I run into you physically

       — Скажи: я ни в чем не виновата, офицер.        — Я ни в чем не виновата, офицер.        — Скажи: я хочу отсосать вам, офицер.        — Я хочу отсосать вам, офицер.        Кайл прыснул от смеха, и Венди закрыла алое лицо ладонями, чтобы спрятаться от происходящего на экране телевизора. Что-то явно пошло не так: на первый взгляд обычный фильм о патрульном внезапно оказался фильмом с совершенно иным содержанием, чем предполагалось.        — Вас серьезно такое возбуждает? — ухмыльнулся Кайл, продолжая с недоумением смотреть на не слишком впечатляюще отыгрывающих свои роли актеров.        Венди, смеясь и краснея все сильнее (хотя, казалось бы, куда больше), сокрушенно покачала головой. Неловко пиздец! Кто же мог знать, что именно этот канал — канал для взрослых? Так хорошо все начиналось: расположились на двух половинах большой двуспальной кровати, включили телек, наткнулись вроде бы на боевик, обещающий отвлечь вообще ото всех мыслей. Зачем же этот «офицер» начал столь бездарно флиртовать с превысившей скорость девушкой?        — Вообще-то порно — для мужчин, — проговорила Венди, украдкой выглядывая из-за пальцев. На экране горе-полицейский уже с нездоровой жадностью якобы обыскивал весьма откровенно одетую блондинку, и Тестабургер захотелось провалиться сквозь кровать на первый этаж, в подвал и ниже — в саму преисподнюю. Но оставалось лишь продолжать смеяться. Как же, черт возьми, глупо вышло!        — Смотреть настолько претенциозное порно могут только конченые извращенцы, — справедливо заметил Кайл. Он перевёл взгляд на содрогающуюся от смеха девушку рядом и улыбнулся шире. Такая живая, оказывается, Венди Тестабургер, которая всегда являлась образцом безупречности в школе.        Почувствовав на себе чужой взгляд, Венди убрала руки от лица и толкнула Кайла, чтобы он перестал так смотреть. И без того ей стыдно из-за происходящего на экране. Однако эта ее напускная обида лишь развеселила их обоих ещё больше.        Из динамиков стали доноситься весьма недвусмысленные вздохи, и Венди поспешила схватиться за пульт, пока события, разворачивающиеся в фильме, не приняли слишком крутой оборот. И все же, прежде чем нажать на кнопку, она повернулась к Кайлу. Озорная улыбка изогнула ее губы.        — Скажи: я хочу выключить этот бред, офицер, — весьма успешно передразнила она актёра.        Кайл охотно подыграл:        — Я хочу выключить этот бред, офицер, — манерно выдохнул он.        Венди приподняла бровь, погладила ладонью кровать.        — О, сделаем это, детка… — сладко протянула она и тут же расхохоталась, не сдержавшись.        Под раздавшийся смех на экране замелькали сцены из других фильмов и телепередач. Что смотреть стало уже все равно, поэтому Тестабургер просто продолжила нажимать на кнопку, тщетно пытаясь успокоиться. Когда в телевизоре вновь показались знакомые лица, теперь уже изображающие страсть и вожделение, Венди рассмеялась снова и откинулась на подушку без сил. Кайла вся эта ситуация тоже крайне забавляла, и, пожалуй, Венди не видела своего одноклассника таким раскрепощённым никогда.        — Знаешь, а я думала, что ты тот ещё зануда, — призналась она, повернув голову в его сторону. — Даже считала, что ты плохо влияешь на Стэна и делаешь его скучным.        — Я? — Кайл посмотрел на девушку с таким искренним удивлением, что она заулыбалась.        — Ты, — кивнула Венди, непринужденно ткнув его пальцем в плечо. — Ты же такой правильный… Святой прям. — Она усмехнулась. Каналы стали переключаться с меньшей энергичностью. — Ты был совсем не в моем вкусе.        — А ты просто меня раздражала, — решительно парировал Кайл.        — Серьезно? — Венди порывисто повернулась на бок. О необходимости нажимать на кнопки пульта она и вовсе забыла. — Я же…        — Заноза в заднице.        — Брофловски! — взвизгнула Тестабургер и замахнулась на него пультом, но не ударила, а только опять засмеялась вместе с ним.        На то, чтобы более или менее прийти в себя, понадобилось несколько минут. Затем Венди подперла голову рукой, удобнее расположилась на кровати, заметно расслабляясь.        — Могу я задать вопрос, Кайл? — поинтересовалась она, внимательно рассматривая его. Юноша кивнул. Венди стала ещё чуть серьёзнее. — Как думаешь, если бы Хайди оказалась беременна от тебя, что бы ты сделал?        Радость сползла с лица Кайла. Он перевёл взгляд на телевизор, но происходящего на экране не различил.        — У нас не принято пасовать в таких ситуациях, — мрачно ответил он. — Полагаю, правильно было бы стать семьей.        Венди выпрямилась, села на колени. Вгляделась в лицо одноклассника.        — В том смысле, что вы бы стали жить вместе? — спросила она. — Мы же ещё школьники…        — А какие ты видишь варианты? — Голос Кайла стал непривычно ледяным, упрекающим даже. — Но у нас с Хайди ничего не было, так что это совсем бессмысленный разговор, Венди.        Она поежилась от его тона.        — Блин, прости, — виновато пролепетала девушка. — Я зря спросила. Не подумала.        — Ничего, — отстранённо бросил Брофловски. Вполне возможно, что его нерасторопность по отношению к Хайди помогла избежать того, о чем спросила Венди. Впрочем, вряд ли он пренебрёг бы средствами защиты… Собственно, размышлять об этом теперь — вот самая большая глупость из тех, что он совершал.        — Кайл… — Венди подалась вперёд, осторожно толкнула его. Поджала губы. Дура? Дура. Расстроила хорошего друга тем, что разучилась сегодня держать язык за зубами. — Кайл, прошу тебя, улыбнись. — Она вцепилась в его руку. — Пожалуйста.        Кайл обернулся к ней, посмотрел на ее встревоженное и вместе с тем выражающее требовательность лицо. Тестабургер от Марша набралась куда как больше, чем тот — от неё. Только Стэн умел извиняться с таким настойчивым очарованием, что виноватым невольно чувствовал себя собеседник. Уголки губ Кайла сами собой поползли вверх.        — Ты очень милая.        Повисла тишина. Глаза Венди округлились.        — Что? — переспросила она.        Кайл отвёл от неё взгляд, моргнул несколько раз. Совсем что-то не то сказал, совсем не о том подумал…        — Извини. — Он сел, почувствовав уязвимость, и Венди оказалась ещё ближе. Она не отодвинулась, продолжила удивленно смотреть. И рука ее продолжила лежать на его предплечье.        — Я не… — Венди опустила синие глаза. Судя по всему, она тоже обнаружила свою руку не там, где следовало, потому что убрала ее настолько поспешно, будто обожглась. Вздрогнула от этого. — Ох… — Она нервно усмехнулась, тронула лоб, бледнея.        — Ты в порядке? — Кайл наклонился к ней, заглянул в лицо. Неловкость неловкостью, а Венди выглядела сейчас так, словно ей действительно стало нехорошо.        — Да, — излишне бодро бросила она. — Да, — повторила, быстрым движением убирая за ухо прядь волос. — Не извиняйся за то, что сказал. Мне… мне приятно это слышать.        — Венди. — Кайл позвал ее, и она сфокусировалась на нем. То ли белки ее глаз были чуть покрасневшими из-за количества скуренного, то ли из-за вновь подступивших слез, смотреть на которые, однако, было невыносимо грустно. — Это неправильно, — все же строго обозначил он. Так нужно.        Венди, нахмурившись, мотнула головой в знак того, что не понимает, о чем речь. А что если так и есть? Может же быть, что Кайл видит то, что… то, что хочет видеть?        — Нам следует пойти вниз, — сказал он. — Не лучшей идеей было оставаться вдвоём после того, сколько мы выпили.        Лицо Венди выразило сначала недоумение, затем — понимание и печаль, несмотря на то, что она глядела на юношу все так же покорно, как и прежде, хлопая длинными ресницами.        — Но ведь нам было весело, — не дыша, проговорила она.        Кайл проклял себя. Теперь Венди снова расстроена, а ведь он так хотел, чтобы она перестала мучиться. Поводов для того, чтобы изгрызть себя моральными страданиями, у неё сегодня было и без того предостаточно.        Брофловски набрал воздуха в грудь.        — Могу я быть с тобой откровенным?        — Конечно. — Венди подалась вперёд. Кайл чуть отодвинулся от неё.        — Мне нравится проводить время так, но… — Блять. Что происходит вообще? Почему они об этом говорят? — В общем, я не слишком трезв и начинаю думать, что мы…        — Ты чего? — Венди улыбнулась так искренне и тепло, что стало совсем не по себе. — Мы ведь друзья с тобой. — Она накрыла его покоящуюся на кровати руку своей. — И то, что мы здесь вдвоём, вовсе не значит… — Она осеклась, заметив, что сделала. Обеспокоено облизнула губы.        — Ничего не случится, — рассудительно заключил Кайл. И добавил чуть менее уверенно: — Так ведь?        Венди, сглотнув, кивнула, чувствуя, как его рука поворачивается ладонью к ее. Боже, до чего же тёплые у него руки…        — Ничего не случится, — механически повторила она, опуская взгляд с зелёных глаз чуть ниже.

