Сын своих отцов

       Вэй Ин заперся в своей комнате как только оказался дома. Лёжа в кровати, он меланхолично смотрел в потолок. Отцы пытались с ним поговорить, узнать как его самочувствие и что вообще произошло, но Вэй Ин не особо хотел говорить с ними или вообще с кем-либо. Он даже открывать двери не хотел. Отвечая на всё их беспокойство «я в порядке», он продолжал лежать на кровати. Проведя в таком состоянии остаток ночи и весь день, Вэй Ин вспомнил, что обещал Цзян Чэну вернуться в Пристань лотоса. Им грозит опасность, Вэй Ин не хотел оставлять его, поэтому он попытался взять себя в руки. О своём печальном положении в глазах Лань Чжаня он подумает потом, и будет страдать об этом тоже потом, когда угроза клану Юньмэн Цзян будет позади.        Поднявшись наконец с кровати, Вэй Ин вздохнул, собираясь с силами. Когда он выйдет из комнаты, он наверняка столкнётся с обеспокоенными отцами, но объясняться перед ними, и что-то рассказывать им, Вэй Ин не хотел. Это могло занять много времени, к тому же, Усянь посчитал, что его проблема может показаться им слишком преувеличенной.        — А-Сянь, — Хуа Чэн немного удивился, увидев сына, крадущегося по коридору, словно он был воришкой, пробравшимся в дом. Вэй Ин улыбнулся демоническому папе, хотя его улыбка не выглядела искренней. Он просто пытался успокоить Хуа Чэна, показать, что в порядке, но на демона это не подействовало. — Как ты себя чувствуешь? — Спросил Хуа Чэн, подойдя к Вэй Ину ближе.       — Я в порядке, правда, — Вэй Ин непроизвольно отвёл взгляд чуть в сторону. У него никогда не получалось лгать родителям при этом смотря им в глаза. Сразу начинала мучить совесть. Хуа Чэн качнул головой, явно не веря сыну. — Я хотел вернуться в Пристань лотоса, к брату Цзян.       — Не самая лучшая идея. Сам сказал, что они следующая цель.       — Поэтому я должен вернуться.       — Нет, А-Сянь, ты не должен туда возвращаться и не должен рисковать собой ради чужого клана.       — Он не чужой клан, — Вэй Ин надулся, — там живут брат Цзян и сестрица Янли, они мне не чужие. Я хочу им помочь.       — Очень благородно, А-Сянь, но рисковать своей жизнью глупо, — Хуа Чэн нахмурился. Он уже в сотый или тысячный раз пожалел о своём решении познакомить Усяня с кланом Цзян. Он думал о том, что вообще не стоило его отпускать ни в Юньмэн Цзян, ни в Гусу Лань. Именно с того момента начались все проблемы.       «После того как он вернулся, мы стали чаще ссориться» — с грустью и лёгкой злостью думал Хуа Чэн. Все эти годы в их семье царил мир и понимание, они всегда, даже если не сходились во мнениях, всё обсуждали спокойно и находили компромисс или оставались при своём мнении, никаких обид или ссор. Теперь же, между отцами и сыном споры стали вспыхивать удивительно часто. Хуа Чэн уже думал о том, что совсем перестал понимать сына. Се Лянь тоже терялся и не знал, как поступать, и никто не мог дать им дельный совет о том, как поступать. Все лишь советовали «потерпеть, подождать» или «наказать за споры», но разве это не глупо?       — Тогда я буду глупым человеком, — одновременно с вызовом и обидой ответил Вэй Ин.       — Ха, — Хуа Чэн хмыкнул, — и в кого ты такой упрямый?       — Папа говорит, что в тебя, — Усянь обошёл Хуа Чэна, — я отправляюсь в Юньмэн Цзян, не волнуйтесь обо мне, я справлюсь.       — А-Сянь, — строго произнёс Хуа Чэн, — хочешь, чтобы я запер тебя в доме?       — Папа, — Вэй Ин упрямо посмотрел на демонического папу, — я буду в порядке, обещаю. Просто доверься мне, я знаю что делаю. Я вернусь сразу, как только смогу.       — Ты ещё слишком юн, чтобы учавствовать в войнах.       — Разве вы с папой в моём возрасте уже не учавствовали в них?       — Во-первых, наша юность это очень плохой пример для подражания, — Хуа Чэн потёр переносицу. Рассказывать о своих приключениях сыну было не самой лучшей идеей, по крайней мере, о таких. — Во-вторых, никто из нас не хотел учавствовать в войне, и если бы было возможно, мы бы её избежали. В-третьих, как твои родители мы обязаны оберегать тебя от таких вещей. Так что…       — Вы ведь даже не мои настоящие родители, — буркнул Усянь. Хуа Чэн так и замер, смотря на Вэй Ина. Тот запоздало спохватился. — То есть, я имею в виду, что… Ну… Вы не должны обо мне так сильно беспокоиться, вы ведь многому меня научили…       Хуа Чэн продолжал молчать. Слова подобного рода он всегда боялся услышать от сына и надеялся, что ему никогда не придётся их слышать. Теперь они прозвучали словно гром, заставляя впасть в ступор и полную растерянность. Что следовало делать теперь, когда прозвучали эти слова? Может быть, сделать вид, что всё в порядке, что они ничего не значат, будто их вообще не звучало? Хуа Чэн совсем не понимал.       — Я буду осторожен, прости, — Вэй Ин поспешно ушёл, оставляя демонического папу одного.        Хуа Чэн продолжал стоять в коридоре, борясь с бурей мыслей, никак не помогавшей в решении вопроса — как следует поступить.

