Преодолеть воспоминания прошлого

Женщина грозно смотрит на своего сына. Её глаза, казалось, метали молнии, а вид был уж слишком суров. Сон с Цзян Чэна как рукой сняло. Его взгляд лихорадочно забегал по лицу матери, руки моментали вспотели и похолодели как лёд, напряжение в комнате начанало возрастать. — Ну? Так и будешь молчать? — её голос был груб, а терпение постепенно истекало. Ваньинь закусил губу, отводя взгляд. Он не может признатся ей в том, что вновь видел галюцинацию. Не может сказать, что не смог с ней справится. Не может вновь показатся слабым. Он говорил матери, что ему лучше, ведь не хотел, чтобы она волновалась. Он не хотел видеть её хмурого лица или растерянность, которая соправождалась бы долгим молчанием. Он не хочет разочаровать её вновь. Парень шумно вздыхает, возвращая взгляд к матери. — Я не подготовился. — произносит он как можно более спокойным голосом, игнорируя сильно нарастающую тревогу. Он надеется, что выглядит убедительно и женщина нечего не заподозрит. — Не готовился? Ваньинь, ты же понимаешь, как важна учёба? — ответом ей послужил медленный кивок. — Тогда почему ты, чёрт возьми, не подготовился? Ты не Вэй Ин, который не готовясь здаёт всё на лучшую оценку. Ты хочешь, чтобы твой отец опять нахваливал его при тебе? — мотание головой в разные стороны. — Ну вот. Я знаю, что тебе это не нравится. Поэтому, учить усерднее и готовся к контрольным. Ты не должен быть хуже его. — Мадам Юй ещё пару секунд сверлила своё чадо суровым взглядом, но после вздохнула и молча ушла из комнаты. Цзян Чэн лишь проводил её взглядом и рухнул спиной на кровать. Он прекрамно знает, что должен быть лучше. Он и сам этого хотел. Он хочет быть лучше Вэй Усяня и заслужить хотябы каплю внимания отца и одобрение и гордость матери. Он глубоко вздохнул и закрыл ладонями лицо, боясь с желанием покрыть громким матом всё на свете. Он попытался уснуть вновь, однако, нечего не вышло. Домашка была сделана, свободного времени полно. Он решил не терять его зря и хотябы прогулятся. Всё лучше, чем торчать в комнате под давящим чувством вины, которое он так ненавидел. Это чувство и впрямь отвратительное. Оно может возникнуть, когда ты натворил или сказал что–то серьёзное, а может и наоборот, просто без причины и ты начинаешь буквально ненавидеть себя за всё, что когда– либо сделал. Желаешь исчезнуть, сгинуть, чтобы все, кто знал тебя, моментально забыли об этом. Желаешь, чтобы все воспоминания исчезли и ты больше не создавал новых и не нервировал остальных. Не запоминался другим неловким глупцом. Вина съедает тебя изнутри, убивает живые и счастливые частички тебя и ты думаешь, что просто ужасен, убивая себя собственными плохими мыслями. Ваньинь встряхнул головой и встал с кровати, подходя к шкафу и выбирая одежду. Провозился с выбором он не долго, поэтому через десять минут он уже переодетый надевал кросовки, а после смело вышел из квартиры. Цзян Чэн блуждал по вечерним улицам, всматриваясь в каждое, пусть уже и давно знакомое, дерево, иногда поглядывая на людей, но чаще смотря на небо. Он слушал музыку в наушниках, шагая ей в такт, иногда тихо подпевая себе что–то под нос, петляя, проходя переулки и парки, даже сыграл в класики которые нарисовали дети разноцветными мелками, пока не заметил, что уже стемнело. Он дошёл до пустой детской прощадки и сел на колечи, легонько, совсем слегка раскачиваясь на них. Ваньинь выключил музыку и снял наушники, позволяя им висеть на шее. Парень вновь устремил взгляд в тёмное небо, ощущая лёгкий, прохладный ветер. Он больше не чувствовал вины и не переживал. После прогулки ему всегда становилось легче, ведь он чувствовал себя свободным. А ведь когда–то, он думал, что больше никогда не ощутит этого... Звон железной цепи соседней качели вырвал Цзян Чэна из воспоминаний. — Привет. — Ваньинь медленно повернул голову.