С понедельника по воскресенье

Пятница, 07:29

      

      Дребезжащий отблеск света, исходящий от рамы широкого зеркала, заставляет Сяо прикрыть глаза и, застыв на месте, вцепиться пальцами в поверхность гранитной столешницы, о которую парень опирается, стоя посреди ванной комнаты. Он старается удержаться на своих ногах, переживая неприятное чувство тошноты и приступ сильнейшей боли в висках, которую Алатус с трудом пытается вытерпеть.              Это состояние было вполне очевидным последствием появившихся проблем с режимом сна, который у Сяо за последнюю неделю заметно испортился. Алатус снова очень мало и плохо спал, потому что часто просыпался в каком-то полубреду, боясь не застать рядом Итэра. Почти каждую ночь юноша куда-то уходил, иногда пропадая на несколько часов до самого утра, и возвращался лишь тогда, когда приходило время пробуждения — примерно минут за десять до будильника.              Живя с Итэром в одной квартире, Сяо продолжал замечать странности в его поведении, которые начались, как ему казалось, сразу после событий треклятого фестиваля. Хоть Шэнь Хэ и намекала, что, скорее всего, эти самые «странности» в поведении парня были и раньше, и Сяо действительно вспоминал некоторые из них, например, когда юноша внезапно сбежал посреди дня рождения Тартальи в густой лес, даже не задумавшись о безрассудности этого поступка; или когда Итэр после встречи с Люмин в тот самый дождливый вечер горько плакал и за что-то просил у Сяо прощения… — несмотря на всё это, именно после фестиваля Алатус начал замечать за Итэром странности, явно выбивающиеся из его привычного поведения.              Как бы там ни было, Сяо не переставал серьёзно волноваться за юношу, и, более того — он до сих пор не имел ни малейшего представления, что ему в сложившейся ситуации делать.       Нынешнее поведение Итэра казалось ему чем-то совершенно ненормальным. Сяо считал, что подобное требует немедленного вмешательства, однако на все вопросы, которые Алатус пытался задавать напрямую, Итэр отвечал очень коротко и сухо, толком не объясняя происходящего. Он говорил, что его просто мучает бессонница и что это — единственная причина его нервозности. Именно поэтому на предложение обратиться за помощью к врачу Итэр озвучивал категоричный отказ, пытаясь заверить, что это совершенно не имеет смысла.              Но даже сегодня, когда сквозь обрывочный и тревожный сон Сяо смог почувствовать, как Итэр встал с кровати и направился куда-то, ему показалось это очень странным, потому что спустя время он совершенно точно мог услышать, как юноша плачет. Сяо немедленно поднялся с постели и последовал за Итэром, которого по итогу нашёл в ванной, однако…. Юноша просто стоял перед зеркалом и сушил волосы, не очень аккуратно расчёсывая их, словно в спешке. А на вопрос о том, что случилось, Итэр ответил слегка виноватое: «Извини за беспокойство. Мне не спится».              Сяо был готов поклясться, что слышал, как юноша плачет, но… Неужели из-за недосыпа или излишней тревожности ему просто послышалось?       Возможно, Сяо сходил с ума и надумывал себе лишнего, считая проблему более серьёзной, чем она есть на самом деле. Вот его воображение и дорисовывало всякое…              Алатус впервые сталкивался с подобным: он и в самом деле не знал, что ему думать и делать, и, очевидно, боялся совершить что-нибудь неправильное, такое, что могло навредить Итэру или окончательно порушить хрупкое доверие между ними.              Однако в одном Сяо был уверен совершенно точно: он должен как можно скорее поговорить об этом с Шэнь Хэ….              — Блять…              Сделав глубокий, размеренный вдох, Алатус медленно приоткрывает глаза, стараясь игнорировать свербящую в висках боль. Затем, делая небольшое усилие, Сяо чуть разворачивается, чтобы дотянуться до узкого шкафчика с медикаментами и найти нужный препарат, который он вскоре запивает водой из-под крана, в момент сильнейшей боли не думая о том, что подобное как минимум негигиенично.              Спустя пару минут после принятия таблетки он находит в себе силы, чтобы сесть на край ванной и слегка устало выдохнуть. Помимо сдавливающей тяжести в голове, он начал переживать ещё и дискомфорт в месте недавней травмы — правого плеча, которое в последнее время не сильно беспокоило, но…              Чёрт…              Сегодня был последний день ношения повязки, которую лечащий врач Сяо наконец должен был позволить снять. Откровенно говоря, эта ситуация с его травмированным плечом порядком уже поднадоела Алатусу — из-за банальных ограничений в передвижении и быту. К тому же во всём ныне происходящем ощущать себя беспомощным Сяо было чертовски утомительно — поэтому он с нетерпением ждал дня, когда сможет избавиться от повязки, чтобы ни Итэру, ни кому-либо ещё не приходилось ему помогать и ухаживать за ним.              У Сяо намечалось столько планов и дел на ближайшее время, что он едва ли мог отвлекаться на себя и свои проблемы.              Прождав ещё минут десять в полной тишине, Сяо наконец смог выдохнуть и открыть глаза, чувствуя снижение болевых ощущений. Он смог взглянуть в сторону зеркала и исходящего от его рамы света, который ещё несколькими минутами ранее приносил лютейший дискомфорт. Но сейчас, приходя в себя благодаря действию обезболивающего, Алатус наконец смог подняться и даже включить воду, чтобы умыться и привести себя в порядок. Наверняка Чжун Ли или Ху Тао уже начали беспокоиться, потому что Сяо, скорее всего, опаздывал к завтраку. Ему нужно было как можно скорее покинуть ванную, потому что, если дядя или сестра заподозрят что-то неладное в состоянии здоровья Сяо, это будет… серьёзной проблемой.              «— А…! Чёрт!»              Пока Сяо в спешке умывается, он вдруг замирает, потому что вместе с громким ругательством Итэра, приглушённо раздавшимся со стороны кухни, он слышит ещё и звук, похожий на резкий, разбивающийся звон. Будто отзвук падения посуды на керамогранитную плитку…              «— О нет… Нет-нет, нет…»              Немедля ни секунды, Алатус отходит от зеркала, быстрым шагом покидая ванную, и, пока проходит по коридору в сторону кухни, он снова слышит слегка дрожащий и едва различимый голос юноши, виновато причитающего о чём-то…              — Итэр…?              Ворвавшись в помещение кухни, заполненной ароматом приготовленного завтрака, Сяо моментально натыкается взглядом на своего парня, сидящего прямо на полу перед остатками разбитой кружки, осколки которой он лихорадочно пытается собрать голыми руками.              — Итэр, стой…              Юноша тут же вздрагивает, замечая подошедшего к нему Алатуса, и, подняв на него испуганный, слегка изумлённый взгляд, дрожащими пальцами пытается ухватиться за остатки разбитой кружки.       — Прости, Сяо, пожалуйста, прости, я случайно… — вдруг начинает извиняться Итэр, встречаясь с Алатусом взглядами. И в его уставших, померкших, карамельного оттенка глазах Сяо замечает проблеск неприкрытой тревоги, будто Итэр не кружку случайно разбил, а совершил нечто ужасное и теперь с сожалением раскаивался в содеянном.       — Я просто… а-ай… — Итэр внезапно вздрагивает, резко отдёргивая руки и со звоном роняя груду осколков, за которые небрежно пытается схватиться вновь.       — Итэр…! — Сяо моментально подсаживается к юноше и вовремя перехватывает его руки в свои, не позволяя ему снова пораниться. — Что ты делаешь? — слегка хмурясь, произносит Алатус, обращая взгляд на алые, проявляющиеся мелкие порезы на слегка дрожащих пальцах Итэра, которые он пытается сжать, словно спрятать.       — Извини… — снова тихим голосом проговаривает юноша, опуская глаза куда-то вниз, словно боясь внимания и той короткой заботы, которую Сяо проявляет к нему в данный момент. Будто он и вовсе не хочет, чтобы Сяо видел раны на его руках.       — Не нужно, — вздыхает Алатус, взглядом обводя ладони Итэра, наоборот, раскрывая их своими, желая ласково провести кончиками пальцев по мягкой коже, — не извиняйся, всё нормально.       — Да, но я… — Итэр издаёт уставший, почти дрожащий вздох, словно борясь с каким-то дискомфортом или болью, и чуть мотает головой, так и не поднимая взгляда на Сяо. — Прости, я просто хотел налить кофе, но я случайно выронил твою кружку, и… прости, пожалуйста, — вновь извиняется Итэр, всё ещё пытаясь убрать свои руки из ладоней Сяо, которыми тот продолжает ласково держать их в своих.       — Перестань извиняться, Итэр, всё в порядке, — успокаивает его Алатус, — сильно болит? — он обращает взгляд на пару мелких порезов на чужих пальцах, которые с виду не кажутся чем-то серьёзным, однако…       — Нет-нет, пожалуйста, не волнуйся… — начинает отнекиваться Итэр, снова пытаясь увести свои руки от Сяо, словно не желая, чтобы он видел их и тем более прикасался… Было в этом что-то отстранённое, такое, что мелкой, тревожащей колью отзывалось где-то в груди — словно осознание, что Итэру будто неприятно это тактильное внимание, которого в последнее время становилось между ними всё меньше и меньше.        — Я сейчас… всё уберу, прости… — неуверенным и даже слегка обессиленным голосом произносит Итэр, будто вместе с тем прося Сяо наконец отпустить его руки. Это заставляет Алатуса ещё больше напрячься, потому что одновременно с попытками вырваться из хватки чужих рук Итэр начинает весь дрожать, будто в неком нетерпении или треморе…              Да что с ним такое происходит…?              — Эй, что у вас тут случилось?              Сяо отвлекается на внезапно появившийся со стороны дверей взволнованный голос Ху Тао, которая врывается на кухню с очень обеспокоенным и недоумённым видом. Она быстро оглядывает парней, но не успевает сказать и слова, потому что её перебивает внезапное появление ещё одного члена семьи…       — Что произошло? — показываясь в дверном проёме, с ходу интересуется Чжун Ли, изображая на своём лице оттенок искреннего беспокойства. — …Я услышал грохот.       — Всё в порядке, — Сяо поднимает спешный взгляд в сторону родственников, столпившихся в дверях, а затем возвращается к Итэру, замечая оттенок ещё большей тревоги и даже некоторой паники в его взгляде, стоило тому услышать присутствие сестры и дяди Сяо…       — Я разбил кружку, — вдруг признаётся Алатус, решаясь взять эту маленькую вину на себя, отчего-то думая, что так будет лучше. Итэр почему-то слишком серьёзно воспринял эту ситуацию и так яро извинялся за столь обычную и ничего не значащую мелочь…              — Что?! Сяо, ты опять?! — вдруг недовольным тоном возникает Ху Тао, услышав его «признание». — Каким образом ты умудряешься разбить каждую подаренную мной кружку?! — повышая голос, возмущается девушка, от чего по вискам Алатуса вновь проходится неприятное покалывание, напоминая о недавнем приступе сильнейшей головной боли…       — Я же сказал, что это случайность, — едва слышно вздыхает Сяо, не обращая взгляда в сторону сестры, потому что украдкой замечает, как Итэр начинает ещё больше тревожиться и паниковать. Он осторожным движением порывается вновь взяться за проклятые осколки порезанными голыми руками…       — Просто признайся, что каждый раз делаешь это специально, — обиженным тоном продолжает дуться Ху Тао, для вида ещё и складывая руки перед собой, явно не замечая ни состояния Итэра, ни раздражения, возникающего на лице Сяо.       — Тао, хватит, — вдруг даёт свой комментарий Чжун Ли, заставляя девушку обратить внимание на себя, — лучше принеси для Итэра аптечку.       — А? Итэр, ты поранился? — сразу же восклицает та, обращая взгляд на запятнанные небольшими капельками крови руки парня. — О нет, прости, милый! Я сейчас! — резко извиняется она и, чуть не снеся дядю в дверях, быстрым шагом направляется прочь по коридору в сторону ванной комнаты.              Сяо вздыхает, мысленно благодаря Чжун Ли, пока переводит взгляд на руки Итэра, наконец отпуская их, чтобы самому начать собирать острые осколки разбитой кружки, не позволяя юноше прикоснуться к ним.       — Сяо… — снова как-то виновато и тихо произносит его имя парень, порываясь ему помочь, однако…       — Не надо, — беззлобным отказом перебивает его намерения Алатус, поднимая на парня взгляд, который в момент смягчается, стоит ему заметить в уголках золотистых глаз проблеск… слёз?              Сяо на мгновение замирает, поражаясь и не веря в то, что действительно видит в полюбившихся глазах собравшиеся капельки влаги, готовые вот-вот скатятся по покрасневшим от недосыпа векам и щекам. Итэр выглядел не на шутку опечаленным и взволнованным, будто разбитая посуда и в самом деле была какой-то серьёзной проблемой для него, стоящей долгих извинений и сожалений. Но ведь это было совершенно не так…              — Итэр…              Краем взгляда Сяо замечает приближение дяди, который вдруг обращается к Итэру мягким тоном, пока делает несколько коротких шагов ближе и опускается рядом, чтобы оказаться лицом к лицу с сидящим на полу парнем:       — Ты нормально себя чувствуешь?              