***

      Уже на подходе к Пристани лотоса Вэй Ин понимал, что он немного опоздал, однако чем ближе он подлетал, тем сильнее ужас охватывал его. Сотни, а то и тысячи адептов Вэнь вторглись на территорию Юньмэн Цзян. Часть расправлялась с людьми на земле, а другая часть в воздухе. В попытке добраться до резиденции Цзян, Вэй Ин несколько раз столкнулся с Вэнь в воздухе. С ледяным ужасом, сковывающим не то что сердце, а всё тело, Вэй Ин смотрел на то, как идёт бой и как разгорается огонь, стремительно поглощая здания и людей. От криков, воплей и звона оружия голова шла кругом, а перед глазами всё мутнело.       — Цзян Чэн! — Вэй Ин едва успел коснуться земли, когда отправил меч в сторону Цзян Чэна. Два адепта Цишань Вэнь были отброшены назад, а Ваньинь едва стоял на ногах. Он обернулся к Усяню. — Ты цел? — Вэй Ин побежал к Цзян Чэну, оглядывая его с ног до головы. Цзян Чэн был испачкан в крови, было сложно понять, его это кровь или противников.       — Не важно, — отмахнулся Цзян Чэн, утирая кровь с лица. Он сильнее сжал меч в руке. Силы быстро покидали его, он привык к охотам, но не к сражениям. — Я уже думал, что ты оставил нас.       — Прости, что задержался, — Вэй Ин виновато улыбнулся. На передышку времени не было.       Резиденция Цзян перед ними вспыхнула ярким огнём. Цзян Чэн побледнел, где-то там находятся его родители. Он хотел рвануть в здание, но Вэй Ин удержал его на месте. Часть крыши быстро обвалилась, огонь взметнулся вверх большим столбом, будто стремился достигнуть небес. На пороге резиденции появилась Юй Цзыюань. Её одежды были испачканы в крови, но она была не её. На женщине не было никаких ран. Кнут в её руке ярко сверкал фиолетовыми искрами.       Юй Цзыюань по-настоящему пугала своей аурой, настолько, что даже адепты Вэнь не решались к ней приблизиться. Женщина отыскала взглядом сына и немного выдохнула. Цзян Чэн был жив, но ранен и находился в компании Усяня.       — А-Чэн, — стремительным шагом Юй Цзыюань приблизилась к сыну, схватив его за руку, — ты должен покинуть Пристань лотоса, — приказным тоном велела она, отводя сына и Вэй Ина в сторону. Она будто не замечала боя, беспокоясь лишь о сыне.       — Я не брошу вас с отцом, — Цзян Чэн попытался вырваться из рук матери, остаться здесь и продолжить защищать дом.       — Сейчас не время перечить мне, — Юй Цзыюань дёрнула сына и посмотрела ему в глаза, — отправляйся в Ланьлин Цзинь.       — Матушка… — Не веря своим ушам, прошептал Цзян Чэн.       — Вэй Ин, — Юй Цзыюань посмотрела на Усяня, стоящего чуть позади Цзян Чэна. — Я не имею права об этом просить, но всё равно попрошу. Защити А-Чэна.       — Я всё сделаю, — кивнул Вэй Ин.       — Мама! — Цзян Чэн, бросив взгляд на Усяня, вновь посмотрел на матушку. У него защипало в глазах, — мама…       — Послушай, — Юй Цзыюань сняла с пальца кольцо и вложила его в руку Цзян Чэна, — ты и А-Ли, мои дети, вы оба должны выжить, вы будущее нашего клана. — Женщина обняла сына и закрыла глаза. Впервые в жизни она готова была расплакаться при сыне, но теперь она и правда не могла себе этого позволить, — береги себя. Когда всё закончится, мы с отцом найдём вас. Всё будет хорошо.       Вэй Ин, наблюдая за этим, ощутил как в горле встал ком. Мыслей совсем не было, даже крики и звон мечей будто стих. Цзян Чэн не желал оставлять родителей и Пристань лотоса. Цепляясь за матушку, он продолжал повторять севшим голосом «Я останусь». Юй Цзыюань коротко кивнула Усяню и отпустила Цзян Чэна. Вэй Ин крепко ухватил его и повёл прочь.       — Нет-нет-нет, я останусь! Отпусти меня, я останусь! Я должен помочь! Должен остаться! Мама! — Цзян Чэн пытался вырваться из рук Усяня, тянулся к матери. По его щекам непроизвольно потекли слёзы. — Мама!       — Прости, брат Цзян, — Вэй Ин поджал губы.       Юй Цзыюань недолго смотрела вслед сыну и Вэй Ину, после чего повернулась к резиденции Цзян, уже полностью охваченной огнём. Её дом, её адепты, её клан горит, и она не может позволить, чтобы и её сын исчез в этом адском огне. Даже ценой своей жизни она спасёт своих детей, спасёт всё, что можно спасти.

