Давай сожительствовать

Чон А устала. Она лениво снимает обувь, бросает легкий плащ куда-то в сторону шкафа и всё, чего хочет, просто поскорее оказаться в своей постели. И плевать, что сейчас только восемь вечера. Уже собирается выключить свет в коридоре. Смотрит на плащ, который занял место рядом с ботинками, и тяжело вздыхает. Она прям слышит чужой голос в своей голове — «Айщ, Ли Чон А, я тебе не мамочка. Убирай сама за собой свои вещи». — Айгу, как можно быть такой неряшливой, — девушка бубнит сама себе под нос, пытаясь имитировать чужой голос, — в жизни себе так мужика не найдешь. — А он мне и не нужен, — Чон А отвечает себе уже своим голосом, раздраженно вешая плащ на вешалку в шкафу. В квартире темно, но даже так девушка не включает свет. Идет по памяти, всего раз задевая угол тумбочки. — Жопа тараканья, да какого черта? — Она скачет в сторону своей комнаты на одной ноге. Чон А продолжает матерится, потому что уверена, эта проклятая тумбочка должна стоять не так близко к проходу. И дело совсем не в том, что девушка раздражена. Нет, всё дело в мебели, даже если это значит, что у тумбочки сами по себе выросли ноги. Девушка тщательно смывает макияж, злясь за себя на то, сколько времени потратила всего несколько часов назад, чтобы нанести его на свое лицо. Набирает полные ладони воды и брызгает на большое квадратное зеркало. Легче не становится. Лезет в душ. Включает горячую воду, что еле может терпеть, но уже спустя несколько минут привыкает. Если бы кому-то в этот момент захотелось подставить руку под воду, он сильно бы рисковал заработать ожог. Напор воды падает на волосы, не жалея укладки, на которую Чон А потратила ровно пятьдесят шесть минут. А это, черт его дери, важно. Когда девушка выходит из ванной, с полотенцем на голове и светлом халате, который почти достает до земли, от её кожи ещё немного идет пар. Стороннему зрителю в этот момент могло бы показаться, что Чон А вернулась, скорее, после пыток из ада, нежели после душа. Она совсем не матерится, когда головой задевает полку в гостиной. Вместо этого раздражённо бьет рукой по выключателю, чтобы добраться до кухни без риска поломанных конечностей. И уже в тот момент, когда свет озаряет комнату, она пугается настолько сильно, что по всей квартире разносится её крик. А уже спустя мгновение, к этому, присоединяется другой, не менее испуганный вопль. Чон А замечает тело на диване слишком неожиданно. — В нос мне пылесос, зачем так пугать то? — Испуганно и явно недовольно пыхтит человек на диване, придерживаясь рукой за сердце. Чон А забывает о своем испуге сразу же, начиная заливаться смехом, от чего ей даже пришлось ухватиться рукой за стену, рискуя свалится на пол. На диване гостиной сидел Сокджин, так же намотав на голову полотенце, словно длина его волос достает, как минимум, до лопаток. На нем розовый халат, значительно короче, чем у самой девушки, от чего открывается вид на его ноги, которые он, к слову, не постеснялся закинуть на стоящий рядом небольшой столик. На лице странного вида маска зеленого цвета, и Чон А готова поклясться, что она липкая и мерзкая. Огурцы, которые до этого спокойно лежали на его глазах, разлетелись в разные стороны, но девушка точно уверена, что один из кусков точно залетел прямо в разрез халата. — Чего ты ржешь? — Сокджин так же продолжает хмурится, отодвигая в стороны края халата в поисках своей испорченной маски для глаз. Второй кусок огурца он найти не может, что на самом деле и не удивительно, тот улетел куда-то за диван. — Айщ, ты хоть представляешь, как ты меня напугала? Чон А представляет, потому что напугать этого парня проще некуда. И крик, который сопровождает этот процесс, дает понимание степени его испуга. — Сокджин, — девушка не может остановить хихиканья, даже понимая, что парень злится от этого ещё сильнее, — ради всего святого, что с тобой? — Что значит, что с тобой? У меня вечерние процедуры, не видно, что ли? — Он проверяет руками, все ли в порядке с зеленой маской на лице. — Думал помру от испуга. — Эй, не моя вина, что ты сидел здесь, как шпион в разведке. Хоть бы свет оставил. Я сама знаешь, как испугалась? Это ещё кто злиться должен? — Зачем свет, если у меня огурцы на глазах? Платить за это потом кто будет? Денег много появилось? — Ты невыносим, — Чон А сдается, этот парень просто ходячая шутка. Она жалеет, что телефон остался в комнате, такой момент следовало бы запечатлеть на фото. — Ну, как всё прошло? — Затянувшееся молчание обрывает Сокджин. Теперь его лицо выглядит серьезным и сосредоточенным (это можно понять даже сквозь слой зеленой жижи). Но он и так знает ответ. — Да пошел он к черту. Чон А снова злится, и уже собирается открыть рот для новой порции оскорблений, как перед ней, на столе, появляется несколько бутылок соджу. — Откуда ты это достал? — Девушка удивленно смотрит то на выпивку, то на парня. — Из холодильника пять минут назад. Теперь, будь добра, пойди на кухню, возьми закуску, и я не успокоюсь, пока ты всё не расскажешь. Всего за несколько мгновений в голове Чон А проноситься водоворот мыслей, и этого достаточно, чтобы понять — она сглупила. Этот день не должен был стать чем-то на подобии тех случаев, вспоминая которые сожалеешь, что не можешь