Purity

Эти роды шли быстрее, чем его прошлые. Уилл старался забыть их, но в сложившейся ситуации воспоминания неизбежно вернулись. Он лежал в их с Ганнибалом постели, истекая бог знает чем на простыни. Он надеялся, что альфа не рассердится на него за то, что он все тут перепачкал. Уилл ничего не мог с этим поделать. Он сжимал подушку с каждой новой схваткой и уже пребывал в неком состоянии транса, не ощущая себя в четкости. Если оленята и двигались, он их не чувствовал. Он надеялся, что все в порядке и это нормально на данный момент времени. Если его малыши умрут сейчас, Уилл не представляет, что делать дальше. Он не знал, сможет ли он жить с этим не говоря уже о жизни с Ганнибалом. Ну где же он? Уиллу нужно было, чтобы он был здесь, чтобы все прошло хорошо! Прежде, когда он был с Тобиасом, его отвели в комнату с сеном на полу, чтобы легче было убирать. От него ожидали, что он сделает все в одиночку. И только тогда, когда возникли трудности, пришли другие омеги. Продвижения не было, и только после того, как олененка буквально вытащили насильно, все поняли, почему. Тобиас был так разъярен, что просто ушел. Он оставил Уилла в той комнате на два дня наедине с запахом и грязью. Когда он вернулся, он подошел и схватил Уилла за волосы, говоря о том, что он станет следующей жертвой для Вендиго. Неудивительно, что когда Уилла поместили на алтарь, он с радостью принял смерть. Это было бы блаженным облегчением от того ужасного кошмара, который ему приходилось терпеть раньше. А потом он встретил Ганнибала. Чудовище, маскирующееся среди людей, стало единственным, кто отнесся к Уиллу с добротой. Какая ирония! – Уилл? – рука накрыла щеку омеги, и тот, вздрогнув, открыл глаза. Ганнибал выглядел сильно обеспокоенным. – Ты плачешь и дрожишь не переставая. Боль настолько сильна? – Уилл немедленно поднялся и обнял Ганнибала за плечи, уткнувшись носом в шею и наполнив легкие его ароматом. Он так любил этого альфу. Он спас его во всех смыслах, каких только можно придумать. – Уилл, – Ганнибал обнял его в ответ и, когда они отстранились, нежно поцеловал его в лоб. – Мне нужно, чтобы ты снова лег. Ты можешь... – Уилл уже собирался лечь, как вдруг свернулся калачиком и чуть не закричал. – Насколько частые у тебя схватки? – Достаточно частые... я думаю, – Уилл прошипел на выдохе. Ганнибал перевернул Уилла на спину и раздвинул ноги, чтобы видеть, с чем именно он имеет дело. Хотя он еще не мог видеть головки, Уилл определенно расширился в значительной степени. Все шло быстрее, чем предполагал Ганнибал, но не было ничего такого, с чем он не мог бы справиться. Сняв пиджак и рубашку, обнажаясь по пояс, он пошел в ванную, чтобы быстро вымыть руки. Когда он вернулся, держа в руках несколько полотенец и ножницы, кулаки Уилла побелели от напряжения, а его дыхание стало прерывистым. – Уилл, мне нужно, чтобы ты сделал глубокий вдох, так чт... – Заткнись, Ганнибал!– яростно сказал Уилл перед тем, как снова закричать. – О, боже, это должно быть так больно?! До этого Ганнибал имел дело только с двумя пациентками, но все проходило примерно так же, как и сейчас. – По моему опыту, да, – когда Ганнибал положил руку на живот Уилла, тот звонко шлепнул его. – Не трогай, так еще хуже! – Уилл ерзал на простынях от боли. – Разве ты не должен мне помогать?! – Я стараюсь, но... – Так старайся лучше! – Ганнибал вздохнул и постарался успокоиться. В конце концов, не будучи тем, кто рожает, он чувствовал, что было бы неправильно ограничивать Уилла в свободе действий и в его поведении в это экстремально стрессовое время. Уилл зарычал, а затем его глаза расширились, прежде чем слезы начали катиться по его лицу, искаженному болью. – О, боже мой! О, господи, твою ж мать! Ганнибал посмотрел вниз, и был поражен, увидев, что макушка