Служебные игры

Утро. Саша открывает глаза. Голова тяжёлая, трещит. Всё таки он пить не умеет. Стоп! Что вчера был за повод, что он так напился? Да и как, если Леня терпеть не может пьяных. Леня! Саша осматривается по сторонам и не находит рядом с собой Лёню. По-моему он даже рядом не ночевал. И тут он всё вспоминает. И ему становится стыдно и больно одновременно. Что он творит? Он не имел право себя так вести, а вдруг Леня собрал вещи и ушел?! Он поднимается с кровати, направляясь в гостиную. Леня лежит на диване, даже не разложив его, укутавшись пледом. Это его успокаивает. Но ненадолго. Он садится рядом. Осторожно дотрагиваясь до плеча парня. — Леня — тихо прошептал, легонько тряся его. Парень открыл глаза, встретившись с памятным и обеспокоенным лицом Саши. — что? — безразлично бросает он. — кажется я вчера переборщил — Саша виновато пожал плечами. — я не должен был так себя вести. Ты это, не обижайся на меня. — а кто сказал что я обиделся? — хмыкнул Лёня. — я не обиделся. Более того в я иду сегодня устраиваться на станцию. — ух ты, правда? — конечно. — Леня встал с дивана и отправился в душ, даже не глядя на Сашу. А Саша снова не заметил того, что читалось на лице Леонида. Для него было главное, что он добился своего. С последних событий прошел месяц. Благополучно устроившись на станцию Леня знал, зачем именно он здесь. С последних событий прошло три месяца. Леня вернулся на станцию, совершенно не ради Акимова, как думал тот, а потому что он теперь точно знал, что нужно делать. Той ночью, он вытирая слезы унижения, долго думал о своих отношениях с Акимовым. С каких пор он стал таким жестоким? Он знал, что Акимов его никогда не полюбит, и хотел уйти. Той же ночью. И больше не возвращаться. Никогда. Но это в жизни уже было, и уезжал он, и не думал, но забывать не получалось. Поэтому оставался последний выход. На работе его приняли нормально. Распростертых объятий не было конечно, но все прошло намного лучше чем он мог предполагать. Многие даже не заметили его отсутствия столь длительного времени, даже Дятлов не вспомнил что он чуть не взорвал станцию. И только Игорь и Боря были действительно рады его видеть. На работе у Лени не было друзей. Особенно таких, которые могли помочь ему в одном деле. Разве что требовалось рискнуть, попросив помощи у Игоря с Борей, хотя они врятли на это согласятся. Поэтому Леня пока не спешил. Отношения с Сашей у них практически сошли на «нет». Инициатором был как ни странно Леня. Та ночь, словно перевернула его полностью, открыла глаза. Он не сказал ему об этом, и усердно подчинялся, а Акимов думал, что всего может добиться жестокостью. Он действительно стал более счастливым, и уверенным в себе, не обращая внимания на то, что Леня всячески показывает, что уже давно его не любит. Иногда Лене хотел ударить его, и потом собрав свои вещи, уйти. Он знал, что это произойдет. Но ждал. Ждал чтобы причинить Саше как можно больше боли. Было ли ему его жаль? Нет. Саша его не жалел, не любил, использовал и унижал. Поэтому Леня давно уже ничего к нему не испытывал. А Саша не разу не спросил у Лени о самых обычных вещах. Будто бы так и надо. Хотя в последнее время, он через чур нежный и ласковый, но Лене теперь все равно. Живут они вместе. Леня делает вид что все нормально. Акимова это устраивает. Теперь он «несет» свою вахту на два фронта. Он не знает, что Ситников разговаривал с Топтуновым, в первую же неделю. Нет, не угрожал, а в некотором роде открыл глаза на правду. Акимов не знает, что Леня в курсе, что тот бегает к нему и спит с ним. Но