Любой ценой

Через пару дней фараонский лекарь приказал собрать всех участников следующего испытания во дворе школы, когда солнце приблизится к закату. Помимо них вокруг выстроилась толпа учеников, которым не терпелось понаблюдать за разворачивающейся Олимпиадой по-лекарски. Особо находчивые даже делали ставки, кто победит в этой битве. От окружившей их толпы Эльви становилось неловко. Она и впрямь ощущала себя так, будто стояла в центре большой арены, где разъярённая толпа разорвёт её в клочья, не моргнув и глазом. Элевтерия и сама не заметила, как, оглядываясь вокруг, стала неосознанно жаться к Ливию, будто он мог спасти её от опасности. Парень заметил её встревоженность. Бережно взял ладонь в свою, оставил мягкий поцелуй у виска и прошептал: — Всё будет хорошо. Простые слова, не закреплённые ничем существенным. Слова, которые не могли ничего обещать. Тревогу они не развеяли, но Эльви была приятна его поддержка, поэтому в ответ она лишь криво улыбнулась. Шум толпы резко умолк, когда во двор ступил Пахомий Юсеф. Не растрачивая время на формальности в виде хоть какого-нибудь приветствия, он заговорил громко, словно внимание других людей приносило ему особое удовольствие: — Сегодня я посмотрю, как вы справляетесь в полевых условиях, когда оказать помощь нужно быстро, но на холодную голову, — он, в своей привычной манере, растягивал слова и неторопливо расхаживал по каменной кладке. — Мы посетим Истмийские игры, а именно — панкратион. — Разве Истмийские игры не запрещены? — заметил один из учеников. — Наивно полагать, что можно в мире хоть что-то запретить, — рассмеялся старик. — Люди зачастую слишком хитры и находчивы. Всё однажды запрещённое найдёт своё место вдали от нежелательных глаз. Фараонский лекарь словно насмехался над законами Македонии, не стесняясь высказываться о нарушении запретов. Об Истмийских играх Эльви знала довольно мало, они были прекращены задолго до её рождения. Однако из уст отца она часто слышала о панкратионе — он вспоминал его, как едва ли не единственное стоящее зрелище и жаловался на то, что теперь его не могут проводить «по-человечески». Теперь Эльви поняла, что он имел ввиду. Мидас ценил роскошное и помпезное проведение, чего, очевидно, не могли устроить подпольно. Бои без правил славились своей жестокостью — это всё, что Эльви знала о панкратионе. А значит, о спокойном прохождении этого задания можно просто позабыть. Это могло быть ей на руку. За последние дни её желание помочь Ливию в выигрыше только крепилось. Она понимала, что так будет правильнее. Так будет лучше для них обоих. Эльви начнёт новую жизнь, а Ливий продолжит развиваться в любимом деле под крылом опытного наставника. Она не забегала вперёд, планируя всё до мелочей. Сначала нужно разобраться с задачей первостепенной важности, а именно — обеспечить Ливию победу. — Разве здесь все? — оглянув учеников, Пахомий вскинул бровь. Только сейчас Элевтерия заметила, что среди них нет Церсеи. — Что ж, пусть так. Я не намереваюсь ждать каждого и опозданий не терплю. Первая мысль, пришедшая Эльви в голову, её ужаснула. Не могла же Церсея кончить так же, как Демид? Нет, разумеется, не могла. Церсея куда умнее Демида. Наверняка снова гуляет там же, где пропускала занятия. Либо действительно опаздывает. Юсеф привёл их в трактир на окраине Пеллы. Путь был не очень долгим и изнуряющим, но город успел покрыться ночным сумраком. Трактир был неприметен, сюда обычно захаживали путники, чтобы отдохнуть с дороги. Внутри оказалось тесновато, да и немноголюдно: всего парочка завсегдатаев, распивающих эль, да несколько путешественников, жадно поглощающих неаппетитную похлёбку. Фараонский лекарь переговорил с мужчиной за стойкой, на что тот, оглянув учеников, кратко кивнул, а после приказал следовать за ним. Мужчина привёл их в пещеру, неподалёку от трактира. Она оказалась достаточно глубокой, чтобы снаружи не было слышно гомона голосов, что стоял внутри. Их перекрывала массивная толстая дверь, попасть за которую можно было лишь определённой последовательностью постукиваний. Здесь было тесно, душно и