маленькой головы вот-вот должна была показаться. – Головка уже показывается, Уилл! Тужься! – он попытался просунуть палец внутрь ровно настолько, чтобы ухватиться за голову и осторожно вывести ее наружу. – Что... черт возьми... что ты делаешь! – сказал Уилл сквозь стиснутые зубы. – Чтобы ребенок не застрял, – Ганнибал чуть подвинул руку вперед, чтобы ухватить ребенка за подмышку и мягко потянуть. – Я чувствую это, я... – остальная часть его ответа была потеряна в оглушительном крике, когда Ганнибал вытащил ребенка. Последовавший за этим поток жидкости испортил его штаны, но альфе было наплевать, он не чувствовал ничего, кроме крошечного тела в своих руках. Ребенок был так мал в его больших ладонях и покрыт кровью и сыровидной смазкой. Но для Ганнибала не было ничего более совершенного и прекрасного чем он. Малыш был тихим еще пару секунд, прежде чем его маленький ротик открылся, чтобы сделать большой глоток воздуха, а затем издать громкий крик. Громкость которого убедила Ганнибала, что легкие олененка в полном порядке. Ребенок продолжал плакать, и слегка синеватая кожа начала быстро розоветь. Ганнибал протер малыша чистым полотенцем и, перерезав пуповину, он завернул ребенка в другое полотенце. С немалой долей гордости он поднял его и позволил Уиллу увидеть своего малыша. Альфа ободряюще улыбнулся, на что Уилл лишь слабо усмехнулся сквозь слезы, а затем, взглянув на ребенка, заплакал еще сильнее. – Он... жив, – омега облегченно вздохнул. – Да, Уилл, – Ганнибал опустил девочку, – а это была именно она – чтобы та лежала у него на коленях. – Ты подарил этому миру прекрасную девочку, – ее крики сошли до недовольного хныканья, когда она начала согреваться, завернутая в мягкую ткань. Хотя ее глаза были открыты, они были расфокусированы, и ее движения были отрывистыми, что было нормально для любого новорожденного. В конце концов, все было новым – и окружающая среда, и ощущение тела без околоплодной жидкости. Уилл сдвинулся и протянул руку, чтобы погладить ее по голове. Ганнибал позволил ему, а затем переместился, чтобы положить девочку рядом с ним, чтобы он мог прижать ее к себе. – Малышка, – Уилл произнес это слово так, будто оно было самым драгоценным в мире. Затем он обеспокоенно посмотрел на Ганнибала. – Ты злишься, что это девочка? Альфа, теперь зная правду о Тобиасе, не мог обвинить Уилла в его обеспокоенности. Он быстро ответил, покачав головой и сказав: – Ни в коем случае. Я не могу быть счастливее, мой дорогой Уилл. Ты прекрасно справляешься, – он добавил последнюю фразу, чтобы успокоить пару, прежде чем снова переключить свое внимание на продолжение родов. – Я просуну внутрь пальцы, чтобы понять, где второй ребенок, хорошо? – Ладно, – проскулил Уилл. Отодвинув остатки первой пуповины в сторону, Ганнибал попытался как можно осторожнее протолкнуть внутрь пальцы, а затем ладонь. Ощупав вокруг, он обнаружил макушку второго ребенка, а также крошечную ручку рядом с ней. Каким-то образом этот малыш повернулся так, что и голова, и рука одновременно шли по родовым путям. Хотя можно было родить и так, все же это будет слишком сильным растяжением. – Мне придется немного изменить положение малыша, – Ганнибал проигнорировал крики Уилла от непрекращающейся боли, когда он обхватил пальцами руку и вернул ее на место. Теперь с правильным положением, тело Уилла, казалось, продолжило процесс родов с еще большей скоростью. Одна сильная схватка заставила маленькую головку показаться. С другой вышло и маленькое тело. Ганнибал прижал к себе олененка, который сначала не двигался и не издавал ни звука. Он почувствовал нарастающий страх, когда сунул палец в рот ребенка, чтобы удалить часть слизи. – Ганнибал? – обеспокоенно сказал Уилл, но альфа сосредоточился только на ребенке. Он начал массировать и