стереть себе память. И день начался действительно очень хорошо. Даже несмотря на то, что Сокджин разбудил её этим утром, казалось ещё до восхода солнца (конечно же, это было не так, он завалился в её комнату без четверти восемь) с криками — «Ты не поверишь, что я узнал». Он прыгает на кровать, придавливая девушку своей тушей, от чего сон исчезает сразу. После этого следует очень быстрый поток слов, по типу — «Ты же помнишь ту дораму, что мы с тобой начали смотреть? Так вот…» — а после этого показывает видео, где сасэн фанаты засняли парочку главных актеров, выходящих вместе с ресторана, держась за руки. И сейчас Чон А стоило бы разозлиться, стукнуть парня чем потяжелее, накричать, ибо какого черта он вообще завалился в её комнату в такую рань выходного дня, да ещё и без стука. Но вместо этого, девушка высовывает свою голову из-под одеяла, потирает глаза, чтобы хоть немного сконцентрировать зрение, и смотрит в телефон. На самом деле, на видео даже лиц толком не видно, это вообще может быть кто угодно, и вот сейчас точно пора злиться. И, конечно же, этого не случается. Вместо этого они начинают обсуждать, через сколько они могут ожидать свадьбу и не ради хайпа ли эти отношения. Чон А и правда уверена, что это утро одно из лучших. Потому что оно началось с улыбки Ким Сокджина. А после она тратит три часа на подготовку к свиданию. Макияж, укладка, заставляет своего соседа помочь с выбором платья, и он упорно продолжает заверять, что она не может так легкомысленно относиться к своему здоровью, потому что на улице уже осень. И она, правда, соглашается, что надеть теплый свитер не такая уж и плохая идея. Сокджин недовольно бубнит, роется среди её вешалок, словно в своих вещах, и достает юбку, которая спускается чуть ниже колен. — И какие у меня шансы в таком виде на успех? — Она выгибает бровь, смотря на парня полными сомнения глазами. — Детка, в таком виде ты будешь выглядеть очаровательно. Чон А буквально чувствует, как алеют её уши. И ей кажется, что глаза начинает немного покалывать. Этот парень не имеет права так с ней говорить. Не имеет права, черт его дери, называет её деткой, заставляя влюбляться в него сильнее (если это возможно). Чон А знает, что всё, на что она может надеяться — забавный сосед по квартире, который время от времени врывается в её комнату без приглашения и стука, готовит самые вкусные завтраки на свете, говорит ей, что она самая очаровательная девушка, и который сможет влюбится только в парня. Это нечестно. И Чон А понимает, что в этом нет ничего странного, да и она вовсе не имеет ничего против таких отношений между мужчинами. Но, почему именно этот мужчина? Почему самый прекрасный (волшебный, добрый, обворожительный, очаровательный, милый, превосходный, удивительный, изящный, блистательный, лучезарный) парень, которого ей посчастливилось встретить, никогда не посмотрит на неё так, как она смотрит на него? — Спасибо, но я, правда, не думаю… — она немного приподнимает губы в улыбке, и отводит взгляд в сторону. — Запомни, — Сокджин кладёт ладони на её лицо, приподнимая, чтобы она смотрела прямо в его глаза, — единственный человек, которого ты должна полюбить — это ты сама. Пусть не идеальная, но единственная и неповторимая. Понимаешь? Чон А смотрит в его глаза и видит целую вселенную. Миллионы звезд и сотни галактик отражаются в его глазах, но даже так, ей нет там места. Эти звезды созданы для кого-то другого. Сможет ли она сдержать бурю в своем сердце? Сможет ли она дышать хоть кем-то другим, так же сильно? Чон А улыбается (только бы не заплакать, только бы не заплакать), утвердительно машет головой, и его руки исчезают. Сокджин улыбается так же ослепительно, как и всегда, и отступает немного в сторону. — Тебе пора. Чон А смотрит на часы, и думает наплевать на это чертово свидание, которое ей и даром не сдалось. Но вместо этого выходит в коридор. Сокджин стоит рядом, и она уже готова открыть дверь, когда тот хватает её за руку. — Если что-то случится, — он делает паузу, словно подбирая слова, — что угодно, что заставит тебя испугаться, позвони мне. — Хорошо. Она закрывает за собой дверь, ждет, когда лифт окажется на её этаже и ступает внутрь. Оказавшись в одиночестве, кладет руки, где ещё недавно были руки Сокджина, еле касаясь. Её пальцы дрожат. И теперь она не может сдержать слез. А дальше, всё идет через задницу. Чон А в который раз за день сожалеет, что согласилась на это свидание. Он говорит непозволительно много. Какая у него замечательная жизнь, как много он зарабатывает и что в скором времени ожидает повышение в компании отца. Говорит о своих увлечениях, о бейсбольном клубе, куда он ходит три раза в неделю, и что не найдётся никого, кто бы сыграл лучше него. Без конца говорит о своих достижениях, о том, какой он невероятный, и намекает, что деньги для него не проблема. За весь вечер девушка говорит всего несколько слов. В остальное время тихо ест, слушает живую музыку, и в какой-то момент и вовсе забывает о своем собеседнике и его монологе. Вместо этого слушает прекрасную гармонию пианино и саксофона. Сокджину бы здесь понравилось, возникает невольно мысль, заставляющая улыбнуться. Когда мужчина напротив неё порядком хмелеет, он всё же начинает обращать