Последователь Штейна

Утренний туман медленно рассеивался, когда сирены полицейских машин разрезали тишину города. Улица, обычно оживлённая, была пуста, лишь несколько прохожих остановились, чтобы взглянуть на происходящее. В центре внимания — темный переулок, окружённый полицейской лентой. Айзава и Наомаса Цукаячи, не тратя времени, поспешили к месту преступления. Убит был герой, и это дело нельзя было оставлять без внимания. — Мы предполагали, что это рано или поздно произойдёт, — тихо произнёс Наомаса, когда они подошли к месту. — Маскулин был убит. Всё указывает на то, что это почерк Убийцы героев. Айзава, молча наблюдая за тем, как полицейские фотографировали место происшествия и собирали улики, нахмурился. Маскулин лежал на земле, его тело было покрыто ранами, а на груди виднелся аккуратно сложенный кусок бумаги. — Похоже на Штейна, — сказал Айзава, внимательно осматривая раны. — Катана, быстрые, точные удары. Это его стиль. — Но есть одно "но", — добавил Наомаса, подходя к телу ближе. Он аккуратно достал записку, развернул её и прочитал вслух: — «Ложные герои должны умереть. Это не справедливость, когда те, кто носит маски доблести, скрывают свои истинные лица.» Айзава прищурился. — Это странно, — сказал он. — Штейн никогда не оставлял писем. Он действовал тихо и целенаправленно. У него была своя идеология, но он никогда не сообщал о своих действиях таким образом. Наомаса кивнул, соглашаясь с Айзавой. Убийца героев всегда следовал строгим принципам и никогда не пытался привлечь к себе внимания через записки или подобные жесты. — Здесь что-то не сходится, — продолжил детектив, нахмурившись. — Это письмо — не в его стиле. Это кто-то другой. Они замолчали на несколько мгновений, продолжая осматривать тело Маскулина. — Но порезы, — начал Айзава, приглядываясь к ранам на теле героя, — они всё же похожи на Штейна. Однако что-то здесь не так. Рядом с ранами… следы крови. Но не только кровь Маскулина. Это… другая кровь. Наомаса нахмурился. — Ты думаешь, это Линчеватель? — спросил он, заметив, как Айзава ещё раз внимательно осматривает раны. — Да, — медленно произнёс Айзава. — Посмотри на эти следы. Здесь использовали не только катану. Раны напоминают порезы от кровавых шипов. Мы уже видели такое на складе. Это не почерк Штейна. Наомаса кивнул и тут же отдал распоряжение полицейским взять образцы крови на анализ. — Если это тот же человек, которого мы искали всё это время, — сказал детектив, — то это снова подтверждает нашу теорию: причуда, связанная с кровью. Кровь не принадлежит Маскулину. — А значит, это снова может быть Изуку Мидория, — добавил Айзава с тяжестью в голосе. — Мы уже видели это на складе. Его кровь, его стиль. Он не стал Штейном, но он подражает ему. И теперь, похоже, перешёл грань. Они оба стояли в тишине, осмысливая произошедшее. Убийство Маскулина — ещё одного героя — было не просто актом насилия. Это был символ, знак того, что Линчеватель принял на себя роль судьи и палача. — Ты прав, — медленно сказал Наомаса. — Штейн никогда не оставлял писем. Он не был человеком, который объяснял свои действия. Он делал то, что считал правильным, и этого было достаточно. Но Линчеватель... он хочет, чтобы его поняли. Он оставляет послания, как будто пытается донести свою правду до людей. — Он идёт дальше, чем Штейн, — продолжил Айзава, его взгляд был сосредоточенным. — Линчеватель не только убивает. Он оставляет за собой послания, как будто хочет доказать что-то обществу. Это не просто борьба с ложными героями. Это его война за справедливость — в его искажённом понимании. — И он становится всё более опасным, — добавил Наомаса, складывая записку. — Он не просто убивает, он действует хладнокровно и планирует свои действия. Если это Изуку Мидория, то он уже далеко ушёл от того мальчика, которого мы знали по его досье. Теперь это убийца, который верит в свою миссию. Айзава кивнул, соглашаясь. Изуку Мидория, которого они знали, исчез. Теперь перед ними был Линчеватель — человек, который считал себя правосудием, карающим ложь в мире героев. И теперь они точно знали, что его цель — не просто преступники, а те, кого он считал фальшивыми героями. — Нам нужно действовать быстро, — сказал Айзава, отрываясь от тела. — Если он уже перешёл к убийствам героев, то это только начало. Он будет продолжать, пока не уничтожит всех, кто, по его мнению, предал идеалы. — Мы уже знаем, как он действует, — добавил Наомаса, в его голосе звучала тревога. — Но этого недостаточно. Мы должны найти его, прежде чем он нанесёт следующий удар. — Нам нужно усилить патрули, — сказал Айзава, посмотрев в сторону улиц, где жизнь продолжалась, как ни в чём не бывало. — Поставить всех героев на готовность. Он может выбрать кого угодно в следующий раз. Наомаса кивнул. — Я свяжусь с командованием, — сказал он. — Мы должны действовать на опережение, иначе мы снова будем разгребать последствия его "правосудия". На следующий день новости о смерти Маскулина разлетелись по всему городу. Герои обсуждали это происшествие, пытаясь понять, кто мог решиться на такое. Люди гадали, кто стоит за этим убийством. Многие думали, что это Штейн вернулся, но в полиции знали: это не было делом рук Убийцы героев. Но Айзава и Наомаса уже знали правду. Линчеватель был на свободе, и он действовал по своим правилам. Теперь их главная цель — остановить его, прежде чем он снова убьёт. — Мы на верном пути, — сказал Айзава в разговоре с Наомасой вечером того же дня. — Но Линчеватель становится всё опаснее. И теперь мы знаем одно: его уже нельзя остановить словами. Он выбрал этот путь, и его остановит только сила.