      ***

      Из-за недавно прошедшего дождя дорога была скользкой. Густые листья деревьев скрывали свет восходящего солнца. Вэй Ин и Цзян Чэн были уже награни своих сил. Адепты Вэнь были повсюду. В небе они были куда быстрее двух вымотавшихся юношей, один из которых всё ещё порывался повернуть назад, поэтому Вэй Ин принял решение передвигаться по земле, что было несколько сложно из-за густых растений. По крайней мере, из-за деревьев их не было видно с неба, а на земле адептов Вэнь было меньше, к тому же, они всё ещё находились на территории Юньмэн Цзян и так или иначе знали эти тропы.        Проблема состояла в том, что юноши были не только уставшие, но и напуганные. Цзян Чэну казалось, что если он обернётся, он увидит, как его клан обращается пеплом, а пламя, будто разумная гончая, преследует их. Он боялся обернуться или замедлиться, поэтому часто спотыкался и много раз падал, но вставал и продолжал бежать. Иногда обзор застилали слёзы, которые он спешил утереть.        Цзян Чэну всё-таки пришлось остановиться и обернуться, когда он понял, что Вэй Ин больше не держит его за руку и даже не бежит рядом. Ваньинь огляделся по сторонам, он был один. Даже следов Усяня на влажной земле не было. Цзян Чэн не мог вспомнить, в какой момент они могли разделиться.       «Вдруг его поймали» — пришла паническая мысль в голову Цзян Чэна. Он хотел повернуть и бежать обратно, но сквозь деревья показались белые с красным одежды. Путь назад был отрезан, только вперёд. Проклиная Вэней, Цзян Чэн продолжил бежать вперёд. Силы были уже на исходе, потому бежать долго он не сможет — Цзян Чэн это хорошо понимал. Он решил бежать столько, сколько сможет, а потом… Потом уже не важно.       Когда стало ясно, что бежать уже некуда, что его окружили и сил на бег уже не осталось, Цзян Чэн остановился. Он выхватил меч, глубоко дыша в попытке отдышаться. Он не сдастся без боя, его клан полыхает там, в огне, борется, и он тоже будет бороться. Цзян Чэн не слышал ничего кроме собственного панического сердцебиения, он видел, как адепты Вэнь всё ближе подбираются к нему, поднимая мечи. Цзян Чэн даже мысленно усмехнулся — «столько людей лишь для того, чтобы поймать меня».       — Добегался, паршивец, — как за толщей воды послышался голос одного из Вэнь, достигших Цзян Чэна быстрее остальных.       Цзян Чэн молча поднял свой меч. Он не станет тратить оставшиеся силы на болтовню с бешеным псом, уж лучше он попытается дать отпор, и падёт в бою, чем как загнанный в угол трусливый заяц. Мужчина в белых одеждах и солнцем на рукавах усмехнулся на это и поднял свой меч. Он бросился на Цзян Чэна с таким смехом, словно лишился рассудка и Цзян Чэна это жутко напугало. Он словно с говорящим лютым мертвецом столкнулся, безумным, яростным и пугающим.       