должное внимание на девушку. Приглашает её на танец, и отказы, конечно же, не работают. Чон А чувствует себя неловко от запаха алкоголя и чужих рук, которые стремятся спуститься ниже талии. Она каждый раз с раздражением возвращает их на положенное место, и так же, каждый раз, они ползут вниз. А после и вовсе звучит весьма неприличное приглашение в отель. Чон А уверена, что сейчас, наверное, лучшее время, чтобы позвонить Сокджину, но когда совсем рядом звучит — «Не волнуйся, я тебе заплачу» — девушка выходит из себя. — Я не шлюха в борделе, чтобы так обращаться ко мне. — Бокал с вином сам оказывается в её руке, а спустя мгновение, его содержимое выливается на мужчину. Чон А кажется, что этого недостаточно, и стоило бы ещё и подарить пощёчину, но она и так привлекла к ним слишком много внимания. Она ловит такси сразу же, как выходит на улицу. Наблюдая за огнями ночного города, она снова думает о Сокджине. С ним бы она была готова отправиться хоть на край света. Чон А возвращается с кухни с закусками. Сокджин был готов к этому, будто знал наперед, что ей потребуется утешение. — Ну так что? — Не хочу говорить о нем, — Чон А лишь надеется, что этот день исчезнет из её головы. Она тупит глаза в пол, словно боясь заглянуть в глаза Сокджину. — Всё в порядке? Я могу позвонить Юнги. Они с ребятами быстро объяснят, как нужно себя вести на свидании. — Нет, только не Юнги, — от этой мысли девушка улыбается. — Уверена? Чонгук и Намджун неплохо подкачались с последнего раза. — А Юнги? — И он тоже. Ты бы видела, как он порвал свой жилет мышцами спины. — Ничего себе! — Чон А смотрит удивленно, и улыбается. — Тогда, нет, определенно не стоит ему звонить. — Ну, тогда, как насчет вечера кино? — Только не романтика. — Конечно, — Сокджин смеется, включает телевизор, где уже загружен фильм ужасов и Чон А понимает, что влюбляется ещё сильнее. Они пропускают по несколько рюмок соджу. Теперь на лице Чон А тоже маска с зеленой жижи, и она отмечает, что это не так уж и противно. Они сидят, прижимаясь друг к другу, закинув ноги на стол. Она знает, что Сокджина очень легко напугать, и, по правде, он не сторонник таких фильмов. Девушка чувствует себя слегка виноватой, он смотрит их только ради неё. Она прижимается к парню плечом, и тепло его руки дарит ей немного успокоения. Чон А вздрагивает от громкого звука с динамиков, и мысленно отмечает, что парень не сделал того же. Сокджин снова наливает. Он говорит, что сейчас научит, как правильно нужно пить. Чон А внимательно смотрит, как тот прикладывает рюмку к подбородку, перекатывает рукой ко рту и откидывает назад голову, заливая содержимое в себя. Именно в этот момент, из динамиков телевизора звучит громкий стук, от которого Ким пугается, давится и начинает кашлять. Чон А смеется, стуча парня по спине. Вот именно такое свидание ей хотелось. Она забирает рюмку из его рук, отмечая, что на ней совершенно не осталось следов. Наверное, было бы лучше спросить, но вместо этого девушка пальцами, едва касаясь, ощупывает маску, которая полностью застыла на его лице. Чон А замирает, и уже готова поднять взгляд, чтобы заглянуть в глаза парня, как слышится резкий звук закрывающейся двери. Девушка дергается, совершенно расслабившись и не ожидая звука, и начинает смеяться неловкости и глупости подобной ситуации. После они выпивают ещё немного. — Ой, бля! — Чон А стонет, прикрывая рукой глаза, а после разводит в стороны. — Ну конечно. Давай среди ночи пойдем в подвал из-за странного звука, конечно. Ты что, фильмы не смотришь? Ну, это же классика… — Девушка говорит к монитору телевизора и замолкает, когда дверь в подвал закрывается за женщиной. — Ну, помянем. — И снова опрокидывает рюмку. Девушка не ожидала, что даже в таких фильмах бывают хорошие концовки. Чон А не замечает, как начинает улыбаться из-за счастливой супружеской пары. Нежная, спокойная музыка, объятья одни на двоих и поцелуи. Так хочется прижаться к кому-то, разделить свои страхи и боль. Почувствовать чужое касание, которое, как бы, говорит — всё в порядке, я здесь, со мной тебе не нужно ничего бояться. Наверное, это из-за алкоголя, но она чувствует слезы, и даже не пытается их сдерживать. — Ну, как тебе фильм? — Голос Сокджина тихий, но она слышит его. И даже несмотря на то, что она чувствует тепло его тела, понимает, насколько они далеки друг от друга. Вместо ответа Чон А всхлипывает. — Детка, — Ким опускается на колени перед девушкой, заглядывая ей в глаза, — ты плачешь? Она хочет сказать нет. Но, почему-то, от его слов, девушка начинает плакать только сильнее. Ей хочется соврать, что она напугана, фильм очень страшный, и Киму совершенно не стоит беспокоиться. Сейчас всё пройдет. И, конечно же, дело вовсе не в том, что она счастлива, что главные герои остались невредимы, они, по-прежнему, вместе и они любят друг друга. Ведь они заслужили этого. Чон А тоже заслужила, но видимо конец её фильма не будет таким же радужным. Она так и не отвечает, вместо этого всхлипывает снова. Сокджин садится рядом, прижимает её ближе к себе, пряча в своих объятиях. — Ничего, плакать не страшно, — он гладит её по голове, надеясь, что так ей будет легче. Но Чон А знает, что Сокджин делает только хуже. Потому что так он дарит ей