Метаморфоза души

Голова гудела, словно желала развалиться на куски. Я бился в конвульсиях, а количество боли с каждым припадком всë увеличивалось, растягивая секунды в минуты, а минуты в часы. Именно так это и ощущалось… Снова и снова приливающие к моему мозгу волны эндорфинов создавали незримое ощущение попытки меня успокоить. Находясь в настолько жалком состоянии, я чувствую, как моё сердце стучит в ритме самых поганых рейв тусовок, намекая, что долго оно не продержится. Хочется кричать от собственной беспомощности, но мой рот уже начал наполняться слюной и пеной, а губы становились всё ленивее, что не оставляло мне ни единого шанса на предсмертный хрип. И… Я проснулся. В голове промелькнула мысль, что всë предыдущее было лишь сном, невероятно реалистичным кошмаром, который просто закончился. Вот только я быстро понял, что это не так, стоило мне осознать, что нахожусь я в абсолютной пустоте. Как только я увидел свою руку, на которой не было тени, и эта до боли неестественная ладонь буквально открыла мне глаза на происходящее. «Я мëртв.» — промелькнуло в моей голове, заставив согнуться в приступе истеричного хохота. Сдох так, как и полагается шавке вроде меня. Истерика всë нарастала, и вскоре у меня не было сил ни на что, кроме того, чтобы издавать жалкий скулёж, вместо смеха. В этом месте было до боли пусто, а само оно было безумно огромным, так как я не слышал эха. Я закрыл глаза, прекрасно осознавая, что я не смогу уснуть. До чего же жалко я, должно быть, сейчас выгляжу. Хотя, я всю жизнь выглядел так. Мне не привыкать. Я попытался подняться на ноги, после чего уже начал идти вперёд нетвёрдым шагом, надеясь, что если долго шагать в одном направлении, то можно хоть что-то или кого-то найти. У меня не было ни плана, ни цели, я просто двигался вперёд, надеясь сам не знаю на что. Стоило мне сделать несколько шагов, как всë вокруг взорвалось красками. На считанные секунды я словно смог увидеть всю историю человечества. Меня окружили постройки, которых я в жизни не видел и видеть не мог: невероятный сад с фруктами цвета золота, в которых невозможно было опознать ни единого знакомого мне плода, кроме одинокого, прекрасного граната, который висел на дереве рядом со змеëй, и один вид которого вызывал у меня во рту слюну и желание его съесть; великолепные, белоснежные храмы, чем-то напоминающие то ли римскую, то ли греческую культуру, рядом с которыми стояли азиатские храмы и дворцы с тысячами скульптур неизвестных мне людей. Церкви, дома, маяки… Мне стало дурно от подобной резкой смены настроения этого пространства. Все эти места… Почему они тут? Это все… невероятно и просто нереально. Какая-то сила потянула меня вверх, из-за чего я ступил на лестницу, которая ранее была невидимой. С первым моим шагом на неё по всей длине прошлась золотая волна, давая мне узреть масштабы этого сооружения. Видимо, лифтов здесь нет. Всегда думал, что если на небе и существует какой-то мужик, который устроил райскую жизнь всем праведникам, то он придумает более любопытный способ попасть в сам Эдем. Да и какой из меня праведник? С моим образом жизни я уже должен быть на спа-курорте четвëртого круга ада, а не прохлаждаться между левитирующих то тут, то там островков счастья. Подниматься было очень легко, словно тело утратило минимум половину от своего веса. Каждая новая ступенька не добавляла мне хлопот, как это было прежде. Но, поднимая голову вверх, постоянно возникало стойкое ощущение отсутствия продвижения. Однако, к моему счастью, это оказалось лишь иллюзией, и вот спустя пару минут я стоял перед воротами, за которыми