***

       — Погоди, — чуть дыша, проговорил Твик, слабо упираясь ладонями в грудь Крэйга. — Пожалуйста. — Ему нужно было хоть немного успокоиться, вдохнуть хотя бы. Возбуждённость, правда, впервые не казалась бесконтрольной, не казалась жуткой, но от этого незнакомого ощущения он чувствовал себя потерянным ещё больше, чем обычно.        Крэйг отпрянул от парня, и взгляд его стал чуть более осознанным. Он, как и Твик, попытался воспользоваться минутой, чтобы прийти в себя. Такер дышал тяжело, приоткрыв мокрые от поцелуя губы, смотрел с непониманием, не находя ни правильных слов, ни мыслей.        Твик торопливо закрыл глаза, чтобы не потянуться к Крэйгу снова. Он не мог не хотеть сделать это… Он привык получать сполна и даже больше то, что ему до дрожи нравится. А губы Такера стали за эти несколько минут самым необходимым для существования. Как воздух.        Что-то горячее потекло по щекам Твика, соскочив с зажмуренных век.        — Почему ты плачешь?        Твик поднял взгляд на Крэйга, коснулся своего лица и различил оставшиеся на пальцах влажные следы от слез.        — Я не знаю, — он пожал плечами. Тело вроде, что удивительно, слушалось. — Мне… хорошо. Очень.        Крэйг слабо улыбнулся и отошёл ещё на шаг, расстояние между ними увеличилось. Холодного воздуха стало слишком много, и сердце в груди Твика тревожно сжалось от плохого предчувствия. Вдруг на этом все и кончится? Такер ведь не гей в отличие от него самого, годами ждущего чего-то подобного тому, что произошло. Ложь… О таком он и мечтать не решался. Просто молча наблюдал за Крэйгом, украдкой пытался разглядеть хотя бы толику симпатии по отношению к себе.        С каждой проходящей секундой лицо Крэйга становилось все суровее, взгляд — все холоднее. Он закрыл глаза. Открыл. Устало вздохнул.        — Я ненавижу тебя за это, — бесстрастно проговорил он.        Твик замер. От услышанного стало больно, хотя, казалось бы, не привыкать. Ответить было нечего. Оставалось лишь слушать и чувствовать медленно стекающие слёзы, нестерпимо обжигающие кожу.        Крэйг безмятежно опустился на пол. Сил теперь не было даже на то, чтобы стоять. Он сел, положил локти на колени, и его пустой взгляд приковался к сцепленным в замок пальцам.        — Я столько раз… — начал говорить он и поморщился, покачал головой. — Я возненавидел тебя с того мига, когда впервые подумал о тебе не как об обычном друге. Не хотел мириться с тем, что… с этим. — Крэйг поднял взгляд на Твика, оценивающе оглядел. — Я никогда не хотел, чтобы мне диктовали, что и к кому чувствовать. И мне кажется, что все это лишь навязано другими. — Он опустил хмурый взгляд, закусил нижнюю губу. — Но иногда я думаю, что «другие» были правы, когда сказали, что я должен любить тебя.        Твик осторожно шагнул вперёд, опасаясь почувствовать оцепенение от тревоги. Он неторопливо опустился на колени возле Крэйга, протянул руку, чтобы коснуться его рук, но остановился на полпути. В тот же миг тот взял его ладонь в свои. Грубо, как и обычно, но, вопреки ожиданиям, Такер не сжал пальцы Твика, чтобы причинить боль, а поднёс к губам, коснулся. Секундное ощущение страха сменилось трепетом.        — Мне плохо с тобой, Твик, — тихо проговорил Крэйг, глядя перед собой в пустоту. Его тёплое дыхание щекотнуло кожу. — Действительно плохо, потому что я перестаю понимать, кто я.        — Разве так важно дать тому, что между нами, какое-то название?        Какое-то время Крэйг просто смотрел на лицо юноши рядом с собой. Гейством, которое он столь отчаянно презирал, было все то, о чем он думал и что делал. Оправдывал себя привычкой, конечно, а на деле заботился о Твике, потому что беспричинно хотел это делать. Чего-то более важного для него просто не существовало. А это ведь противоречит всем принципам, всем логическим умозаключениям Такера, всем его словам, которые должны были хоть что-то значить, так?        — Твик, обычно я говорил тебе, что делать. Приказывал даже. — Крэйг вяло и горько усмехнулся. — Скажи, что делать мне.        Твик попытался улыбнуться, чтобы разрядить обстановку, но напряжение было слишком сильным и слишком… иным. Стресс. Но приятно волнующий стресс.        Его ладонь выскользнула из рук Крэйга и коснулась щеки того.        — Поцелуй меня снова.        Глаза Твика были такими молящими, будто от того, выполнит ли Крэйг эту просьбу, могла зависеть его жизнь. Крэйг ненавидел все, на что Твик смотрел так, а теперь тот смотрел на него самого. Иронично.        Крэйг приблизился к его лицу, коснулся губами губ и почти сразу почувствовал требовательное желание Твика забраться в его рот. На одержимость похоже, но Твик всегда доходил в своих «хочу» до крайности. И все же его бешеный напор состоял из нежных, почти невесомых прикосновений. И только движения языка выдавали прямо-таки необузданную жажду, от чего голова шла кругом, и мысли все таяли. Может, в этом и суть?        Твик двинулся вперёд, надавил на плечи Крэйга ладонями, и тому пришлось опуститься на локти. Тяжестью чужого тела его таз прижало к жёсткому полу. Никаких сомнений, смущения, неуверенности во всегда дрожащем юноше… А поцелуй, между тем, не прекращался, пока Твик не поднялся над Крэйгом на руках. Его парадоксальная решительность сменилась едва заметным сожалением.        — Если бы мы… — начал говорить он, — если бы мы услышали друг друга раньше, Крэйг. — Он скривился, как от боли, и Крэйг тронул кончиками пальцев его напряжённое лицо в надежде, что удастся помочь расслабиться. Ничто обычно не помогало, и это мучило.        Твик сделал несколько поверхностных вдохов и выдохов, не отрывая взгляда от глаз Такера. Можно было полностью забыться, глядя на то, как Крэйг с наслаждением наблюдает за ним. А от малейших его прикосновений кожа плавилась, и жар давил на виски, мешая думать хоть сколько-нибудь рационально.        Руки Твика сами собой потянулись к пуговицам рубашки. Крэйг различил мелькнувшую мысль остановить парня, но длинные пальцы того, ловко управляющиеся с петлями, выглядели слишком завораживающе. Как и худое тело, которое открывалось взгляду все больше. И если раньше он не чувствовал ничего, видя Твика без одежды, то сейчас от каждого вдоха того, приподнимающего узкую грудь, в его собственной груди дико стучащему сердцу становилось все теснее.        Крэйг провёл ладонью по его телу. Твик был идеален. Как ангел. Настолько, что казалось, будто сделано слишком мало для того, чтобы стоить его, быть достойным его. Но он упустил столько возможностей быть нежным, и теперь необходимостью стало чувствовать эти волны мурашек, мелко сотрясающих Твика, видеть этот его осоловелый взгляд, каким он не смотрел больше ни на кого.        Твик наклонился к Крэйгу снова, снова поцеловал.

***

       — Ты как? — поинтересовался Стэн, заглядывая в глаза Хайди. Она пришла в себя достаточно для того, чтобы передвигаться самостоятельно, и все же Стэн придерживал ее за локоть. Если Тёрнер вдруг упадёт на лестнице, ударится… Блять, даже он сам себе это не простит.        Отчего-то с каждой проходящей секундой Хайди начинала казаться ему все менее и менее заслуживающей ненависти. Да, Стэн ревновал. Да, считал, что она поступала по отношению к Кайлу гадко. И все же прежде он не видел ее отчаяния. Обстоятельства сделали ее такой, какая она есть. Обстоятельства и Картман. У Марша даже мысль возникла поговорить с Эриком о Хайди, но он быстро отмахнулся от этой идеи. В конце концов, он понимал, что далеко не в ней причина его такой резкой перемены, и это пугало. Снова.       