Асфодея

***

      Я находился словно в кошмаре, который даже и не думал заканчиваться. Все копошились возле меня, стараясь сделать хоть что-то бездыханному телу господина, но их попытки были тщетны и глупы. Он лежал в луже собственной крови, которая расползалась алым пятном на ковре.       — Что произошло? — в комнату ворвался уже знакомый мне врач. Он ошарашенно посмотрел на труп и медленным, но уверенным шагом направился к нему. Так же молча доктор нащупал уже несуществующий пульс, дабы лишний раз подтвердить увиденное, и сказал паре служанок принести его оставленный возле входа саквояж.       — Он мёртв. Совсем недавно, чуть больше часа.       — Но кроме мальчишки с господином никого не было! — сказала одна из слуг, и эти слова прозвучали, как если бы меня ударили хлыстом. Мне хотелось завыть от безысходности ситуации. Неужели дело и правда во мне? Но что я сделал? У меня была иная роль — это я жертва! Это меня хотели убить!       Ратмир тут же посмотрел на меня, сидящего всё также неподалеку. Я только сильнее сжал укус на шее, который хоть и не был глубок, но тем не менее, мне не хотелось лишнего внимания к этой детали.       — Что ты видел, Кир? — его голос прозвучал мягко. Абсурдно мягко, блин!       — Я… — мой язык запнулся. Было сложно сосредоточиться на рассказе. Не говорить же им, что из меня хотели сделать чучело. К тому же, наверняка все, кроме меня, дурака, прекрасно знали это. А скажи я хоть слово про «тайну» Оливиана, я этим лишний раз вскопаю себе могилу, соорудив незамысловатый мотив убийства.       — Хорошо, не говори сейчас ничего, — Ратмир вздохнул и достал из саквояжа какие-то колбы со шприцем. — Я поговорю с тобой, когда закончу с анализом. Отведите его в свободную комнату, пожалуйста.       Пара слуг тут же подхватили меня под руки, заставляя встать с пола. Без их грубой помощи я бы точно не справился, мои ноги были словно ватными и отказывались слушаться. Я всё ещё смотрел на перекошенное лицо Оливиана, когда меня силой выталкивали из комнаты. И мне не казалось тогда, что это наша последняя встреча. Словно бы трупы умели оживать.

***

      Меня снова заперли. Только моя новая «тюрьма» на этот раз была освещена тусклым светом из окна. Сейчас был день — время, когда можно было думать только о своей работе. Да, при других обстоятельствах я это и делал бы, сидя на своём привычном стуле в мастерской, но не сейчас, когда меня чуть было не убили… блин, но ведь это же я убийца!       Я присел на кожаный диван и, приблизив измазанные в крови руки к лицу, начал вглядываться в каждую капельку. Вот почти чёрное пятно — моя «грязная» кровь. А вот алая — кровь этого треклятого вампира. Эти пятна перемешались так же, как и мои эмоции, господи, как же я зол на этого аристократишку, но… как же страшно!       Мои ладони сжались на голове, взъерошивая и так помятые волосы, а шишка на затылке от удара об стол также напоминала о себе и случившемся.       — Кир….       Я подпрыгнул, услышав голос прямо возле себя, но, увидев спокойное и сосредоточенное лицо Ратмира, немного расслабился.       — Вот, держи, — врач протянул мне стакан с водой, в котором плавал кусочек льда.— Выпей и успокойся. Всё закончилось.       Я быстро осушил стакан, дрожащими руками обхватив стекляшку и продолжая смотреть на Ратмира. В его взгляде не читалось ни угроз, ни осуждения. Старик всем своим видом как бы показывал доброжелательность. Но разве я мог довериться ему, смотря на то, что произошло с Оливианом? Да, доктор не был вампиром, однако и люди бывают жестоки и лживы. Не мне ли этого не знать?       — Скажи, что случилось? — врач присел на одно колено напротив меня, положив свою руку на мои ладони, обхватывающие стакан. Я тут же перенаправил свой взгляд на это. Стекло испачкалось, как и мои руки. Чёрт, да я практически весь был в крови.       — Это… я убил его, — мой голос дрожал. — Он… укусил меня.       — Нет, что ты, Кир, — врач погладил меня по руке. — Ты не убийца. Я нашёл следы яда в бокале с вином. Его отравил кто-то другой…       Голос Ратмира был прерван звуком бьющегося стекла — я уронил свой стакан.       — Н-нет… — меня сковал страх. — Вы не понимаете!       — Кир, вы были знакомы всего пару дней, а у господина уже были…. кхм, враги, — доктор даже и бровью не повёл в сторону осколков. — Тебя никто не винит, не слушай этих слуг. Всё будет хорошо.       — Но я тоже пил… это вино, — я увидел удивление в его глазах. — Почему я тоже…как он… не умер? Почему не лежу рядом с ним сейчас, а разговариваю с вами?!       Молчание. Видимо, Ратмир и сам не знал ответов на мои вопросы.       — Подожди… ты тоже пил? — наконец прервал тишину врач и встал, заставляя меня вздёрнуть подбородок вверх.       — Он гонялся за мной… а потом укусил… — я повернул шею вбок, показывая свою рану. — Он умер… после укуса.       Видимо, не очень-то доверяя моим словам, доктор приблизился к шее, внимательно осматривая её. Я ещё чувствовал едва ощутимое жжение в месте укуса, затянувшаяся ранка уже не кровила.       Поразмыслив, Ратмир полез в свой саквояж, доставая оттуда небольшой шприц.       — Ты не против, если я возьму немного твоей крови для анализа? Если ты говоришь правду — это… это просто невероятно.       Я кивнул. Отказывать было бы глупо, в этой ситуации мне нужно только надеяться на то, что меня не казнят за убийство. Хотя… нет, меня точно убьют — это лишь дело времени. Каким бы я не был, как сказал Ратмир, «невероятным» это не спасет мою душу от приближающегося суда.       — Я никому не скажу, — словно прочитав мои мысли, тихо произнёс док. Закончив набирать мою практически чёрную кровь в шприц, он зажал место небольшой ваткой, пахнущей спиртом. — Понимаешь… господин Онелла всё равно бы умер от яда в вине, ты лишь, как бы это сказать… ускорил этот процесс.       То, что врач сказал, немного воодушевило меня. Хоть это и неоднозначный, но всё же союзник, благодаря которому моя голова, возможно, останется на плечах. Видимо, мне ничего больше не оставалось, кроме как довериться ему. Без чьей-либо помощи мне точно не выжить.       — Прошу, господин Ратмир… помогите мне. Я не знаю, что мне делать.       Он понимающе взглянул на меня, однако не решался сказать что-то. Только лишь отошёл поближе к окну, о чём-то думая. Я не стал допытывать его сейчас бесконечной вереницей вопросов, которые заполонили мой разум. Я лишь хотел, чтобы хоть кто-то помог мне, кто-то более влиятельный, чем деревенский мальчишка.       — Тебе опасно будет оставаться в деревне.       — Мне некуда идти.       — Я знаю. Мы что-нибудь придумаем…       — Так вы поможете мне? — с первого раза было сложно поверить. Всё-таки мы с ним были знакомы даже меньше, чем с Оливианом. Неужели он правда поможет незнакомому нищему оборванцу с улицы?       — Конечно. Если ты правда ядовит, не в моих силах позволить вампирам просто так погубить тебя, — и легко кашлянув, добавил, — прости, я крайне жаден до науки, тебе сложно будет поверить, что я захотел помочь тебе только лишь исходя из идей альтруизма…       — Мне неважно! — я всполошился. Мне правда до фени, что он там хочет со мной сделать… если это не касается моей шкуры. Но всё же, если он поможет мне обойти суд и скрыться от лишних глаз, я согласен отдать ему тонны литров своей крови на эксперименты или стать подопытным. — Прошу, если вы как-то мне поможете, я буду вам безмерно благодарен!       Я стал отходить от прошедших событий, тело перестало дрожать, мои мысли стали яснее, и только лишь глухая боль давала понять, что произошло когда-то. Сейчас я должен был сконцентрироваться на своем «выживании», и если этот человек говорит, что поможет, почему бы не рискнуть? К тому же, у меня нет иного выхода, я сам заварил всю эту кашу с вампиром, да и какой ему толк врать сейчас, если он просто может рассказать всё страже, и меня убьют?       — Тогда возвращайся домой, — стоп, что?! — я знаю, что это небезопасно, но тебе необходимо побыть дома какое-то время.       — Но я…       — Что здесь происходит? — мой бубнёж прервал леденящий душу женский голос.       Я обернулся и увидел в дверях высокую даму, хмуро глядящую на нас своими красными глазами. Тёмные волосы были скручены в пучок и закреплены на голове красивой серебряной заколкой, а в её руках лежал свёрнутый веер. Она вся была в чёрных одеяниях, что резко контрастировало с её бледной кожей.       — Госпожа Одетт Онелла… вы вернулись, — по лицу Ратмира было заметно, что он начал нервничать. Да что уж там говорить, и я начал волноваться, когда услышал уже знакомую фамилию. — Я выражаю искренние слова…       — Я задала вопрос, — всё так же холодно и строго отозвалась женщина, сделав шаг в нашу сторону. — Что вы здесь делаете?       — Я помогаю мальчику. Он сильно ударился головой и…       — Сильно ударился, — с мрачной ухмылкой передразнила та, бросив короткий и острый взгляд в мою сторону. Я поёжился от такого. — Наверное, вы правы, и это гораздо важнее смерти моего мужа.       — Никак нет, госпожа, — врач склонил голову, положив правую руку на сердце. — Я сразу же примчался на место происшествия и смею доложить вам об отравлении, предположительно гильацидом.       — Как это произошло?       — Через вино, я обнаружил следы на бокале. Яд медленно начал распространяться по его организму с позднего вечера прошлого дня, а потому смерть наступила позже, сегодня, ближе к полудню и совершенно неожиданно.       — Почему мальчишка до сих пор жив? — я готов был провалиться сквозь землю на этих словах. В голове начала появляться мысль, что все планы на спасение уже рухнули.       — Простите, что?       — Почему эта дрянь всё ещё жива?! — её голос едва не сорвался на крик.       Было заметно, что её мало волновали моменты с какими-то соболезнованиями. Она должна была знать, что случилось с её мужем, и кто оборвал ему алую нить жизни. Я сразу подумал о том, что эта госпожа, должно быть, достаточно мстительна и при наличии достаточной власти сможет многое, и эта мысль напугала меня ещё сильнее.       — Дело в том, что мальчик не пил… — очевидная ложь. Чёрт, да даже я бы не поверил ему! — Он ещё несовершеннолетний.       — Неужели, Ратмир? — женщина только сильнее оскалилась. На её ухоженном красивом лице не проскользнуло и тени сомнения. И только лишь едва заметная морщинка возле самого уголка её хищной улыбки указывала на уже достаточно немолодые годы.       — Госпожа Онелла, я могу объяснить, я…       — К чему мне твои объяснения? — резко оборвав слова врача, так же холодно продолжила она. Её острый взор кольнул меня, и мне почудилось, будто бы эта женщина залезла ко мне в голову. — Объяснения врача, ушедшего в день преступления, я хочу услышать позже. А вот слова убийцы я требую именно сейчас. Итак, мальчик, что вы делали вчера ночью с моим мужем?       Мне хотелось сбежать. Наверное, у меня это и получилось бы, да вот только ноги стали ватными и непослушными. Это не был тот сладостный дурман, который использовал Оливиан. Влияние его жены гораздо жёстче, обречённее. Я чувствовал себя кроликом, попавшим в капкан, и у которого лишь только два пути — отгрызть себе лапу и попробовать сбежать, истекая кровью, или сдаться сразу, ожидая охотника. Только оба эти пути приводят к одному и тому же концу. Вот и я, в данный момент совершенно не ведомый о том, какой из этих мнимых выборов мне необходим, завороженно смотрел в эти холодные красные глаза.       — Я тебя внимательно слушаю.       — Я-я не пил…       — Это я и так прекрасно услышала. Как ты подсыпал яд? Кто приказал тебе это сделать?       