Леня знает, знает и ждет подходящего момента чтобы нанести удар. У него появился один друг, случайно. Он бы никогда не мог подумать что Ювченко станет его другом. В тот день, Леня увидел как Акимов страстно и сладко целует Ситникова, говоря ему о любви, а Ситников обнимает его так нежно и по-свойски. — А Леня твой тебя не убьёт, если узнает что ты снова со мной? — услышал Леня голос Ситникова — Леня как щенок, он привязан ко мне. Даже если он и узнает, то что? Этот идиот никогда не пойдет против меня, и потом он для меня весь мир. Хотя с Леней мне хорошо. Последних слов он не услышал. Убежал, расплакавшись. От обиды и боли. И хотя к тому времени он уже чувствовал к Акимову безразличие, ему стало больно. Он забежал в туалет и разрыдался, глядя на себя в зеркало. Идиот значит. Это стало последней каплей. В этот момент дверь открылась и туалет зашел Ювченко. Леня быстро увидев, Сашу, включив кран с холодной водой, умываясь. Сейчас будет подкалывать, «Наш Топтунов громко плачет, уронил он речку мячик» — Леня, все нормально? — улыбка сошла с лица молодого человека — Да — попытался сказать равнодушно Леня, не поднимая головы, но вышло слишком пискляво. Ювченко подошел ближе, резко развернул Леню к себе увидев заплаканные глаза. Леня сразу попытался это скрыть — Леня, Господи что с тобой, кто посмел тебя обидеть? — на лице читалось недоумение — Никто не обидел, все нормально. — Леня попытался уйти, но Ювченко не отпустил. — Опять эти двое чудят, Кирш и Столяр? Или старому маразматику что-то не нравится? — Нет, дело не в них. Дело во мне, пусти Саша. — Что ты такое говоришь? — улыбнулся Ювченко. Я Акимову скажу, он быстро с твоими обидчиками разберется. — Нет, пожалуйста. Вот ему ничего говорить не надо — резко сказал Леня. — пусть идет вместе со своим Ситниковым лесом. — Леня сам не заметил что сказал. От этого слёзы набежали на глаза. Ну и плевать — Так он что, правда с этим? — Ювченко посмотрел большими глазами на Леню. — Ну как же так, ведь ты… — Я для него идиот, игрушка. На все готов ради него. На улице спать, в играх этих дурацких участвовать, унижаться перед ним, на станцию эту гребаную вернулся, а он…- Вот скажи Саша чем я хуже Ситникова. Ну чем? Ювченко обнял Леню. Крепко, по дружески. — Тише, он не стоит твоих слез. Саша, не понимал, как Акимов мог променять Леню на Ситникова. Ситников конечно импозантный мужчина, но Леня…он лучше 10 таких Ситниковых. Нежный, хрупкий, хороший. Если бы Ювченко был геем, он давно бы отбил Леню у Акимова. Но у него была девушка, о которой на работе совершенно никто не знал. И хоть, Ювченко подшучивал над Леней, он чувствовал к нему какую-то особую симпатию. Обнимая плачущего Топтунова, Саша почувствовал, как между ними завязывается, настоящая, мужская дружба! В тот же вечер, в раздевалке, когда Леня уже успокоился, и сделал вид что все как раньше, Акимов чмокнув в щеку Леню, услышал от Ювченко — Какой же ты все-таки урод, Саша! В раздевалке все замолчали, посмотрели на Ювченко, но тот невозмутимо переодевался. — Что? — спросил Акимов. — Я говорю, какой же ты все-таки урод Саша. Все давно с парами, Игорь с Борей, Валера со своей Наташей, ты у нас вообще Мачо, а я все один и один. Значит урод, иначе бы давно встретил себе кого нибудь — он улыбнувшись, посмотрел на Леню, и продолжил переодеваться. С той поры у них завязалась крепкая дружба. И Леня стал ещё более уверенным в себе. Он быстро рос в глазах своих коллег, его авторитет повышался. Даже Дятлов отметил, что некогда пугливый мальчишка теперь яростно отстаивает свою