Глава 1. Начало приключений.
***
«Река. Наконец-то. Если я пойду вдоль реки, то мои шансы дойти до города увеличиваются. Тогда останется лишь обокрасть первого же прохожего — и у меня будут деньги на еду!» — вдоль реки, пошатываясь от голода, шел беловолосый худощавый подросток восемнадцати лет. Его волосы спутались от пыли — он был выгнан из приюта две недели назад, поэтому ему негде было спать, есть и мыться. О пыльной и серой от грязи и пота одежде Накадзима Ацуси — а именно так звали этого мальчишку — уже и боялся заикаться. Он не был приверженцем насилия, но как воспитанник приюта, видевший и испытавший на себе… всякое, против воровства ради выживания он ничего не имел. Он был зол на себя, на приют, который его выбросил, а также на свою абсолютную невозможность выжить, не прибегая к воровству. Честно говоря, Накадзима Ацуси действительно был в отчаянии. Не будь он на грани жизни и смерти, мальчик никогда бы не решился украсть деньги. А так это было единственным, что придавало ему сил идти. И не просто идти, но еще и внимательно смотреть по сторонам, выискивая людей. День клонился к вечеру. Мальчик шел уже довольно-таки долго, но так и не видел ни единого человека. Всё, что попадалось ему на глаза — земля, склон, ведущий к берегу реки, мост и солдаты. Солдаты. «Черт, солдаты!» — от неожиданности, Ацуси подпрыгивает, запнувшись о собственные ноги. Неудачно приземлившись, он скатывается по склону к самой кромке воды, едва успев затормозить, в последний момент избежав падения в реку. Вечер. Дует прохладный ветерок. Мальчика, сидящего на берегу реки, пробирает озноб. Над речкой кружат вороны. Мимо проплывают чьи-то ноги. Ноги. Ноги… Ноги в штанах и ботинках. У Ацуси нет времени, чтобы протереть глаза или моргнуть, чтобы убедиться, не галлюцинацию ли выдает ему его голодный разум. Несколько мгновений он, не моргая, просто пытается понять, что не так в окружающей его картине мира. Когда незнакомого человека уже почти заносит под мост, беловолосый, наконец, отмирает. Еще несколько секунд Накадзима отводит на борьбу с собственной совестью — мальчик прекрасно понимает, что промокший бумажник с деньгами никак не примут в магазине. — А, и черт с ними! Уже вытащив «покойника» на сушу, мальчик запоздало вспоминает — последний раз он ел четыре* дня назад. С учетом его четвертой* группы крови… Ацуси очень захотелось бросить суицидника обратно в реку. Ничем хорошим окончиться спасение человека у такого отброса, как он, определенно не могло. — Черт, — спасенный человек скривился. У них обоих дернулся глаз — только если у мальчишки он дернулся от удивления, у шатена он дернулся явно от досады, — Я жив. Реакция этого человека окончательно убедила бывшего приютского в нескольких вещах. Первое — Ацуси оказался прав, вспоминая слишком большое влияние цифры «четыре»* на его жизнь. Второе — вскользь пронесшаяся мысль о том, что человек, которого он вытащил из воды, окажется суицидником, оказалась верной. — Черт, — толи согласился с собеседником, толи вздохнул от собственной невезучести Накадзима. Это слово прекрасно описывало всё то, что происходило с мальчиком не только сейчас, но и с момента его первого осознанного воспоминания, — Так и знал. — Если знал, зачем полез? — хриплый голос незнакомца восстанавливался очень быстро. К концу своего вопроса мужчина говорил так, что заподозрить в нём наглотавшегося воды суицидника по голосу было уже нельзя. — Надеялся, что ошибся, — вздохнул мальчик, — С Вами всё в порядке? — не удержался он от вопроса. Его так и тянуло уточнить свой вопрос, спросив, всё ли в порядке с его головой, однако Ацуси сдержался. Понятие «психическое здоровье» явно придумал человек с отклонениями в психике. Накадзима ясно понимал одно: провокационные вопросы ни к чему не приведут, скорее даже ухудшат ситуацию, которая итак была не очень-то красивой. Ацуси совсем не был против того, чтобы на него позлились за то, что он влез не в своё дело. — Я пытался совершить самоубийство, а затем ты нарисовался и помешал… Тц, ладно, — мужчина поднялся, отряхивая штаны, — Не думал, что моя попытка самоубийства кому-то помешает. Этого я не хотел. Прими мои изви… — начавшего было извиняться мужчину прервал звук, исходящий из желудка Ацуси. Мальчик попытался сделать вид, что он не при чем. Ключевое слово: «попытался». Судя по насмешке на лице суицидника, его пустое лицо мальчика не провело. Ацуси хотел провалиться сквозь землю от смущения. «Не так я представлял себе людей вне приюта.» — Могло ли так сложиться, что вы давно не