Так сложно врать, смотря в эти властные глаза! Я чувствовал, что если скажу сейчас что-нибудь не то, то моя жизнь превратится в ад или оборвётся вовсе. Ратмир притих, опустив свою голову, и я прекрасно понимаю его… и завидую.       — Я не у-убийца, — только и смог проблеять своими дрожащими губами.       — Ах, ты у нас не причём?       Мою голову словно сжало тисками. Резкая неприятная боль не давала здраво мыслить, и я обхватил ладонью свой лоб в надежде на хоть какое-то облегчение. Видимо, это не понравилось женщине, потому что в ту же секунду она схватила мою руку и, дернув её в свою сторону, заставила меня упасть к своим ногам.       — Смотри на меня и отвечай: что ты сделал вчера с моим мужем?!       Она сократила то единственное небольшое расстояние между нами, приблизив своё лицо настолько близко, что я почувствовал её дыхание. И в это мгновение вся сосредоточенность куда-то улетучилась, давая волю нахлынувшей панике. Что же делать, если она уже всё знает и точно не даст мне житья?!       Однако, казалось бы: в такой ситуации мне определённо уже не выбраться, но вновь счастливый случай: в комнату вошли два стражника, уж которых я точно сейчас хотел видеть в последнюю очередь.       — Госпожа, — поклонился один из них, кинув кроткий взгляд на моё заплаканное и полное ужаса лицо. Женщина ослабила хватку, но всё так же не отпускала мою руку.             — Мы тщательно проверили дом и нашли улику, которая может заинтересовать вас.       — Показывайте, — её голос вновь приобрел ледяные оттенки, словно она никогда и не выходила из себя.       — Вот, — стражник протянул небольших размеров бутылку из тёмно-зелёного непрозрачного стекла. — Мы нашли это в винном погребе, убийца пробрался туда, имея заранее украденный ключ, и подлил содержимое в бочонок.       — Убийца явно кто-то из прислуги, госпожа, — тут же подал голос второй, продолжая рассказ, — мальчишка, которого вы опрашиваете, появился здесь вчера, в то время как…       — Довольно! — зашипела женщина, отпуская мою руку окончательно. Я тут же отодвинулся подальше насколько мог. — Или вы думаете, я глупа, чтобы понять, что вы имели в виду?       — Никак нет, г-госпожа Онелла! — стражник ещё раз поклонился, а затем встал возле своего товарища, не зная куда деть себя. Я даже вроде услышал нервный глоток.       — Просто убирайтесь… Вон отсюда! — вампирша подошла к окну. Я не видел выражения её лица сейчас, но мне казалось, что она ощущала некую злобу.       Тем не менее повторять дважды ей не пришлось: потеряв зрительный контакт с ней и избавившись от влияния, мои ноги снова обрели силу, чтобы я наконец смог выйти из этого треклятого дома. Надеюсь, навсегда.       С Ратмиром мы так больше и не пересеклись, а потому в деревню мне пришлось возвращаться в одиночестве, надеясь, что он не забыл о той помощи, которую хотел мне обеспечить. Надеяться мне было явно не на кого в этом мире, ведь даже самый близкий человек — моя мать — и бровью не повела в мою сторону, когда я ввалился уже в поздний час домой. Ей явно было не особо интересно, где я ошивался столько времени, почему я побит и почему на мне новое тряпьё. Она лишь возмущённо шмыгнула носом, когда особо громко под моим весом скрипнула ветхая половица, и перевернулась на другой бок. Мне было на руку её равнодушие, не очень то и хотелось рассказывать ей эту сумасшедшую историю, которая завертелась, словно ураган, за каких-то жалких двое суток. Казалось бы, что ещё со мной должно приключиться такого страшного, чтобы перекрыть собою напрочь все эти предшествующие события? Но, как оказалось, у судьбы были свои планы на мой счёт…

