Стертые

Знаете, это все так странно. После пробуждения, изначально ты находишься в прострации, в непонимании своего существования, но затем шажок за шажком узнаешь мир заново. Только уже не в теплых объятиях матери, которая учит тебя стоять, ходить, держать ложку в руках, умиляясь твоим маленьким достижениям. Но мы не младенцы и мамы нет, и вряд-ли ты когда-нибудь теперь увидишь свою биологическую мать. Есть незнакомые люди в белых халатах. Они снуют день за днем за тобой, вскоре ты начинаешь понимать их речь, что раньше была для тебя несвязным лепетом. Набором звуков. Мы обучаемся всему довольно быстро, за неделю или две, ноги и руки вспоминают свое назначение. Начинаем ходить, сидеть, есть, говорить, читать и жить. Ты осознаешь, что ты живой, хотя бы по тому, что ты дышишь. Как это все странно. Столько много вопросов, задавать которые ты не решаешься, то ли из-за страха, то ли из-за непонимания до конца, действительно ли тебя волнуют эти вещи. Впрочем, на вопросы тут не любят отвечать, напротив, их задают тебе. День за днем голова пухнет от новизны, от количества информации, которую ты должен усвоить за короткий срок, иначе твой второй шанс отнимут. Самое интересное начинается, когда проявляется причуда. Это то, что заложено на генном уровне, и то, что можно удалить из памяти, но не из биологической памяти. Оно буквально рвется из тебя наружу, чувства такие, будто в один миг все твои кости перемолотили до звездной пыли. Сила, которая была развита за все годы твоей жизни, возвращается примерно за один месяц, головокружительная боль мучает тебя на всем протяжении возвращения квирка. У кого-то этот процесс менее болезненный, у кого-то причуда появляется только на втором месяце их новой жизни, а кто-то мучается так же, как и я. Просыпаясь ночью от кошмаров в болезненных конвульсиях, с истошным криком. Тебя выворачивает секунду за секундой. Даже хэппи-джус не помогает. Уровень на «Лево» приближается к порогу, и ты можешь отключиться навсегда. Теперь я являюсь не овощем, улыбающимся всем подряд, делающим все, что тебе велят сделать, я обладаю полным сознанием. Моя причуда «Один За Всех», дающая нечеловеческую силу и великолепные ловкость и мобильность путём пропуска силы через тело. Но квирк использовать нам категорически запрещено до того, пока мы не пойдем в специальный университет Юуэй, который подготавливает героев. Иногда я пренебрегаю запретами, но никто об этом не знает, я активирую свою причуду на пальцах, что удивляет. Я развит более лучше чем другие подростки, находящиеся со мной в больнице. Мисс Лоренц говорила мне, что я обладаю аномально-биологическим нарушением, поэтому меня продержали в больнице не шесть положенных месяцев, а девять. Все это время я обучался с подобными мне в специальной предоставленной для Зачищенных школе. Меня подготавливали к вступлению в жизнь за белыми стенами целых девять месяцев, с того момента, когда я проснулся Зачищенным, они будто мать, которая вынашивала ребенка, до полного его развития, и теперь готова выпустить его из своего нутра, породив новую жизнь на землю. Это сравнение не случайно, по сути нам «отбросам» дают новую жизнь, стирая наши прежние личности. Это было придумано властями. Как я считаю, решение очень разумное, большой шаг в развитии науки и медицины, отличная возможность для таких, как я. Вся суть в том, что в мире обострились ситуации с опасными квирками и людьми, которые используют свою причуду не во благо, а наоборот, становясь преступниками. Героям трудно совладать со всеми, а рушить жизни подростков, которые пошли по кривому пути, это нецелесообразно, с чем я полностью согласен. Ученые нашли хитрый способ изменить жизнь обреченных с помощью операции на мозг. Она состоит из подчищения памяти, удаляет полностью твои воспоминания и твою личность, стирая все кем ты был в прошлом. Подселяют нас в новые семьи, людям, которые готовы взять ответственность за наше воспитание, за нашу новоиспеченную