Немой ворон

— А-а-а-а! — не своим голосом кричал молодой парень с растрёпанными черными волосами корчась на больничной койке в страшной судороге. Белая майка, что была надета на худое тело, быстро впитывала в себя кровь, сочившуюся через рваные раны. И как бы ни старалась измотанная временем мадам Помфри их заживить все возможными заклинаниями, ничего не помогало, и парнишка продолжал метаться по больничной койке, страдая от нечеловеческой боли. Оливковый загар давно потерял свой насыщенный цвет, и кожа брюнета стала смертельно бледной. Тонкие, окровавленные пальцы правой руки с силой сжали и без того помятую простынь, комкая её в кулаке и окрашивая алым цветом. Он сжимал руку с такой силой, что через белую кожу можно было увидеть пульсирующие черные вены. Они были большими, вздутыми, и, казалось, что вот-вот прорвут тонкую кожу и алая, смешанная с черной, кровь окрасит все на своем пути. Горло адски жгло, голосовые связки не выдерживали и, вместо очередного пронзительного крика, из его бледно-розовых губ сорвалось звук, похожее жалостливое скуление подбитой собаки. Закусив губу, парень взвыл, почувствовав, как внутри все ломается, словно это место несколько раз с силой ударили раскаленной железной кувалдой. Все кости были раздроблены на мельчайшие кусочки и с каждой секундой они сами восстанавливались, делаясь более мелкими, хрупкими,. Левая рука не чувствовалась, и, приоткрыв свинцовые веки, парень своими глазами увидел, как сквозь тонкую кожу медленно, словно в замедленной съёмке, срастаются сломанные кости, и его ладонь становится более женственной, миниатюрной. Попытавшись сжать её в кулак, он закричал, несмотря на то, связки были повреждены, и это больше всего выходило на визжание дементора, в которого кинули Expecto Patronum. — Отойдите от мальчишки! — резанул чей-то громкий голос чувствительный слух брюнета, от чего он сильнее сжался в багрово-черный комок. Даже в таком положении каждая клеточка его тела болела, словно тысячи раскаленных иголок впились в кожу, делая его состояние еще хуже, чем два часа тому назад. Чья-то грубая рука дотронулась до его лба, что в данный момент был настолько горячим, словно лава в жерле вулкана. Это прикосновение доставило юноше острую боль, но в ответ он лишь резко выгнулся дугой, стараясь избавиться от того прикосновения. В туже секунду рука пропала и уши вновь пронзил голос, который в этот раз заговорил более тихо. Но это все равно не помогло. Голова раскалывалась на крупицы. — Никто, слышите, никто не смеет подходить к Поттеру, пока он находится в таком состоянии! — Но, профессор, что с Гарри происходит? — спросил у того профессора дрожащий женский голос, через который можно было услышать волнение и беспокойство за друга. Она боялась, что станется с Поттером когда все это закончится… закончится ли это вообще? — Это то, чего боится каждый уважаемый маг Британии, — покачал головой черноволосый профессор, сложив руки на груди. Беспомощно смотря на Гарри, он продолжил говорить свою догадку, которую всячески старался опровергнуть, — Это, мисс Грейнджер, называется Метаморфозом. — А что это такое? — покинув с остальными больничное крыло, в голос поинтересовался рыжий парень, который, как и его девушка сильно волновался за друга. — Метаморфоз, мистер Уизли, происходил с Волан-де-Мортом, когда тот разрывал свою душу на части, ради создания крейстражей. Вы ведь помните, как он выглядел, перед тем как Поттер избавил нас от величайшего темного мага, — и увидев как бывшие школьники кивнули, Северус продолжил.— Итак, то, что происходит с Поттером в данный момент, можно назвать тем же самым, только, что послужило причиной вздутия вен и того, что происходит с его телом, я ответа дать не могу. — То есть, вы хотите сказать, что крейстраж, который находился в Гарри, не… не уничтожен… — страшная догадка пронзила голову Гермионы и она в туже секунду остановилась на месте. Схватившись дрожащими руками за волосы, она сжала их и заплакала. Проникнув в ее голову, Северус посмотрел, о чем подумала русая, и понял, что она попала в самую точку. Крейстраж, что не был уничтожен перед битвой в Хогвартсе, сливался с душой и телом Гарри. Они становились одним целым, что, конечно, не приведет ни к чему хорошему. Это могло принести даже больше страданий, чем во время террора Реддла. Возможно, Поттер не выдержит в себе часть чужой души, и постепенно будет сходить с ума или же умрет. Подойдя к дрожащей гриффендорке, Снейп положив на ее плечо руку, несильно сжал. — Если Гарри справится, то его магия уничтожит осколок души… а если нет, то нам придется предотвратить появление нового темного волшебника… — прошептал бывший профессор зелий все еще держа девушку за плечо; они с Уизли аппарировали подальше от разрушенной школы, в которой, кроме Гарри, колдоведьмы