точку зрения, и на его истерики давно ложил хуй. И поначалу Акимову это нравилось. Он считал что Леня, превращается из сопливого мальчика в настоящего мужчину. Он несколько раз сумел сказать Акимову нет в грубой форме, или позволил грубое отношение с ним, которое заводило Сашу, а однажды даже ударил. Правда тут же испугался, и поспешил извиниться. Саша был шокирован, обнимая Леню. Когда он успел таким стать? Он никогда не повышал голос, а тут ударил. Было немного обидно. Хорошо ли это? Стал задумываться он. Леня решил, что хватит. Что удар по лицу был перебором. Он действительно любил его. Сильно любил несмотря ни на что. И все было несколько дней нормально. Саша был нежным и заботливым, таким каким он был раньше, но как только он снова встретился с Ситниковым, будто бесы вселялись в него. Он снова подчинял и унижал Топтунова, и Леня пряча в подушку слезы был уверен, что настанет тот день, когда он посмеяться над ним от души. Другого отношения Акимов, чем он может дать сам, не заслуживает. Он ждал несколько месяцев, и наконец-то дождался. Как-то мартовским вечером, Акимов верну Он ждал несколько месяцев, и наконец-то дождался. Как-то мартовским вечером, Акимов вернулся домой злым. Леня ел пиццу у телевизора, и давно не обращал внимания на Сашу. Каждый из них жил своей собственной жизнью, хотя у них был регулярный секс, они жили под одной крышей, спали на одной кровати. — Блять, я русским языком просил тебя не есть на диване. — начал орать он с порога. — Развел свинарник. — Я вообще-то, каждые выходные убираюсь, так что имею полное право — невозмутимо пожал плечами Топтунов, даже не глядя на Акимова — А мне похуй! Я русским языком просил не жрать тебя здесь. Иди блять на кухню. — Не хочу. — Леня, уселся поудобнее. — В моем доме, дорогой…. -Это не твой дом, дорогой — таким же тоном ответил Леня. — я такой же съемщик этой квартиры как и ты. Мы платим за нее поровну, так что иди в задницу, Саша и не мешай смотреть кино. — он повернулся и застыл в недоумении. Глаза Саши были мокрыми от слез. Акимов плакал? Это было что-то из области фантастики. — Что случилось, Саша? — мягко спросил Леня — Тебя ебёт что случилось?. Сиди, жри свою пиццу. — резко сказал Акимов, и рванул в спальню. Другого ответа Леонид не ждал. Однако, ему стало жаль Акимова. А ведь он тоже умеет чувствовать. Ага, как же умеет. Чувствовать Ситникова, но не Леню. И тем не менее он встал, пошел в спальню. Саша лежал уткнувшись носом в подушку. — Что, совсем хреново? — с издевкой спросил Леня. — исчезни. — только и вымолвил Акимов. — Саш, я серьезно спрашиваю. Случилось что? — Леня ты меня любишь? — неожиданно спросил Саша. Этот вопрос привел Леню в ступор. Где он был со своим вопросом пару месяцев назад? Почему не спрашивал когда делал больно? Когда изменял с Ситниковым? А теперь…любит не любит, детский сад. Любить, чтобы снова унижать себя, чтобы снова быть игрушкой. Любовь. Нахуй такая любовь, если от нее не знаешь куда деться. Пусть Ситников его любит. Можно соврать, можно сейчас все сказать. Все что он хочет. Но он молчит. — Ты чего молчишь? — Я просто не знаю что тебе ответить, Саша. — Да или нет? — Я ничего не буду тебе отвечать, — честно сказал Леня. — Почему? — глянул на него Саша. — А сам не видишь? — ухмыльнулся Леня. — Значит нет. Тогда зачем все это? — Думай Акимов что хочешь — усмехнулся Леня. Твоей игрушке абсолютно все равно. Что ты думаешь, что у тебя случилось, и где ты и с кем. Главное чтоб тебе комфортно было, правильно? Не волнуйся, об этом я хорошо забочусь. Ах да, сударь простите. Я