ели, молодой человек? — резкий переход с «ты» на «вы» и вежливое обращение сбили Ацуси с толку. Он впервые видел взрослого, похожего на него самого. «Стоп, что? Похожего?» Чтобы отвлечься от столь ужасной мысли о том что он, Накадзима Ацуси, мог иметь нечто общее с человеком, не ценящим собственную жизнь, мальчик решил переключиться на разговор. — Да, я уже несколь… — «гуаррр». На этот раз звук шел от шатена. — Я, кстати, тоже не ел со вчерашнего д… — не успел шатен договорить, как раздался крик с другого берега. — ВОТ ТЫ ГДЕ, ЧЕРТОВ СУИЦИДНИК!!! КАК ДОЛГО ТЫ БУДЕШЬ ЛОМАТЬ МОЕ РАСПИСАНИЕ, ТЫ, ЧЕРТОВА ПОДСТАВКА ДЛЯ БИНТОВ?! На другой стороне реки стоял блондин, в ярости тряся чем-то, зажатым в руке. Это походило на тетрадку или блокнот. Ацуси даже смог уловить, что на нём было написано — надпись «Идеал» была выведена мастерски, человеком с каллиграфическим почерком. — Куникида-кун, спасибо за твой труд! — тут же воодушевился шатен. «Знакомый? Расписание… Значит, работают вместе. Любит бумажную работу, но это не основная его специальность, вспыльчив или же ненавидит конкретно этого индивида. Голос громкий, привык командовать… Имеет руководящую должность или же один из руководителей в своей компании. Интересно, на какую работу могут принять суицидника?» — мигом заинтересовался ребенок. — ХВАТИТ ПРОХЛАЖДАТЬСЯ, ЧЕРТОВ ДАДЗАЙ! ТЫ… — Куникиду перебили. — Точно! — вышеупомянутый Дадзай стукнул кулаком по ладони, с каким-то очень странным блеском в глазах поворачиваясь обратно к Ацуси, — Куникида-кун — мой напарник по работе, давай он тебя накормит. Чего бы ты хотел скушать? — Если можно, я хотел бы отядзуке, Дадзай-сан, — Ацуси постарался правдоподобно улыбнуться. На мгновение ему показалось, что он крепко так влип. В неприятности.***
— Я — идиот! — гордо провозгласил я всем известный факт. Не то, чтобы этим можно было гордиться, но раз уж ничего не изменишь, что поделать. К тому же, на фоне Осаму я действительно выгляжу идиотом. — Единственное ррразумное умозаключение от тебя за сегодняшний день, Ацуси. Ты молодец, — подколол меня Тигр. — До чего я дошел — моя способность меня же троллит. Что за дела вообще, а?! — я наигранно возмутился, — И вообще, мой план сработал! — Но это не отменяет того факта, что ты идиот. Твой план попасться на глаза кому-нибудь из полиции или пррравоохррранительных стррруктуррр наполовину выполнен. Но ничего не изменилось. Без меня ты опррределенно ничего не можешь. А этому человеку я на один зуб — отменит пррри помощи способности сррразу же, как только выползу снова. Я задумчиво кивнул. — А если будешь превращать меня по частям, вскоре утратишь разум, — пробормотал я, — Черт, и почему я днём не помню ничего из того, что происходит здесь? — я схватился за голову, — Черт, черт, черт, почему у меня такое ощущение, будто осталось слишком мало времени? — Не истеррри. Они — детективы, а не Поррртовая Мафия, — Тигр помолчал несколько мгновений, — Хотя ты прррав. Они опррределенно попытаются подчинить меня завтррра. Или послезавтррра. Или черррез тррри дня. Натррравят какую-нибудь способность, а если не получится, то, как социально опасного, посадят за рррешетку. Ненавижу клетки. Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Тигр прав — истерика тут не поможет. «Думай, голова, шапку куплю. Константа одна — Тигр рассматривается как опасный для общества элемент. Способность к подчинению… Как именно она работает? Подчиняет? Не дает своевольничать? Лишает способность разума? Как же плохо, что в сюжете детективы упоминаются только как «члены Вооруженного Детективного Агентства, чей директор был убит». Я не знаю ни одного имени, кроме представившихся мне Куникиды Доппо и Дадзая Осаму. Может, эта способность есть у кого-то из Отдела по делам одаренных? Черт, не могу ничего больше придумать!» — Прррекрррати так много думать… В крррайнем случае я ррразорррву эту способность, — проворчал Тигр. Это меня не успокоило. — Это в самом крайнем случае. Желательно вообще избежать воздействия на тебя. Нам нужно как-то реабилитировать тебя в глазах общественности. Во-первых, ты не убивал людей. Нападение на детектива не считается — это было частью плана. Благодаря этому Осаму считает, что ты появляешься только в полнолунье… — продолжил я вслух, — Я не думаю, что детективы будут ждать следующего полнолунья, но всё же это будет наилучшим исходом для нас. — Прррекррращай болтать. Достал. Ты слишком осторррожен и слишком бесполезен. Дай поспать норррмально, — ленивое животное схватило меня за шею хвостом и начало душить.