Massacre des papillons

      Я вернулся домой, сменил Марселю подгузники и капельницы. — Слушай, мне уже правда лучше, может развяжешь меня? — Если съешь хотя бы одно варёное яйцо, освобожу руку, чтобы мог сам пить. Ел он минут десять, но в итоге справился и я сделал как обещал. Вечером пришла Мария. — Какие новости? — О-о-о. — она наклонилась поближе. — Щас покажу. Мы прошли на кухню, она достала телефон, пару минут что-то искала, после чего протянула мне. На экране проигрывалась запись дневного репортажа. Большую часть экрана занимало мутное пятно цензуры, через которое проглядывалась кровавая лужа и чей-то труп. Вокруг стояли полицейские в оцеплении. Клара Контар брала интервью у одного из них. — Скажите, что произошло? — Примерно час назад пешим патрулём была замечена вооруженная девушка. На просьбы сдаться и сложить оружие не реагировала, утверждала, что должна отомстить Адриану Агресту, при попытке задержать оказала сопротивление. Прибыл наряд спецназа и обезвредил преступницу. — Чем же была вооружена девушка? Я не вижу поблизости оружия. — Это тайна следствия, не в моих полномочиях рассказывать такое. — То есть вы не знаете? Возможно, вы убили невиновного. — Я всё сказал.       Действие перешло в студию, Надья Шамак рассказывала, как от очевидцев поступают рисунки. На них была изображена девушка в зеркальных доспехах, правая рука кончалась длинным конусом. — Некоторые предполагают это происшествие как-то связано с недавней погоней за неопознанным мужчиной в центре Парижа и таинственным убийством ребёнка. На основании разрозненных описаний полиция составила фоторобот мужчины. На экране появилось моё изображение, если бы я был моделью. Нос и подбородок выпирали раза в два меньше, вместо причёски оставили лысину, глаза были больше. Прохожий не скажет, что на фото я, но вот у комиссара двадцатого округа будут вопросы. А значит, надо разработать легенду, на всякий случай. — Как там Марсель? — Нормально, я отвязал ему одну руку. Думаю через пару дней он уже сможет сам ходить в туалет и понемногу есть.       Мария вышла, а я подошёл к крану и выпил воды. Так, первый же вопрос, который я задал бы как следователь «где ты был в момент погони»? Точно не дома, формально дом покинул Василиск, но и меня там не было, лучше не врать так нагло. Скажем, я гулял, да гулял в центре. Нет, погоди, в центре куча камер, меня не было ни на одной из них. Не пойдёт. Тогда… тогда я ухаживал за Марселем. Точнее вот как, я шёл к Марселю домой. Не нашёл его там, поискал, где он мог быть, а когда вернулся, он уже был дома. Версия близкая к правде. Алек нихрена копам не скажет, а вот если опросят Джемино, лучше перестраховаться. Я достал телефон, позвонил старику. — Привет. Слушай, тут такое дело… э-э, ты новости видел? — Ты про фоторобот, отдаленно напоминающий тебя? — Ага. Слушай, если будут спрашивать, звонил ли я тебе или что-то в таком духе… — Скажу, что ты не звонил и мы с тобой не общаемся, удалю запись о звонках как положишь трубку. — Спасибо, старик, так будет даже лучше. Держись. Из трубки пошли гудки. Я выдохнул. Пока что паутина лжи сплетена.       Мы приготовили ужин, Марсель съел целых две ложки, после чего все легли спать. Я долго не мог уснуть, стоило расслабиться и успокоиться, и холодные покалывания вернулись. И все же где-то через час мне удалось провалиться в сон.       Апокалиптический ужас охватил меня раньше, чем я проснулся. Панику нагнетала воздушная сирена. Я выскочил на улицу. В темно-серое небо поднимались плотные столбы дыма, в соседнем квартале кто-то вопил. Точно, я же бросил Марселя. Ворвавшись домой, я отыскал Марию. — Развяжи Марселя, будьте готовы прятаться или бежать, я пойду посмотрю что происходит. И не дожидаясь ответа вышел. Улицу уже заполнили соседи. Я перешёл на бег. Люди сначала не понимали, что происходит, недовольно зевали, но чем дольше вопила сирена тем сильнее на лицах была видна паника. Там где раньше были слышны крики теперь громыхнул выстрел… ещё.. снова крик и очередь. Быстрее! Направо. Через арку во двор.       