потно, тело почти сразу покрылось испариной, из-за чего одежда взмокла, неприятно прилипая к телу. Чтобы пробраться к лекарскому уголку, приходилось протискиваться через толпу, прижимаясь к потным телам и вдыхая неприятный запах выпитого вина из их ртов. Эльви успела уже несколько раз пожалеть, что не осталась в комнате. Лекарский уголок был огорожен ширмой, пожалуй, лишь эта часть зала была свободна от людей, если не считать арены в центре. Однако это не спасало от невыносимой душноты и гула, от которого начинала болеть голова. И как здесь вовремя сообразить с лечением? — Сегодня пройдёт пять боёв, как раз вам по каждому проигравшему. Одному из вас я собирался отдать на осмотр победителя, но так как пришли не все, я возьму его на себя, — произнёс Юсеф. — Вам нужно будет принять, осмотреть и произвести лечение. Я буду следить за правильностью исполнения. Это последнее и ключевое задание для вас. Будьте внимательны. — А вы не боитесь, что кто-то из нас расскажет об этом запрещённом месте? — спросил один из учеников. — Я надеюсь на вашу благоразумность. Так или иначе, мне всё равно, что станет с этим местом. Уж я-то смогу избежать ответственности. Однако, будь я на вашем месте, докладывать о нём всё же не стал, если бы не был готов встретиться с разъярённой публикой. Поверьте, если это злачное место прикроют, она это так не оставит. Так что советую хорошенько подумать, прежде чем выслуживаться перед прислужниками царя, коих здесь, к слову, немало. Эльви не поняла, чему удивилась больше: разговорчивости лекарского фараона или сказанному им. Она оглянула зал, сжав переплетённые с Ливием пальцы. И вправду, здесь было много лиц, которых она видела в городе. С десяток торговцев, несколько стражников, и даже парочка высокопоставленных лиц, которых ей приходилось видеть лишь пару раз, если не единожды. На мгновение она поймала себя на мысли, что выискивает отца. Но не поняла, чего хотела бы больше: чтобы он здесь был или не был? Так или иначе, его здесь не оказалось. — Волнуешься? — спросил Ливий в самое ухо. Эльви в ответ отрицательно покачала головой. Она и правда волновалась, но не за испытание. Эльви не любила смотреть на бои, но само только ощущение того, что она становится частью чего-то запретного, кружило голову от азарта. Люди, что были здесь, заряжали энергией и ожиданием стоящего зрелища. Эльви и сама не заметила, как стала ожидать начала боя. Через какое-то время на арену ступили женщина, объявившая себя Кассандрой Спартанской, и крепкий мужчина, назвавшийся Алексиосом Афинским. Увидев на арене женщину, толпа взвыла. От обсуждений мужчин по соседству, Эльви поняла, что раньше к панкратиону женщин не допускали. Тем не менее, молва об искусной воительнице Кассандре ходила, а потому они не спешили сбрасывать её со счетов. И это было не зря. Женщина ловко уворачивалась от бодрых ударов противника, лишь изредка нанося свои. Эльви долго не понимала её тактики. Неужто она пришла сюда, чтобы избегать боя? А после догадалась, что Кассандра намеренно изматывала противника, чтобы, когда он взял её в захват, ловким кувырком сбросить его на землю, совершив свой ногами. Вскоре Алексиос, не в силах выпутаться из её оков, поднял палец вверх, знаменуя победу женщины над собой. Юсеф коснулся плеча Эльви, подавая знак, что этот пациент будет за ней. Девушка коротко кивнула и зашла за навес, чтобы подготовить то, что может ей понадобиться. Когда бойца положили перед ней, она долго сидела смирно, глядя на него. Мужчина тяжело дышал, почти хрипел, вяло моргая глазами. Серьёзных повреждений у него не было, но Эльви размышляла не об этом. Как сделать так, чтобы провалить испытание, но при этом не навредить этому мужчине? Чаще всего на такие бои приходят люди ради лёгких денег. Что, если своей ошибкой она перечеркнёт ему всю жизнь? Вдруг это его единственный заработок? Тем не менее, он проиграл. Проиграл женщине, вдвое меньше его самого. Должно быть, это первый его бой, если он так скоро проиграл и сдался. Он достаточно молод, чтобы найти себе более достойный способ заработать на жизнь. С