жизнь. И теперь ты должен быть пай-мальчиком (в моем случае). Для того чтобы контролировать наши эмоции, на руку надевается специальное устройство «Лево», эмометр — фиксатор эмоций. Оно походит на металлический браслет с экраном, где высвечиваются цифры, уровни наших эмоций, и двумя чипами вживленными в кожу на запястье, из-за чего снять его самостоятельно невозможно, третий чип находится в мозге. Если уровень падает ниже 5 «Лево» начинает вибрировать, призывая Зачищенного успокоиться или принять меры других. Предупреждает людей, находящихся рядом с нами, что в данный момент, мы настроены негативно. Если же отметка падает ниже 2, устройство отключает нас перекрывая кислород и поджаривая мозги. Если выживешь, то вероятно останешься овощем. В основном, как я уже говорил, такой операции подвергаются подростки, до шестнадцати лет включительно, а те, кому уже исполнилось семнадцать, предстают перед судом и несут все наказания за нарушение закона. Взрослым, естественно, такого второго шанса не светит ни при каких обстоятельствах. Хорошо это или плохо, судить не мне. Ведь я тоже оказался среди Зачищенных. Не могу представить кем я был раньше и что я совершил, за что оказался марионеткой властей с чипом в голове. Но у меня последний шанс, ибо мне уже 16 лет, совершив глупость, по которой меня захотят вернуть обратно, я уже не смогу начать все заново, хотя мне об этом ничего точно неизвестно. Все только поверхностно, чем нас запугивали, или же наоборот поучали. Но я не жалуюсь, это наверное лучше, чем коротать свою оставшуюся жизнь где-нибудь в Тартаре, за решеткой, с крысами или же вовсе не жить. Здесь мне позволено заниматься всем, чем захочу, в пределах разумного, конечно. Отношение приемлемое, обо мне заботятся, удовлетворяют все мои потребности, как биологическо-физические, так и морально-духовные. За что я очень благодарен. В особенности я увлекаюсь рисунком, с первых дней моего обучения это далось мне просто. Рука выводила изящные линии на бумаге, и сам того не понимая, я создавал наброски окружающих меня людей. Лоренц сразу же отметила мне это умение талантом и сказала развивать его. А мне только в радость. Рисование приносит мне как личное удовольствие, так и служит помощником в поддержании удовлетворительного уровня на «Лево», но не всегда я могу себе помочь этим способом. В помощь приходит хэппи-джус, препарат, который вкалывают для твоего успокоения. Является ли это отчасти наркотическим средством, возможно, но наверняка я знать не могу. На этот вопрос мне ответа не давали, как на многие мои вопросы. Нас особо не посвящают в такие дела. Главное, чтобы мы не мешали нашей скорейшей реабилитации. Скоро настанет день Х, когда я полностью буду готов вступить в жизнь вне белых уже родных стен, что пугает. Нас предостерегали, о том, что возможно к нам будут проявлять не лучшее отношение, провоцировать нас, но во что бы то ни стало, нам нельзя поддаваться эмоциям. Задачка не из легких. Не представляю, какого жить, как нормальный человек, без «Лево», с родными, любящими тебя людьми, своей настоящей личностью, взращенной с годами, а не за пару месяцев в неволе, под больничными законами. Еще имеется уйма опасностей помимо задир и преступников - это машины, ножи, открытые люки на дорогах, злые собаки, и прочее, о чем нам ведала Хитоши. Наша главная учительница. Молоденькая девушка лет 23-25, с яркими голубыми глазами. Я бы мог сравнить их с бездной моря, но даже не знаю могу ли позволить себе такое, ведь море я видел только на картинке в учебнике географии, и пару раз на фото, которые были сделаны для развития нашего кругозора. Честно сказать, мне не хочется расставаться с этими людьми, которые заботились обо мне. Не сказал бы, что питаю симпатию ко всем сотрудникам, находящимся здесь, но родными, некоторые уже успели стать. Хотя бы взять сестру Юки, добрейшая женщина, которая ухаживала за мной с первого дня после операции. На вид ей около 50-55 лет. На