и пары магических животных никого не было. На следующий день, вернувшись в разрушенный замок, Снейп сразу же отправился в Больничное крыло. Его насторожила эта мертвая тишина, что находилась в Хогвартсе, да и магия. Она не могла не испугать мага, ведь она была точно такой же, что и мертвого Реддла, только в тысячи раз мощнее, сильнее! Помфри не отправляла патронус, хоть она и обещала прислать его если вдруг с Поттером что-то случится. Шагая по темному коридору, мужчина готовился к самому худшему: либо Гарри умер, либо приход нового Темного мага. — Северус… — первое, что услышал Снейп, зайдя в больничное крыло. Подняв свой взгляд на, как он думал, говорящего, маг застыл на месте, словно посмотрел в глаза Василиску. На больничной койке, что была застелена чистыми пододеяльниками, сидел хрупкий мальчишка. Кожа как была бледной такой и осталась, телосложение стало костлявым, словно Гарри целый год жил на одном лишь хлебе и воде. Глаза, цвет которых напоминал свежую весеннюю зелень, что начинала расти в начале марта, были уставшими, вымученными. Они, не отрываясь, смотрели в окно, через которое в больничное крыло поступал солнечный свет. Смотря на мальчишку, Северус думал, что перед ним сидит призрак. Но Гарри не умер, и это говорило его шумное дыхание, и громкое сердцебиение, что было слышно с другого конца комнаты. Сделав несколько шагов в его сторону, мужчина присел на край койки и, протянув руку, дотронулся до тонкого запястья. Увидев, как Поттер вздрогнул, он отдернул руку. Зеленые глаза со страхом уставились на Северуса, словно он собирался уничтожить грифинндореца прямо здесь и сейчас. — Поппи, что с ним? — поднявшись с места, Снейп все продолжал смотреть на изменившегося за ночь Гарри. — Я… я… — покачала головой колдоведьма и встала возле мага. — Он очнулся сегодня рано утром и после этого не произнес ни слова… — Ты проверяла его состояние? — Да… — голос ведьмы был напряжённым, словно произошло что-то очень плохое, но что именно она не хотела говорить. — Ну? — чуть рыкнул маг, чем испугал обоих: Гарри и Поппи. — Они стали одним целым, Северус… — нехотя ответила женщина, посмотрев в окно, — Его магическое ядро стало невероятно мощным, как и сама магия, я даже в другом конце замка её ощущаю… — Что? — голос Снейпа дрогнул, — Что еще Поппи? — Его голосовые связки повреждены, и я не знаю, заговорит ли он вообще или останется немым на всю жизнь. Была вероятность, что это лишь временный феномен и благодаря магии они восстановятся. Но, Северус, его магия невероятно мощная и она должна была давно их восстановить, но этого не случилось! — Ты хочешь сказать, что Поттер… — Да, Северус, Гарри больше никогда не заговорит, — это заставило Поттера посмотреть на двух взрослых магов и грустно улыбнуться, как бы извиняясь за все: за то, что не смог избавиться от крейстража, за то, что вновь подвергает всех большой опасности, и за то, что не может им ничего сказать, рассказать. Вспомнив о листке бумаги и пере, брюнет тут же схватил их дрожащими руками и стал быстро что-то писать своим красивым подчерком, который он улучшил за года, что он учился здесь, в его любимом Хогвартсе. Положив перо на тумбочку, Гарри протянул листок бывшему ПСу. Когда тот взял пожелтевший пергамент в руку, Поттер закашлял и на его белой ладошке появились капельки алой жидкости. — О, Мерлин, снова! — быстро пролепетала Поппи и побежала к стеллажам с зельями. «Профессор, мне нужно покинуть Британию. Я знаю, что подвергаю всех опасности, поэтому помогите мне! Это все о чем я прошу вас! Пожалуйста!» — Поттер… — Агмм… — раскрыв рот, парень лишь захрипел, и вновь зашелся приступом кашля. Он не мог сказать ни слова, и это его сильно бесило, сильно. — Я помогу тебе чем смогу… — Северус понимал на что идет, но этим он одновременно защитит и мальчишку от всего, что его ждет как спасителя Британии, и самих магов от того, что случилось этой ночью, в этих стенах, в этой самой комнате. — Не знаю, что ты там ему наобещал Северус, но пареньку нужно еще пару дней, чтобы окончательно придти в себя от всего, что ему пришлось перетерпеть в эту неспокойную неделю. — подала голос Помфри, давая понять, что сегодня и в другие дни Поттер не смотря ни на что останется в больничном крыле. — Нет, Поппи, Поттер покинет страну завтра вечером, и точка! О стране и всём остальном я позабочусь… отдыхай, Гарри — ледяным голосом проговорил Северу и с хлопкои исчез, оставив Гарри и Поппи одних в этом месте. В весенних глазах мелькнул огонек надежды, ведь Северус всегда сдерживает свои слова и завтра он покинет свой волшебный мир, что принёс ему как и радость, так и боль. Устало выдохнув, Гарри залпом выпил бледно-розовое зелье и, приняв лежачее положение, прикрыл глаза. В эту же секунду брюнет уснул крепким без всяких сновидений сном.