Different ways to breathe

Питч вспоминал, как впервые повстречал Джека Фроста. Хотя, обычно встреча подразумевает собой разговор, — а Джек в то время был на это не способен. Кромешнику были известны все из человеческих страхов, будь то прошлое или настоящее, так что для него казалось чем-то особенным встретиться с еще одним. Казалось, что других разновидностей кошмаров ему больше не сыскать. «Незримый ангел». Так люди его называли. Очертания на снегу, по форме напоминающие человека. Листья и сосновые шишки с деревьев падали только вокруг него, не попадая внутрь, будто что-то физическое препятствовало этому, но человеческие руки лишь проходили сквозь морозный воздух. Питч знал, что лучше не соваться туда, где могут бродить демоны, но их не видели уже очень и очень давно. Хотя ему и было до дрожи любопытно. Было странно узнать, что тем самым невидимым ангелом оказался всего лишь мальчишка. Очевидно, что это был не просто мальчишка, а его воскреснувший дух — все еще с конечностями и легкими, но которого не касалась рука живого человека, — что-то в нем привлекло его внимание. Возможно, его лицо. Бледное, но мягкое. Очень умиротворённое. Питч оставил тело мальчика там, где оно и лежало, хотя его разум возвращался к этому воспоминанию всякий раз, когда он позволял мыслям бегло блуждать по прошедшим годам существования. *** Прошло четыре десятилетия, прежде чем Питч обнаружил, что его внимание снова привлечено к Призраку в снегу. Война забрала слово «ангел» с уст детишек, но Питч мог догадаться, что он найдет его в саду викария. То же тело, но иное место. Это пугало детей и расстраивало их родителей. Мальчишки такого возраста обычно не возвращались домой. Питч не любил вмешиваться в работу тех, кто способствовал развитию страха за него, но сейчас у него просто напросто не было намерения оставлять этого духа на изгнание из людского мира в полном одиночестве. Питч подхватил тело и широко улыбнулся, почувствовав, как ребенок, наблюдавший за ним из ближайшего окна, задрожал. Кромешник сомневался, что дети вообще понимают, что видят, но от этого их страх был не менее реален. Тело в его руках было воздушным, все еще сжимающее посох, которым незнакомец защищал себя при жизни, и Питч перенес его на ближайшее городское кладбище, стоило облакам образовать тень под собой для более быстрых перемещений. Питч убрал волосы с лица мальчика, прислонив его тело с посохом к стене старой гробницы, и позволил своим пальцам на мгновение остановиться на ухе мальчика, заинтересованно проведя по нему. Он встречал злых и несчастных духов и раньше — ни один призрак не задерживался надолго, если только он не встретил конец достаточно жестокий, чтобы застрять в этом мире — но этот дух всегда находился только в спящем состоянии, как будто он просто умер во сне и забыл, что ему нужно проснуться и наконец уйти. Кромешник задумался, позволит ли когда-нибудь Песочник видеть сны этому спящему духу. Ему бы очень хотелось увидеть кошмары этого мирного на вид существа. *** Питч был несказанно разочарован, когда впервые встретился с очнувшимся Джеком Фростом. Как дух, Джек очаровал его. Как потенциальный Хранитель — Питч не мог не потерять интерес, пусть и неохотно, учитывая то, что подразумевали его напряженные отношения с другими Хранителями. Только когда Джек разорвал его подчиненных кошмаров на части появившимися из ниоткуда ледяными осколками, Питч подумал, что, может быть, только на секунду, Джек стоит того, чтобы гнаться за ним. Когда Песочник был побежден, а помощницы Феи пойманы, Хранители ослабли. Перетянуть Джека на свою сторону или, по крайней мере, ослабить его привязанность к Хранителям — вот то, что ему было так нужно, чтобы склонить чашу весов в свою пользу. Найти зубы Джека было нетрудно — только не когда страх духа потерять воспоминания был свеж и сиял, заставляя коробочку с воспоминаниями выделяться среди