вопросы о своей личности она отшучивается, но поболтать любит. Часто рассказывает о своей молодости, о том, как она была счастлива. Не знаю со всеми ли она так откровенничает или только со мной, но я могу отметить, что ко мне она ближе чем к другим. Когда я говорю ей о страхе перед новой жизнью, она успокаивает меня, и вверяет, что обо мне позаботятся, и я смогу стать сильным героем. А кто собственно я? Я Изуку, это мое имя, единственное, что оставляют нам из прошлого. Нам предлагают его сменить по желанию, но оно мне нравится, поэтому ничего против не имею. Совсем скоро я стану Изуку Урарака. Слух режет, но выбирать мне не из чего. Моей новой матерью станет мисс Урарака Канаги, слегка полноватая милая женщина, с каштановыми волосами, убранными в пучок. В приятном кремовом свитере и клетчатой серой юбке. Больше о ней я ничего не могу знать. Этот образ единственное, что я могу воссоздать в своем представлении из картинки за стеклом, что висит у меня в палате. Это фото принесли мне две недели назад, и мисс Лоренц, мой лечащий врач, объяснила, что вскоре Канаги будет заботиться обо мне. Еще у меня будет сестра, Очако Урарака. Симпатичная девушка на вид 17-18 лет, небольшого роста, тоже с каштановыми волосами. В школьной серо-зеленой форме как она предстала передо мной на фотографии так и отпечаталась в памяти. Очако заметно похожа на свою мать, значит она родная, но не понимаю, почему они решили взять меня к себе. На фото обе выглядят счастливыми и беззаботными. Но отца у семьи по всей видимости нет, и Лоренц о нем мне ничего не говорила. Стоит ли мне узнавать что-то об этом?

***

Сегодня после обеда, у меня прием у Лоренц, кажется, разговор будет как раз на тему моей новой семьи. Сердце отбивает учащенный ритм. Я немного волнуюсь, сегодня мне прийдется впитывать информацию как можно лучше, ведь от дальнейших моих знаний и действий зависит моя судьба. В моей памяти все разложено по полочкам, Лоренц назвала ее «фиксирующей», так как я помню все четко, до мелких деталей, то, что хотя бы раз увижу. Она говорит, что я другой. Не знаю хорошо, это или плохо. Но мне, кажется больше хорошо, ведь мои возможности превосходят ожидания Лоренц, и моя причуда очень редкая. Мое «Лево» завибрировало 4.3, видимо это от волнения, надо подумать о чем-то хорошем. 3.7. Думай думай. Точно. На днях, Хитоши советовала мне погружаться в «свой мир», для избежания негативных эмоций. Вместе мы придумали это место. Лес, сосновый лес, немного тумана, влажный воздух, узкая тропинка, которая ведет к чистейшему озеру. На берегу отдает прохладой, солнечный луч прорезается сквозь сосновые макушки. Пахнет хвоей. Я открываю глаза 4.6 лево все еще вибрирует. Мне бы хотелось запечатлеть представленное. Я беру в руки блокнот для рисования и карандаш, обточенный лезвием Хитоши, мне бы его не доверили. Карандаш похож на палец курицы, с таким же острым кривым когтем, только когтем является скрюченный графит. Рука двигается самостоятельно, я лишь представляю озеро и сосны, чувствую запах. Стоп. Откуда я могу знать запах, если ни разу не был в сосновом лесу, и конечно мои познания о нем взяты из картинок для кругозора и рассказов учительницы. Удивительно. Может где-то далеко в подсознании у меня разблокировались воспоминания о запахе. А такое бывает? И стоит ли говорить об этом Лоренц. Хотя я для нее, как открытая книга. Ее вопросы подкапывающие и она может узнать от меня, что угодно, если захочет. Опасно. На белом листе появились очертания деревьев, озера, с кристально прозрачной водой. Я заштриховываю черную землю. Стук в дверь. Юки пришла сказать, что готов обед, после чего меня в кабинете ожидает доктор Лоренц. Я поблагодарил ее и вернулся к рисунку. Окинув его взглядом, все же решил спрятать блокнот в ящике. Хоть и мало чем поможет, он ведь без замка. Кто захочет, тот найдет. На обед сегодня рис с тушеными овощами и мясной подливой, из фруктов яблоки, апельсины, лимоны. Сладости и сок на