Кайл Брофловски. Он всегда помогал Стэну становиться лучше. Никто, кроме него, не был на это способен. И теперь мысль о том, что скажет Кайл на то, сколько дров Марш наломал и сколько при этом бед предотвратил, и пугала до дрожи, и воодушевляла до желания улыбаться. Ну пиздец… Больше всего этот беспокойный трепет похож на сраную влюбленность.        — В порядке, — ответила Хайди, преодолевая последнюю ступень. Выглядела она заметно лучше. Стэну удалось стереть рвоту с ее одежды, смыть с волос, удалось даже умыть несчастную девушку, и лицо ее стало свежее. Даже румянец возник на щеках. Кайл точно оценит такую заботу. — Спасибо, Стэн. — Тёрнер улыбнулась. — Ты очень хороший друг.        Стэн махнул свободной рукой, хмыкнув. Чушь. Он и дружить-то не умеет. Его дружба превратились в какую-то неловкую недосказанность из-за того, что стала чем-то другим… Озабоченностью. Юноша поежился от собственных мыслей. Блять, поцеловался же с парнем ради того, чтобы убедиться, что это не вызывает никаких реакций, а теперь почему-то сердце стучит так, что больно. Может, ему не нравятся парни, но нравится Кайл? Бывает разве так? Что за гейство такое, сосредоточенное только на одном человеке…        Стэн остановился возле своей комнаты, и Хайди остановилась тоже.        — Что-то случилось? — спросила она, замечая, что лицо Стэна помрачнело.        Он покачал головой.        — Дойдёшь сама? — Марш указал на единственную открытую в конце коридора дверь. — Там в шкафу есть постельное белье и кое-какая одежда. Эрик поможет тебе. — В этом он даже не сомневался, раз тот всё-таки нашёл нужную комнату. Может, и Картман не такой мудак, когда речь идёт о не слишком безразличном ему человеке?        — А ты?        Стэн усмехнулся, опустив взгляд. А он… Он должен спросить, что делать, у единственного, кто не осудил бы ни за одну странную мысль.        — Мне нужно позвонить.        Хайди кивнула. Она могла бы сказать, что для звонков кому-либо время слишком позднее, но предпочла не останавливать Стэна и не задавать лишних вопросов. Он ее слушать все равно не станет. И правда. Марш ещё с тех пор, как мама оставила его, потерял всякое доверие к женщинам. А сегодня поводов для ненависти к ним было больше, чем обычно.        Мобильный телефон так и продолжал лежать на столе, куда Стэн его швырнул. Он взял его. Руки, оказывается, тряслись. Настолько сильно, что от их вида Стэн пошатнулся, схватился за спинку стула. Ладонь смяла висящие там мокрые вещи. Вещи Кайла.        Блять.        Где-то в столе должна была быть пачка сигарет, и (о, счастье!) она нашлась.        Стэн сел на кровать, достал сигарету, закурил. Никакого толка, но хотя бы можно оправдать своё бездумное рассматривание экрана телефона, отображающего список контактов. Вот и номер Брофловски… Интересно, если бы Стэн чувствовал то, что чувствует к нему, по отношению к кому-нибудь другому и сказал бы об этом другу, что бы тот ему посоветовал? Быть честным или забыть? Когда Стэн пытался добиться Венди, Кайл всячески поддерживал его. Сейчас этого остро не хватало.        Он нажал на кнопку и принялся ждать. Под монотонные гудки дым неторопливо поднимался вверх.        — Пап, пожалуйста, ответь… — тихо проговорил Стэн. — Я так запутался. Мне так нужна твоя помощь.        Гудки.        Стэн не знал, что скажет. Не знал, что спросит. И не думал об этом даже. Просто что-то подсказывало, что никто, кроме отца, не способен принять его с этим вот идиотским недостатком. Да и тот тоже, возможно, не обрадуется. И все же родительская любовь безусловна в отличие от всего остального.        Гудки.