других. Раньше это не требовало беспокойств со стороны Кромешника. Питч посмотрел на темноволосого мальчика с чертами лица Джека и удивился его изменениям, удивился тому, какие воспоминания хранили эти зубы, прежде чем отодвинуть эти мысли как можно дальше. Его кошмары были могущественными, но непослушными монстрами, а впереди их ждала Пасха, которую Питч жаждал разрушить. *** В мире, где царила справедливость, победа над тремя хранителями из четырёх означала бы победу. Кошмары начали нападать на Питча, пересилив привычный для него страх горечью и страданиями. И он понял, что потерял многое во время поражения. Месть придавала ему сил уже много раз, но когда он сидел на верхней ступеньке лестницы, наблюдая, как кошмар, который он сбросил вниз, рушится на грязный песок, ненависть только ослабляла его. Зависть, может, и была источником силы, но только не для него. Питчу нужен был страх других, чтобы выжить, и ни один ребенок не боялся его в ту ночь, когда вернулся всеми любимый Песочник. Не боялись они его и в следующую ночь. И в последующую тоже. Кромешник не знал, почему Луноликий хочет, чтобы его не только победили, но и похоронили, так что ему оставалось только свернуться калачиком в тени своего дома и ждать, пока его полностью забудут. *** Будь жив Пожалуйста, будь жив, я не хотел убивать тебя Пожалуйста, будь жив Питч уже давно не чувствовал тепла, но он сейчас ощущал, как оно оседает у него в животе, когда песня паники эхом раздавалась над ним, над пещерами и туннелями, в которых он живет. Это был всего лишь страх только одного человека, которого было недостаточно, чтобы прогнать холод из его кожи или вернуть силу его замерзшим конечностям, но достаточно, чтобы напомнить ему, что он жив. Будь жив, будь жив, пожалуйста, будь жив Питч чувствовал притяжение этого страха, как магнит, сильнее и яснее, чем все, что он чувствовал в течение многих лет, потому что это был один вид страха, от определенного человека, и так ясно направленный на него. Питч нырнул в тень и вышел на горько знакомую поляну, увидел виновного, который заставил его выйти из логова, и рассмеялся в ту же секунду, как узнал его лицо. Как унизительно. Страх Джека сменился облегчением, как только он увидел Питча, из-за чего тот забрал немного тепла, которое он дал Питчу своей мелодией, и Кромешник почувствовал, как руки Джека подхватили его, когда он споткнулся. — Как все изменилось, — пробормотал Кромешник, окончательно теряя сознание. *** Кошмары не приходили к нему. Как и хорошие сны. Проснувшись, Питч обнаружил, что Джек сидит рядом с ним, прислонившись к дереву и удобно зажав посох под мышкой, даже будучи во сне готовым защититься. В лунном свете белый цвет Джека еще больше выделялся на фоне серого цвета Питча, последний схватил Джека за руку, встряхнул, чтобы разбудить, но безуспешно. Питч задумался, что же такого было в Джеке, что Луноликий позволил ему умереть во сне, но решил оставить здесь. С другой стороны, в волосах и на коже Джека виднелось прикосновение луны, возможно, Луноликий был слишком властен, чтобы отпустить Джека. — Почему ты? — спросил Питч, вглядываясь в лицо Джека в поисках ответа и не находя его. Джек не шевелился, его кожа была холодной на ощупь, губы посинели во сне. Во всех отношениях, Джек походил на мертвого. Кромешник провел рукой от внутренней стороны локтя Джека до запястья, почувствовал отсутствие пульса и нахмурился при мысли, что, несмотря на все, что Джек сделал, несмотря на все, что Джек собой представлял для мира духов, Питч лишь мог думать о том, насколько этот момент был прекрасным. Он встал на колени между ног Джека, наклонился вперед, коснулся его губ своими и вдохнул в него воздух. Выдох Джека был пустым, рефлекторным, и Питч поднялся на ноги, отряхнул снежные хлопья с собственной одежды, прежде чем нырнуть обратно в тень, оставив Джека позади. Прикосновения Питча защищали других от