надежду. Несуществующую надежду. Чон А чувствует головную боль и жажду. У неё не сразу получается открыть глаза и нужно несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Первое, что она видит — мужская грудь, и ей кажется, что все следы похмелья исчезают разом. Снова испуганно закрывает глаза, но даже так может чувствовать чью-то руку на своей спине. А тогда вспоминает, что после просмотра фильма они с Сокджином так и не пошли по комнатам. Чон А, когда, наконец, перестала плакать, шутливо заявила, что черта с два, ляжет спать с выключенным светом, а возможно, не ляжет и вовсе. Так они и уснули вдвоем на диване гостиной. Она чувствует размеренное дыхание парня, понимая, что тот ещё спит, и думает, что не будет ничего страшного в том, чтобы просто посмотреть на его спящее лицо. Открывает один глаз, следом второй, медленно поднимает голову, и несколько секунд шокировано смотрит. А после начинает хохотать. Она, правда, пыталась закрыть рот руками, пытаться сдержаться, но смотря на зеленое лицо Сокджина, не могла удержаться. Он пошевелился, попытался перевернуться на другой бок, и завалился с дивана на пол, от чего тут же испуганно вскочил. — Айщ, что происходит? — Он растерянно моргал, смотря по сторонам, пытаясь сконцентрировать свое зрение. И, о боги, Чон А соврет, если скажет, что видела в своей жизни что-то более милое. Его волосы торчали в разные стороны, глаза превратились в две маленькие щелочки, халат съехал после сна, открывая больше обнаженного тела Кима, и девушка уверена, что в уголку губы осталась слюна. — Айгу, Сокджин-а, оказывается, по утрам ты похож на болотное чудище, — девушка всё никак не может прекратить смеяться. — Не правда, я непревзойденный супер красавчик, даже после пробуждения. — А после, поворачивается к стене, где висит зеркало. — Паяльник мне в топку! — Следов прежней сонливости не осталось. Сокджин вскочил на ноги, подбегая к зеркалу, а после облегченно выдохнул. — На мгновение я подумал, что из-за выпитого алкоголя превратился в орка. Вся жизнь перед глазами пронеслась. — Я уверенна, ты бы самым красивым орком во вселенной. — Вай, — Сокджин хлопает в ладоши, а после руками указывает на свое лицо, — а ты знаешь толк в красоте. Чон А знает, что не должна смущаться. Для дружеского общения это ведь нормально, делать подобные комплименты. Сокджин всегда говорит ей приятные слова. После его слов, девушка всегда чувствует себя уверенней (и плевать, что это разбивает ей сердце). Позднее утро перетекает в обед. Чон А с криками пытается оторвать маску от своего лица, и она уверена, что даже сквозь закрытую дверь слышит, что Сокджин смеется. Наверное, ей уже давно стоило это прекратить. Прекратить мучать себя, разбиваясь каждый раз о ложные надежды и несбыточные мечты. Сколько времени уже прошло с тех пор, как они начали жить вместе? Ей просто нужно отпустить это. Но, почему от мысли, что этому придет конец, становится только больнее? Мысль о том, что это закончится, заставляет сердце больно сжиматься в груди. Она знает, что просто должна это прекратить. У неё нет другого выхода. Они познакомились несколько лет назад, на студенческой вечеринке в честь окончания сессии. Чон А училась на последнем курсе университета, и уже спустя пол года должна была с гордостью получить свой диплом. В какой-то момент возле неё оказался Намджун, и, почему-то их обычный разговор об окончании сессии, перешел к обсуждению теории познании Канта, и ярым спором о роли воображения в этой теории. Нужно заметить пьяным спором. И уже спустя несколько минут они забыли о начале, вплетая в разговор теории мыслителей разных времен, пьяным цитированием классиков (которое и близко не было похоже на правду), и теории о влиянии мировой литературы на формирование кей-попа в их стране. Тогда-то Сокджин и появился в её жизни. Хотя, если сказать точнее, то свалился. Чон А сидела на полу, скрестив руки на груди, слушая высказывания друга о том, как «Сон в Нефритовом павильоне» неизвестного автора повлиял на создание лирики последнего камбэка женской группы, название которой Намджун никак не мог вспомнить. Именно поэтому он вскочил с места, пытаясь продемонстрировать элемент хореографии, говоря при этом — «Сейчас ты поймешь, кого я имею в виду». В тот момент, когда он уже раскинул руки в стороны и собирался сделать поворот, его локоть врезался в пах мимо проходящего парня. Ким Сокджин свалился возле них на пол, придерживая низ живота, громко и очень быстро ругаясь. Чон А хорошо помнит его недовольство, помнит, как он материл Намджуна, говоря, что тот не должен выходить из дома ради мира во всем мире, и что-то о счете, который пришлет в качестве моральной компенсации. Намджун знакомит их спустя несколько минут, и Сокджин не сдерживается, давая другу затрещину. Он думает, что это самое неловкое знакомство, и у него краснеют уши, но Чон А думает, что это самая прекрасная встреча в её жизни. Они встречаются снова спустя месяц при ещё более неловкой ситуации. Чон А пропускает свою остановку, проехав лишних четыре квартала из-за новой серии дорамы. На улицу уже опустились сумерки, и она старается идти очень быстро, и Чон А до жути пугается, когда слышит неподалеку звуки драки. Вжимая голову в плечи, она