Пока Итэр поднимает откровенно испуганный взгляд на профессора, который своим вопросом явно застаёт юношу врасплох, Сяо осторожно всматривается в лицо дяди, пытаясь понять по его выражению глаз, догадывается ли Чжун Ли обо всём происходящем и находит ли он состояние Итэра действительно нестабильным? Возможно ли, что не один Сяо начал замечать странности в его поведении?              — Со мной всё хорошо, — спустя короткую паузу отвечает Итэр, проведя ладонью по глазам, — всё в порядке, правда. Простите… Не беспокойтесь обо мне, пожалуйста.              Итэр старается казаться уверенным в своём ответе, однако его ослабевший тон голоса выдаёт его растерянность и некую подавленность. Словно он просто хочет избежать неприятного разговора, даже будучи почти пойманным за руку…              — Точно? Ты выглядишь очень уставшим, — произносит Чжун Ли мягким и участливым тоном без напора и попытки превратить этот диалог в подобие допроса, — может, тебе стоит сегодня пропустить занятия и остаться дома?       — Нет! — чуть воскликнув, сразу же отказывается Итэр и мотает головой. — Всё хорошо, не волнуйтесь, пожалуйста.              Чжун Ли с едва различимым недоверием всматривается в лицо юноши, который внезапно отворачивается от мужчины, пытаясь спрятать глаза за длинной, небрежно спадающей чёлкой.              Сяо наблюдает за этим коротким разговором со стороны, попутно стараясь аккуратно собрать остатки разбитой кружки. И, пока он пытается убрать осколки подальше от Итэра, он замечает, как в лице дяди проскальзывает некое беспокойство, подобие «родительской» тревоги, которая трогает сердце человека, понимающего, что с его «ребёнком» происходит нечто непонятное и неосязаемое, но заставляющее серьёзно волноваться.       Алатус не чувствовал ничего предосудительного в подобном отношении дяди к Итэру. Чжун Ли всегда относился с уважением и почтением к избранникам своего племянника. И даже сейчас, пока Чжун Ли переводит взгляд с юноши прямо на Сяо, в его глазах, полных той самой «родительской» тревоги, Алатус читает вполне отчётливое «понимание» всего происходящего…              — Хорошо, Итэр, — вдруг произносит мужчина, совершая очень осторожное и медленное движение рукой, аккуратно укладывая свою ладонь на худое плечо юноше, который в ответ лишь слегка вздрагивает, — тогда, может, подвезти тебя в университет?       — Спасибо, но не стоит… — из вежливости отказывается Итэр, поднимая голову и почему-то обращая обеспокоенный взгляд на Сяо, словно ища в нём какой-то поддержки…       — Но ты ведь можешь опоздать на занятия, — спокойным тоном настаивает Чжун Ли, не имея в виду ничего другого, кроме желания хоть чем-то помочь юноше, — мне несложно, Итэр, не переживай об этом.              Парень всё-таки решается взглянуть на профессора, на лице которого отображается мягкая, едва различимая, но очень участливая улыбка, которую мужчина позволяет себе крайне редко. Хотя в последнее время Сяо всё чаще стал замечать нечто подобное…              — Хорошо, но если вам и правда несложно… — наконец соглашается Итэр, а затем снова уводит взгляд куда-то в сторону. — Спасибо за помощь, — благодарит он Чжун Ли, который в ответ снова коротко кивает, а затем, убрав свою руку от юноши, встаёт, напоследок одарив Сяо чуть настороженным и серьёзным взглядом…              — Тогда после завтрака буду ждать тебя внизу, — сообщает мужчина и неспешным шагом покидает кухню, видимо, решаясь наконец оставить Сяо и Итэра наедине.              Алатус вновь мысленно благодарит его и, закончив собирать остатки разбитой кружки, откладывает их подальше в сторону, а затем осторожным движением руки тянется к ладоням Итэра, желая рассмотреть, не сильно ли кровоточат ранки на его пальцах. Порезы были совсем неглубокие, однако всё же стоило обработать их и заклеить пластырями.              — Прости… от меня, наверное, одни проблемы, — спустя почти минуту непрерывного молчания произносит Итэр, продолжая держать голову опущенной вниз так, чтобы не было видно его лица.       — Перестань, — мягко отвечает Сяо, приближаясь к юноше и ласково укладывая ладонь на его щёку, — тебе правда не за что просить прощения, малыш, — пытается заверить его Сяо, начиная осторожным движением пальцев касаться мягкой прядки волос, спадающей на лицо Итэру.              Алатус действительно не понимает, за что Итэр постоянно извиняется. Он не сделал ничего плохого, что стоило хотя бы капельки того сожаления, которое юноша переживает, но… Возможно, что-то другое беспокоит его, раз он просит прощения за что-то эфемерное? Значимое гораздо больше, чем разбитая кружка и моменты беспокойства? Может, есть что-то, что волнует его по-настоящему, и именно это и возводит в нём желание постоянно извиняться?              Как бы Сяо хотел знать хотя бы один ответ на множество вопросов, тревожащих его…              — Ты уверен, что не хочешь остаться сегодня дома? — снова решает поднять эту тему Сяо, как и Чжун Ли, понимая, что парню, возможно, и правда стоит отдохнуть от учёбы.       — Нет, — снова отказывается юноша, — у меня много дел, и после занятий… — Итэр резко смолкает, едва заметно кусая свою щёку изнутри, словно коря себя за небрежно оброненное слово.       — Давай я лучше заберу тебя после пар? — предлагает Алатус. — Тебе стоит отдохнуть и выспаться…       — Не надо, я сам, — перебивая Сяо, заверяет его юноша, — ты ведь ещё будешь у врача, — дополняет он, напоминая, что сегодня Алатус и в самом деле проведёт большую часть времени в клинике, где ему должны были дать заключение после осмотра и позволить наконец снять фиксирующий бандаж с плеча.       — И не переживай обо мне, пожалуйста, — Итэр чуть мешкает, а затем наконец поднимает на Сяо взгляд, полный едва заметных, но всё же различимых сомнений, — обещаю, после занятий я поеду домой.              Сяо не убирает руки от лица Итэра и подносит её к той самой прядке волос, всё ещё мешающей глазам юноши. Алатус аккуратно отводит на ощупь мягкую прядь чуть назад, заводя её за ушко. Это заставляет Итэра совсем слегка смутиться и отвести взгляд в сторону. Юноша не противился прикосновениям, как могло показаться ранее, и это… отчего-то заставляет Сяо почувствовать приток неосязаемого мягкого тепла где-то в груди.              