По периметру колодца стояли полицейские с пистолетами-пулеметами и обстреливали какое-то сине-фиолетовое, будто желейное чудовище из которого разбрызгивалась слизь, такого же ядовитого цвета. Я сделал пару шагов назад и спрятался за углом здания. Когда монстр упал, его окутала чёрная оболочка, из этого кокона вылетела бабочка, вытягивая за собой тьму. На месте чудовища лежала девочка, а под ней растекалась лужа крови. Я выкрикнул: — Мочите бабочку! — и нырнул в тьму перехода. — Сасс, что происходит? — Худший вариант. Талисман Мотылька попал в злые руки. Ну что стоишь?! Трансформируйся и в бой. Нет погоди. Я должен кое-что сказать. Зараженного бабочкой не обязательно убивать, достаточно сломать предмет в который она вселилась. — Ага. Сасс, трансформация! Я забрался на крышу и огляделся. Центр города горел, окрашивая горизонт в желтый. Наклон вперед, удар ногой за спину, резкий разворот. Что? Передо мной кто-то лежит. Я бы не смог так среагировать. Выстрел. Ай, сука, как же больно! — Гондон!       Я сел на человека в черной рубахе с котелком, схватил его за уши и начал бить головой об пол. Первые пару ударов он молчал, но потом завыл, а когда из затылка у него брызнула кровь, я отскочил и вытянул руки перед собой. Всё вокруг закружилось, пол закачался, меня будто кто-то толкнул и я замахал руками, чтобы не упасть. В глазах помутнело, тяжело дышать. Тем временем мужчина встал и поднял меня на невидимой рогатине, прижал к земле и стал колоть воображаемым копьем. Оно не пробивало костюм, но удары были очень болезненными. Движения снова стали словно чужими. Моя нога отбивает оружие, рука вытаскивает волнистый кинжал из ножен на бедре… откуда он взялся? Я выталкиваю себя на ноги, делаю рывок вправо, уходя от рогатины, и хватаю его шляпу. Разрываю её напополам и ничего не происходит. — Ублюдок. Второй Шанс! Фляк. Хватаю древко, подтягиваю к себе. Дергаю за пиджак. Ничего. Щелкаю браслетом. — Мне что, трусы с тебя срывать? Ну уж нет.       Я сделал кульбит в воздухе, схватил кинжал, отбил замах и ударом ноги повалил противника. Прижал его руки коленями, свободной рукой прижал голову к земле и начал медленно подносить клинок к глазу. Взгляд мима сначала метался из стороны в сторону, потом он посмотрел мне прямо в глаза, скрутил губы в трубочку и дунул. В лицо ударило что-то острое, на удивление костюм спас и от этого, хотя на лице у меня были только очки. От боли я отдернул руки, мужик тут же обхватил шею ногами, стащил меня с себя и начал душить. Я же просто бил его кинжалом куда попало. Через пару секунд он взвыл и ослабил захват. Я отполз от него отдышаться, он же просто свернулся. — Скажи где бабочка или сдохнешь. — Гхы-ы-ы. Я не помню-ю. М-м-м. — Тогда лежи смирно.       Я отбросил его шляпу, снял пиджак, разорвал рубаху, фыркнул от безрезультатности, резанул по штанам. Ничего! Бабочки нет! Я схватил его за шиворот и начал трясти. — Где бабочка, ублюдок! Поздно. Тело окутала черная дымка, я отпустил мужика и начал водить глазами, чтобы увидеть откуда вылетит бабочка. Шляпа! Шляпа? Я подполз поближе, взял её в руки, повертел, заглянул внутрь, прощупал. Кажется, нашёл. У меня в ладони оказалась маленькая фотография пухлой девчонки. — Второй Шанс.       Уворот. Прыжок. Хватаю шляпу, разрываю фотографию. Мужчина падает на колени, бабочка вылетает, вытягивая черную энергию, я разрываю её пополам. Половинки падают по спирали, окрашиваясь в белый. Победа. — Что я здесь делаю? — Оставайтесь на месте, помощь идёт.       Я спустился на землю и побежал в сторону пожаров. Одержимые были почти в каждом дворе, многих расстреливала полиция, но оставшихся было слишком много, чтобы я спас всех. После третьей драки я едва стоял на ногах, мне показалось, что прошёл целый день. Когда я раздавил четвертую бабочку, перед глазами встала полная тьма, я почувствовал как падаю и вырубился.

