для пьяной версии себя. — Нет, не гей, — только пожимаю плечами, пока она смотрит на меня в упор, видимо, не особо удовлетворённая моим ответом. После этого игра продолжается, как ни в чем не бывало, потому что всем, очевидно, плевать на чужие сексуальные предпочтения, но взгляд Оливии ещё ни один раз задерживается на мне. В один момент мне надоедают однотипные вопросы и полуголые тела вокруг, я поднимаюсь. От музыки, шума голосов, запаха травки и алкоголя жутко гудит голова. «Мне нужно на свежий воздух!» — уже оказавшись в холле смотрю на центральный выход, но там столпилась целая группа ребят, всё также передающих манящий косяк по кругу — «Мне нужно что-то более уединенное, без самокруток и лишних соблазнов!» В противоположном конце коридора, прямо за лестницей, виднеется дверь, и я не думая делаю шаг туда, чтобы убедиться, что это выход на задний двор. За спиной слышу торопливые легкие шаги и, даже не оборачиваясь, точно знаю, кому они принадлежат. Задний двор оказывается совсем небольшим, но ухоженным. Тут только выстриженный газон, несколько кипарисов, растущих на дальнем конце участка, и мусорные баки у стены. На удивление, здесь ни души сейчас, хотя вся лужайка перед домом буквально усеяна людьми. Прохожу по террасе и сажусь на ступени, вдыхая глубже прохладный воздух. — Когда я спросила, ты не соврал? — девушка тоже опускается на ступени рядом со мной и тянет темную ткань платья ниже, чтобы прикрыть ягодицы. — Даже не знаю, — улыбаюсь, дразня её и не понимая, откуда вообще взялись все эти вопросы и сомнения в моей ориентации. «Это ведь она при всех засосала другую девчонку, но гомосексуалом почему-то оказался я!» — У тебя есть кто-нибудь? — переводит тему, а я замечаю, что в её руке уже новый стакан с алкоголем. Посматриваю то на него, то на её разрумянившееся лицо, понимая, что ей уже следует остановиться. — Сейчас нет, — отвечаю, убирая свои волосы со лба, и молча забираю стакан из её рук, ставлю его на ступень ниже. Оливия ничего не говорит на это, только чуть наклоняет голову в бок, любопытно глядит на меня пару мгновений, а затем вытягивает ноги, растирая их ладонями, видимо, чтобы согреть. Она молчит, как будто даёт мне возможность рассказать ещё что-то об этом, но я тоже молчу, невольно рассматривая её ноги. Не хочу обсуждать с кем-то всё, что у меня на душе, и выдавать, как одиноко ощущаю себя последние месяцы, как мучительно это одиночество, или то, как вижу Астрид во снах, и в какой безысходной тоске я просыпаюсь после них. — У тебя когда день рождения? — спрашивает, прерывая паузу, пока достаёт сигареты и зажигалку из сумки. — В апреле, — отвечаю, посматривая на её руки. «Я давно не курил.» — Овен? — её губы растягиваются в довольной улыбке, и после того, как я киваю, она добавляет — Я так и знала! Меня всю жизнь окружают одни овны. Вы, ребята, такие невозможные… — Да? — меня веселит то, как она оживилась от этой темы — Какие мы ещё? — У вас такая энергия, ну знаешь… буйная, сумасшедшая. А ещё овны любят ебаться! — она игриво растягивает гласные, пока говорит, и чуть наклоняет голову в бок, рассматривая меня. Но я на этот её монолог только качаю головой — Честно говоря, я ничего в этом не смыслю. — В ебле? — она поражённо поднимает брови, а я смеюсь, не понимая, что веселит меня больше — Оливия или выпитый алкоголь. — В знаках зодиака. — Главное, что я смыслю, — она криво улыбается, придвигаясь ближе, и в итоге укладывает голову мне на плечо, прикуривая сигарету зажигалкой — Будешь? Или тоже отберёшь? Она тянет ко мне сигарету, предлагая, а я вспоминаю, что однажды уже курил вот так с другой девушкой. Ни к чему хорошему это не привело. «Наверное, пора начинать учиться на своих ошибках.» — Нет, — отвечаю, и она чуть отодвигается, выпрямляясь. — Гребанный святоша, — дразнит, улыбаясь, и затягивается, быстро смахивая каштановые волосы назад. — Когда во время игры спросили про измену, тот блондин так пялился на тебя. На вас обоих лица не было, — она говорит, уставившись в темноту, и на мгновение подносит сигарету к губам — Может ты не такой уж сладкий и невинный, мм? Поднимает лицо и глядит на меня, пронзительно всматривается своими серыми глазами. Я молчу и просто смотрю в ответ, не зная, что ответить. «У меня нет никакого желания трепаться об этом. Я и без того часто кручу это всё в своей голове. Ни к чему рассказывать это пьяной девчонке, которые возможно разнесёт это по всему кампусу.» — Ну так почему он таращился? Что ты натворил? — Оливия! — дверь за нашими спинами хлопает, нарушая наш покой, и Эйдан появляется сзади, тут же протягивая руки к ней. — Боже! Ещё один овен! — она смеётся, безуспешно отбиваясь от него. Парень выхватывает сигарету из девичьих рук, тушит её о перила и выбрасывает мимо мусорного бака, после подхватывает девушку под локти и тянет на себя, одним движением поднимая на ноги. — Я искал тебя повсюду, а ты тут, — в этот момент он бросает на меня короткий суровый взгляд, будто пытается понять, чем мы тут занимались. Мне скрывать нечего, поэтому я расслабленно облокачиваюсь о несущую балку террасы. Молча наблюдаю за ними, сильнее запахивая куртку и ёжась от прохладного ветра. — Ты пьяная, ещё и снова куришь! Пошли, отвезу тебя домой! — Не ори на меня! — она отталкивает его, но в итоге отшатывается сама и чуть не падает, Эйдан только крепче хватает её за предплечье, тяжело вздыхая. — Идём, — он приобнимает её и подталкивает к двери, Оливия же топчется на месте ещё пару мгновений, но затем поддаётся, и они скрывается в доме. Дверь вновь хлопает, и я отворачиваюсь, гляжу в полумрак, а затем перевожу взгляд на красный пластиковый стаканчик, оставшийся от Оливии. Он заманчиво зияет в темноте, а я не сопротивляюсь. Наслаждаюсь тем, как приятно алкоголь холодит язык и разогревает горло. В висках вдруг сдавливает, а в теле разливается знакомое тепло. За вечер я выпил совсем немного, но алкоголь успел ударить в голову — мысли стали хаотичными, странными, и снова появляется это щемящее чувству внутри, которое в обычной жизни я научился подавлять. Всё вдруг будто обострилось. «Знаю наверняка — если бы она не заблокировала меня везде, то сейчас я бы точно написал какую-нибудь слезливую хрень, а она бы проигнорировала меня, но даже в таком случае мне всё равно стало бы легче.»