***

Так прошло две недели с того рокового дня, когда меня чуть не попытались убить. Полностью пропадая на работе, я старался не думать о том времени, хотя мысли вновь и вновь крутились о трупе одного вампира. Каждый день ощущался как последний, я был параноиком, ожидавшим немедленного исполнения смертного приговора за убийство. Но дни шли и ничего нового не происходило, кроме разве что небольших стычек со сверстниками. Однако они и раньше имели место быть, и хоть моя новая одежда прибавляла масла в огонь и новых слушков, их способы травли практически не поменялись. Но… с разодранными щеками и в синяках я, стоящий на коленях подле ног своих обидчиков, не мог избавиться от мысли, что если бы они только лизнули свои испачканные кровью кулаки…. что, если бы они просто попробовали этот яд, который находился во мне… Нет. Я не должен думать о таком.       — Что, снова побили? — из пут моих дум меня вытащил тихий голос мастера, разглядывающего готовое изделие. Его взгляд то и дело отвлекался на соблазнительно сверкающую на свете лампы бутылку.       — Нет, просто упал на чей-то кулак, — отмахнулся я, продолжив свою работу.       — Слушай. Я мог бы, ну, — он повернулся в мою сторону, развернувшись на своём рабочем кресле, и достаточно хмуро свёл мохнатые брови, — научить тебя самообороне. Ты мог бы дать отпор этим молокососам, всё-таки ты их на голову выше и…       — Старик, ты уже поддатый? — вздох. Ну правда, какая к чёрту самооборона?! — Меня вся деревня готова поубивать хоть сегодня, а ты предлагаешь мне самому на них накинуться и вынести себе приговор?       — Ну и чушь с тобой! Вот я в твои годы…       Время от времени увлечённый разговором про «свои годы» Роберт всё же покушался на спирт, весело булькая за моей уже спиной, слушать пьяные бредни мне явно не хотелось. Настроение не то.       Так в скором времени закончился и ещё один рабочий день. Попрощавшись со стариком, я медленно побрёл в сторону дома, иногда озираясь по сторонам — никогда не знаешь, когда в голову тебе прилетит камень или что-то похлеще. Да и история с теми бандитами, которые гонялись за мной, научила меня быть поосторожнее как со своим языком, так и с тем, где я нахожусь.       Иногда я встречал ту самую девушку, которая искала свою то ли подругу, то ли сестру, и по телу сразу же моментально проходился холодок. Я вспоминал его лицо… Лицо безумца, с улыбкой говорящего про столь ужасные вещи. Мне становилось жаль её, и только лишь спустя дни, когда я услышал, что нашли труп девушки, она перестала появляться мне на глаза.       Шаркая по тёмной одинокой улочке, я вновь и вновь погружался в самые мрачные мысли, от которых мне становилось так тревожно на душе. Мне хотелось сбежать от них, сбежать отсюда как можно дальше, но… я не смогу убежать от самого себя — я останусь ядовит, хотя я и сам не знаю природу этой особенности и убьёт ли она меня когда-нибудь. Я останусь в этой треклятой деревне до конца своих дней, потому что я урод ненужный даже собственной матери и я…       — Ты! — меня настолько резко рванули вверх за ворот, что я опешил, пытаясь захватиться хотя бы за что-то. Мои глаза успели различить в темноте целую толпу стоящей стражи, которая окружила то небольшое свободное место прямо возле моего дома. — Быстро внутрь!       Нет-нет-нет! Этот день настал — меня нашли! Я так долго ждал этого часа и вот мои опасения подтвердились, чуда не произошло. Тот доктор… Он кинул меня или того хуже — он сдал меня!       Дрожавшими ногами я пытался не без помощи стражи дойти до двери. Ну вот, они хотят прирезать меня в собственном доме… Здесь родился и здесь сдохну… Как же мне… Нет, не сбежать, их тут больше десятка, они меня поймают. Что же мне делать?!       — Тащись быстрее! — рявкнули мне прямо в ухо, и от неожиданности моя рука резко дёрнула ручку.       Меня тут же толкнули вперёд и сделали это настолько сильно, что я чуть ли не кубарем ввалился в дом, упав на скрипучие противные половицы и ударившись коленями. Глаза тут же зацепили слабо расходящийся свет по комнате от одной свечи, и я поднял взгляд, а передо мной… Вот чёрт!       