Кавист

Этот дикий август 18 лет… Вообще, институт — это прыжок выше своей головы, особенно для людей, которые всегда грезили о больших городах, и теперь едут туда. Возможно, тем, кто родился в самых крупных мегаполисах России, как Москва и Питер, вовсе не ясно, что в этом такого. Люди из маленьких городов ходили в ближайший магазин через 3 дома, а здесь — они на первом этаже. Выехали мы вечером, около 5, чтобы солнце не палило нас весь день, потому что ехать пришлось чуть меньше суток. Помню, ночью я надела наушники, из которых играла глубокая и широкая музыка, отзывающаяся в теле мурашками. За большими стёклами так ярко светили звёзды; будто говорили, что по итогу всё будет хорошо, как бы не было трудно и одиноко. Эта темнота заставляла задуматься о многих вещах, которые я осознала в жизни. Например, что семья — единственное, что не заставит чувствовать себя последним в мире, когда все перестанут относиться с пониманием к твоему существу. Самым лучшим друзья тоже наскучивает нас вечно успокаивать и спасать, поэтому не разговаривать с ними какое-то время — нормально. Образование все-таки важно, кто бы что не говорил. Представьте, что может случиться с миром, если люди перестанут учиться. Выше двухэтажного дома мы ничего не сможем построить, ходить в туалет будем в дырки на улице, потому что унитаз в доме никто не починит, и вообще не создаст. Речь сойдет до первобытных слогов. На утро со мной случилась уже совсем другая жизнь. Мы проехали мимо самого крутого института, который только знают люди этой страны, но лишь проехали мимо, потому что я поступила в пищевой университет. С баллами все было хорошо, поэтому общагу я получила довольно неплохую, по сравнению с общагами других корпусов. Где-то за неделю мы сделали небольшой косметический ремонт, познакомились с соседками и немного изучили теперь уже родной наш Сокол. Конечно, из своей уютной комнатки переезжать сюда, к тараканам, было не очень классно. Первый месяц я лила слёзы, постоянно звонила родителям и Лене, потому что было невыносимо грустно и одиноко. Но немного погодя, научилась ухаживать за собой: самостоятельно готовить, стирать, без страха мыть окна и толчок. Самым сложным, как оказалось, было найти общий язык с соседками, потому что они были максимально разношёрстными. Одна была ленивой тихоней, вторая — взрывной хохотушкой, которая вечно болтала с первой пока я пыталась уснуть. Учиться я начала на направлении виноделия. В нашем Краснодарском крае, конечно, не так развито виноделие, но какие-то зачатки всё же имеются. Плюс, на тот момент я думала, что делать вино супер классно: всегда буду пьяная и весёлая. Пока я не узнала, что выйду технологом и буду просто смотреть, как оно без меня будет делаться, даже без дегустации. Данный факт меня немного огорчил, потому что наш мозг всегда достраивает хорошие кирпичики, чтобы было жалко их разрушать, и был стимул заниматься именно тем, чем хочется. Да, институт — не школа. Тут приходится вертеться в другом темпе и не умереть с голоду, когда с утра до вечера пишешь и пишешь. Очень уставала, переходила на энергетики, после чего быстро заработала гастрит. Но ничего не могло перебить наши тусовки в общагах, когда в комнате собиралось человек 20, и когда приходила коменда, то все быстро прятались в ванной и под кроватями. Ещё это новогодняя атмосфера в Москве. Такого нет нигде больше в мире… Внутренние институтские мероприятия тоже были шикарными: постоянные конкурсы, где каждый мог проявить себя. Здесь всё имеет скорость и цену. Опоздал — упустил в 2 раза больше. Поэтому сон не был в списке нужных вещей. Первый раз, когда я действительно поспала, был после сессии, пока меня вёз поезд домой. Но это действительно круто: новые люди, новый город, возможность преподнести себя без твоего бэкграунда. Но как только я приехала после каникул в феврале, кое-что увидела. Хоть и была зима, переходившая в весну, вся такая мокрая и неприятная, но я решила прогуляться вдоль Тверской. На следующий день надо было уже идти на учёбу, восстанавливать обычную жизнь после сессии. Жду зелёный сигнал светофора, чтобы перейти. Это был большой перекресток, где сначала ехала одна полоса, после — другая. Перед самой линией остановился большой черный джип, из которого доносился просто лютый треп. Терпеть таких людей не могу, которые пренебрегают комфортом других. Но стоило мне всмотреться в лицо этого нахала, как я узнаю в нём эти большие карие глаза. Зелёный сигнал давно зажёгся, а я всё стояла. Он тоже был смущен тем, что какая-то девочка пялится на него, да ещё и стоит, когда все идут. Он тяжело выдохнул, покачал головой в бит и поехал дальше по своим делам. А я вот встала и не двигалась. Вокруг моего тела вдруг начался сыпаться песок, которым он закапывал меня тем последним летом. Хотел сделать русалку. Конечно, это отзывается во мне такими волнами, что мама не горюй, но что с этим можно сделать? Придя в общагу, я начала листать его инстаграм. Так он вырос, изменился. Парень устроился в этой жизни, нашёл любимое дело. Оставалось только этим восхищаться. Но было до ужаса больно, что он меня не вспомнил. Без всяких там обязательств детства, просто помахать ручкой. Я была бы очень счастлива. Но, кажется, маленькая ниточка безвозвратно прервалась на том перекрёстке, и теперь мы друг другу не больше, чем бывшие одношкольники и друзья с малой родины.