***

      Холодно, колется. Всё тело покалывает. О нет, только не это! Я открыл глаза, спустил ноги, оперся рукой об угол кушетки и услышал треск. Твою мать! Место укуса на левой ладони раскрошилось и теперь оттуда текла чёрная вязкая жижа, а кожа в тех местах где был костюм почернела и высохла. Черняга продолжала выливаться, так что я зажал рану и позвал Сасса. Тот вылетел из потолка. — Сасс, где мы? — В больнице. Точнее в морге. — А почему… а хотя я понял. Надо выбираться. Я глубоко вдохнул и поднялся. По всему телу разошёлся жар, кости в ногах зазвенели, готовые лопнуть, меня затрясло, я застонал и упал. — Сасс, я не могу идти, трансформируй меня. — Я не уверен, что ты сможешь поддерживать костюм. — Я сказал, Сасс, трансформация!       Позвоночник пробило молнией, меня выгнуло в мост и я ощутил на себе вторую кожу. Она вцепилась в мои мышцы, подняла на ноги и повела наружу. Сознание тоже будто расслоилось. Часть меня ощущала себя запертой в теле, я видел свои внутренности и мысли, кожа казалась стеной, через которую ничего не видно, а глаза — окнами в реальность. Другая часть была снаружи, между кожей и костюмом. Она щелкнула браслетом и держась за стену шла на выход. Несколько раз её замечали и тогда она откатывалась во времени. Внутренняя часть считала внешнюю глупой, та действительно еле соображала, удерживая во внимании только две установки, выбраться на улицу и остаться незамеченной. Но они были разделены и не могли обменяться идеями.       К счастью, снаружи осталось немало памяти и умение пользоваться секундомером. Так что на побег ушло около пяти попыток. Когда же тело оказалось на свежем воздухе, я хотел перевоплотиться, но не смог. Голос ведь тоже принадлежал наружной части. Так что она дотащила нас до дома, сама того не осознавая по пути изменив костюм, и только когда мы оказались посреди комнаты детрансформировалась. Даже не знаю, что было хуже, ощущения, пока исчезал костюм, момент, когда сознание снова становится целостным или отходняки после трансформации. По правде говоря, второе. Потому что после почернения тело почти утратило чувствительность, а вместо отходняков я незамедлительно вырубился, даже не успев окончательно склеится воедино.

***

      Мерзкий писк в ушах. Глаза закрыты, но передо мной все равно «белый экран», ощущение будто я лежу в лодке, которую качает на волнах. Или я и есть лодка. Открываю глаза. Белизна стягивается в пятно вокруг лампочки. Писк становится отрывистым, ритмичным. Я оглядываюсь. Глазами больно шевелить. Слева и справа от меня лежат старики, из них торчит куча трубок. Над всеми стоят кардиомониторы. Я закрыл глаза. Что происходит? Я только что сбежал из одной больницы и тут же попал в другую. Браслет! Надо найти вещи. Я протер глаза, откинул одеяло. В руке торчал катетер, проведя глазами вдоль трубки, я обнаружил, что меня накачивают морфием. Идиоты. Я вытянул иглу, вместо крови потекла какая-то черняга. Да что ж это такое, кожа черная, кровь черная, из разлома в ладони тоже дрянь какая-то текла. Ладно. Надо встать. Я спустил ноги. Вдохнул. Уперся в пол… и не смог встать. В ногах просто не осталось сил сил.       Щелчок. От скорости, с которой я обернулся у меня чуть шея не сломалась. В палату вошёл врач и тут же сказал. — Ложитесь. Я рад, что вы очнулись, но вам нельзя вставать. Анализы вообще говорят, что вы не должны жить. — Я просто хотел найти свои вещи. Доктор подошёл ближе и показал на три шкафа, стоящие напротив кроватей. — Вам поднести? — Да, пожалуйста. Браслета нет! Всё есть, а его нет! — Извините, а где браслет? Серебристый, с гладкой поверхностью. — Здесь всё что с вами было, когда вас доставили к нам. — А как я здесь оказался? — Вас привезли на скорой. Когда поняли, что состояние стабильное передали мне. — Ясно, спасибо. Доктор достал ручку и приготовил планшет. — Как вы себя чувствуете? — Пить охота, глаза сухие, не могу встать. Кожа… Я осекся. Что если меня выследили по дороге домой, отправили сюда, чтобы вывести из игры, а браслет украли. Может этот врач ещё и надсмотрщик, задача которого держать меня тут как можно дольше? — Что? Сухость? Жжение? — Пока ничего, морфий действует. — Хорошо. Тогда скоро придёт медсестра, вам поставят капельницы и станет легче.       Врач вышел, я закинул одежду в тумбочку, взял телефон и задумался. Что теперь делать? Я проиграл? Сколько мне осталось? В это время руки сами открыли список контактов, нашли строчку «Госпожа» и зависли. Почему каждый раз, когда меня охватывает печаль я хочу позвонить Ренди? Как же это глупо. Всё глупо! Что я ей скажу?! Привет, ты меня ненавидишь, но я умираю, приезжай пожалей меня. Тьфу блять. Аж мерзко от того как жалко это звучит. Всё, забыли. Я удалил её номер и позвонил Джемино. Пока шли гудки, потекли слезы. — Привет старик. — я громко глотнул. — Просто хотел сказать, я умираю. И похоже я проиграл. К черту, я сдаюсь, приезжай как сможешь. Хотя погоди, я даже не знаю в какой именно я больничке. Твою мать. Даже просто провести оставшееся время с близкими не могу. За что, сука! Ладно я перезвоню. Из трубки послышался вздох и одно слово. — Хорошо. Готов поспорить он что-то придумал и улыбался. Старик всегда был спокойным, приятным и старым. Но сейчас я никак не мог разделить его состояние. Я положил телефон на тумбочку, лег на бок, свернулся и заплакал.