выбор. Кормят здесь хорошо, но я не предпочитаю набивать живот. Из-за чего наверное и выгляжу худым. Хотя мое тело меня устраивает, ну почти. Это все не важно. Съев пару ложек риса и выпив вишневый сок, я прихватил с собой яблоко и направился к выходу поблагодарив поваров. В ожидании перед знакомым кабинетом под номером 316, я съел яблоко. Дверь открылась, из комнаты вышла девушка, тоже как я, Зачищенная. Послышалось негромкое «следующий», я вошел. — Здравствуй Изуку, — Лоренц как всегда улыбалась, ее голос был тихим и спокойным. — Здравствуйте, — я сел на мягкий белый стул напротив стола. — Как прошел твой день? Как твое настроение? — к этим вопросам я привык, она задает их почти на каждом приеме. А они у нас через каждые три дня. Не знаю чем я удостоен такой честью, но других, насколько я знаю, вызывают сюда раз в неделю или даже в две. — Все хорошо, я немного волнуюсь сегодня из-за предстоящего мне выхода из больницы. Понимаете, а если я им не понравилась? Что если они вернут меня через несколько дней? Что со мной тогда будет? — я завалил ее вопросами, мне это свойственно, поэтому Лоренц даже в лице не изменилась. — Ты напрасно переживаешь, Изуку, я бы не стала оставлять тебя на плохих людей. Ты смышленый парень и им очень понравился. Твоя сестра Очако с горящими глазами слушала о тебе и просила даже о встречи. Просто тебе стоит довериться этим людям. Они не причинят тебе вреда, как и ты должен не причинить им. Ты должен быть максимально открытым со своей новой семьей, никаких тайн, запомни, — ее голос был размеренным. Увидев мое озабоченное лицо и бегающие глаза Лоренц улыбнулась, я успокоился, и смог рассортировать все сказанные мне слова. — Дай-ка мне свою руку, — она подключила к моему «Лево» считывающий аппарат, он показывает изменение уровня за весь период. — Изуку, тебя что-то беспокоило помимо этого? — голос был пронзительным, но все таким же спокойным. — Нет, ничего, просто накрутил себя, — я сказал правду и она поверила, отведя взгляд от моих глаз. Мои изумрудные — ее цвета янтаря. Довольно редкий цвет, я читал об этом. В ее крови мало меланина, поэтому глаза светлые, как и ее кожа, и волосы медового цвета. Дальше последовала получасовая беседа о моем предстоящем выходе за стены больницы, о том как надо вести себя, а как лучше делать не стоит. Из-за моего любопытства, мне было наказано быть более тактичным, и думать перед тем, как спросить что-то или ответить. Из разговора я впитал в себя все нужное, как губка. Меня успокоили слова Лоренц о том, что меня будут привозить на прием каждые две недели и я смогу высказать все свои переживания, а она обязательно поможет мне. Ночью мне никак не удавалось уснуть, я ворочался туда сюда. Это наверное даже хуже, чем мои каждодневные кошмары. Не могу поверить, но через какие-то три дня я окажусь за стенами этого здания, я увижу других людей помимо медсестер и медбратьев, помимо таких же Зачищенных, как и я. Сердце трепещет в предвкушении, я закрываю глаза. Я бегу, ноги меня совсем не слушаются, я вязну в мокром песке, который будто норовит засосать меня. За мной следует мужчина в черном капюшоне, друг он или враг. Дыхание сбивается, в боку начинает колоть. Боль до безумия острая, я кашляю, но бегу, не останавливаюсь. Сердце бешено стучит, гоняя вскипающую кровь по моим венам. Нельзя, мне нельзя останавливаться. Что-то внутри яростно кричит «беги беги». Мужчины уже нет. Но передо мной возникает кирпичная стена, я залажу на нее и начинаю выкладывать кирпичи дальше. Поднимаясь все выше и выше. Моя голова кружится, высота достигла большого значения. Я не могу совладать с собой и падаю назад. Кричу. В палате еще темно, свет от фонарей пробивается сквозь жалюзи. Лоб покрыт испариной, душно. Что это за сон, он снится мне не впервые, и с каждым разом стена в нем все выше и выше. «Лево» вибрирует 2.8. Какой опасный уровень, мне нужно успокоиться. Лес, сосны, озеро. Да так лучше 4.9. Можно ложиться обратно.