демонов и упырей. Он оберегал страхом. Но сейчас эти страхи преследовали именно его. *** Одним из замечательных качеств страха было то, что его нельзя было убить до конца. Питч чувствовал, как заживают его многочисленные синяки и струпья порезов, когда дети сталкиваются с повседневными страхами: заблудиться на рынке, мельком увидеть фильмы, которые они не должны были увидеть, спрятаться после кражи мелочи у своих родителей. Земля осыпалась с потолка его дома, и Питч посмотрел вверх, увидев темное, затянутое тучами небо. У него появилась возможность выходить, когда он пожелает. Но он сомневался, что это был знак прощения со стороны Луноликого. *** Только когда Питч услышал стук молотка в одну из бесчисленного количества ночей, он снова поднял голову и увидел отблеск знакомых белых волос. Питч вышел из тени леса, держа в руке косу, и наблюдал, как Джек перебирает деревянные дюбели и металлические болты, вставляя их в большие куски дерева, прежде чем отложить в сторону. Питч растворил косу в тени. — Что это ты делаешь? — Питч! Я… — начал Джек, осторожно откладывая инструменты и почесывая затылок. — Это должен быть сюрприз… Питч посмотрел на молоток, потом на вновь открытую дорожку, ведущую к его дому, менее чем в трех футах от него, и рассмеялся. — Когда ты стал плотником? — По-видимому, в прошлой жизни я неплохо в этом разбирался, — ответил Джек, пожимая плечами, прежде чем вручить Питчу брошюрку, — Но тут я сжульничал, это из Икеи. Кромешник позволил теням леса укрыть себя, пока читал листовку. Он дважды проверил буклет, чтобы убедиться, что не ошибся. — Ты собираешь кровать… — Я чувствовал себя виноватым из-за предыдущей, — сказал Джек с беспокойством. Чувство вины Питч мог понять. С этим чувством Питч был достаточно хорошо знаком, чтобы побороть его. Он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то делал ему подарок. — Ты хочешь прощения? — спросил Питч, пытаясь усмехнуться, но понял, насколько неубедительно это выглядит со стороны. — Я бы так не сказал, — сказал Джек, прежде чем протянуть руку за листовкой. — Но я просто хочу проявить дружелюбие. Или привнести равновесие. Как угодно. Питч передал ему бумажку и сделал еще один шаг назад в тень, достаточный, чтобы полностью исчезнуть с поля зрения Джека, но достаточно близко, чтобы наблюдать за его работой. Он не знал, ожидал ли Джек реакции, когда каркас кровати будет закончен, но, судя по тому, что Джек парил над входом в дом Питча, не переглядываясь и не прося помощи, похоже, что нет. Питч смотрел на каркас кровати в течение длительного времени после того, как Джек ушел. *** Джек возвращался только весной и летом того же года. Честно говоря, Питч вообще не ожидал, что он вернется. Питч не был уверен, что означает решение Джека спать на кровати над его логовом. Он не знал, была ли это насмешка — способ показать Джеку, как мало он боится Питча, — или это было предложение мира по той же самой причине. Он не понимал, как человек, проживший свою жизнь так отчаянно, как Джек, мог так просто спать здесь. Питч позволил теням под кроватью удлиниться, двинулся вместе с ними, опустился на колени у кровати Джека и крепко прижал руку к его груди, сильно толкнув его. Джек пошевелился, но не проснулся, и Питч нахмурился, прежде чем позволил своим пальцам скользнуть под толстовку Джека, чувствуя холодную кожу впалого живота. Ничего. — Да кто ты вообще такой? — спросил Питч, ненавидя себя за то, что никто не заставляет его задавать такие вопросы, кроме Джека. Он и раньше терпел поражение, был втоптан в грязь, забыт и разбит, но он никогда не чувствовал, как это на самом деле ранит его, глубоко проникая под его кожу, пока Джек не стал первым, кто сделал это с ним. Возможно, именно поэтому. Джек действительно давал надежду, в отличие от хранителей. Питч гадал, что могло разбудить Джека. Интересно, каково это — вонзить зубы в ледяную белую кожу или