Возможно, это казалось какой-то абсурдной нелепостью, однако, несмотря на то, что Итэр жил с Сяо в одной квартире и спал с ним в одной кровати, Сяо… безумно скучал по нему. Скучал по его улыбке, по тому радостному блеску в его глазах, что когда-то дарил надежду и был ориентиром сквозь водоворот хаоса, творящегося вокруг некогда известного музыканта, потерявшего всё: не только близких друзей, но и всякое желание к жизни.              Сяо очень скучал по нему и теперь готов был сделать всё, чтобы помочь. Его терзали чувства вины и некоторого сожаления, что теперь, когда Итэр стал таким уязвимым, Сяо не знал, что ему делать. Словно ему вверили нечто очень хрупкое и ценное, но Алатус понятия не имел, как ему с этим обращаться…              — Итэр, — Алатус ласково шепчет его имя, приближаясь к парню, — послушай, я…       — Нет… — произносит вдруг Итэр, чуть мотнув головой, кажется, давая понять, что он не намерен сейчас разговаривать, — мне надо собираться на учёбу. Прости.              Вот опять.              Сяо коротко и едва заметно вздыхает, убирая от лица юноши руку, чувствуя себя в очередной раз словно отвергнутым. Он постоянно натыкался на эту стенку и никак не мог понять, что ему такого сделать, чтобы её разрушить…              — Ой, Итэр!              Сяо поднимает взгляд в сторону дверного проёма, в котором показывается Ху Тао с маленькой аптечкой в руках, видимо, для того, чтобы обработать порезы на руках парня.       Сяо протягивает к подошедшей Ху Тао руку, чтобы взять у неё аптечку, на что девушка, однако, громко хмыкает и, садясь рядом, чуть толкает Сяо в плечо, заставляя того слегка отодвинуться:              — Я лучше сама, а то ещё что-нибудь сломаешь, — заявляет она, видимо, всё ещё будучи обиженной на брата, — тебе вообще ничего доверить нельзя, — бросается Ху Тао, даже не представляя, насколько её кажущиеся правдивыми слова… бьют по самому уязвимому и болезненному для Сяо месту.

18:05

             Первое, что делает Сяо после почти целого дня, проведённого в кабинетах врачей — это закуривает долгожданную сигарету, делая медленную и глубокую затяжку, желая как можно скорее заполнить свои лёгкие и расслабить голову.              В потоке из бесчисленных обследований, которые Алатусу пришлось пройти в последний день реабилитации (чтобы наконец освободиться от повязки на его плече) — Сяо потерял счёт времени. Только выйдя на улицу, он заметил, как небо уже затянулось чернилами наступающего вечера.              Оставив Итэру сообщение о том, что через пару часов он будет дома, Сяо закуривает ещё одну сигарету и попутно заказывает такси до студгородка. Несмотря на то, что ему хотелось как можно скорее вернуться домой и провести с Итэром остаток дня, у Алатуса было одно незавершённое, но очень важное дело.              Он не стал упоминать об этом при Итэре, почему-то не желая, чтобы юноша знал о его планах навестить в общежитии… Венти.              Сяо не чувствовал никакой ответственности за это, просто… ему казалось, что сейчас Итэру не стоит грузить голову переживаниями о запутанных взаимоотношениях Сяо и Венти, в которых было слишком много бардака. И, не выдерживая больше откровенного безразличия со стороны барда, Алатус сам решился взяться за распутывание этой проблемы.              Он полагал, что для начала ему стоит найти способ поговорить с Венти, что уже казалось проблемной задачей, учитывая тот факт, что юноша ни в какую не шёл с Сяо на контакт.       На протяжении всей прошедшей недели Алатус всеми силами старался связаться с ним: он писал ему, звонил, пытался назначить встречу или передать слова через Хэйдзо, который часто навещал Венти в общаге. Однако ничего из этого не дало результата: бард заблокировал Сяо в сетях, продолжал сбрасывать его звонки и игнорировать переданные через Хэйдзо просьбы.              И в какой-то момент Сяо это начало откровенно злить и раздражать. Однако он не переставал надеяться и пытаться как можно скорее разрешить этот глупый конфликт, ни на чём, как считал сам Сяо, не основанный.              Поэтому сразу после того, как Алатус закончил с делами и у него появилось немного свободного времени, он решил взять такси и направиться прямиком к общежитию — месту, где Венти проживал.              Сяо подозревал, что парень может уйти куда-нибудь вечером в пятницу: в очередной бар или просто на прогулку с Хэйдзо, но даже если так — Сяо готов был подождать. Ну или он просто пойдёт искать Венти по студгородку, навещая примерно знакомые места, в которых тот мог ошиваться. Эти усилия и потраченное время определённо будут того стоить, потому что Сяо намеревался сегодняшним вечером выяснить для себя хотя бы толику причины столь странного поведения Венти в последнее время.              Когда наконец приехало такси, Сяо даже не стал докуривать сигарету. Он не хотел ждать и тратить время, поэтому сразу же сел в машину.              Что-то в нём торопило события… Возможно, это было просто желание поскорее разобраться с Венти и поехать домой.              Пока Сяо сидел в машине, невольно наблюдая за мелькающим пейзажем погружённого в вечерние сумерки города, он размышлял над планом действий, если Венти всё-таки решится на разговор. О чём они будут говорить? Каков может быть итог этого диалога и, самое главное, к каким озвученным причинам Сяо нужно быть готовым? Он даже примерно не мог представить себе, что именно творится с Венти и почему тот так резко оборвал с Алатусом всякие связи? Ведь ещё месяцем ранее, до событий фестиваля, всё было нормально. И даже в момент, когда барду было эмоционально тяжело переживать встречу с Дотторе, и некоторое время после — Сяо, наоборот, чувствовал, что между ним и Венти наконец начал таять лёд, образовавшийся из-за когда-то резко оборванных отношений.              Но в чём была причина его нынешнего поведения? В Сяо? Или, может, дело в ком-то другом? В самом Венти? Или, например, в Итэре?              Сяо припоминал, что порой Венти одаривал Итэра странными, неоднозначными взглядами, стоило им сблизиться и начать отношения. Но Алатус даже представить себе не мог, чтобы бард испытывал что-то близкое к ревности…              Это было совершенно бессмысленно и, более того, абсурдно.              Разве не сам Венти хотел, чтобы Сяо начал отношения с Итэром? Разве он не устраивал им встречи, не подговаривал Тарталью на сцены ревности и «отвлекающие манёвры» для Чжун Ли, чтобы позволить Итэру и Сяо побыть наедине? Венти активно пытался свести их и даже не скрывал этого, будто, наоборот, желая казаться в глазах своих друзей в роли эдакого сводника.       