надеется, что сможет сбежать по-тихому, не ввязываясь в чьи-то разборки, и уже почти уходит, когда слышит знакомое имя. Именно поэтому она подходит к проходу между магазинами, собирая всю свою смелость, и кричит что-то о драке и о полиции, что офицеры должны поторопиться, совершенно нападение на человека. Слышатся недовольные ругательства, но, всё же, это работает. Сокджин остается в одиночестве, сидит, опираясь на стену, и потирает ушибленное лицо. Неловко улыбается и благодарит, когда девушка садится рядом, но, всё же, отказывается от помощи. А на следующий день в университете шепчутся, что одного студента избили, после того, как прознали, что он был со своим парнем в любовном отеле. В тот день она понимает, что всё её шансы в тот момент разлетелись на звездную пыль. Наверное, они становятся ближе после дня рождения Намджуна. Она влюбляется окончательно, когда случайно видит сквозь открытую дверь ванной сидящего Сокджина, придерживающего пса Джуна возле унитаза. По тому, как он говорит с Мони, Чон А понимает, что парень пьян в дрова, но даже несмотря на это (но совсем непонятно зачем), придерживает уши пса, и утешает, чтобы тот не волновался. Пёс, скорее удивлен не меньше самой Чон А, поэтому она совсем тихо, словно боясь спугнуть, спрашивает, что случилось. Ким отвечает так же тихо. Ему показалось, что Мони плохо себя чувствует и его тошнит, поэтому он придерживает ему ушки и успокаивает, ведь это вечеринка его хозяина, и совсем не страшно перебрать. Чон А не говорит, что единственный, кто тут перебрал, сам Сокджин. Она уверяет, что Мони уже лучше, и он может его отпустить. Ким не сразу соглашается. Сначала он проводит небольшую беседу, говоря о том, что не стоит так больше напиваться, потому что в следующий раз его может не оказаться рядом. Чон А никогда не скажет, что у неё есть это видео, которое находится в самой далекой папке с надежным паролем, и никто, кроме неё самой, никогда не увидит его таким. Почти перед самым выпуском, Чон А выселяют с квартиры. Она в панике просит подождать ещё немного, но квартиру нужно освободить уже до конца недели. И совсем не удивительно, что первым, кому Чон А звонит — Сокджин. Она еле сдерживает слезы, просит подсказать, где можно найти временное жилье, и теряет дар речи, когда с той стороны звучит абсолютно спокойно — «Нет проблем, можешь приехать ко мне». Она дышит глубоко, чувствуя, как ускорился её пульс. «Нет, ты не понял, меня выселяют из квартиры, мне нужно…». И она не договаривает, потому что в ответ звучит простое — «Да, да, я понял. Не волнуйся. Давай сожительствовать». Теперь они делят пополам оплату по счетам, совместные поездки в продуктовый магазин раз в несколько недель и одну квартиру на двоих. И когда Намджун, в самом начале, говорит — «Не знал, что ваши отношения на таком уровне» — Чон А лишь горько улыбается, отводит взгляд в сторону, отвечает, что они просто друзья — она слышала, что ему нравятся парни. Наверное, именно поэтому она практически не чувствует дискомфорта. Привыкает почти сразу. Поэтому ей не кажется странным забежать в его комнату с одним полотенцем вокруг тела и двумя платьями в руках, чтобы спросить, что лучше надеть на корпоратив. Или попросить принести полотенце в душ, которое она в спешке забыла в гостиной. Он не чувствует к ней того же, что и она, так есть ли смысл волноваться о таких пустяках, как стеснение. Когда борьба с маской заканчивается, как и утренний душ, Чон А возвращается в комнату, бросает на кровать халат, и уже тянется в сторону одежды, как ей на глаза попадается открытка, стоящая на книжной полке. Девушка улыбается и тянется за ней рукой. Открытка светло голубая, её любимый цвет, и, конечно же, Сокджин об этом знает. Сверху курсивом и на английском выведено «С днем рождения», а чуть ниже, очень мелко «только для тебя». Конечно же, эта открытка от Сокджина. Он подарил её этой весной. И Чон А не соврет, говоря, что этот подарок лучше любых, которые ей доводилось получать. Вечеринка в честь её рождения была не очень большой. Человек пятнадцать, не больше, но самые близкие. Они смеются, дурачатся, и Чон А буквально теряет дар речи, когда проигрывает Намджуну по количеству баллов в караоке. Тот, издеваясь, хлопает её по плечу, голосом наставника давая напутствия, и замирает, когда смотрит в сторону выхода. Как главный герой в фильмах, Сокджин опаздывал. У него был завал на работе и он почти слёзно просил прощения у Чон А по телефону, хотя та вовсе и не злилась. Его укладка была слегка растрепанной, вырез рубашки открывал вид на острые ключицы, и Ким, правда, выглядел, как актер дорамы. Сокджин смотрел на неё виноватым взглядом, прося прощения, и вручая маленький букет смеральдо. Чимин, который уже знатно выпил соджу, наигранно возмутился, что за его опоздание, он должен был принести букет роз, больших за него самого, но Чон А только улыбнулась. Нет, ей не нужны розы, не нужны большие букеты, не нужны звезды с неба. Ей нужно, чтобы Сокджин просто был рядом с ней. Он протягивает ей открытку, такого же нежного цвета, как и цветы (теперь её любимые), и она замирает. Парень загадочно улыбается, и Чон А, пытаясь скрыть дрожь рук, нерешительно открывает. Читает первые строки, и переводит