поглаживать грудь малыша, когда послышалось мягкое хныканье. Маленькая фигура задергалась, промаргиваясь, когда рот открылся, откашливая слизь. Ганнибал глубоко вздохнул с облегчением, перемещая ребенка, чтобы перерезать пуповину и перевязать ее. – Ганнибал? – голос Уилла звучал на грани паники. – Он в порядке, Уилл. Я готовлю его ко встрече с мамочкой прямо сейчас. – Он? Ганнибал поднял мальчика и поместил его рядом с сестрой. – Да, Уильям, он, – Ганнибал приподнял бедра Уилла, чтобы подложить под него еще одно полотенце. Им придется подождать, пока тело омеги естественным образом отделит плаценту, но это не займет много времени. Когда это произошло, он завернул ее в полотенце, чтобы позже избавиться. Однако пока, он прилег с другой стороны от Уилла и близнецов. Оба малыша были хорошего размера и веса для двойни, насколько мог судить Ганнибал. Он не видел ничего, что могло бы вызвать беспокойство. Мальчик-олененок снова всхлипнул и откашлял еще слизи, которую Ганнибал стер с его маленького ротика. – Я просто не могу в это поверить, – благоговейно прошептал Уилл. – Мальчик и девочка? – Да. Очень редко кто-то может зачать близнецов, а ты благословил меня еще и обоими полами, – Ганнибал нежно погладил макушки малышей, обратив внимание на округлые безволосые оленьи ушки. Их волосы и окраска не проявятся в ближайшие несколько месяцев, но он не мог дождаться, чтобы увидеть, какими они будут. – Ты действительно потрясающий, мой дорогой, – Ганнибал приподнялся и посмотрел на Уилла. Он хотел, чтобы омега слушал его следующие слова и знал, как много он в них вкладывает: – Они безупречны, и меня как альфу переполняет гордость ими и тобой. Уилл казался немного удивленным таким признанием, но затем улыбнулся, потянувшись, чтобы взять Ганнибала за руку. Уилл хотел это сказать. Что любит его. Казалось, это идеальный момент, и все же он так нервничал и не знал, стоит ли говорить. Ганнибал никогда ему этого не говорил. Должен ли он действительно быть тем, кто скажет это первым? Может быть, у них такие отношения, в которых не принято такое говорить. Но он все равно хотел. После всего, что они пережили и кем стали друг для друга, он действительно хотел. Он колебался так долго, что Ганнибал прервал его мысли. – Уилл, – начал он обеспокоенным голосом, – ты в порядке? Твои уши прижаты к голове, – он привстал, чтобы осмотреть Уилла. – Тебе все еще больно? – Нет, нет, – Уилл на мгновение упрекнул себя за то, что испортил их нежный момент. – Я в порядке, просто очень щиплет. И я просто...думал, как мы их назовем, – Уилл попытался скрыть нервозность. – На самом деле мы об этом совсем не говорили, и я подумал, что ты, возможно, уже знаешь, как хочешь их назвать. Ганнибал задумался и вместо этого спросил: – У тебя есть имена на примете? Уилл сжал губы. У него было пару вариантов, но идеальных имен он пока не нашел. – Я не против назвать мальчика в честь тебя. Мы можем назвать его Хани сокращенно. – Это очень приятно, но в детстве я ненавидел это прозвище. Было бы лучше, если бы мы дали ему имя, которое было бы его собственным, не в честь кого-то. – Ну, тогда как насчет... Томаса? – Мне всегда нравилось произношение и написание имени Мадс, – спокойно произнес Ганнибал, начертывая буквы этого имени на полотенце. – Оно означает “дар богов”. Это альтернативная версия имени Мэтью. Что думаешь? – Мадс? – Уилла не волновало ни имя, ни то, как оно звучало. Хотя оно казалось достаточно мужественным. – Хорошо, мне нравится, – он посмотрел на свою дочь и понял, как именно хочет ее назвать. – Тебе нравится Эбигейл? Оно означает “благословение радостью”. – Эбигейл, – повторил Ганнибал, и, как будто понимая, что они делают, девочка зевнула, а затем дернула рукой так, чтобы шлепнуть родителей по рукам. – Да, это Эбигейл.