Именно это и рушило теорию о том, что Венти мог ревновать, но если это не та причина, тогда… что?              Может ли причина быть в самом Венти? Он не хочет никого видеть из друзей? Он подавлен и расстроен настолько, что почти не выходит из своей комнаты? Но тогда почему он продолжает общаться с Хэйдзо и Кадзухой, позволяет им навещать себя, разговаривает с ними? Почему из своего круга общения он исключил именно Сяо?              В таком случае была ли причина в самом Сяо? Сделал ли он что-то плохое, что могло бы обидеть или расстроить Венти? В этом и заключалась проблема, потому что со стороны Алатуса он не сделал ничего подобного, и даже после долгого обдумывания и поиска причины — он так и не смог найти ничего, что могло бы приблизить его к ответу…              Выйдя из машины такси, Сяо не стал тратить времени на очередной перекур — он сразу же уверенным и быстрым шагом направился к главному входу в общежитие, намереваясь как можно быстрее добраться до Венти и завалить его вопросами, растрясти и потребовать ответов.              Сяо надеялся, что ему удастся сделать это без проблем в виде какой-нибудь дурацкой отговорки или обстоятельства, которое могло порушить его намерения. Поэтому, проходя через холл мимо охраны, а затем поднимаясь по лестнице на третий этаж, Сяо думал лишь о том, чтобы ему застать Венти дома, а не гулящим где-нибудь с бутылкой в руке и отсутствием инстинкта самосохранения, как это обычно бывало в пятничные вечера.              Проходя по коридору мимо заинтересованных и отдалённо знакомых студентов, Сяо достаточно быстро добирается до нужной ему комнаты и, подойдя к ней, на мгновение замирает, желая дать себе короткую, буквально секундную передышку. Алатус до конца не верил в то, что Венти просто так прямо сейчас появится перед ним и что вся проблема разрешится в пределах ближайших нескольких минут, но… едва ли Сяо мог надеяться на что-то ещё.              — Венти? — несильным и аккуратным движением руки Сяо стучится в дверь и зовёт парня по имени в надежде услышать хотя бы примерный ответ или хоть какое-то движение за стеной. Возможно, услышав голос Сяо, Венти не захочет подавать признаков жизни, но, однако же…              — А? Кто там…?              Сяо на мгновение теряется, совершенно не ожидав услышать Венти, которого Алатус не слышал и не видел вот уже четыре недели…              — Это я, — распознав какой-то шум и подобие ходьбы за дверью (насколько это было возможно услышать, учитывая тот факт, что в коридоре общежития было достаточно оживлённо), Сяо более уверенным и громким голосом отзывается на вопрос Венти в надежде, что бард поймёт, кто именно пришёл к нему наведаться…       — Сяо…? — переспрашивает юноша, кажется, замирая на месте, потому что Алатус перестаёт слышать его движение, а также звон замка, который, судя по всему, секундой ранее Венти собирался открыть. — Зачем ты пришёл? — вдруг раздаётся из-за двери. — …Уходи.              Сяо слегка хмурится, слыша подобную просьбу, к которой не то чтобы не был готов. Он подозревал, что разговор с Венти не дастся ему так просто… Ничего не может быть так просто.              — Я пришёл поговорить, — поясняет Алатус, стараясь говорить спокойным, размеренным тоном, — открой, пожалуйста, дверь.       — Нет, — буквально сразу же следует ответ Венти, — я… я не хочу, — слегка запнувшись, договаривает он, — тебе лучше уйти.              Сяо вздыхает, чуть опрокидывая голову назад, начиная ощущать вновь то самое неприятное, закипающее в нём чувство раздражения. И почему всё должно быть так сложно…              — Ты не сможешь вечно бегать от меня, — пытается вразумить его Сяо, надеясь, что хотя бы это заставит Венти передумать, — рано или поздно нам предстоит этот разговор.       — Я же сказал, что не хочу говорить с тобой, — более требовательным и слегка повышенным тоном продолжает твердить юноша, словно так же, как и Сяо, начиная раздражаться, — что непонятного?! Просто уходи! Я не хочу тебя видеть.              — Венти…!              Даже сквозь дверь Сяо отчётливо слышал, как голос юноши дрожит, словно он был то ли взволнован, то ли напуган… И это, вместе с охватывающим Алатуса раздражением, медленно перетекающим в злость, отзывалось в груди лёгким уколом тревоги.              Что с ним происходит…?!              — Прекрати этот блядский цирк, — Сяо позволяет себе выругаться, после чего тихо, вымученно вздыхает, — просто открой дверь, и мы поговорим.       — Я сказал: уходи, — вторит Венти, не давая своему бывшему парню даже поблажки, — оставь меня в покое.              Сяо на мгновение застывает на месте, откровенно поражаясь озвученным просьбам, ведь… Он не сделал ничего плохого, чтобы прямо сейчас получать столь категоричный отказ вместе с просьбами, в которых не было и толики смысла. Рано или поздно им предстоит поговорить, неужели Венти никак не хочет этого понять?              — Венти…       — Уходи… — вдруг раздаётся громкий, почти отчаянный голос из-за двери. — Я не хочу тебя больше видеть, больше никогда не хочу говорить с тобой, просто уходи, — вторит бард, кажется, готовый вот-вот расплакаться или…              — Пожалуйста, просто… забудь обо мне. Не пытайся со мной связаться и больше не приходи сюда…       Сяо на долю секунды застывает на месте, распахивая глаза от пронзившего его потрясения из-за услышанных слов. Это было так странно и болезненно — слышать, как когда-то близкий человек и друг отвергает Сяо, разговаривая с ним вот так — даже не осмелившись произнести нечто подобное, смотря в лицо.              — Венти, блять, да что с тобой происходит? — Сяо не унимается. Он поражается собственной настойчивости и желанию выяснить причину — почему Венти вдруг просит его о подобном? Почему снова кто-то просит его всё забыть? Почему снова ему ничего не объясняют, словно не желая считаться с его чувствами?              — Не смей молчать… — Сяо прикладывается ладонью к двери, слегка ударив по ней, будто пытаясь выказать своё несогласие, своё недовольство тем, что Венти так просто отказывается от разговора с ним.              Сяо старается быть аккуратным: ему не особо хотелось привлекать к себе лишнее внимание со стороны других студентов, иногда появляющихся в коридоре с недоумёнными лицами. Они, очевидно, интересовались странноватым поведением незнакомого парня, пытающегося пробраться в одну из комнат общежития, но, однако же…              — Венти…! Блять!              