взгляд на друга, понимая, в чем дело. В его глазах пляшут озорные огоньки, и она улыбается, возвращаясь к чтению. Девушка выглядит очень растроганной. Прикладывает руку к губам, словно не веря тому, что написано, а когда поднимает глаза на Сокджина, в уголках её глаз стоят слёзы. — Это самые прекрасные слова, что я когда-либо слышала. Я не знала, что ты умеешь так писать, — Чон А и правда чувствует, как по щеке пробежала слеза, от чего все друзья выглядели пораженными. — Айгу, что там написано? — Одна из подруг Чон А хотела заглянуть в открытку через её плече, но та лишь прижала её крепче к себе. — Это слишком личное. Да, слишком личное. И даже не смотря на то, что Ким сам был автором подобных слов, выглядел пораженным не меньше остальных. Снова открывая эту открытку сейчас, Чон А слегка засмеялась.

«Эй, Чон А, хочешь немного повеселится? Давай немного подыграем друг другу. Притворись, что ты читаешь что-то невероятно трогательное. Хэй, можешь даже пустить слезу (я шучу). Затем, посмотри на меня, и скажи, что не знала, что я умею так писать. Если кто-то попросит показать открытку, откажи им, сказав, что это слишком личное. Доверься мне, будет очень весело»

И правда, это очень весело. Чон А невольно касается пальцами сережек, которые Ким подарил ей в тот день, и невольно думает, что пора подумать о смене квартиры. Стоит набраться смелости и, наконец, позвонить в риэлторскую компанию, но, от этого внутри она ощущает пустоту. Когда Чон А выходит на кухню завтрак уже почти готов, и ей кажется, что они больше похожи на супружескую пару, нежели на друзей. Сокджин готовит завтраки, утешает, когда ей плохо, или заезжает за ней после работы, когда она задерживается допоздна. В памяти её телефона селфи с ним больше, чем любых других фото, и большинство из них переходит в папку с паролем. Потому что никто не должен узнать, насколько сильно она влюблена в своего друга-гея. И Чон А знает, что никогда не сможет сказать ему это в лицо. — Какие планы на Чусок? — Спрашивает Чон А, подхватывая гарнир палочками. — Поеду к родителям, — слегка с набитым ртом отвечает парень, — брат тоже приедет, так что все выходные будем с семьей. — Это здорово. — Ты не едешь домой? — Сокджин удивленно выгибает бровь, переставая жевать. — Нет, родители улетели в Китай, не думаю, что они вернутся к тому времени. — Чон А от этого немного грустно. — Хочешь, я останусь с тобой? — Он не раздумывал ни секунды. — Что? Конечно, нет! Ты с ума сошёл? — Чон А звучит убедительно, прикусывая язык, только бы не сказать обратное. Только бы не попросить его быть вместе с ней, все выходные только они вдвоем, много фильмов, прогулки по ярмаркам, вечерние фейерверки, и много Сокджина. — Ты обещал родителям, что приедешь. — Тогда поехали со мной. — Чон А давится едой. Прикрывает рот рукой, покашливая, ища глазами, где стакан с водой, и спустя несколько секунд забирает его из рук Кима. — Ты должен быть со своей семьей. Они больше не говорят. Кажется, что палочки слишком громко стучат о посуду, и они чувствуют неловкость, но больше к этому разговору никто не возвращается. Сокджин стоит в коридоре, держа в руках небольшой чемодан, с недоверием глядя на девушку. — Я, правда, могу остаться. Чон А делает глубокий вдох и выдох. Смотрит в его глаза, зная, что должна отпустить его. Дать сейчас уйти ему с этой квартиры, а после, и вовсе, из её жизни. — Тебя лузгнуть? — Девушка складывает руки на груди, с легкой улыбкой наблюдая за Кимом. Он потирает шею, неловко смеется, но, всё же, отвечает. — Я останусь, если ты попросишь. — Сокджин-а. — Чон А пытается сглотнуть ком в горле. Ей и правда хочется ударить его. Потому что «не надо смотреть так, будто и правда хочешь, чтобы я тебя остановила. Потому что не надо дарить надежду, которая разбивает мне сердце». — Тебе пора домой. Его улыбка выглядит разочарованной. Сокджин снова смеется, обнимает её, словно они прощаются не на четыре дня, а на целую вечность, и уходит, будто боясь передумать. Когда дверь за ним закрывается, Чон А прикрывает руками рот, боясь, что он услышит её крики. Она оседает на пол, не в силах сдержать слёз, и как же ей хочется, чтобы он вернулся. Не послушал её, открыл дверь и обнял, утешая. Но, он не вернулся. Чон А лежит на диване гостиной, скрутившись в клубок, прижимая колени к груди. За окном уже темно, и её желудок уже как несколько часов взывает к разуму громким урчанием, что она должна хоть что-нибудь поесть. Но она так и не двигается с места. Хочет перевернуться на другой бок, и вскрикивает, когда звонок телефона оповещает о входящем видеозвонке. Чон А сомневается, должна ли ответить, жмурясь рассматривая экран телефона, и, издавая протяжный стон, решает ответить. — Эй, Чон А, почему так долго? Я уже думал, ты уснула. Я тебя не разбудил? Что ты делаешь? — С первых же секунд тишину квартиры заполняет болтовня Сокджина, и девушка не может сдержать смех. — Ким Сокджин, разве ты не должен сейчас проводить время со своей семьей? — Но, не смотря на сказанное, она широко улыбается. — Я провёл сегодня много времени со своей семьей, теперь я могу немного отдохнуть, так что собираюсь провести немного времени и с кое-кем ещё. — Ох, правда? — Наигранно удивленно восклицает девушка. — Ничего