Massacre des papillons

      Я лежал на кровати и тихо плакал. Смутные образы из детства пропитанные горечью проносились в сознании. Грудь сдавливало тисками печали и одновременно разрывало от пустоты. Я закусил подушку чтобы не закричать, но из меня всё равно вырвался истошный вой. «Я так не могу! Последний раз меня так разрывало лет восемь назад. Почему? Почему со мной это происходит? Это любовь? Или ненависть?» Скорбь опять затмила разум. Я схватил телефон и открыл профиль Ренди. От её фотографий боль немного стихала. Умывшись и попив холодной воды, я пришёл в себя и набрал номер Арно. — Помнишь я просил у тебя пластинку, мне нужен проигрыватель под неё. — Говно вопрос! Десять тысяч и он твой. — Ублюдок! Иди к чёрту, падла! Сам найду. — Моё дело предложить...       Я отключился не дослушав и чуть было не швырнул телефон в стену, но сдержал порыв и небрежно бросил его на полу у кровати. Слёзы опустошили меня, в голове было совершенно тихо, я слышал только стуки и шорохи дома. И тут меня перемкнуло, словно паяльником в мозгу выжигалась одна единственная мысль. «НАЙТИ ГРАММОФОН И ОТКРЫТЬСЯ ЕЙ». Без раздумий я вскочил с постели, оделся потеплее, как просила Ренди и вышел на поиски.       Как машина, трое суток без сна и почти без еды я шатался по городу в поисках подарка и только когда уснул за столиком, опрокинув на себя кофе, решил вернуться домой лишь для того, чтобы выспаться и снова отправиться в город. Не помню сколько времени прошло, недели две, может месяц, кажется однажды Ренди даже поймала меня прямо на улице, потом мы оказались у меня дома, дальше сплошное помутнение.       Окна, окна, окна... Богатые дома, бедные дома, антикварные лавки, слепящий свет. Кошмары во время дрёмы, изнеможение настолько сильное, что валишься с ног и сползаешь по стенке и тут вспышка, пальцы трясутся от увиденного. Механический граммофон с заводной ручкой и жестяным раструбом. «То что нужно. Наконец-то я могу отдохнуть». Проспав целый день и плотно пообедав, я снова отправился туда где нашёл заветный граммофон и начал наблюдать. Это была небольшая квартирка в китайском стиле, в ней жил низенький старичок азиатской внешности, на жизнь зарабатывал массажем. Я записался на сеанс, чтобы попасть внутрь. Жилище состояла всего из трёх комнат. Довольно просторного зала, почти ничем не обставленного кроме комода, на котором стоял проигрыватель и постилки посреди комнаты. За скрытыми дверями располагались, похоже, кухня и туалет, но меня это не интересовало. — Здравствуйте, я Ван Фу. Чем я могу вам помочь мсьё? — Зовите меня просто Роджер. Господин Фу, последние недели две у меня были довольно тяжёлыми, чувствую что я начинаю сдавать, мне бы расслабиться, прийти в себя. — Конечно, проходите, раздевайтесь и ложитесь, молодой человек.       Мял он меня минут тридцать, после чего действительно стало легче. — Послушайте, месье Фу, я вижу у вас очень старый граммофон на комоде. Могу я предложить купить его у вас? — Извините Роджер, он не продаётся. Это всё что у меня осталось от женщины, с которой мне пришлось расстаться много лет назад. — Я понял. Что ж спасибо за массаж, мне уже лучше. Прощайте. — Не за что, молодой человек, до встречи.       Выйдя на улицу, я вспомнил о Ренди и вновь загрустил. «Не могу вспомнить, но кажется, пока я искал проигрыватель, мы почти не общались. Наверно, я вел себя как мудак. Надеюсь она позволит преподнести подарок». Надеяться на то что она примет после этого меня, я не смел.       На следующий день я притаился у квартиры Ван Фу и ждал. Примерно в девять вечера он пожелал кому-то спокойной ночи и выключил свет. «Что-то не так. Сегодня никто не входил к нему в дом и никто не выходит, и вчера я не заметил, чтобы кто-то ещё жил в квартире». На следующий день я вернулся на наблюдательный пункт в четыре утра и провел там целые сутки надеясь понять, кому месьё Фу пожелал спокойной ночи, но ничего не добился. Соваться внутрь ещё раз было слишком рискованно и подозрительно, так что выспавшись, я собрался и пошёл на дело. Мастер лёг спать как обычно часов в девять, я тихонько подошёл к окну, сглотнул и прислушался. Несколько минут было тихо, но вскоре раздалось мирное сопение.       