***

       — Мы должны остановиться, Венди, — тихо проговорил Кайл. Глаза девушки перед ним забегали, разглядывая его лицо. После случившегося поцелуя что-то в них стало казаться совсем другим: исчезли беззаботные озорные огоньки, появилась какая-то магическая притягательность. И Брофловски понимал, что этот томный взгляд Тестабургер заставляет его делать сейчас то, что он делает: сжимать ее пальцы в своих, нежно поглаживая костяшки. И лежать непозволительно близко, позволяя ее ногам переплетаться с его.        — Да, — мягко улыбнулась она.        Он не смог не улыбнуться в ответ. Они уже говорили эти слова друг другу, и заканчивались эти разговоры одинаково…        Венди снова прильнула к его губам. И вроде она готова была отпрянуть, едва коснувшись их, но Кайл сам не позволил, почти незаметно притягивая ее к себе. Поцелуй углубился, Венди крепче сжала его ладонь. Столько страсти было в каждом ее малейшем движении, что это сводило с ума. Может, действовал разгоняемый бешено стучащим сердцем алкоголь в крови, а может, Венди источала кожей дурманящий яд.        Кайл ощутил возбуждающую тяжесть ее тела, когда она, перебросив ногу через него, расположилась на нем, заставляя лечь на спину. Рассыпавшиеся волосы девушки щекотнули его шею. Он осторожно убрал их невесомым прикосновением к виску, и Венди улыбнулась, не отрываясь от его губ. Ещё несколько секунд, и она отпрянула от него ровно настолько, чтобы видеть глаза.        — Если бы кто-то сказал мне, что я буду целоваться с Кайлом Брофловски, я бы рассмеялась в лицо этому человеку.        Он не разобрал ее слов. Все мысли фокусировались только на том, что он мог сейчас видеть: ее улыбающееся лицо, ее тонкая шея, сползшие с ее плеч бретели топа. Это он сдвинул их. И это плохо…        Кайл провёл руками по ее талии, спустился к бёдрам, на которых натянулась, слегка задравшись, юбка.        Блять… Ситуация явно выходит из-под контроля.        — Венди, мы ни самим себе, ни друг другу это не простим.        Боже. Он пытался быть рациональным, но и обидеть ее не хотел. Какое-то безумие.        Не услышав этих слов, Венди облизнула кончиком языка его верхнюю губу, нырнула внутрь его рта снова и аккуратно двинула бёдрами, чтобы оказаться ниже. Кайл почувствовал, как ее рука скользнула по его телу, как ее тёплая ладонь легла на застежку надетых на нем джинсов Стэна.        Стэн…        — Венди, — мягко отталкивая ее, Кайл перехватил запястье девушки. Блять. Она успела расстегнуть ширинку, и голова пошла кругом. Нужно было во что бы то ни стало убрать ее руку. А так хотелось дать ей забраться под джинсы, дать сжать ладонь крепче… И это погано. Очень.        Венди снова улыбнулась, приподнимаясь на свободной руке. Почему она все время улыбается и улыбается так, будто знает, что все эти его попытки сопротивляться уже ничего не значат? Впрочем, это вполне очевидно…        — Нельзя так, — умоляюще смотря в ее глаза, проговорил Кайл.        — Мы можем остановиться в любой момент, — выдохнула она, наклоняясь к нему.        Кайл перестал дышать, замечая, как его рука смещается с ее, как касается гладкого белья Венди и сдвигает его в сторону. Ее даже раздевать не нужно, чтобы оказаться внутри…        — Я не могу остановиться, — прошептал он в ее губы, касаясь влажной кожи.

***

       Твик оказался снизу, и Крэйг оторвался бы от его губ, чтобы спросить, не тяжело ли, но не вышло. Чувствовать под собой его трепещущее обнаженное тело ещё и ещё стало такой же острой потребностью, как дышать. Впрочем, кажется, даже дышать Крэйг забывал, но касаться Твика — нет. И от каждого этого прикосновения Твик практически сходил с ума. Это заводило настолько, что ничто уже не казалось неправильным, невозможным.        Твик становился все настойчивее, все упрямее в своём желании превратить оставшиеся между ними сантиметры в ничто. Он решительно приподнял нижнюю часть тела, чтобы стянуть с себя джинсы. Справился достаточно быстро и тут же обхватил торс Крэйга коленями, прижался к нему. Тот взялся за его бёдра, чтобы опустить их, но желание сминать пальцами нежную кожу оказалось сильнее. Блять, не нужно было вообще позволять Твику раздеться… Но все настолько быстро происходило, что Такер едва понимал, участвует ли в этом вообще, или Твик делает все сам.        Осознавать хоть что-то, однако, он больше не смог, когда чужая кисть оказалась в штанах.        