Серебряное сердце

      Плечо противно ныло. Но ещё больше ныло глубже, под тугой повязкой. От осознания, что малявка сейчас лежит всего этажом выше, в окружении медицинских приборов, от которых уже несколько суток зависела её жизнь, сводило челюсть. Уговорить врача посетить подругу, ему не удалось. Но Варенька - молоденькая медсестра - во время перевязок рассказывала ему о состоянии подруги. И новости как то не утешали.       Руки ещё помнили как и без того лёгкое тело девушки, с каждой секундой будто таяло. Каким чудом он умудрился вынести раненую Сашу за несколько секунд до взрыва, да ещё и успеть закрыть её собой от летящих обломков, он не помнил. Помнил только, как противно заныла рука, как только он опустил Сашу на землю. До этой секунды он и не осознавал, что куртка уже насквозь пропиталась тёмной липкой жидкостью. Но гораздо важнее было сейчас маленькое расстрелянное тело, лежащее перед ним на земле. От лёгкого удара под пальцами на шее девушки земля вернулась под ноги Рифанову. Следующее, что он видел, это буквально упавшую по другую сторону от Саши прямо с разбегу и на колени Муру. Голос Бизона, просившего Багиру вызвать скорую и обещавшего объясниться позже, доходил до него словно через толстый слой ваты. Риф даже не сразу заметил, что возле его подстреленной руки уже хлопочет Ума, стараясь не смотреть на лежащую совсем рядом Кошку. Михаил как-то невольно отметил, что на Сашином костюме почти не было крови, хотя две пули прошили её тело навылет. Но её куртка впитала его крови больше, чем еë. Подняв глаза вверх, лишь бы не смотреть на хрупкое тело, прошитое кусочками свинца, Михаил сразу пожалел об этом. Он встретился глазами с абсолютно пустыми глазами Физика. В них будто что-то разбилось, вытекла последняя надежда, забирая с собой свесь смысл его жизни. Абсолютно пустые глаза цвета мокрого асфальта смотрели на бледнеющее тело девушки. Что было между ними? И чего не было? В очередной раз в голове Рифанова эти вопросы всплыли не в самый подходящий момент.       Почувствовав сильный толчок в плечо, он даже не пытался сопротивляться. Вставать сейчас на пути Кота было равносильно самоубийству. Посмотреть на друга у Рифа тоже не хватило мужества. Он лишь покорно отодвинулся в сторону, наблюдая как Ума старательно перебинтовывает его ранение, кажущееся сущим пустяком, в сравнении с Сашиными травмами. Почему он не оказался там всего на несколько минут раньше? Почему не успел? Почему…?       Он знал её безумно давно. Они вместе служили в Тайфуне, не потеряли связь после перевода и после, по стечению обстоятельств, оказались в одной группе. Риф плохо помнил, в какой момент Саша стала ему так дорога. Он вообще плохо помнил их отношения. Это были те отношения, которых не было. Любил он её? Да! До безумия, до трясущихся рук и до бессонных ночей. Но никогда не видел этого в её глазах. Он закрывал её от пуль, вытаскивал из под обстрелов и снимал с "лягушек". И видел в её глазах лишь благодарность. Она бинтовала его раны, вытаскивала его с глубины и проводила ночи напролёт в госпитале. И в глазах лишь беспокойство. Никакой любви. И только однажды, сидя с ней в собственной гостиной за просмотром матча по футболу, он смог разглядеть в её глазах всё. Она действительно никогда не видела в нём мужчину. Но видела в нём опору и поддержку в моменты, когда рядом не было больше никого. Он был единственный, рядом с кем она называла Его имя и тихо плакала на плече. И она была той, которая словно читала его чувства, видела каждую обиду и каждую рану на душе. И тогда он понял: она не его девушка, но она ему необходима.       Риф обнаружил себя сидящим на подоконнике в коридоре. В крепко сжатом кулаке в кожу впивался тонкий металлический ободок, который он успел сорвать с тоненькой Сашиной шеи перед тем, как её забрала скорая. Тонкая цепочка с серебряным кулоном в виде сердца. Пожалуй эта была единственная вещь в Сашином мире, о смысле которой не знал Риф. Она носила его рядом с жетоном и не снимала никогда. Он не знал, что толкнуло его забрать кулон себе. И он знал, что вернёт его ей в любом случае. Но потерю сердца он допустить не мог. Казалось, что для Саши это будет высшей степенью отчаяния. А такого он не мог допустить… Просто не мог…