накрошил на коврик у дивана. Но вы не волнуйтесь, я ночью компенсирую. Что там у нас сегодня? БДСМ с плеткой и наручниками? Будешь наказывать своего кретина Топтунова? Отлично. То что тебе так нравится, правда? Акимов впервые видел Леню таким дерзким. Что он имел ввиду, что он этим хотел сказать. Что любит, и на все готовили что ему давно уже все равно. Леня смотрел прямо. Ухмылка не сходила с его лица. Затем он не слова не говоря вышел из спальни. А Саше захотелось выть. Сегодня они расстались с Ситниковым. Теперь с ним спит Дятлов. А Акимовым просто попользовались. Грязно и безжалостно. Но он сам этого хотел. Сам желал этого, сам пользовался Леней. Он смеялся над Леней как Ситников смеялся над ним. А ведь он любит Ситникова, а то его нет. Зато не любит Леню. А Леня любит Сашу, или уже тоже нет. Он снова вспоминает разговор в кабинете у Ситникова Акимов открывает дверь в кабинет Ситникова. А тот целуется с Дятловым. Земля уходит из-под ног. — А, Акимов это ты? — поправляет галстук Ситников. — чего-то хотел? — Анатолий Андреевич, вы. — Саше не хватает воздуха — как вы могли. — Акимов, ты должен был понимать, что любая игра имеет финал. Я прошел твой уровень, ты слишком скучный для меня. Дятлов тихонько ухмыляется. — Зато теперь ты можешь быть со своим недотепой Топтуновым — жмет плечами Ситников. Не нужен Акимову Леня. Ему нужен Ситников. Он по крайней мере, хотя бы попытается быть с Леней мягче, попытается все вернуть. Но дома, его ждёт сюрприз: Топтунов уже совершенно другой человек. А дальше жизнь Саши превратилась в кошмар. На станции все были в курсе, что Дятлов теперь с Ситниковым, и Леня все понял. Он чувствовал боль Саши, но ему его было не жаль. Наоборот, хотелось причинить как можно больше боли. Теперь Леня над ним издевался, он игнорировал его, плевал на его замечания. Больше не был покладистым. Саша возненавидел его всем сердцем. Так же, как ненавидел Ситникова и Дятлова. На работе начались проблемы, он стал раздражительным. Теперь ему прилетало чаще и чаще от начальства, ведь не было покровителя. Даже ребята со станции заметили, как сильно изменился Саша, и упрекали его. Ведь раньше он за своих стоял, а теперь похуй на всех. По началу Саша пытался все наладить с Леней, но Леня отправлял все попытки к чертям. Последним штрихом, и финальным раундом для Саши стал спектакль который устроил Леня. И в этом ему помог Ювченко. Они стояли в раздевалке, Саша что-то шептал на ухо Лене, когда в раздевалку зашел Акимов. Эта картина привела его в бешенство. Он подлетел к Ювченко и ударил его. Ювченко ударил следом. Завязалась драка. Парни пытались их растащить. — Леня мой, ясно тебе? — кричал Акимов. — Он не нужен тебе, ты о нем вспомнил только когда один остался. Он больше не твоя игрушка. А я его люблю, всем сердцем люблю. И он меня любит. Акимов снова вырвался из рук Бориса и рванул к нему. Но путь перегородил Леня. — Хватит, Акимов. Я не люблю тебя. Оставь его! Он лучше тебя. А к тебе я кроме отвращения ничего не чувствую. Ты для меня больше совершенно ничего не значишь- Леня подошел к Ювченко, и приобняв увел в душевую. И только Ювченко знал, что эти слова Леня сказал специально. Он знал что Леня до сих пор его любит. Любит, хоть всячески это скрывает. Акимов, когда они ушли со злости вырвался из рук Бориса. — Отпусти, Боря. — Саш, может быть…. -Не нужно, Игорь, пусть катится вместе со своим распрекрасным Ювченко. — Он был разбит и подавлен. И со злости вышел, громко хлопнув дверью. Борис отправился в душевую. — Куда ты? — попытался остановить его