Что у тебя с просмотрами!? Может быть тебе помочь?!?

Свечи в чёрном резном стекле богемии дрожали и оставляли причудливые блики на стенах комнаты, аромат воска и пачули наполняли пространство и создавали настроение: мне захотелось романтики, своеобразной, но всё же… Мой веганский ужин из баклажанов в солёной карамели с хрустящей панировкой из специй и жареного арахиса ждал меня и моего любимого, а так же кое-что ещё… Увидела своё отражение в круглой жести чайника: нечто фантасмагорическое в чёрном, с довольной улыбкой на лице. Звонок в дверь заставил вздрогнуть: «Неужели Егор забыл ключи?!» Подхожу к двери и нажимаю кнопку видеодомофона. «Да блин!..» Открываю дверь не нараспашку, чтобы не было видно меня полностью, не хочу провокационных вопросов и тем более скептических замечаний.  — Привет… Что ты хотела? — рассматриваю усталые глаза и синяки под ними, короткие до плеч волосы и распахнутое пальто. Измученный вид придаёт Дине какой-то «кокаиновый шик».  — Здравствуй, я хотела поговорить. Ты не пригласишь меня? Я вздыхаю обречённо, у меня явно нет выбора. Распахнув дверь, жестом приглашаю войти:  — Кажется, это не обсуждается, верно?! Мне придётся тебя выслушать. Закрываю дверь и мы проходим в комнату, девушка неотрывно смотрит на мой костюм из латекса: я надела его сегодня для Егора, хотела удивить. Правда я добавила к нему высокие сапоги на каблуке и сейчас была почти на две головы выше своей собеседницы. Рассматриваешь меня со смесью горечи и восхищения, с грустью в карих глазах, мне становится не по себе и я пытаюсь форсировать:  — Дина, я слушаю. — она вздрагивает от звука своего имени, от моего голоса, я почти уверена, что знаю, в каком направлении работают её мысли.  — Ты надела это для него?! Забавно, что я первая, кто видел тебя в этом! — грустная улыбка касается губ лишь на несколько секунд.  — Я не хочу это обсуждать, давай к делу. — немного нетерпеливо и по сучьи выпаливаю я, и сама удивляюсь своей хладнокровности и стервозному поведению.  — Зачем ты так? Я просто соскучилась, и не могу уснуть: как только я закрываю глаза, мне снятся твои руки на моём теле, твои ласки, гладкие ладони на груди и между ног. Ты затмила мой разум и чувства, ты не оставила там места для другого…для чего-то ещё… Милая, просто… — она медленно подошла и встала рядом, слишком близко, тесно, нарушая все мыслимые пространства, потянулась, в желании обнять, но я остановила:  — Разве я разрешила тебе прикасаться? Мне кажется ты однажды уже воспользовалась этим сполна. Или нет?! — я перехватила за запястье девушку и удерживала на расстоянии — Да и к тому же, у нас был уговор: ты выдерживаешь сессию до конца, и получаешь меня. Но ты не выдержала, а я не получила удовольствие! Соответственно, и ты теперь его не получаешь. Я вижу две мокрые дорожки на щеках и почти надламываюсь морально. Не моргая, не всхлипывая, девушка начинает плакать:  — Зачем ты так? За что?! Я просто люблю тебя и знаю, что у меня нет шанса, а ты хочешь вбить меня в землю ещё сильнее! Растерянность сменяет боевой настрой и готовность парировать, меня удивляют и давят слова, меняют всё в корне.  — Я просто прикоснусь, не бойся… К тому же, я принесла тебе вот это. — она демонстрирует флешку в руке и кладёт её на стол — Здесь всё, не переживай. Я бы не хотела делить это с другими — тебя, такую роскошную и невероятную, занимающуюся любовью так самозабвенно! Я сохраню тебя в памяти для себя, и в этом костюме тем более, ведь мы были только вдвоём! — тёплая ладонь гладит щёку, линию челюсти и подушечки пальцев невесомо берут за подбородок. Я в ступоре, но ровно миг, до того лишь момента, пока лицо Дины не оказывается так близко, что всё моё сущее начинает бить в набат об опасности. Я успеваю отпрянуть и почему-то шёпотом выдавливаю:  — Нет! — откашливаюсь, прочищая севшее горло, отталкивая, пячусь назад — Тебе лучше уйти… Егор сейчас приедет.  — Ты вспоминаешь мои губы на своем теле? Я да! Тебя, такую мягкую и покладистую. Ты ведь почти боролась с собой, когда я ласкала тебя, твою грудь, твой живот… Твой прекрасный, жаркий, такой нагло — жаждущий губ! Он останется со мной, навсегда в моих воспоминаниях. Хочешь ты того, или нет.  — Я никогда бы не позволила этого, если бы не твой грязный шантаж! Не романтизируй свои грязные инсинуации. Ты всё прекрасно понимаешь! Даже не думай! — предупреждаю я замечая, что Дина направилась в мою сторону. Самодовольная улыбка на лице и ласковое в ответ:  — Маленькая трусиха, моя… Боишься, что тётя Дина оправдает твои надежды? — я поворачиваю голову и беру со стойки приготовленный мною для антуража встречи с милым стек, самый длинный и пробивной. Тот самый, которым я хлестала свою «рабыню» не по фен-шую… почти раскраснелась, вспоминая свой провал как Госпожа!  — А ты, как вижу, одним разом не наелась?! Хочешь до лохмотьев на заднице? Я не пугаю, мне наплевать на дур с выключенным инстинктом самосохранения — лучше останься там, где стоишь.  — Моя злая, рассвирепевшая девочка, отчего же тебе так страшно? Ммм?! Схватилась за плётку, а у самой руки дрожат. — и вытянув кисти вперёд, она продемонстрировала ещё розовые рубцы от моих манипуляции — Посмотри, я ношу их как украшение, как подарок от своей любимой Госпожи, я их не прячу и не залечиваю — они как напоминание мне о том, что ты была со мной, настоящая, со своими истинными желаниями!  — Ты больная… — я киваю головой в шоке, и самой себе боюсь признаться, что слишком задета признаниями.  — Конечно больна! Тобой, любимая — снова игнорируя мой вытянутый в свою сторону девайс, начинаешь приближаться — Давай! Ударь меня! Ты же хочешь! Я не буду больше останавливать тебя. Петля стека упирается в ключицу, между нами всего ничего — метр, вся бредовость ситуации в моменте, на который я не могу повлиять, или не хочу…  — Один поцелуй, один, последний… — просишь сквозь снова душащие слёзы, сдерживая которые шепчешь, рушишь преграды, ломая мой хитиновый панцирь — мои принципы. И не дожидаясь ответа, сгребаешь стек за плетение и отшвыриваешь его подальше в сторону… В одну секунду оказываешься рядом, и встав на цыпочки, прижимаешься губами к моим! Горячо и шумно дышишь, сдерживая руки и придавив всем телом к стене, запечатав плотно рот губами, дразнишь языком, стараясь проникнуть внутрь. Звонко, колоколом бьёт кровь в висках, секунды растянулись, превратились в липкую массу, из которой нет выхода, остатки разума вопят о том, что нужно просто оттолкнуть… Вместо этого чувствую, что приоткрываю губы, а дальше просто — гриб от взрыва водородной бомбы: стон, протяжный и подстёгивающий, язык — горячий и ласково дразнящий нёбо, руки на моём теле, которое плотно затянуто в латекс, будь он неладен! И почти ожоги от каждого прикосновения через кэтсьют: маленькая стерва на себе испытала силу этого материала: гладит и сжимает, дразнит, и подушечки пальцев порхают уже там, откуда нет возврата… «Боже! Это я так?! Это мои стоны!!!» И через секунду уже ничего…полный вакуум. Просто хватающие друг друга пальцы, просто хриплые восклицания в гортань друг другу, моя рука в её остриженных волосах до плеч, её на моей груди, животе и ниже…жадно, второпях. Шея! О, да, ещё… ещё…кажется её губы повсюду! И словно сквозь вату, через целую пропасть секунд: тихий смех в ухо, и лёгкий укус в шею. Кажется я… нет мы — совершили ошибку! Остановившись, нервно дышим и смотрим друг другу в глаза: нет панацеи и единственного верного решения в данной ситуации.  — Спасибо… — ты касаешься моей нижней губы и улыбаешься, так открыто и тепло, что я верю…  — Тебе пора — стараюсь поскорее справиться с собой, хочу остаться одна, не хочу твоего взгляда, полного любви. Ненавижу себя за эту выходку, за слабость!  — Я знаю — идёшь в прихожую и я словно нашкодивший щенок, плетусь следом на свинцовых ногах. У двери поворачиваешься и замечаешь:  — У тебя никогда не опухала с ним нижняя губа, когда он целовал. Правда? — Иди в жопу! — начинаю смеяться, и ты подхватываешь, я потираю лоб, стараясь справиться с истерией и смущением. Дина улыбается в ответ...   — Только если в твою, милая! С тобой хоть куда! Помнишь? — улыбаясь, киваю. - Знаешь, ты всегда можешь звонить и писать мне, если что... Я не знаю, что ответить... Да и нужно ли?! И когда дверь закрывается с хлопком, я оседаю на пуф. Смотрю в своё отражение и краснею, увидев вспухшую от поцелуя нижнюю губу. «Дерьмо! Полное дерьмо!»

***

И почти час спустя, поставив чайник на плиту и придя в себя, замечаю валяющийся стек в углу, улыбаюсь… Морщусь от воспоминаний, гоню их прочь, хочу провалиться сквозь землю. Слышу звук лязгающего ключа в замочной скважине и встаю напротив входа в гостиную, взяв девайс в руку. Стараюсь сделать серьёзное выражение лица, вжиться в роль, когда слышу голос Кукушонка из прихожей:  — Маковка, я дома… Птичка, солнышко, манюся, конфетка моя, тыкуля — я вернулся! Заходишь в комнату и удивление во взгляде смешит меня и выводит из роли:  — А можно не так слащаво? Мне захотелось чаем запить и кажется слиплось в одном месте!  — Оу май…! Что это?! Я получу пиздюлей сегодня?! — смеёшься, чуть щурясь, и я читаю восхищение во взгляде, думая о том, что соскучилась невероятно.  — Ты вымыл руки? — спрашиваю строго, справившись со смехом гиены.  — Нет! Я грязный мальчик! — а вот у Егора не совсем получается справляться, судя по хрюкающим звукам.  — Тогда к ноге, бессовестный поросёнок! И лизать до посинения! —похлопываю повелительно по голенищу сапога стеком и подмигиваю игриво.