себе, кому-то очень повезло. — И не говори, такой красавчик просто так на дороге не валяется. Они снова смеются вместе. — Почему у тебя так темно? Я почти не вижу тебя. — А зачем мне свет? Счета потом кто оплачивать будет? Много денег появилось? — Чон А передразнивает самого Сокджина, и тот смеется, утвердительно кивая. Девушка пытается представить, как бы выглядела при включенном свете после сегодняшней истерики, но отгоняет эти мысли прочь. Она хочет спросить, как он доехал, как отдохнул, и чем они сегодня занимались. Хочется услышать, хорошо ли он покушал, как долго уговаривал брата пойти на рыбалку, хоть погода уже неподходящая, и какие отцовские шуточки успел рассказать своему папе. Но не успевает сказать и слова. — Давай устроим вечер кино. — По видеосвязи? — Почему нет? Я включу фильм у себя, ты у себя. — Ты, наверное, устал сегодня? Может тебе лучше поспать? — Чон А видит, как Ким пытается скрыть зевок. — Не хочу спать, хочу фильм. Я уже нашел хорошую комедию. И сходи на кухню за закусками. Готов поспорить, что ты голодная. Они и, правда, смотрят фильм. Чон А слышит, как громко смеется парень, будто и правда находится рядом, и сама не может сдержать смех в ответ. — Поставь на паузу, — голос Сокджина звучит где-то на середине фильма, и девушка сразу же останавливает. — Что-то случилось? — У меня закончились закуски. Подожди немного, я схожу на кухню. Сокджин, и правда, поднимается. На нем забавная пижама с мультяшными персонажами, и он выглядит так мило. Парень исчезает в дверях, и Чон А не может сдержать тяжелый вздох. — Я люблю тебя, оппа! — Девушка шепчет еле слышно, наблюдая за экраном телефона. Эта фраза так легко срывается с её губ. Она проговаривала её сотни и тысячи раз в своей голове, и теперь, сказанная вслух, почему же становится только больнее? Чон А слышит странный звук, думая, что Сокджин что-то уронил, а когда спустя несколько мгновений он появляется в дверях комнаты расправляя тело, понимает — он уронил себя. Ким оказывается около телефона слишком быстро, снова чуть не падая, споткнувшись о ножку стула. Прежде, чем она успевает спросить, в порядке ли он, Сокджин говорит первым. — Что? — Его голос звучит взволновано. — Что ты сказала? — О чем ты? — Девушка пугается. — Я ничего не говорила. — Эй, Чон А, я в наушниках. — Ким поворачивает голову, показывая беспроводные наушники. — Они подключены не к ноутбуку, а к моему телефону. Чон А несколько секунд смотрит, моргая, пока до неё доходит смысл его слов. Она испуганно смотрит на Сокджина, забывая, как дышать, и понимает, что совершила самую большую ошибку своей жизни. — Эй, Чон… — Она не дает ему возможности договорить. Нажимает на иконку, завершая вызов, и вслед за этим, отключает свой телефон. Что она наделала? Чон А закрывает руками лицо, чувствуя, как от стыда начинают гореть её щеки. Почему всё случилось именно так? Как она теперь должна смотреть в его глаза? Девушка больше не смотрит на экран телевизора, застывшего на забавном стоп-кадре с главным актером. Чон А вспоминает, куда они подевали коробки после её переезда. Ей нужно собирать вещи, и ещё нужен номер телефона риэлтора. Она знает, что должна встать и что-то делать, но не может сдвинуться с места. Чон А сидит на полу, раскачиваясь из стороны в сторону, запустив пальцы в волосы. Зачем она вообще открыла свой рот? Чон А вспоминает выражение лица Сокджина, и от этого волосы на голове хочется начать вырывать. — Всё в порядке, — девушка пытается успокоить сама себя, — он вернется только к воскресенью. Всё в порядке. Чон А, всё же, тянется к своему телефону, включает, игнорирует сообщения о пропущенных звонках, даже боясь смотреть на имя. Через клавишу быстрого набора, звонит Намджуну. — Слушаю, — голос на том конце кажется сонным, и девушка только сейчас понимает, что уже за полночь. — Ох, Намджун, прости, я не хотела тебя разбудить. — Она говорит слишком быстро, в голосе ещё слышны слезы, и она правда требует помощи. — Просто, я знаю, ты точно можешь помочь. — Ради всего святого, что случилось? — Мне нужен номер риэлторской компании. Понимаю, сейчас не самое время, но, это очень срочно. Мне нужно успеть, пока Он не вернулся, и… пожалуйста, Намджун. — Девушка снова начала плакать сильнее. — Чон А, успокойся. Все нормально, дыши глубоко. Просто объясни мне всё по порядку. Я ничего не понимаю. — Голос на том конце больше не казался сонным. — Намджун, я… я всё испортила. Я, правда, пыталась делать вид, что он для меня просто друг, но я не могу так. А теперь… теперь, когда я… сказала это. Боже! Он же будет ненавидеть меня теперь, правда? Мне с самого начала не стоило соглашаться на всё это. Что я наделала? — Чон А, — голос Намджуна был тихим и аккуратным, — ты призналась ему? — Я не знала, что он подключил наушники к телефону. Я не знала, что он меня слышит. Я… блять. Парень на той стороне тяжело выдохнул. — Я скажу тебе кое-что, но только потому, что вы оба тормозы. Он не гей. — Что? — Чон А застыла с телефоном возле уха, даже забыв, что она до этого плакала. — Он. Не. Гей. — Намджун терпеливо и медленно повторил каждое слово. — Но ведь… как? А как же?.. — Девушка недоуменно показала рукой за спину, имея в виду, а как же тот случай, будто парень