Ходемчук. — Не лезь. — Не лезть? Ювченко отбил Леню у Саши, это нормально вообще? А Леня тоже хорош. За такие слова бьют в морду. — И Борис отправился в душевую. Подходя к душевой он услышал разговор, остановился, прислушавшись — Спасибо, Саша — Леня вытер слезы. Спасибо, что ты помог мне. Из-за меня у тебя могут быть проблемы. -Не будет никаких, проблем, Леня. Все нормально. Где ты сегодня ночевать будешь? С ним? — Не знаю. — вздохнул Леня. — Я не хочу возвращаться к нему. — Лень, оставайся у меня. — Саша положил руку на плечо Лени. -А как же твоя девушка, Саша? -Она все прекрасно поймет. -Спасибо тебе. Я никогда не думал, что ты станешь единственным другом на этой станции. -Леня, а тебе его не жаль? — спросил Ювченко. — Ты же любишь его не смотря ни на что. — Он никогда меня не жалел, Он никогда не спрашивал что я чувствую. Никогда — выдохнул Леня. Он никогда меня не любил. Я не хочу так больше. Я не хочу чтобы он и дальше играл со мной. Саша, обнял Леню. А Боря стоял, затаив дыхание. — Всё будет, хорошо, слышишь? Ты поступил правильно. — Я не сказал тебе, я уже написал заявление на увольнение. Через две недели я уеду. Мой сокурсник пригласил меня в Германию. Он инженер в области ядерной физики, нашел для меня работу. У меня уже билеты на руках. Боря вздохнул. И вошел. — Что происходит здесь? — Не твоё дело Столярчук. — выпалил Ювченко. — Может быть, но вы двое не должны были так поступать с Акимовым. Это как минимум подло. — Да что ты знаешь о подлости, Боря? — ухмыльнулся Ювченко — А когда Леня на улице спал, пока тот с Ситниковым кувыркался, не подло было. А бить его на глазах у вас, не подло было. А играть его чувствами не подло? Борис молчал. Чувствовал вину, что не заметил состояние Лени, а ведь они вроде как друзья. Осознавал, что ведь можно было вставить мозги Акимова на место. Но он этого не сделал. Все знали про Ситникова. Все знали, но никто не заметил состояние Лени. Никто кроме Ювченко. — Я об одном прошу, не говори Акимову, пожалуйста… — умоляюще попросил Леня. — Если ты слышал наш разговор — не кому ничего не говори. Я умоляю тебя. И Борис согласно кивнул. Первая ночь, за долгое время, когда Лени нет рядом. Телефон недоступен. Акимов, сильный мужчина рыдает в подушку. Он сам все испортил. Он был уверен что Леня никуда не денется, играл с ним, использовал, а когда его не стало, он понял, как хреново без него. Он теперь с Ювченко. А Акимов один. Никому не нужный. Утром в раздевалке он подошел к Лене. — Где ты был? Я волновался. — За меня есть кому волноваться… — Леня, давай поговорим… — Иди в задницу, Акимов. Оставь меня в покое. Боря наблюдал эту картину, и ему хотелось сказать все, что он слышал вчера. Но он дал слово. — Ладно, ждешь что я унижаться буду. А вот хрен тебе. Бедный! Обиделся. Да, я спал с Ситниковым. Кто еще не в курсе? — крикнул Саша — А ты что хотел? В постели ничего не можешь даже. Да кому ты нужен кроме меня, приползешь еще на коленях ко мне. Ювченко ты нужен? Да плевал он на тебя. Никому ты кроме меня и нахрен не нужен. — Акимов глотал слёзы и кричал. Ювченко хотел снова ударить Сашу, но Леня его остановил. — Акимов мне кажется ты переходишь все границы — попытался вразумить его Боря. — Я правду говорю. — хмыкнул Саша, и вышел на блок. В раздевалке молчали, затем разошлись, оставив Леню и Ювченко одних. Леня не сдержал слез. — Как ты можешь любить этого козла, Леня? — положил ему на плечо руку спросил Ювченко. — Он не достоин тебя. — Если бы я знал Саша… Прошла неделя. От прежней, дружеской атмосферы на блоке ничего не осталось. Леня