Последователь Штейна

Дом был наполнен тревожной тишиной. Инко Мидория сидела на диване в гостиной, нервно перебирая в руках телефон. Её мысли крутились вокруг одного — её сын, Изуку, в последнее время стал странным. Он часто исчезал, пропадал на несколько часов, а иногда и на всю ночь. Возвращался с загадочными порезами на руках и с натянутым выражением на лице, как будто его что-то тревожило, но он не мог или не хотел поделиться этим с ней. Она пыталась говорить с ним, узнать, что происходит, но Изуку только отмахивался, как будто пряча какую-то важную тайну. Раньше он был таким открытым мальчиком... Что изменилось? Сегодня всё было ещё хуже. Изуку снова пришёл домой поздно, на его руках были новые порезы, и он выглядел измождённым. Инко больше не могла сдерживать беспокойство. Она видела, как её сын уходит всё дальше от неё, и теперь это начало её пугать. Когда Изуку тихо открыл дверь и вошёл внутрь, Инко резко поднялась с дивана. — Изуку, — начала она тихо, но её голос дрожал от волнения. — Нам нужно поговорить. Изуку замер на мгновение, его глаза слегка сузились, но он продолжил двигаться, не обращая на её слова внимания. — Нам действительно нужно поговорить, — повторила она, но теперь её голос был более настойчивым. — Ты не можешь продолжать так. Ты пропадаешь ночами, приходишь с порезами, и ты не объясняешь, что происходит. Что с тобой? Ты тренируешься ради чего-то? Почему ты это делаешь? Изуку, не поворачивая головы, коротко бросил: — Всё нормально, мама. Я справлюсь. Инко не могла поверить в то, что слышит. Он просто отмахивается от её беспокойства, как будто это ничего не значит. — Нормально? — её голос стал более резким. — Ты приходишь домой весь в порезах и говоришь, что всё нормально? Изуку, это не нормально! Я твоя мать, и я имею право знать, что происходит с тобой! Она подошла ближе, заглядывая ему в лицо, но он продолжал избегать её взгляда. — Я не могу тебе сказать, — тихо произнёс он, стиснув зубы. Он не мог открыть матери всю правду о Штейне и тренировках. Это был его путь. Инко сжала руки в кулаки, чувствуя, как внутри неё нарастает отчаяние. Он отстраняется от неё. Её сын, которого она всегда поддерживала и любила, теперь закрывался от неё. — Ты тренируешься, чтобы стать героем? — вдруг спросила она, её голос дрожал. — Это ради того, чтобы стать героем, да? Изуку резко остановился. Слова матери ударили по самому больному месту, ведь она угадала. В глубине души он всё ещё стремился быть героем, но не таким, каким его представляло общество. Он не хотел становиться героем ради славы, как это делали другие. Он хотел чего-то большего. Но объяснить это сейчас он не мог. — Мама, я... — начал он, но Инко, не выдержав, перебила его. — Ты не должен это делать! — закричала она, в её голосе были слёзы и отчаяние. — Ты не сможешь стать героем! У тебя нет причуды, Изуку! Ты никогда не сможешь быть, как все они! Ты только навредишь себе! Эти слова резанули по сердцу Изуку как нож. Она не понимает. Она никогда не поймёт. Он резко обернулся к ней, его глаза горели от подавленной ярости и боли. Она всегда поддерживала его мечту, а теперь сама разрушала её. — Как ты можешь так говорить? — вырвалось у него. — Ты никогда не верила в меня, да? Инко замерла на месте, её лицо побледнело. Она осознала, что произнесла, но вернуть эти слова было невозможно. — Изуку, я просто не хочу, чтобы ты пострадал... — её голос стал мягче, но было уже поздно. — Пострадал? — повторил он с горечью. — Я уже страдаю! Каждый день, когда вы все говорите, что я ничего не смогу, когда вы считаете, что у меня ничего не выйдет! Я смогу, и я сделаю это без вашей поддержки! Слёзы стояли в его глазах, но он не позволил им пролиться. Он был слишком зол, слишком ранен словами своей матери. Инко попыталась подойти к нему, но он сделал шаг назад. — Я не останусь здесь, — резко сказал он, — раз уж ты считаешь, что я не смогу стать героем, тогда мне не место в этом доме. Её сердце сжалось от боли. Она не хотела, чтобы всё дошло до этого, но знала, что сделала ошибку. Но эти слова уже были сказаны. — Изуку... — попыталась она, но он уже направился к выходу. Он не мог больше оставаться здесь. Он слишком долго терпел. Никто не верил в него. Никто не понимал его борьбы. Изуку открыл дверь, его руки дрожали, но он не остановился. Он вышел в холодную ночь, оставив позади дом и свою мать, которая, несмотря на её любовь, не смогла поддержать его мечту. Он шёл по тёмным улицам, чувствуя, как боль от слов матери пульсировала в его груди. Его дыхание было тяжёлым, но внутри него загоралось нечто новое — решимость. Теперь он был один. Он мог полагаться только на себя. Единственным, к кому он мог обратиться, был Штейн. Вскоре он добрался до склада, который теперь казался ему родным. Штейн был там, сидя на старом ящике и, как обычно, ожидая своего ученика. Изуку вошёл в помещение, его лицо было напряжено, а глаза покраснели от подавленных эмоций. Штейн посмотрел на него с прищуром, сразу понимая, что что-то случилось. — Что-то произошло? — спросил он холодно, но с интересом. Изуку остановился перед ним, его руки всё ещё дрожали. — Мне больше некуда идти, — начал он, едва сдерживая голос. — Дома меня больше не ждут. Штейн внимательно слушал, не перебивая. — Я... сбежал, — продолжил Изуку. — Моя мать не верит в меня. Она сказала, что я никогда не смогу стать героем. Штейн молчал ещё несколько мгновений, а затем встал с ящика и подошёл ближе к Изуку. — Значит, ты окончательно выбрал свой путь, — сказал он, его голос был резким, но в нём ощущалась доля понимания. — Ты решил, что больше не будешь зависеть от тех, кто сомневается в тебе. Изуку кивнул. Это было его решение. — Если тебе негде жить, — продолжил Штейн, — оставайся здесь. Это не дом, но теперь ты принадлежишь этому миру, как и я. Изуку вздохнул с облегчением. Он знал, что теперь, несмотря на все трудности, у него есть место, куда он может вернуться. — Спасибо, — прошептал он. Штейн кивнул и, не добавив больше ни слова, вернулся к своему месту. Теперь Изуку был не просто учеником. Теперь он окончательно выбрал свой путь, и назад дороги больше не было.