пустота. Самое ироничное было то, что сами ворота были как в типичных кладбищах, разве что только новые, а не заржавевшие и старые. Ворота открылись на удивление легко, даже скрипа не издали. Пустота начала изменяться, формировать что-то наподобие парка, вот только сам парк казался каким-то… древним что ли? В мою голову пришла мысль о том, что, может быть, все постройки, сады и тому подобные постройки, которые я видел здесь — это те, которых больше не существует в мире живых. Задумавшись, я не заметил, что двое людей сидели на лавочке недалеко от входа в это… что-то. Только через пару десятков секунд я обратил на них внимание и остолбенел. Там сидела моя мама. Такая, какой я помню её в те времена, когда отец ещё от нас не ушёл, и она не заливала своё горе алкоголем, а рядом с ней сидел мужчина, чьё лицо я все никак не мог рассмотреть. Всë, что я мог видеть — это некоторые смутные черты лица, в которых было сложно узнать человека. Они смотрели на меня в ответ, после чего встали с лавочки и подошли ко мне. Они не осмелились приблизиться чересчур близко, сохраняя дистанцию. В моей голове что-то щелкнуло. Если это моя мать, то рядом с ней… мой отец? — Вы… — Сынок… — мать нежно прошептала это слово, попытавшись коснуться моей щеки, но я сделал шаг назад. — Да… Я понимаю. Женщина сделала глубокий вдох. С грустью в глазах, едва не плача, она упала на колени, склонившись ко мне с извинениями. — Прости меня! Я так перед тобой виновата! Если бы я была сильнее, если бы не взялась за бутылку!.. — мать чуть ли не орала сквозь слёзы. — Твои извинения мне до жопы! Я уже мёртв, финита ля комедия! Если решила заработать себе несколько баллов хорошести — это не ко мне! Я никогда тебя не прощу! Никогда! — Я пони… — Понимаешь ты, как же! А что насчёт тебя, а? Я даже не вижу тебя после смерти, какая ирония, да? Ни при жизни, ни при смерти я не увижу лицо труса, что бросил свою жену ради себя. — Мне нет оправданий, — мужчина, отцом его назвать у меня язык не повернётся, говорил спокойно, только с некой долей грусти. — Я не прошу тебя прощать меня или что-то подобное. Я не имею права этого просить. Я был слишком недальновиден, глуп и наивен. Я решил сделать так, как будет лучше всем, но в итоге лишь навредил близким мне людям… — Прекрати говорить как чëртов мученик и просто скажи мне причину! — я уже чуть ли не орал на отца. Я услышал глубокий вдох. Мама встала с колен и положила ему руку на плечо в знак поддержки. Ха, они помирились после смерти. — Я умер через три дня после того, как я вас «бросил». Насколько я знаю, я так и остался пропавшим без вести… — Карма тебя, кажись, всë-таки настигла. Мужчина засмеялся, вот только в его голосе не было ни капли веселья. Этот смех звучал горьким и каким-то вымученным. Эти все недоговорки начинают меня уже бесить. — Она настигла меня раньше, сынок… Причина, почему я ушёл — ранняя деменция. Когда мне поставили диагноз, мне было так страшно… Я совершенно не знал, что делать, но решил не рассказывать, так как знал, как вам будет больно. Знаешь, смотря на всë, что произошло, я понимаю, что мне не стоило скрывать все от вас. Вы бы тогда прожили свою боль и двигались дальше, но я не смог. Я жалкий трус, который выбрал умереть ещё здоровым, чем уже тем, кто даже не помнит, кто он такой. Я думал, хотя нет, честно, и не знал, что думать. Когда я проанализировал всё с самого начала, оказалось, что история нашей семьи — это лишь неправильные и не вовремя принятые решения, если рассуждать в этом ключе, то здесь никто не виноват на сто процентов. — Это и есть та причина, почему ты?.. — Да, и