Алатус начинал терять всякое терпение и контроль над закипающей в нём злостью. Он не до конца понимал природы этих чувств, но ощущение неприятного, жгучего нетерпения, пробирающегося куда-то глубоко под кожу, заставляло его прямо сейчас допускать некоторые совершенно безрассудные мысли и… действия.              — Если ты сейчас не откроешь, клянусь, я выломаю эту чёртову дверь, — приближаясь к двери, Сяо начинает угрожать, на полном серьёзе готовый сделать нечто подобное, настолько он был вне себя от раздражения. Сяо до последнего не верил, что причина, из-за которой он, решившись всё-таки прийти сюда, не сможет поговорить с Венти и разрешить всё — это проклятая дверь, которую юноша, кажется, действительно не собирался открывать.              — Венти!              Отчего-то Сяо испытывал некоторую проблему с тем, чтобы контролировать свои эмоции прямо сейчас. Венти так легко и просто отказывается от разговора, к которому сам Алатус шёл так долго. Будто весь этот конфликт казался Венти несущественной проблемой, не стоящей ни его внимания, ни времени…              Это задевало и почему-то возводило в груди Сяо необъяснимую, но чересчур ощутимую тяжесть. Будто что-то в нём заставляло прямо сейчас испытывать такое странное, совершенно чуждое ему желание добраться до правды, до истины, которую он, вероятнее всего, просто устал искать и угадывать.              — Венти! — Сяо пытается толкнуть дверь вперёд, чтобы понять, насколько плотно она прилегает к проёму, ведь…              Чёрт, он и в самом деле готов был просто выломать её.              — Либо ты откроешь, либо я реально сломаю дверь, — повышая голос, заявляет Сяо, — ты прекрасно знаешь, что я это сделаю.              Он уже не переживал о том, что подумают окружающие: с каждой секундой ему становилось всё больше плевать на мнение людей, которые даже не представляли, что происходит с закипающим сознанием Сяо, в котором чувство нарастающей агрессии вытеснило всякие рациональные мысли.       Чёрт… Что Сяо нужно делать? Уйти? Или попытаться всё-таки открыть дверь и поговорить с Венти? Он ведь был не последний человек для него. С самого начала их знакомства, с того, как они начали вместе играть в группе, что повлекло за собой отношения, которые они продолжали некоторое время. И даже после, с момента, как они расстались, так и не поговорив о причинах, не закрыв эту боль…              И это происходило вновь…              — Блять, Венти…!              Только теперь, на фоне всего произошедшего на фестивале, Сяо не хотел уходить, не хотел оставлять и бросать его, потому что знал, что обязательно будет жалеть об упущенной возможности, которая состоит в такой простой вещи, как разговор.              Чёрт бы его побрал…              — Венти…!              Блять, нет. Сяо точно придётся выламывать дверь. Он, наверное, сошёл с ума, раз решился на подобное, но если Венти не собирается идти на контакт и нормально разговаривать, значит, Сяо будет действовать по-другому.              Алатус несколько раз пытается открыть дверь, не жалея ни сил, ни собственного плеча, которым начал вбиваться в деревянную поверхность. Ему было наплевать на то, что ещё сегодня днём с него сняли повязку из-за травмы, а теперь он, кажется, пытался заработать ещё одну…              В один момент Сяо с силой напирает на проклятую дверь, которая хоть не выглядела особо тяжёлой и наглухо закрытой, но, однако же, она никак не поддавалась действиям парня, что с каждой новой попыткой выбить дверь прилагал всё больше усилий.              — Блять…!              Сяо делает яростный выпад вперёд, с грохотом впечатываясь здоровым левым плечом в ненавистную ему дверь, с размаха и с силой безжалостно выламывая кусок несчастной фанеры из дверного проёма, вместе с тем напрочь срывая хлипкий замок.              Алатус сразу же вламывается в комнату Венти, по инерции проходя ещё несколько шагов вперёд и едва не спотыкаясь о близстоящие к двери коробки…              — Какого…?!              Алатус резко останавливается и, наскоро оглянувшись, проводит быстрым взглядом в поисках Венти, которого ни в коридоре, ни в комнате, на удивление… не было. Это было крайне странно, потому что ещё минутой ранее Сяо отчётливо слышал его голос…              — Венти…?              Алатус бегло осматривает комнату барда, пытаясь понять, куда и каким образом он мог деться, если ещё мгновение назад он совершенно точно был здесь…              Однако…              В какой-то момент Сяо вдруг замирает, понимая, что эта когда-то хорошо знакомая ему комната была совершенно не такой, когда Алатус находился здесь в последний раз…              Тогда, где-то полгода назад, в комнате Венти царил вполне привычный для него творческий беспорядок, но теперь… Эта комната представлялась сильно захламлённой и заставленной коробками, большинство из которых были абсолютно пусты. Со стороны могло показаться, что Венти только-только заехал в новое жилище, не успев до конца разобрать свои вещи, однако он жил здесь уже на протяжении двух лет, и подобное могло быть свидетельством лишь того, что… он, наоборот, пытается собрать остатки своих вещей.              Это было не просто помещение, а скопище огромного, нескончаемого количества стопок книг и нотных тетрадей, вырванные и скомканные листы которых местами валялись прямо на полу, рядом с внушительным количеством бутылок и банок, вероятно, когда-то содержавших в себе алкоголь.       Почти все стены комнаты Венти были пусты, за исключением одной — у столика с зеркалом, над которым висели фотографии. Их было мало, но каждая из них изображала некогда важное событие для «ANEMO» — будь то выступление или просто дружеская встреча.              Сяо не стал всматриваться в содержание этих фотографий, потому что банально не имел на это времени, однако на одной из них он всё же смог заметить себя, стоящего рядом с Итэром, Кадзухой и Скарой…              Это была та самая фотография, сделанная в парке рядом с отелем в день перед исчезновением Скарамуччи…              — Венти…?              Сяо почему-то становится не по себе оттого, что подобная фотография вообще имеет место быть здесь, в этой комнате, наполненной тревожным, странным полумраком, словно неким одиночеством, и колкой, неприятной прохладой из-за… открытого окна.              