Дыхание перехватило, и Крэйг приподнялся над Твиком, чтобы начать думать головой. Не удалось. Тот двигал рукой так решительно, что изнутри стало прямо-таки разрывать. Никогда это ощущение не приходило так быстро. А смотреть на Твика и вовсе стало невозможно: до того пьянил его молящий о любви взгляд, его чуть подрагивающие мокрые губы, с которых сквозь выдохи слетали полустоны.        Твик упрямо потянул его член к себе, направляя к нужной точке. Боже. Кажется, он, изнывая от желания, совсем не понимал, как все должно быть.        — Крэйг, прошу…        От этого требовательного шёпота зазвенело в ушах. Блять, если прозвучит ещё одна такая просьба, противиться уже не получится.        — Твик, нет. Я не могу, — произнёс он. От собственного хриплого голоса пульс ускорился.        — Можешь, — исступленно выпалил Твик, неуклонно притягивая его к себе. В себя. — Просто вставь его.        Крэйг постарался мягко улыбнуться, но от дикого напора Твика не удавалось контролировать ни одну эмоцию. Так тот себя чувствует, когда что-то сильно хочет?        — Тебе будет больно, — взволнованно проговорил Такер. Блять, он мог уже несколько минут грубо иметь его, но даже малейший дискомфорт причинить было страшно. Да и это не баба, приспособленная для секса изначально. Нужно совсем по-другому… Совсем нежно.        — Крэйг… — Твик прислонил его член к себе, протяжно замычал, и сомнений стало в разы меньше от ощущения тепла, разлившегося по концу. Блять. Ещё чуть-чуть, и он сдастся. — Пожалуйста… — взмолился Твик, выгибаясь навстречу. Нужно-то, чтобы Крэйг лишь немного толкнулся вперёд. Почему он никак не сделает это? — Мне не будет больно. Я привык.        — Что?        Все мысли вышибло на несколько мучительно долгих секунд, а затем их ворох обрушился с такой силой, что черепную коробку сдавило до боли. Привык.        Привык.        Крэйг тряхнул головой, чтобы убедиться, что ему лишь послышалось, что он не так понял, но перепуганный взгляд ошалелых глаз Твика подсказал: все же что-то не так.        Он привык, и ему не будет больно! Блять, привык. Это ведь значит, что…        Выражение бледного лица Твика стало таким, будто его убили. Он разжал задрожавшие пальцы, выпуская заметно обмякший член Крэйга. Можно было придумать что-то. Нужно было придумать что-то! Отговорку. Самую тупую отмазку. Он же мастер в этом… Что-то про то, как он использовал какие-то предметы, пробовал… Но страх будто парализовал способность мыслить. А затем и вовсе остались только страшные ощущения в теле, становящемся более и более чужим с каждым проходящим мигом.        Глухой утробный звук вырвался из горла Твика, и его лицо скривилось немым криком, который он не смог издать.        Крэйг слез с него и в первый миг опасливо отшатнулся, ошарашено уставившись на скручивающееся все сильнее худощавое тело. Твик повернулся на бок, скукоживаясь, притянул трясущиеся колени к груди, попытался закрыть лицо руками, но вышло лишь закусить собственные пальцы. Мышцы стянуло протяжной болью.        — Твик…        Крэйг не мог пошевелиться от шока. Просто смотрел, отказываясь думать, что происходит.        — Это твоя вина, — слегка разжав зубы, невнятно простонал Твик. Он с усилием выдернул изо рта обслюнявленную кисть, чтобы не прокусить кожу. На костяшках остались красные следы. Ладонь, онемев, застыла у лица. — Твоя вина! — Хриплый голос Твика сорвался до крика.        Твик зажмурился, но не заплакал, несмотря на то, что рыданиями его рот порвало. Тело забилось в конвульсиях.        Крэйг очнулся резко, будто кто-то адреналин вколол в его сердце, подался к Твику. Первым порывом было обнять его, но юношу трясло так, что, казалось, выпирающие кости почти буквально могли расцарапать руки, да и толка не будет от этого.        Крэйг решительно обхватил плечи парня и поднял его закостеневшее тело с пола, прислонил к стене, несколько раз провёл ладонями вверх-вниз по его рукам, чтобы хоть немного снять напряжение с мускулов. Пропала вся притягательность Твика, растворилась магия, которую он творил одним лишь своим влюблённым взглядом. Остался только голый страх и беспомощность.        Тело Твика ледяное. Крэйг обернулся, чтобы найти его одежду. Ему и самому не помешало бы сейчас что-то тёплое, потому что конечности трясло, как на морозе.        — Если бы ты сказал раньше… — с обречённой усталостью проговорил Твик, и его голова бессильно упала на грудь. Мышцы внезапно ослабели и заныли. Слишком напряглись и требовали отдыха теперь. — Ничего бы не было, если бы ты сказал раньше…        Что сказал? Чего бы не было? Крэйг поморщился от непонимания. Застегнув свои джинсы, он дотянулся до рубашки Твика, повернулся к нему. Безвольно растянулись по полу его тонкие ноги, повисли вдоль содрогающегося тела руки. Таких коротких приступов, при этом обессиливающих настолько, у него ещё не было… Дерьмо!        