Последователь Штейна

Ночь была холодной и безмолвной. Только слабый ветер играл с редкими опавшими листьями, гоняя их по пустынным улицам. Изуку шёл быстрыми шагами, спрятав руки в карманы куртки, стараясь держать голову низко, чтобы не привлекать внимание случайных прохожих. В его сознании был лишь один вопрос: правильный ли это путь? Но с каждым шагом по пустынным улицам он чувствовал, как его сомнения уходят. Он уже сделал свой выбор, и теперь отступать было поздно. Адрес, который дал Штейн, вёл его всё дальше от центра города. Дома становились всё старее, улицы уже не освещались яркими фонарями, и только редкие пятна света пробивались из окон заброшенных зданий. Изуку прошёл несколько таких кварталов, пока наконец не оказался перед полуразрушенным складом на окраине города. Здание, казалось, было забыто всеми — двери прогнили, окна выбиты, а стены покрыты ржавчиной и плесенью. Изуку остановился на мгновение перед входом. Тишина окутывала его со всех сторон, только ветер слегка подвывал в щелях старых стен. Здесь ли это место? Он сверился с адресом на клочке бумаги и понял — это именно то место, куда его привёл Штейн. Собравшись с духом, Изуку сделал шаг вперёд. Входная дверь скрипнула, когда он открыл её, и внутри послышался слабый звук капающей воды. Помещение было темным, и только луна, пробивающаяся через трещины в крыше, давала слабое освещение. Изуку вошел внутрь. Его шаги гулко раздавались по пустому складу, но вскоре этот звук исчез, когда он заметил фигуру, стоящую в тени на другом конце здания. — Ты пришёл, — раздался низкий голос Штейна, который эхом отразился от стен. Изуку кивнул, хотя в темноте это движение было едва заметно. — Ты готов? — продолжил Штейн, сделав шаг из тени, его взгляд был пронизывающим, как холодный стальной клинок. — Да, — тихо, но уверенно ответил Изуку. Его голос больше не дрожал, он был полон решимости. Штейн подошёл ближе, его лицо оставалось непроницаемым. — Прежде чем я приму тебя, ты должен понять одно: путь, на который ты вступаешь, не имеет обратной дороги. Тебе придётся столкнуться с вещами, которые могут показаться тебе чудовищными. Твои руки испачкаются кровью, и этот груз останется с тобой навсегда, — сказал он, внимательно изучая мальчика. — Ты всё ещё хочешь стать моим учеником? Изуку посмотрел на Штейна. Он уже давно принял это решение, но теперь, услышав такие слова, понимал, что его выбор повлечет за собой большие жертвы. Но перед его глазами всё ещё стоял образ тех, кто предал свои идеалы — ложные герои, преступники, торгующие жизнью других. — Да, — твёрдо ответил он. — Я готов. Штейн молча кивнул, его глаза сверкнули одобрением. — Хорошо, — произнёс он тихо, — тогда завтра мы начнём твоё обучение. Я научу тебя не только видеть истинную природу героев, но и тому, как сражаться за настоящую справедливость. Но учти: я не обучаю жалости и состраданию к тем, кто не заслуживает этого. Штейн посмотрел на Изуку с долей испытания в глазах, словно хотел понять, осознаёт ли мальчик всю тяжесть своего решения. — Ты должен научиться выживать, бороться с настоящими врагами и, самое главное, быть готовым отдать свою жизнь ради идеалов, если потребуется, — сказал Штейн. — Сегодня я просто дам тебе задание, чтобы понять, насколько ты готов следовать моему пути. Изуку был готов ко всему. Он знал, что путь ученика Штейна будет тяжёлым и мрачным, но был уверен, что это — единственный способ изменить мир и восстановить справедливость. — Завтра ты встретишь меня здесь, в это же время, — продолжил Штейн. — У тебя будет шанс доказать, что ты действительно достоин моего обучения. Это твоя первая проверка. Изуку посмотрел на Штейна, его сердце заколотилось быстрее от волнения. Он понимал, что впереди его ждут испытания, которые потребуют от него силы воли и мужества. Но теперь он был готов. — Я буду здесь, — произнёс он твёрдо. Штейн кивнул, развернулся и исчез в тени склада, оставив Изуку в тишине. Мальчик остался на месте ещё несколько мгновений, обдумывая всё, что только что произошло. Его путь только начинался, и теперь назад дороги больше не было. Он вышел из здания и направился домой, его шаги были медленными, но твёрдыми. В голове крутились мысли о предстоящих испытаниях, но внутри он знал одно — он не остановится, пока не очистит этот мир от лжи. Штейн стоял у окна старого склада, глядя на улицы, которые постепенно утопали в ночной тьме. Холодный ветер свистел через трещины в стенах, но его это не беспокоило. Он привык к таким местам — заброшенным, тёмным, пустым. В них было что-то спокойное, что-то, что позволяло ему собраться с мыслями, особенно после того, как он принял на обучение