я не прошу прощения. Я не могу даже надеяться на то, что мои слова что-то изменят. Я так перед тобой виноват, что и десяти жизней не хватит, чтобы загладить мою вину. Мне не нужно слышать от тебя то, что ты простил меня или тому подобное. Я знаю, что не простишь. Одних слов не хватит, потому… Они с матерью переглянулись, после чего посмотрели на меня. — Мы решили исправить свои ошибки не словами, — мать переняла инициативу у отца. — Иди вперёд, там ты наткнёшься на красивую женщину в белом одеянии. Она тебе все и расскажет. — Хорошо… Тогда прощайте. Я воспользовался возможностью уйти, после чего пошёл прямо, как они говорили. Пока я шёл, местность немного менялась: на деревьях я видел все больше золотых листьев, дорожки из серых и каменных становились абсолютно чёрными и гладкими, настолько, что я несколько раз чуть не упал, поскользнувшись. Лавочек становилось все меньше, как и ламп, из-за чего, чем дальше я шёл, тем темнее было все вокруг, и только золотые деревья давали хоть капельку света. Самое странное в этом всём то, что издалека не было видно этих изменений. Оборачиваясь назад, я вижу только такой же темный парк, в котором я сейчас нахожусь, а не ярко-зелёный. Я уже начинал думать, что это место бесконечное, как я наконец-то увидел ту самую девушку в белом. Она сидела и пила чай за вычурным столом. Она словно светилась, так ещё и вокруг неё летали золотые огоньки, которые ещё больше прибавляли яркости. После темного парка мои глаза болели от такого резкого света, но я всë равно подошёл к девушке. — Садись, выпей чаю, — девушка махнула рукой и пригласила меня на стульчик напротив неё. У неё был очень красивый голос, он успокаивал меня, обволакивая словно шёлк. Я сел на стульчик напротив неё и смог наконец-то разглядеть лицо особы. Она была невероятно прекрасна, её внешность была моим собственным идеалом. Это… — Не совпадение. Для каждого человека я выгляжу как идеал его вкусов. Так намного легче, — она снова заговорила со мной. — Вы умеете читать мысли? — спросил я её. — Верно. Хотя иногда, это только мешает. Но не суть, это не так важно, — сохраняя абсолютное спокойствие она продолжила говорить. — Как думаешь, зачем ты здесь? Я задумался, но ничего не пришло мне в голову. — Зачем я здесь? Меня просто послали сюда мои предки. — Честный ответ, — она меня… похвалила? — Хорошо… спрошу прямо. Ты хочешь ещё один шанс? — Ещё один? — Да, ты хочешь прожить новую жизнь? — спросила она у меня. — Я… хочу… Да, я думаю, что хочу, но… — я замялся, — что мне за это надо будет отдать? — Своё существование. — Это значит?.. — Что ты просто исчезнешь, — она говорила так спокойно, что меня это начало пугать. — А смысл мне тогда перерождаться? — спросил я у неё. — Никакого. Но не волнуйся, я пошутила, — её интонация совсем никак не изменилась. — За тебя уже договорились. — Значит?.. — Да, — она кивнула, — ты можешь переродиться. — Мои родители сделали это? — спросил я. — Быстро же ты понял, — в первый раз выражение лица девушки изменилось. — Видимо, они испытывают ужасное чувство вины за содеянное с твоей жизнью. Хотя, в том, что твоя жизнь была настолько отвратительна, виноват ты сам по большей части. Девушка допила чай, после чего у меня в голове как-то помутилось. Всë поплыло и начало медленно темнеть перед глазами. — Не то чтобы у тебя изначально был выбор… — голос девушки звучал игриво, она явно веселилась. — Все было решено, ещё когда они сказали, что готовы это сделать. Я просто проявила немного вежливости. С каждым её словом сознание всë дальше уплывало от меня, пока я уже просто её не слышал.