Холод его глаз пробил меня на озноб. Мне кажется, я забыл, как дышать от страха! Захлопнувшаяся позади меня дверь, словно дверца клетки, давала понять, что это мой конечный путь. Однако я не мог отвести взгляд от человека… нет, не человека, сидевшего на скамейке передо мной с гордо поднятой головой.       Тусклый свет от пламени свечи мало чем помогал, однако даже так я мог разглядеть эти правильные аристократические черты лица, длинные чёрные волосы, спадающие тяжёлыми локонами с плеч. Даже в его взгляде была некая особенность — это было странно, но только сейчас, спустя секунды вечности, я смог осознать, что только лишь один его правый глаз, немного затуманенный отблеском круглого стеклышка монокля, был алым. Левый же, который почти был прикрыт волосами, практически сливался с белком самого глаза, и только отливающий некой серостью зрачок давал некоторое понимание его отделяющих от белка границ. Я уже видел подобное у старых деревенских — это точно незрячий глаз. Монокль я тоже видел уже однажды и только из-за работы у мастера знаю его предназначение. У аристократа, сидящего передо мной, он точно был сделан из золота, на тонкую ручную работу указывали мельчайшие детали, которые так блистали на свету пламени, что я смог даже разглядеть эту тончайшую гравировку, выполненную по всему ободку монокля.       — Как неприлично и грубо, — взгляд незнакомца нахмурился, и я почувствовал некую боль в сердце, неожиданно кольнувшую меня. Она была настолько сильной, что я согнулся и опустил голову, руками схватившись за грудь. Из-за отсутствия зрительного контакта она ослабела, но я всё равно чувствовал последующую пульсацию от такого своеобразного укола.       — Господин! — неожиданно кто-то обхватил меня за плечи, садясь рядом со мной на пол, и этот голос… это Ратмир! — Он всего лишь ребёнок, выросший в деревне. Не будьте с ним так строги.       Я чуть ли не опешил от такого поворота! Этот подлец… Он специально привёл сюда этого вампира! Словно бы предчувствуя на себе мои гневные мысли, он потупил свой взгляд, не решаясь посмотреть в моё обескураженное лицо.       — Хорошо, — я услышал тихий цокот языком. Голос вампира был спокойным, но даже в этом спокойствии чувствовались нотки опасности. Он точно не был простым аристократом, ведь то, что он сейчас сделал со мной… Его сила непроста. — Я закрою глаза на бестактность мальчишки. А теперь, Кир, если не ошибаюсь, посмотри сюда.       Я с некой опаской вновь поднял взгляд и теперь его приковал кристально белый небольшой цветок, находящийся в руке у вампира. Он игрался с ним пальцами, мучая и теребя из стороны в сторону. Мне кажется, что он не выдержит этих терзаний — насколько хрупким он выглядит.       — Я думаю, ты не знаешь, что это за растение, верно? — я, сглотнув, словно по инерции коротко кивнул на этот вопрос. — Конечно, ведь в этой дыре ничего не растёт, кроме мусорных сорняков… Это асфодея. Я не особо силен в языке растений, но специально подготовился к приезду к тебе в гости и узнал, что этот цветок означает «настолько любим, что смертелен»*. Да, он ядовит, хоть и не особо сильно, но всё же. И собственный яд губит его, отчего он не может прожить в цветении и пару дней… Близ города очень часто встретишь эту асфодею.       Я слушал всё, что он говорил, стараясь особо не выдавать свою панику. Этот тихий размеренный баритон заставлял меня нервничать.       — И, конечно же, ты не знаешь легенду… — всё продолжал вампир, искоса смотря на меня оценивающим взглядом. — Легенду о девушке Асфодее, дочери одной богини плодородия, которая была проклята за то, что полюбила женатого мужчину. Она была слабой и доверчивой, а потому её легко отравили и она умерла. Богиня не могла проститься со своей любимой дочерью и превратила ту в прекрасный цветок, но из-за проклятия он каждый раз отравлялся, умирал и возрождался вновь… Замкнутый цикл.       Наконец, спустя недолгую паузу, вампир встал и сделал короткий шаг в мою сторону, всё так же пронзительно смотря на меня, словно пытаясь прочесть, как какую-то книгу.       — Я не представился. Моё имя Айзек Айсхольд. Я прошу запомнить его с первого раза, ведь сегодня я стану для тебя тем, кто направит тебя по тому пути, который выберешь ты.       Я почувствовал, как доктор, державший меня всё это время, ещё сильнее сжал ладони, покоящиеся на моих плечах. Нет, это точно недобрый знак.       — Знаешь, мне кажется, — неожиданно аристократ присел на одно колено прямо напротив меня. Мы находились в каком то метре друг от друга, однако даже это казалось мне очень непозволительно близким расстоянием. Да и чтобы какой-то вампир, да ещё и аристократ, вдруг просто-напросто присел на одно колено в каком-то потрепанном доме, больше напоминающем сарай?! Неслыханно! — Это, правда, исключительно лишь моя точка зрения, но всё же… Эта асфодея хоть и красива, но настолько бессмысленна, — он протянул руку с цветком аккурат напротив моих глаз. Я даже смог разглядеть в этом полумраке темнеющие жилки цветка, указывающие на то, что он начал вянуть. — Какая польза от растения, который умирает так скоро от собственного яда?       Его пальцы разомкнулись, и бедный цветок упал на пол. По моему телу прошлась целая волна мурашек от подобного зрелища. Неужели меня сейчас запугивают? К чему всё это?!       — А ты… — пальцы аристократа, удерживающие до этого цветок, вдруг сомкнулись на моём подбородке, заставляя меня смотреть прямо в его глаза. Мне стало страшно, что этот вампир снова сделает мне больно, но видимо ему настолько понравилось выражение моего лица в этот момент, что он ухмыльнулся, а в его взгляде проскальзывали нотки азарта. — Мальчишка без роду, урод, которого презирает даже собственный дом — можно ли извлечь пользу от такой асфодеи, м?       Он знает. Почему я напрочь забыл о своей крови?! Конечно, из-за страха всё позабудешь, но это же всё меняет!       — Как я уже и сказал, — Айзек встал и, чуть-чуть отряхнув своё колено от пыли, уже серьёзно посмотрел на меня, убрав усмешку с лица, словно её никогда и не было. Расстояние между нами увеличилось и мне стало чуть легче дышать. — Сегодня тебе решать свою судьбу — либо ты пойдешь со мной и, работая на меня, будешь извлекать выгоду из своей крови, либо… — нога, обутая в тяжёлый сапог, наступила на бедное растение. Теперь у маленького цветка не оставалось ни одного шанса на выживание, и я дрогнул от этой мысли. — Мы прощаемся с тобой прямо здесь, предварительно вырвав тебя с корнем. Я думаю не стоит объяснять, что это значит, верно?       Ну разве это выбор? Лишь сраная иллюзия, этот монстр знает, что у меня нет иного выхода в данный момент и явно этим пользуется! Я не хочу подыхать здесь, не попробовав выжить, но… работать на вампира?! На того, кого я буду презирать всем своим сердцем и пресмыкаться перед ним, ползая на коленях?! Чёрт возьми!       — Я не услышал ответа, асфодея, — меня выкинуло из мыслей. Неужели мне даже время на размышление не положено? И он теперь постоянно будет меня так называть?!       — Да, — мой голос дрогнул. Где моя уверенность, когда она так нужна? — Я согласен…       — Ох, ну и головная же ты боль, — Айзек прикрыл глаза и вздохнул. Через секунду он с силой надавил на моё правое плечо носком своего сапога, заставляя врача, который всё это время молча держал меня, отпрянуть назад. Я же в это время впечатался носом прямо в пол. В голову сразу ударил запах пыли и сырости, из-за чего мне хотелось чихнуть, однако я лишь здорово поперхнулся, отворачивая голову в сторону.       — Господин Айзек, он же…       — Хозяин, — прервал несмелый ропот Ратмира вампир, явно обращаясь ко мне.             — Впредь я для тебя никто иной, как хозяин. Ну что, асфодея, повторим?       Теперь моя жизнь точно изменится. И чтобы выжить, я должен подстроиться под эти новые обстоятельства. Я должен выжить, я должен привыкнуть к этому…       — Да, я полностью в вашей власти, хозяин.