Цзян Чэн один из тех людей, кто обладает талантами во многих направлениях. Самосовершенствование было для него не самой простой задачей, но если сравнивать с многими другими его сверстниками, ему оно давалось куда проще. Даже не все старшие адепты могли похвастаться такими успехами, каких достиг Цзян Чэн. Даже родители говорили ему о том, что он сильнее, чем были они в его возрасте, это давало Ваньиню надежду на то, что он может стать по-настоящему выдающимся заклинателем. Фехтование было одним из самых любимых занятий у всех заклинателей, оно помогало не только убить время, но и хорошо натренировать тело, а также лучше познать свой меч, это особенно полезно для тех, чьи орудья имеют душу. Цзян Чэн преуспел и в этом деле, он был очень хорош в фехтовании, можно сказать, одним из лучших среди всех юных заклинателей, уступая лишь наследникам Лань и, пожалуй, Вэй Ину, который был «тёмной лошадкой» для заклинательского мира.        И всё-таки, несмотря на все свои таланты и способности, Цзян Чэн сейчас сильно уступал, и он понимал это. Он был вымотан, его разум устал и действовал на чистом адреналине, который уже заканчивался, а его противники словно издевались над ним. Вэнь то наступали, то ослабляли натиск, намеренно играясь с наследником Цзян, словно кот с пойманной мышью. Цзян Чэн, под мерзкое хихиканье со стороны адептов Вэнь, пропускал некоторые атаки, получая ранения, а когда ему удавалось их отбить или заблокировать тогда он получал саркастичную похвалу.       — Довольно, — холодный грубый голос внезапно прервал жуткую забаву. Адепты Вэнь, скривив лица, повернулись к мужчине, неспешно направляющегося к Цзян Чэну. — Глава Вэнь велел привести молодого господина живым, — Вэнь Чжулю смерил Цзян Чэна холодным взглядом.       Юй Цзыюань, также известная как «Пурпурная паучиха» была уважаемой заклинательницей, и никто никогда не смел её недооценивать. Сейчас она отбивала атаку от клана, где являлась полноправной хозяйкой, строгой, но справедливой. Цзян Фэнмянь был рядом с супругой, защищая свой дом, клан, свою семью. Вэнь Чжулю не сомневался в том, что чтобы остановить бой, им придётся убить главу Цзян и мадам Юй, либо привести в качестве пленника их единственного сына. Сгодилась бы и дочь, но дева Цзян будто испарилась из клана, даже разведчики Вэнь не могли сказать, куда она подевалась, хоть и старательно следили за всеми путями.        Стоя перед Цзян Чэном, смотря на него, Вэнь Чжулю видел истинного наследника Пурпурной паучихи. Взгляд молодого господина Цзян был твёрдым, несмотря на его явную усталость, решительным, полным чистого гнева и презрения. Вэнь Чжулю был уверен, что этот юноша будет биться до последнего вздоха, но Вэнь Чжулю, на самом деле, здесь не для этого. Он здесь для того, чтобы лишить противника надежды и силы, а для заклинателя это значит лишь одно — лишиться своего золотого ядра.       — Мне очень жаль, но вы сами до этого довели, — выдохнул Вэнь Чжулю, постепенно направляя энергию в правую руку. Ему и правда будет жаль, лишить такого перспективного и сильного юношу золотого ядра, но приказ есть приказ.       Цзян Чэн, увидев вспыхнувшие вокруг руки мужчины искры, внезапно осознал кто перед ним. От одной лишь мысли о том, что Сжигающий ядра готовится атаковать, Цзян Чэна будто парализовало. Мозг кричал бежать, сражаться, делать хоть что-то, но тело совсем не слушалось. Оно словно окаменело, Цзян Чэн не мог пошевелиться, даже просто поднять меч, в итоге он мог лишь наблюдать, как одним рывком к нему приближается Сжигающий ядра. Всё словно замедлилось, и в голове Ваньиня была лишь одна мысль — «я буду бесполезным главой клана. Моему клану конец».       — Цзян Чэн! — Суйбянь одним рывком отбросил несколько заклинателей, но не задел Вэнь Чжулю.       Цзян Чэн едва успел повернуть голову в сторону выкрика, когда перед глазами мелькнули искры. Вэнь Чжулю коснулся чужой груди, посылая энергию в ядро и полностью разрушая его. Цзян Чэн видел, как яркие искры проникли в чужое тело и исчезли. Глаза Вэнь Чжулю расширились, а зрачки наоборот сузились. Он уставился на юношу, ядро которого только что уничтожил.