Сяо обращает взгляд на раскрытую створку, в момент догадываясь, куда именно подевался Венти. Алатус сразу же бросается к подоконнику, выглядывая из окна и почти моментально замечая знакомый силуэт юноши, пробирающегося по балкону в соседнюю комнату.              — Ты издеваешься надо мной?! — выкрикнув в сторону Венти, Сяо заставляет того обратить на себя внимание и, кажется, сильно испугаться, что вынуждает парня в некоторой панике ловко юркнуть в чужое окно, попутно слегка ударившись коленом об оконную раму.              — Венти!              Сяо бросается прочь из комнаты, подозревая, что Венти попытается сбежать из общаги через комнату своих соседей, поэтому Алатус спешит обратно в коридор, чтобы поймать юношу прямо там…              — Блядство…              Выбравшись, Сяо почти сразу же замечает несущегося к лестнице барда, за которым немедля бросается следом в надежде успеть догнать его до того, как парень выбежит на улицу.              Сяо даже представить боялся, насколько сильно Венти, должно быть, напуган, что устраивает весь этот цирк с погоней… И чем только этот придурок думает, решаясь выпрыгнуть из окна третьего этажа?!              — Венти…!              Неужели он настолько ненавидит Сяо и боится его, что буквально готов был подвергнуть себя опасности…? И ради чего? Почему? Почему нечто подобное постоянно происходит с Сяо? Всякий раз, когда он пытается, действительно пытается искренне решить проблему и поговорить — что Итэр, что Венти просто… сбегают от него?              Чёрт возьми…       Сяо прекрасно знает, что сможет догнать Венти: он был выше и гораздо быстрее него, и поэтому дистанция между ними с каждой секундой стремительно сокращалась. Алатус спешил за юношей, быстрыми, не очень осторожными шагами спускаясь по ступеням и стараясь уворачиваться от мимо проходящих студентов, откровенно охуевающих от внезапной погони, устроенной посреди узких лестничных пролётов.              Алатус уже не ведал, зачем и для чего именно он преследует парня, будто подгоняемый чувством непреодолимой ненависти и злости ко всему, что сейчас происходило. В голове отзвуками проносился стук громко бьющегося сердца, гоняющего закипающую кровь. Сяо чувствовал себя так странно: он был далёк от рассудка и совершенно не отдавал себе отчёта о том, что именно он делает — будто вся эта ситуация происходила в рамках чего-то вполне объяснимого, однако же, это было совершенно не так.              — Стой!              Алатус почти смог догнать Венти на выходе из общежития, однако бард всё равно успел ускользнуть и сквозь двери выбежать прямиком на улицу, чуть не снеся по дороге пару человек, вовремя успевших отскочить в сторону…              Венти ловко спрыгивает с крыльца, хоть на мгновение, словно из-за какой-то травмы или секундной слабости, пошатывается на своих ногах. Учитывая то, какой образ жизни Венти ведёт, вполне очевидно, что подобная физическая нагрузка была непосильной задачей для него, и именно это во многом сыграло Сяо на руку.       Хоть Венти бежал сквозь почти свободный двор, ни разу больше не запнувшись и не оглянувшись на своего преследователя, это не помогло ему оторваться от Сяо…              — Я сказал, стой…! — подобравшись к парню достаточно близко, Алатус хватает юношу на выходе со двора, не позволяя тому выбежать на дорогу. Сяо обхватывает его талию руками, крепко прижимая к себе, на что Венти громко вскрикивает и начинает ожидаемо брыкаться:       — Нет! Отпусти меня! — отчаянно вопит парень, пытаясь освободиться из чужой крепкой хватки, начиная нещадно колотить ладонями по сильным рукам Сяо, который, однако, ни на мгновение не позволяет парню вырваться. — Пусти, я сказал! Ты ненормальный!       — Я?! — Сяо резко дёргает Венти на себя, заставляя того запищать от дискомфорта, который Алатус причинял ему в отместку за то, что тот начал брыкаться ногами, пытаясь ударить Сяо по коленям. — Прекрати, наконец! — требует Сяо, чуть выпуская Венти из своих рук, чтобы повернуть его к себе лицом и, крепко сжав плечи, начать с силой трясти юношу:       — Ты сошёл с ума?! Какого хрена ты прыгаешь по окнам?! — Сяо сдавливает худые плечи Венти в своих ладонях, готовый прямо сейчас просто выйти из себя и сорваться, высказав абсолютно всё накипевшее в нём за последние несколько дней.              — От-отпусти…! — стонет Венти, пытаясь высвободиться из рук Сяо, которыми тот, лишь сильнее сдавливая худые, дрожащие плечи парня, начинает ещё агрессивнее трясти его, будто желая привести в чувства:              — Да что, блять, с тобой происходит?! — срываясь, начинает кричать Сяо, окончательно выходя из себя и теряясь в глушащем его рассудок гневе, который подстёгивал его к очень грубым и приносящим боль действиям. Он не ведал ничего, кроме желания вытрясти из Венти всю ту дурь, которой парень забил собственную голову…              — Отпусти…! — почти всхлипывая, просит Венти и мотает головой, явно не желая ни отвечать на вопросы Сяо, ни продолжать с ним диалога. Даже в такой ситуации Венти никак на это не решался…       — Ни за что! Пока ты не объяснишь мне, что происходит… — продолжая повышать голос, Сяо пытается донести до Венти, что ему не избежать ни разговора, ни вопросов — не теперь, когда он готов был выпрыгнуть из окна… — Я ни черта не понимаю, Венти! Почему ты просишь меня «забыть» обо всём, не объясняя причины…?! Почему ты снова это делаешь?!              Почему это происходит снова и снова? Почему всякий раз Сяо слышит «забудь», «отпусти», «оставь» — словно требование, которому он обязан следовать?              Ещё пару месяцев назад, когда Итэр просил его о чём-то похожем, Сяо безмолвно согласился «всё забыть». Он согласился принять чувства другого человека, даже не подозревая, как тяжело ему будет в последствии и как горько он будет жалеть, что не настоял на ответах…              Именно такой же сценарий произошёл несколько месяцев назад, когда Венти разорвал с ним отношения. Тогда случилось ровно то же самое: Венти просто поставил Сяо требование, заявив, что уходит. Он не объяснил почему, сославшись на дурацкую отговорку «мы слишком разные», в которую Алатус даже поверил на некоторое время, но теперь…              Всё поменялось. На протяжении последних двух месяцев, с момента, как Сяо познакомился с Итэром, который научил его той самой простой истине, о которой он не ведал больше двадцати лет своей жизни.              