***

— Ва-а-а-а… Ва-а-а, — раздался вопль. Стоп, погодите-ка. Я раскрыл глаза и попытался пошевелиться. С огромными усилиями я поднял руки и попробовал сказать что-то, но вновь раздалось: — Ва-а-а-а, — чёрт подери, и правда выполнила обещание, отправила на второй круг. Осматриваясь, я резко осознал, что не вижу цветов. Всё вокруг было чёрно-белое. Также надо мной нависали две фигуры: одна улыбающаяся девушка, что и держала меня на руках, второй же — мужчина, который стал тыкаться мне в лицо, кривляясь и пытаясь развеселить. Сказать, что они выглядели экстраординарно, это ничего не сказать. У отца были длинные волосы, чуть закрывающие правый глаз, на левом же был шрам, который пересекали ещё два чуть поменьше, и в довершение образа в его ухе виднелись две серьги. Разглядеть я их смог, когда мужчина радостно завертел меня на своих руках. Язык я не понимал, но он был явно вне себя от радости. Девушка выглядела стандартно, у неё было каре и очень выделяющиеся глаза, они были огромны, оттого и красивы. Спустя пол года моя цветовая слепота прошла, и я наконец выдохнул. Но, зато, меня поразило нечто другое, цвет волос и глаз моих родителей. Мамино карэ было разделено на голубой и светло-розовый, глаза же отливали малиновым. Отец, в свою очередь, мог похвастаться внушительной шевелюрой цвета фуксия, а радужки его были глубоко фиолетового цвета. — Неужели красят? Нет, невозможно. Судя по обстановке в доме, это явно не современность. Нужно срочно найти зеркало и выяснить. Начав ползать по дому что есть сил, я пытался найти зеркало, в которое маленькое ползающее по полу тело могло посмотреться. Отыскав напольный экземпляр, я опëрся слабенькими ручками и немного встал на ноги, но спустя пару секунд плюхнулся обратно. За время, что стоял на ногах, я увидел малыша с яркими цвета сакуры глазами и тёмно-розовыми волосами. Такая внешность мне досталась в этом престранном мире. После повторной попытки разглядеть себя, я увидел на своём детском личике шрам, что виднелся ровно на том же месте, где и был в прошлой жизни. Попробовав завернуть рукава пижамы, я обнаружил лишь то, что и остальные шрамы остались на месте. Мне до этого дела нет, но зато стало ясно, почему доктор, который осматривал меня через какое-то время после рождения, а также мои родители выглядели растерянно. Кстати, имя мне дали не после родов, а чутка позже, примерно через пол года. В это время они горячо спорили, я не понимал о чём конкретно, но склоняюсь к тому, что о выборе моего имени. И теперь я понимаю, почему мой отец так долго упирался, поскольку мама настаивала на том, чтобы назвать меня Анастас. Похоже, столь женственное имя не очень понравилось батьку, но оздоровительный удар по башке от моей матери быстро его успокоил. Время текло быстро, даже очень быстро, детский ум впитывает всё намного быстрее взрослых, из-за чего уже спустя год я стал частично понимать, о чём идёт речь. Их разговоры были вполне себе обычными, ну это из того, что я понимал. На улицу я выйти не мог по естественным причинам, поскольку единственный способ моего передвижения сейчас был ползком. Зато я узнал имена моих родителей. Мать звали Анитой, а батю Альфеном. Первое время мне было тяжело управляться со своим телом. Мама… Она была словно повёрнута на красивом и поэтому одежку подобрала мне подобающую. Мой отец же был самым настоящим домохозяином. Обусловленно это было тем, что моя мама не переносила уборку на дух, что я понял, ни разу не застав её за ней. Как только мне исполнилось 2 года, я научился ходить и сразу стал лазить, где попало, в том числе я пытался найти какую-нибудь книжку, чтобы понять, куда я попал. Однажды я залез на стул, который стоял аккурат с открытым окном, из которого доносились странные звуки. Выглянув наружу, я обнаружил мою маму, избивающую чучела и деревья голыми руками. — Что она такое творит? Странная какая-то, ей вообще не больно бить вот так? — в странную семейку я попал конечно. Я понимаю в подростковом возрасте играть в такие игры, но маме явно было чуть за двадцать. Первое время моя почивальня находилась в гостиной на первом этаже, в то время как комнаты родителей и их общая находились наверху. Вот бы забраться туда поскорее, может там и скрывается их библиотека. Пока я размышлял, сидя и еле удерживая равновесие на стуле, мама замахнулась и снесла чертово дерево ударом! Да куда я попал, в какое-то фэнтези? Но стоило мне чуток двинуться, как стул тут же пошатнулся и отправил меня в полёт до пола. На шум прибежал мой домохозяин отец сразу начал укачивать меня и спешно искать, чем охладить шишку, образовывающуюся на моей голове настолько стремительно, будто бы я находился в мультфильме.