Я обтёр вспотевшие руки, достал из внутреннего кармана отмычки и подошёл к замку. Вдох-выдох. Я натянул личинку и начал пытаться зафиксировать штифт. Первый тихий щелчок. Вдох-выдох. В переулок между домами ударил свет от проезжавшей по улице машины. Я зажмурился. «Не отвлекайся». Второй штифт встал на место, замок слегка провернулся. Вдох-выдох. Дальше профиль замка делал изгиб, пришлось брать более загнутую отмычку. Вдох и нервный, рваный выдох. «Соберись, это просто цилиндр, ты такие за две минуты щёлкаешь». Я сглотнул и ответил голосу в голове: «Это верно». Отмычка вошла в замок, крючок проскользнул в изгиб, упёрся в штифт и медленно задвинул его в паз. Замок резко провернулся и с щелчком открылся. Я спрятал отмычки, снова обтёр вспотевшие руки, выпрямился и сделал три глубоких вдоха. «Так, успокоились. Теперь пошли, тихо-тихо». Мягко ступая по циновке, я прошёл коридор, ровное дыхание старика слышалось всё отчётливее. Открыв дверь в зал, я замешкался. «Жалко вот так обворовывать старика». Поэтому достал триста евро, тремя широкими шагами подошёл к комоду, но тут предательски скрипнула половица. Я замер как статуя. К счастью господин Фу даже не шелохнулся. Деньги тихо опустились на комод, но стоило мне коснуться граммофона, как нечто зелёное с большой головой появилось из ниоткуда и заорало что есть мочи. — ОСТАВЬ ГРАММОФОН МАСТЕРА И УБИРАЙСЯ.       Пальцы рефлекторно сжались на добыче. Окно. Прыжок. Хруст бумаги. «НАПРАВО!» Бегу. Куда? Подальше от этой... штуки. «Так вот кому желали спокойной ночи, а я надеялся старик просто сошёл с ума. Или это я псих?» Пробежал, наверно, квартала три, хорошо что на копов не наткнулся. Как отдышался тут же достал телефон и позвонил Госпоже. —Красавчик, ты? Я обычно в такое время спать ложусь, но ты не звонил уже три недели, а в последний раз мы виделись дней десять назад, так что если хочешь можем встретиться. Может что-то случилось? У тебя всё хорошо? — Просто прекрасно, моя Королева, я наконец смог достать граммофон для той пластинки, которую я вам подарил. — Ух ты, давай скорее ко мне, послушаем.       С каждым шагом к квартире Ренди кровь в висках и сердце в груди стучали всё сильней и сильней. Когда она встретила меня на пороге мне стало нечем дышать, то как мы прошли по коридору в её комнату заняло как-будто не одну минуту, а три. Вот она ставит граммофон на стол, достает коробку, разворачивает пластинку. Сердце колотится так, что в грудь отдаёт болью. У меня затряслись руки, пришлось завести их за спину и обхватить ладони, в глазах начало темнеть. Вот она заводит ручку и... ничего не происходит, она просто опадает вниз. На лице Ренди всплывает растерянность. Я больше не могу на это смотреть и отворачиваюсь, опираясь на стеллаж. Девушка встряхнула проигрыватель и внутри что-то тихо громыхнуло. Мне на плечо опустилась рука. — Скажи-ка, дорогуша, ты где его взял. — интонация была добрая, но требовательная и строгая.       На глазах навернулись слёзы, я медленно повернулся к ней и свалился на колени, зарыдав. — Прости меня, Госпожа, я уже давно хотел признаться тебе. Я не тот кого ты знаешь. Я вор, обычный домушник. Я украл граммофон.         Девушка обхватила моё лицо, наклонилась и заглянула в глаза, пытаясь найти следы помешательства. — Что ты такое говоришь, ты давно спал? Какой-то ты бледный и худой.       Я улыбнулся, положил свои руки поверх её и сипло прошептал, потому что слезы сдавливали горло. — Я вор…       Ренди отстранилась. Лицо её медленно становилось похоже на фото солдата с взглядом в горизонт. — Получается… Всё это время… И тогда, неделю назад, когда я встретила тебя бродящим по городу как зомби, ты сказал, что звонить начальнику нельзя, он всё равно не возьмёт трубку. Что же ты делал с тех пор как мы встретились?       Я рассказал ей про дело на котором утонул Марик, про кошмары, которые до сих пор иногда мучают мой сон, про безумные блуждания по Парижу. Мы оба старались не рыдать, мне было трудно в начале, но в конце плакала Ренди. — Уходи… Просто уходи. Забирай всё что подарил и убирайся. — и добавила едва уловимым шёпотом. — Я же любила тебя.       Я взял граммофон с пластинкой и поплёлся на выход. Обулся и вышел. Слёзы капали на диск проигрывателя. Ноги тащили мою тушу, словно живой труп. Так оно и было, всё вокруг потеряло смысл, выцвело. Последние силы уходили на то чтобы не лечь прямо тут. Зайдя домой я остановился в проходе, утёр слёзы и уставился на проигрыватель. А через секунду со всей силы швырнул его об пол, ударил ногой и снова, снова, снова... Вдруг верхняя крышка проломилась и моя нога застряла внутри. После того как нога была освобождена, я отломил смятый раструб и положил сломанный граммофон на стол, а коробку с пластинкой аккуратно поставил на полку, как последнее напоминание о былой любви.       