того мальчишку, Изуку Мидорию. Он закрыл глаза и вспомнил первую встречу с этим мальчиком. Тогда, на улице, он едва заметил его, но удивило то, что Изуку осмелился вмешаться. Сколько раз я встречал тех, кто заявлял, что хочет быть героем, но на деле был всего лишь очередным подражателем, жаждущим славы. Этот же мальчик был другим. В его глазах не было страха. Только вопросы. Только сомнения. Именно это заставило Штейна остановиться тогда. Но зачем он согласился взять его в ученики? Ведь он ненавидел таких, кто слепо следовал за ложными идеалами. Мальчишка был обычным. Штейн вспомнил тот момент, когда Изуку пришёл к нему спустя три дня. Мальчишка не дрогнул. Он не испугался. Штейн видел в его глазах что-то, что напомнило ему самого себя в молодости — ту решимость, которую он когда-то потерял в пучине разочарования в мире героев. — Этот мальчик видит то, что видят лишь немногие, — произнёс Штейн вполголоса, глядя в ночную пустоту. — Он не просто бунтует против системы ради своих амбиций. Он по-настоящему чувствует боль от того, что она прогнила. Штейн знал, что многих можно запутать. Люди легко верят в то, что хотят видеть. Они верят в героев, которые улыбаются с плакатов и экранах телевизоров, но закрывают глаза на их эгоизм и жажду славы. Но Мидория... он не был таким. Этот мальчик прошёл через унижения, разочарования и, что важнее всего, он не просто слепо стремился стать героем. Он хотел понять, что это значит. Именно это и зацепило его. Штейн никогда не искал учеников. Он считал себя одиночкой, человеком, который должен завершить свою миссию один. Однако каждый раз, встречая тех, кто был предан своим идеалам, он видел, как они ломаются под давлением системы. Изуку Мидория был другим. Он уже начал понимать, что героизм — это не просто сила, не просто признание. — Он видел это своими глазами, — продолжил размышлять Штейн. — Лживость, слабость тех, кто называет себя героями. Он видел, как они предают свои идеалы ради денег, как они закрывают глаза на преступления. И в нём это вызывает отвращение. Штейн снова закрыл глаза, вспоминая сцены с Громоклином и бандитами. Изуку видел всё это. Видел, как герой, который должен был защищать слабых, продался за деньги. Видел, как беззащитных людей обращали в рабство, а герой лишь смотрел на это и забирал своё «вознаграждение». В тот момент Штейн осознал, что Мидория теперь видит мир точно так же, как и он сам. — Но одно не даёт мне покоя, — произнёс Штейн, его голос прозвучал тихо, почти шёпотом. — В его глазах всё ещё есть тень сомнения. Он понимает, что мир испорчен, но готов ли он принять ту крайнюю меру, к которой пришёл я? Готов ли он стать тем, кто будет вершить правосудие через кровь и смерть? Штейн понимал, что путь, на который ступил Изуку, будет тяжёлым. Он видел в мальчике потенциал, но знал, что тот всё ещё держался за последние остатки своих детских идеалов. Прощение, искупление, надежда на то, что мир можно изменить без крови. — Сможет ли он сломать свои иллюзии? — задавался вопросом Штейн, стоя в тени. — Или останется одним из тех, кто в последний момент повернёт назад, столкнувшись с реальностью? Несмотря на все сомнения, Штейн чувствовал, что мальчик заслуживает шанса. Он видел в нём ту самую искру, которой не хватало многим другим. В нём не было тщеславия или жажды признания. Он искренне хотел исправить то, что было разрушено. Это было именно то, что когда-то двигало самим Штейном, прежде чем его идеалы приняли столь радикальный оборот. — Может, из него выйдет нечто большее, чем просто ученик, — размышлял Штейн. — Возможно, он станет тем, кто сможет увидеть истину и, в отличие от меня, пойдёт по пути, не погрязнув в крови. Но для этого ему придётся понять, что иногда смерть — это единственное искупление для тех, кто предал свои идеалы. Штейн подошёл к столу, где лежала его маска, и взял её в руки. Маска, которую он носил на каждом своём "судилище", была символом его пути. Но теперь перед ним был другой вызов — обучить мальчика, который, возможно, сможет продолжить его дело. Но не так, как делал он сам. Мидория мог бы стать лучше. Стать чище. Или же его ждала та же судьба, что и всех остальных: стать орудием в руках системы или погрузиться в мрак, как и сам Штейн. — Мы увидим, — прошептал он, надевая маску. — Завтра начнётся его первый настоящий урок. Штейн знал, что это обучение будет не только проверкой для Изуку, но и для него самого. Он должен был понять, насколько далеко мальчик готов зайти, и как далеко сам Штейн может зайти, чтобы научить его. И пусть мир погряз в лицемерии и лжи, у этого мальчика ещё был шанс. Шанс стать тем, кем никто не мог стать до него.