до сих пор не забрал вещи, и Саша их просто выставил за дверь. Удалил с ним все фотографии, заблокировал во всех соц сетях. И если ему теперь прилетало от Дятлова, то он срывался на Топтунове. На 4-м блоке, произошла авария. Ничего серьезного не было. Но чтобы предотвратить последствия более масштабной катастрофы, нужно было открыть клапаны подачи воды. Ситников вызвал к себе Акимова. — Что там у вас произошло? Опять твой Топтунов учудил? — с издевкой спросил он. — Он не мой — в тон ему ответил Акимов. — Ты у Дятлова своего спроси. — Спросил уже, он считает что ты слишком слаб для этой должности. В общем так, натворил, сумей разрулить. Хоть сам эти задвижки открывай ясно? — Толя, но это же опасно? Кого ты мне предлагаешь отправить? Бориса, Игоря? — Мне все равно кого ты отправишь, хоть сам спускайся. Но в твою смену произошла авария, значит разруливать будешь ты. Все, иди. По дороге на БЩУ Саша думал о том, что будет с тем, кто пойдет опускать задвижки? Он наверняка получит огромную дозу облучения и умрет. Идти самому? Можно. Все равно сдохнуть хочется. Но уж нет. Туда я отправлю Топтунова. Пусть Ювченко помучается. Зайдя на блок, он быстро сказал. — Топтунов, ты идешь открывать задвижки воды. Леня медленно повернулся. Этого он действительно не ожидал. — Саша, но я. — Не Саша, а Александр Фёдорович. Это приказ! — заорал Акимов. — Иди, или ты хочешь чтобы тебе Брюханов помог? — Саша ты… — попытался остановить его Боря, но Акимов его остановил — Ты хочешь пойти с ним да? Или мне Игоря отправить? Леня улыбнулся. И молча пошёл открывать задвижки с водой. Акимов удовлетворенно откинулся на спинку стула. — Я думал ты просто мудак, Саша. А ты полный мудак — зло сказал Леня. — Что ты сказал? — вскочил Акимов. — Что слышал. — сложил руки на груди Боря. — ты полный мудак. Хуже Дятлова нашего. Он любит тебя, а ты с ним так. Если бы мой Игорь так поступил я бы даже не знаю как справился, а он справлялся. А сейчас ты окончательно его добил. — Это приказ Столярчук. — тихо сказал Саша. Он должен понимать что работает на атомной электростанции. — Почему ты из всех выбрал именно его? — ухмыльнулся Борис. — Потому что — выполил зло Саша. — Потому что я хочу посмотреть как страдает Ювченко. Так же как и страдал я! Борис размахнулся и ударил Сашу. Саша упал. Боря наклонился перед ним и зло прошептал. — Ты полный критин. Ювченко для него просто друг. Я слышал их разговор. И девушка у него есть. А Леня это специально сказал, чтобы ты не играл его чувствами. И я понимаю его. Он любил тебя и любит. А ты… мне даже противно разговаривать с тобой — Борис отпустил его. К нему уже бежали Игорь, и другие ребята. До Саши доходили эти слова как в тумане. Он вытирая кровь, поднялся. — Так это что, все было специально? Но зачем. — А ты не понимаешь, да? Ты играл с ним. Играл его чувствами и плевал на него. Ты сейчас его отправил на смерть. Единственного человека, которого ты любишь. Саша бросился из БЩУ в коридор. Он бежал быстро, как никогда не бегал. Он подумал что опоздал, представил что он убил его. И понял — что любит. Что без него не может. Что он натворил. Забегая на питательные узлы, он увидел одиноко стоящую фигуру у одного из кранов. Быстро, по воде, он подбежал к нему. Леня был мокрым, и грязным. Он открывал последний вентиль. Саша подбежал к нему, развернул к себе. — Прости меня! Я вел себя как мудак, прости — он плакал. — Я не должен был играть твоими чувствами. Прости меня. Леня крепко его поцеловал, страстно целуя. На них лилась радиоактивная вода, но обоим было все равно.