мог это видеть. — Тебе не стоит верить тому, что говорят люди. — Но, почему он… — Чон А замолчала. — Не сказал? — Закончил вместо неё парень. — Потому, что вы два тормоза. Неожиданно входная дверь хлопнула. — Чон А! — С коридора послышался громкий крик. — Это он? — Намджун тоже услышал голос. — Что-то он долго. — А после этого отключил вызов. Девушка продолжала сидеть на полу в гостиной, вся в слезах, прижимая к уху телефон, слушая гудки, когда в комнату забежал Сокджин, включая свет. На нём была всё та же забавная пижама, а на ногах комнатные тапки с ушами зайца. — Чон А! — Он оказался возле неё, приседая, и хватая в объятия, крепко прижимая к себе. — Ты можешь представить, как ты меня напугала? Айгу, я чуть сума не сошел. Девушка крепко схватилась руками за ткань его пижамы, словно тот собирается исчезнуть. Она чувствовала, как быстро стучит его сердце, и тяжелое, после бега, дыхание. Она забыла, что Квачхон находится всего в двадцати минутах езды. — Почему ты приехал? — Чон А, — он приподнял рукой её лицо, заглядывая в глаза, — я знаю, я должен был сделать это первым, и гораздо раньше. Но, я оказался трусом. Я не хочу потерять тебя. Я люблю тебя, Чон А. — Сокджин-хён, — Чонгук еле мог говорить, держа телефон где-то около груди, — мне не очень… — Чонгук-а, что с тобой? Где ты сейчас? — Голос Кима с динамиков звучал испуганно. Он снова позвал парня, когда не послышалось ответа. — Хён, они что-то подсыпали мне в сок. Мне плохо. Мир… вокруг меня крутится. — Где ты сейчас? — Я возле клуба. Внутри много людей, но на улице никого. Я… думаю, я сейчас… — Чонгук, не смей засыпать! Ты меня слышишь? — Сокджин кричал так громко, как мог. — Хён… — Ты можешь скинуть мне свою геолокацию? Можешь это сделать? — Да, я… да, я могу. — Только не засыпай, хорошо? — Да, я… да, хорошо. Спустя четверть часа, Сокджин уже стоял возле Чонгука, который из последних сил старался быть в сознании. От него чувствовался легкий запах алкоголя, который Чон не очень хорошо переносил. Ким уже почти усадил младшего в машину, когда рядом заметил вывеску отеля. Он знал эти типы отелей и понимал, что не лучше появляться в любовном отеле в таком виде, но состояние Чонгука было куда более важнее. Сокджин понимал, как они выглядят со стороны, видел провожающие их взгляды, но игнорировал. Доведя Чона до номера, сразу же потащил его в ванную. — Чонгук-а, — ты там живой? — Угу, — ответ был мало похож на правду. — Сейчас тебе нужно рассказать этому парню, — Сокджин указал на унитаз, — что тебе подмешали в твой напиток. Понимаешь? — Мне нужно блевать? — Молодец. Хороший мальчик. В ту ночь, Сокджин почти не спал. Сначала придерживая его за спину, после помогая принять холодный душ, и до самого утра, сидя возле кровати, наблюдая за состоянием младшего. Они покинули отель ближе к полудню. Уставшие и вымотанные. Чон А чувствовала, как что-то касается её плеча. Сквозь сон она пробормотала что-то совсем непонятное, что должно было значить оставить её в покое. Возле уха послышался чей-то смех, и девушка начинала приходить в сознание. Она чувствовала почти невесомое касание чужих пальцев, которое ползло вверх по ноге, и снова легкий поцелуй в плечо. — Сегодня выходной, я не встану в такую рань. — Пробормотала Чон А, переворачиваясь, утыкаясь носом в шею Сокджина, и забрасывая через него ногу. — Ты похожа на мартышку, или на Тэхёна. — С ним у тебя тоже было такое горячее утро с объятиями? — Пробубнила девушка, обхватывая парня и руками. — Я пока не вижу горячего утра. С ним было куда погорячее. Ай! — Вскрикнул Сокджин, когда его ущипнули за живот. Чон А снова повернулась к нему спиной, делая обиженный вид. Сокджин улыбнулся. Он столько лет боялся сказать правду о себе. Боясь, что напугает. Боясь, что на его чувства не ответят взаимностью. Был просто другом, надеясь, что этого будет достаточно. Хоть так, но быть рядом с ней. Они оба страдали, став заложниками своих собственных страхов, даже не думая о том, что давно стали одной частью своей маленькой вселенной. Сокджин снова обнял девушку, притягивая ближе к себе, целуя её в висок. — Эй, Чон А. — М? — Тихо потянула девушка — Поехали на Рождество домой. — Куда домой? — В Квачхон. Он чувствовал, как Чон А задержала дыхание и слегка напряглась. Повернула голову в его сторону, недоверчиво бросая взгляд. — Сокджин, я не знаю… — она замешкалась. — Хорошо, я помогу тебе с раздумьями. — Сокджин аккуратно коснулся ладони девушки, слегка приподнимая её руку, оставляя легкий поцелуй на безымянном пальце девушки. А вслед за этим в его руке, словно из воздуха, появилось кольцо, которое он поспешил надеть Чон А на палец. Девушка шокировано смотрит на свою руку, забывая моргать, и о том, что ещё несколько минут назад была готова на всё, только бы уснуть. — Сокджин, это?.. — Она села, наблюдая за парнем сверху вниз, и рассматривая свою руку, словно не могла поверить. — Да, именно это. — Ким довольно улыбается, не желая отпускать руку своей девушки. — И ты даже не спросишь, согласна ли я? — Словно ты бы смогла отказать такому непревзойденному супер красавчику. — Дурак. — И не смотря на сказанное, Чон А наклоняется к Сокджину, даря ему утренний поцелуй. Один из многих, которые теперь будут в их жизни.