Ладно. Нужно было одеть Твика, а уже потом разбираться, что к чему. Крэйг решительно поднял его руку, чтобы просунуть в рукав.        — Мне было так плохо, — не поднимая головы, вяло произнёс Твик. — Так… — тонкая струйка слюны потянулась по его подбородку к груди, — плохо…        Быстрым движением Крэйг стёр слюни с его губ, мельком глянул в глаза, когда наклонил юношу к себе, чтобы накинуть рубашку на его плечи. Боже. Какой-то совсем жуткий у него взгляд.        — Я не понимаю, Твик — бросил Такер раздраженно, выворачивая его вторую руку. Тело податливое такое, будто из воска. Пиздец. Менее стремно, когда его мышцы сводит судорогой.        Твик ответил лишь спустя несколько секунд, когда Такер вновь усадил его и потянулся за штанами. Голос Твика стал тише, задрожал. Впервые задрожал при разговоре с Крэйгом.        — Я т-так долго ждал, что ты станешь мягче, что ты хоть немного полюбишь м-меня.        Крэйг на миг оцепенел от услышанного.        — Знаешь, к-какой это стресс, когда тот, кто д-дорог, делает то, что делал ты?        Вина больно уколола, но Крэйг вида не подал. Эгоизмом высшей степени было молчать столько лет и мучить этим молчанием Твика. Но разве мог он знать, что тот что-то чувствует? Блять, мог… И от этого только хуже.        Расположившись у ног Твика, Крэйг с ледяным равнодушием начал натягивать на него джинсы. Где-то ещё должно было быть его белье, но на это похуй… Главное, чтобы Твик согрелся. Ощущение такое, что по его телу даже кровь отказывалась циркулировать. Сердце хоть билось!        — У м-меня не было выбора. — Твик содрогнулся. Крэйг вздрогнул тоже. От расслабленности ноги Твика стали раза в два тяжелее. Крэйг попытался продолжить одевать его, но перед глазами от волнения поплыло.        — Ты о наркотиках? — хмуро заметил он, пряча беспокойство в голосе за строгостью. — Есть разные клиники, Твик. Это лечится. — Так ведь? Это же поправимо? Ничего ведь страшного, если речь только о них и о том, что, Твик например, что-то засовывал себе в зад во время приходов. Это все бы объяснило, но Крэйг уже начинал понимать, что дело в другом…        Твик закусил губу настолько сильно, что она побелела, и он застонал от боли. Такер поднял его голову, так и оставив джинсы комком висеть на его коленях. Осторожно разжал его челюсти, избегая смотреть в слезящиеся глаза.        — Мне не в-всегда хватало денег, Крэйг.        Грудь обожгло.        Такер знал… знал, что услышит. И показалось на миг, что лучше Твику вырвать язык, чем дать договорить. Он сжал его щеки крепче, бесконтрольно тряхнул его голову.        — Нет, Твик… — выдохнул Крэйг. — Прошу. Скажи, что ты этого не делал. — Боже! — Скажи, что этого не делал! — проорал он в его безразличное лицо, теряя над собой контроль.        — Делал, — прошептал Твик. Боль сменилась яростью. — Делал, Крэйг! — крикнул он, и тут же его легкие свело. Твик судорожно вдохнул, ощущая удушающий спазм. — Я не х-хотел, но делал все, что Эрик просил…        Внутри что-то надломилось.        «Мне не будет больно. Я привык».        Эта картина предстала перед глазами настолько ясно, что Крэйга затошнило. Толстое тело Картмана, вдавливающее Твика в кровать. Небрежные, грязные прикосновения жиртреста к нежной коже хрупкого юноши. Член этого урода, безжалостно раздирающий его узкую задницу. Впивающиеся в светлые волосы пальцы, заставляющие сосать все глубже. Слёзы Твика, смешивающиеся с каплями спермы на лице. И даже его надрывный вопль удалось услышать…        Крэйг бессильно осел, отпустив лицо парня.        — П-прости, — пролепетал Твик, всхлипнув. — Ты никогда не станешь брать меня после кого-то, да?        Крэйг мотнул головой. Блять, серьезно? Это волнует дерганого идиота, а не то, что его насиловал этот жирный мудак?        Сдавленное чувством полной обречённости сердце продолжало биться ровно-ровно, когда Такер встал с пола.        — К-Крэйг… — Твик безотчетно двинулся вперёд, сместился на руки.        От его затравленного взгляда слёзы укололи глаза Крэйга. Впервые за многие-многие годы. Воспалённый мозг дорисовал совсем другие обстоятельства для этого его умоляющего сжалиться выражения.        Крэйг сделал шаг в сторону к двери.        — Куда ты? — встревожено крикнул Твик, на коленях подаваясь следом. Запутался в собственной одежде. Оступился. — Останься со мной, Крэйг! — Голос его задрожал сильнее от истерики. — Останься! — проорал он.