Как важно говорить с людьми, которых любишь, ценишь и боишься потерять…              — Сяо… больно…              Алатус слышит тихий всхлип, который срывается с дрожащих губ Венти, что в откровенном испуге раскрывает свои влажные от подступающих слёз глаза. Сяо только сейчас заглядывает в них с чистотой рассудка, понимая, что с парнем действительно что-то не так.              Его лицо казалось совсем нечитаемым, а глаза были стеклянными и покрасневшими, будто из-за изнурительной бессонницы или недосыпа, но… что-то всё равно напоминало в его взгляде отсутствие сознания…              — Мне больно… Отпусти… — просит он, не выдерживая больше того напора, с которым на него набросился Сяо, продолжая крепко сдавливать его плечи в своих руках. Алатус даже не подумал о том, что может причинить юноше боль, и теперь ощущал подступ осознания того, что именно он делает…              — Больно… больно… — начиная плакать, шепчет юноша, дрожащими руками пытаясь высвободиться из чужой хватки, которую Алатус тут же ослабляет, сам с себя приходя в откровенное замешательство.              Что он только что делал…?              Почему так яростно пытался добраться до Венти, до ответов, которые так рьяно хотел получить, что выломал дверь и помчался за парнем на улицу, накричал на него, да ещё и причинил ему боль…              Что это было? Внезапное помутнение рассудка? Приступ ярости? Откуда в Сяо всё это? Откуда в нём взялось это резко ощущаемое и такое совершенно на него непохожее… нечто? Может, он и правда сходит с ума? Может, это не Венти сумасшедший, а он?              Зачем он пытался выяснить всё это? Зачем напугал Венти, который теперь плакал, боясь двинуться с места?              — Прости… — вдруг произносит Сяо, боясь коснуться испуганного юноши, который чуть отшатывается назад. — Пожалуйста, прости… — повторяет парень, заглядывая в мокрое от слёз лицо Венти, который продолжает громко всхлипывать, хватая воздух губами, словно задыхаясь от душащей его паники…              Сяо застыл на месте, опуская взгляд куда-то вниз, пытаясь добраться до мысли, до того самого момента, когда вдруг слетел с катушек и начал вести себя так агрессивно по отношению к парню, который этого, как бы странно он себя ни вёл, не заслуживает.              Это был самый настоящий приступ слепой агрессии, который Сяо никогда не испытывал на себе прежде.       Да, моментами он выходил из себя, но чтобы вот так — из-за какого-то пустяка? Из-за того, что Венти не захотел открывать ему дверь…?              — Сяо… — Венти снова зовёт его по имени, заставляя Алатуса обратить на себя внимание, — телефон…              Сяо вопросительно хмурит брови, не понимая, о чём именно пытается ему донести юноша, и только спустя мгновение он вдруг слышит отдалённую вибрацию, которой разрывается его мобильный в кармане пальто.              Алатус деревянными пальцами хватается за телефон, однако на звонок ответить он не успевает, потому что звонивший, а именно Чжун Ли, не дожидается ответа и, видимо, сбрасывает вызов.              Сяо находился в некотором состоянии прострации — он не понимал, что происходит, и едва ли мог выстроить хоть какую-то логическую цепочку в голове.              Зачем ему звонит дядя…?              Сяо прикрывает глаза, пытаясь перетерпеть несколько долго тянущихся мгновений этого такого странного, будто неосязаемого, состояния, сопровождающегося теперь ещё и головной болью… что отзывалась колким жжением в висках.       Это был хорошо известный характер болевых ощущений — точно такой же, какой Сяо переживал сегодня утром, стоя посреди ванной комнаты…              — Сяо…              Алатус снова слышит голос Венти и чувствует в руке вибрацию телефона, замечая на экране имя уже не дяди, а своей сестры…       Сяо поднимает трубку, не в состоянии произнести даже приветствия, впрочем, он и не успевает даже, потому что с того конца телефона он слышит громкие, почти слёзные всхлипы, будто Ху Тао плакала…              — «Сяо… Сяо…»              Она говорила что-то странное, пытаясь сквозь дрожь в собственном голосе донести до брата пару несложных, но совсем не поддающихся ей фраз, в которых Сяо смог расслышать имя… Итэра.              — Итэр? Что…? Что случилось? — наконец, слегка придя в себя, спрашивает парень, поднимая взгляд на рядом стоящего Венти, который с застывшими слезами на глазах замирает, всё так же испуганно смотря прямо на Сяо…              — «Итэр…» — рвано произносит Ху Тао, — «Сяо, он пропал…» — пытается пояснить она, срываясь на очередной всхлип.       — Боже, блять… — нервно выдыхает Сяо, не веря в абсурд всего происходящего, будто кто-то просто издевался над ним, посыпая в его жизнь проблему за проблемой. — Что случилось? В смысле пропал? С чего ты…       — «Я, то есть мы… мы с Альбедо приехали домой», — начинает пояснять она, глотая слова, — «а дядя… он сказал, что… а потом… на кухне…»       — «Ху Тао, позволь мне», — раздаётся вдруг знакомый голос со стороны, который, как Сяо понял, принадлежал…       — «Сяо, это Альбедо», — представляется Мел, пропуская всякие приветствия и формальности, начиная сразу же объясняться, не давая Сяо вставить и слова, — «Ху Тао сказала, что Итэр плохо себя чувствовал сегодня, и мы решили навестить его после занятий, но дома его не оказалось…»       — Что? Но где он?!       — «Сяо… » — Альбедо вдруг вздыхает, снова перебивая Алатуса, — «это не всё… Когда мы приехали, пол на кухне и в ванной… Там всё было в крови.»              Ч-что…?              По спине Сяо вдруг прокатывается холодная дрожь, заставляющая его просто оцепенеть от услышанного…       — Ты думаешь, что он…?       Сяо даже вслух не хотел произносить мысль о том, что Итэр мог с собой что-то сделать…              Нет. Только не это. Только не Итэр… Только не…              — «Нет, это вряд ли», — уверенно отвечает Альбедо, — «но, боюсь, я знаю причину и возможное место, куда он мог сбежать. Ты сможешь сейчас приехать? Мы пока не стали звонить в полицию и решили позвонить сначала тебе.»              Сяо ничего не отвечает. Головная боль и чувство абсолютной опустошённости внутри из-за слишком быстрых, сменяющих друг друга событий…              Сначала Венти, теперь Итэр…              — Сяо…              Даже одна промелькнувшая мысль о том, что он может потерять Итэра… После всего…              — Сяо…?              Алатус слышит голос Венти, наконец обращая на парня пустой, будто потерянный, взгляд и…              — Венти…       — Я всё слышал, — кивает юноша, — всё будет хорошо. Я поеду с тобой.