Окончательно доломав крышку, мне удалось вытащить довольно большой ящик из плотного, тёмного дерева. На нём были какие-то странные орнаменты, я никогда не видел таких. Внутри лежали различные украшения. Сережки, пару колец, подвеска, заколки, броши... «Какие-то они странные и дурацкие что ли. Как будто детские. Слишком уж цветные, словно пластмассовые. А старик оказался не так прост как кажется, раз скрывал нечто подобное, но что в этих украшениях такого? Может Мастер Фу имел ввиду не жену или возлюбленную, а молодую дочь или даже внучку»? Моё внимание привлёк бирюзовый браслет в виде змеи. Стоило его коснуться, как перед моим лицом засияла сфера света. Я тут же отбросил браслет от себя и нырнул за кровать. Когда свет угас, кто-то сказал. — Кто здесь? Кто разбудил меня?       Я медленно поднял голову. Над столом парил головастик, похожий на того, который кричал на меня в доме Мастера Фу, насколько я смог его запомнить. Только тот был зелёным, а этот бирюзовым. Он осматривал комнату, а когда увидел сломанный граммофон нахмурился, полетел в стену... и прошёл сквозь неё. Я вскочил и заорал. — А ну вернись!       Существо изо всех сил пыталось уйти, но неведомая сила неуклонно тянула его ко мне. — Что ты такое? Откуда ты взялся? — Я Сасс. — уклончиво ответило нечто. — Это конечно хорошо, но ты не ответил на вопрос. Кто ты? — Я квами. — Никогда о таких не слышал. — Верни шкатулку Мастеру Фу. Талисманы не должны попасть не в те руки. Ты не заслуживаешь носить ни один из них, ничтожество. — Сам такой. Поздно что-то делать, вор никогда не возвращает украденное.       Сасс отвернулся и умолк. Я заглянул за стол и достал оттуда браслет. Теперь он был обычным, серебристого цвета, с гладкой зеркальной поверхностью. «Что за хрень? Может это недосып? Или я окончательно сошёл с ума»? Я достал телефон и сделал пару снимков. Вместо ожидаемого изображения головастика на фото была лишь пустая комната. Меня начала охватывать паника. «Спокойно. Думай. Думай. Точно». — Эй, Сасс, притащи мне записную книжку из верхнего ящика в столе. — Ты забыл волшебное слово. — Это приказ! — Да, хозяин. — квами опустил голову.       Он пролетел сквозь дверцу, выдвинул её с обратной стороны и принёс в лапках тетрадь. На камере было видно как ящик открылся сам собой, и из него выпорхнула тетрадь. «Что ж, Сасса не видно на камерах, но он способен взаимодействовать с окружением. Значит это не плод моего воображения. Ха! Это хорошо, просто прекрасно»! — Ответь-ка мне змеёныш, почему браслет был бирюзовым, а теперь гладкий и серебристый? — Пока Талисман не используется, он выглядит как обычное украшение, чтобы не привлекать внимание. — А как его использовать?       Сасс замычал, загудел, замотал головой, всеми силами стараясь молчать, но его природа заставляла его подчиняться. — Носитель должен сказать: «Сасс, трансформируй меня». — Так просто? Сасс, трансформируй меня?       Вдруг квами втянуло в браслет, он обрёл свой прежний дурацкий вид. Жгучая боль охватила всё тело. Кожу как будто пронзали тысячи игл, я свалился на пол, свернулся калачиком и потерял сознание.       Кое-как встав, покачиваясь, я подошёл к кровати, посмотрел в чёрный экран телефона и чуть не выронил его. Кожа на лице стала бледно-зелёной, нос исчез, вместо него остались только две прорези, а глаза стали явно нечеловеческими. «Ну и урод, мать родная не узнает». Через решётку в корпусе системника просачивался какой-то светло-жёлтый свет. Оказалось это светилась сама видеокарта, а не светодиод, как я сначала подумал. — Я что, вижу тепло? Как это, подожди?       Я хотел было потереть ладони, но заметил, что на мне костюм. Он так удобно сидел, что казался второй кожей. Это была какая-то чёрная плотная резина, торс защищал панцирь из столь же чёрных шестиугольных чешуек твёрдого пластика. От трансформации немного подташнивало и ломило кости. — Эй, Сасс, верни всё обратно. Всё, харош.       Ничего. Костюм так и был на мне. — Сасс, трансформируй меня.       И снова неудача. — Трансформируй обратно!             На этот раз кожу вновь пронзила боль. Лицо как будто растягивалось. На секунду я застонал, а потом всё кончилось так же резко как началось. Квами вновь оказался передо мной. — Как мне по нормальному возвращаться в человеческий облик? — Надо сказать либо «обратное превращение», либо «детрансформация». — Сасс забился в угол и отвернулся. — Значит так, ты не имеешь права удаляться от меня на расстояние больше трёх метров, а также появляться на виду и разговаривать с кем-то кроме меня. — Верни шкатулку Хранителю, глупец! Ты не знаешь во что ввязываешься. — Это не твоё дело. А теперь заткнись, я собираюсь спать.       Квами хотел было что-то добавить, но из открытого рта не вырвалось и звука. Я со злорадной улыбкой освободил кровать от лишних вещей, разделся и лёг спать.