его телосложением и спортивной подготовкой это не должно быть слишком уж сложно. А как же отец?.. Он сгорит со стыда, когда узнает, что его дочь не то что не оказала помощь, а навредила. Впрочем ему, должно быть, удивляться уже нечему. Положению, что она всегда занимала и будет занимать в его глазах, опускаться ниже уже некуда. Вряд ли Эльви уже в силах это исправить. Да и хотела ли?.. — И долго Вы будете на него смотреть? От этого раны быстрее не затянутся, — грозно произнёс фараонский лекарь за спиной, выдернув Эльви из размышлений. — Да, прошу прощения, господин Юсеф, — тихо пробормотала она, принявшись полноценно осматривать бойца. Это промедление и замечание должно было сыграть ей на руку. Алексиос отделался лишь ушибом на спине, парой ссадин и растяжением на правой руке. Его лечение могло быть быстрым, но Эльви намеренно медлила, испытывая терпение фараонского лекаря. К её сожалению, Юсеф больше не вымолвил и слова, ограничившись лишь парой хмыканий — или усмешек?.. Ливию повезло чуть меньше: ему пришлось иметь дело с закрытым переломом ноги. Эльви пыталась как-то незаметно подглядеть за его работой, чтобы помочь в случае чего, но Юсеф следил за всеми слишком уж тщательно, а потому такой возможности не предоставилось. Тем не менее, Ливий справился довольно скоро, на что Пахомий удовлетворённо качнул головой. На продолжение панкратиона смотреть больше не было желания. Эльви съедала тревога ожидания вердикта фараонского лекаря. Путь обратно прошёл в молчании — Юсеф не терпел разговоров за спиной. Эльви на протяжении всего пути не отпускала ладони Ливия. Он дарил ей иллюзию защищённости и притуплял тревогу. Сегодня всё решится. Сегодня Юсеф примет окончательное решение и вызовет победителя к себе. Сегодня станет известно, кто поедет с ним. Эльви не желала оставаться этой ночью одна, поэтому попросила Ливия задержаться. Она жадно вдыхала запах малины и шафрана, прижимала его тело к себе, будто его вот-вот у неё отнимут. И тогда Элевтерия поняла истинную суть своей тревоги. Она тревожилась не из-за победы. Не за себя, и даже не за Ливия. Поняла, что будет лучше, если проиграют они оба. Ведь если выиграет кто-то из них, им почти наверняка придётся расстаться. Эти мысли и раньше пробирались в её голову, но она их отбрасывала, считая, что они обязательно найдут решение. А если не найдут? Юсеф кажется очень строгим учителем, он наверняка не потерпит иных увлечений. В особенности увлечений любовных. Что, если это последний раз, когда они вот так безмятежно лежат в обнимку вместе?.. Эльви сжала его в объятиях крепче, почти плача от одной только мысли. — Ты чего? — посмеялся Ливий. — Ничего, — буркнула Эльви, не поднимая головы с его груди. — Просто… Задумалась. Ты когда-нибудь думал о том, что будет после? Если Юсеф решит взять с собой кого-то из нас? — В последнее время всё чаще, — вздохнул Ливий. — Я не оставлю тебя, каким бы ни было его решение. Эльви подняла голову на него. Должно быть, он думал о том же, что и она. Должно быть, их планы совпадали. Он готов ехать за ней так же, как и она за ним. Несмотря на сложности и преграды, которые их, очевидно, будут ожидать впереди. Эльви поняла, как много Ливий стал значить для неё. Парень, некогда ощущавшийся таким враждебным, стал роднее кого бы то ни было. Потерять его — всё равно что лишиться жизни. Остаться с безрадостной её стороной, утонуть во мгле отчаянья. — Я люблю тебя, — прошептала Эльви. Эти слова вырвались будто сами собой. Никогда раньше она никому их не говорила. Даже Креону, которого любила, как сестра любит брата. Придавала им глубинное значение, но не верила, что когда-то осмелится кому-то их произнести. Но с Ливием она была в них уверена. Никто не сможет вызвать в ней больше чувств, чем вызывал в ней он. — И я люблю тебя, — Ливий произнёс их так легко, будто это было чем-то естественным, самим собой разумеющимся. Быть может, он не придавал им такого большого значения, какого придавала им Эльви. Она не могла знать наверняка. Тем не менее, от осознания того, что он разделяет все её чувства, на душе стало тепло.