скользить пальцами по всем потайным местам Джека? Мальчишка не смог бы остановить его, даже если бы захотел. В конце концов он осознал, что эти желания — та же причина, по которой он отпустил Джека. Какой смысл иметь Джека, если это происходит без его согласия? Какую победу он мог одержать, взяв Джека против его воли? Питч поправил толстовку Джека и подождал в тени густого леса, пока тот проснется. *** Джек, казалось, не замечал, как скрипят голые деревянные перекладины кровати, когда он садился, и не беспокоился о том, куда он упадет, если кровать вдруг сломается под его собственным весом. — Ты присматривал за мной, — сказал Джек, его выражение лица было застенчивым, но взгляд не дрогнул, когда он нашел глаза Питча в темноте. — Я потратил годы, пытаясь угадать, как я двигался или кто это делал, а это был ты. Питч нахмурился, гадая, что за игру затеял Джек. — Я думал, ты умер. Это была просто вежливость. Джек наклонился вперед, обхватив руками живот, словно впервые почувствовал холод. — Но я действительно умер, — сказал Джек, — Хотя тебя это никогда не пугало, не так ли? — Конечно, нет, — прорычал Питч. Он контролировал свой страх, и пока Джек и Хранители не победили его, он редко испытывал какую-либо надобность в этом. — Я не знаю, как сказать остальным, — признался Джек, наконец раскрывая, почему он решил посетить Питча, когда любой другой принял бы победу и оставил проигравшего зализывать раны. — Кладбища и утопленники — не их конек. Питч обдумывал все возможные варианты, при этом смеясь над бедственным положением Джека и забывая о признании. Джек и раньше оставлял его одного. Но Джек был единственным, кто когда-либо возвращался. Кромешник вышел из тени, протягивая Джеку руку, чтобы помочь ему встать, а другой рукой убирая волосы с его лица. От его внимания не ускользнуло, как Джек сначала вздрогнул, или как он наклонился к нему, когда понял, что это не было нападением. — Я могу быть здесь ради тебя, — сказал Питч, кончиками пальцев касаясь прохладной кожи головы Джека. — Но я никогда не смогу быть добрым. Питч наклонился и поцеловал Джека, обнаружив, что его розовые, нежные губы податливее по сравнению с тем, какими синими и потрескавшимися они были, легкие выдохи через нос Джека странно успокаивали. — Я могу поработать над этим, — сказал Джек. *** Время нещадно украло терпение обоих, Джек цеплялся за него, отчаянно нуждаясь в прикосновениях, Питч жаждал изучить каждый дюйм кожи, которую Джек до этого скрывал от посторонних глаз. Это не позволяло мгновению растянуться, не позволяло ему полностью запечатлеться в памяти, но когда Питч зарылся лицом в волосы Джека после всей путаницы рук в разбросанной одежде, он окончательно понял, что эти моменты он не забудет никогда. Первое прикосновение губ Джека к его шее. Вздох Джека, когда Питч прижался бёдрами между его ног, чтобы тот мог потереться о него. Руки Джека на его обнаженных плечах, такие нежные, постепенно стали изголодавшимися и резкими движениями двигаться по телу Питча. Рот Джека на его члене. Это было удивительным чувством свободы, раскрепощения, ведь теперь у него была возможность гладить голую грудь Джека без чувства вины из-за того, что он делал это, пока тот спал. Ощущение, что кожа Кромешника теряла тепло в тех местах, до которых Джек касался, возбуждало еще больше. Питч сомневался, что когда-нибудь поймет, почему способность Джека быть таким спокойным привлекла его внимание, когда другие духи и Хранители никогда не были для него источником большого интереса. Возможно, это был контраст между его бодрствующей и спящей формами. Возможно, именно он был источником стольких страхов. Питч крепче обнял Джека, укрыл его и себя тенями, словно одеялом, удивляясь, почему мальчик, который буквально выхватил победу из его рук, сейчас заставляет чувствовать себя в большей безопасности, чем любая тьма, которую он сотворил своими руками.