Фальстарт

Собственно, так и повелось. Кейт с какой-то абсолютно непонятной искренностью вытаскивала его на улицу минимум раз в день, где они по очереди выгуливали, казалось, обезумевшего от упавшего ему на голову счастья лаки, а еще пили кофе в картонных стаканчиках и кормили пернатых в Проспект-Парке. И, пусть Клинт продолжал молчать - не стоящие высказывания слова першили горло, и он понимал, что не хочет, до детского пресловутого негативизма не хочет - но с Кейти взаправду было немного проще. Словно в воду добавили каплю фиолетового красителя. Пока она занимала все его внимание, он не задумывался о чем-то другом. Даже стрельба вновь начала приносить удовольствие - тогда, когда он перестал думать о ней, как о способе отточить умение убивать своих. В какой-то момент она даже подбила его на соревнование: сначала они стреляли в прыжке и из-за угла, и, несмотря на все же подложенные маты, отбили себе все бока и плечи, а потом дырявили стены, половиня подкинутые в воздух яблоки. Клинт, подтверждая свое право на звание первого Хоукая, победил, но разрыв по счету был далеко не столь велик, чтобы говорить про абсолютное преимущество. Может быть, когда-нибудь... Но даже переслащенный кофе все еще казался горьким, все телефоны оставались на режиме "не беспокоить", а, стоило ему прикрыть глаза лишь на мгновение, как перед ним неумолимо-реалистично вставало прошлое. Оно преследовало его, терзая, отрывая куски от плоти и пренебрежительно сплевывало. Оно не желало его сожрать. Оно жаждало, чтобы он помнил. Как он стреляет Хилл в голову, и промахивается лишь из-за вильнувшего авто. Как он снимает точечными и смертельными выстрелами тех бедняг в Штутгарте. Как он подрывает Хэликэрриер и выводит из строя системы пилотирования. Заставляет людей молчать, оставляя в их головах стрелы. Целится Фьюри в лицо... Прижимает отвратительно-ледяное лезвие к шее Наташи, и медленно, преодолевая сопротивление, ведет... Осознание неприкрытой реальности всего этого горчит на языке. Разве может идти речь о восстановлении на работе, когда даже он себе не верит? Это остается на кончиках пальцев, когда он отпускает тетиву звенящего лука, когда из раза в раз выбивает десятку и силится не представлять на месте мишеней людей. Во снах все пережитое становится еще ярче, взрываясь красками и перегружая рецепторы. Во снах Клинту кажется, что он все еще в этом кошмаре, и, преисполненный пониманием бытия, убивает своих. Одна стрела - один труп. Так просто, так незатейливо, но Клинт знает каждого из этих безликих оперативников, и, черт, ему невыносимо страшно. Клинт старается не спать, полночи проводит, расстреливая мишени и поглощая литрами кофе прямиком из кофейника, и временно переселившаяся к нему Кейт не может не заметить. Замечает она, понятное дело, в процессе: на дворе два часа ночи, и она приземляется напротив, через барную стойку, отнимает кофейник и жадно пьет, как будто близка к смерти от обезвоживания. Клинт сопротивляется совсем слабо и задумчиво-меланхолично смотрит за процессом. На этот момент вновь не спит третьи сутки, и его выдает разве что небольшая заторможенность. - Сон для хороших людей? - спрашивает она вроде бы даже с усмешкой - новый слуховой аппарат появился в его тумбочке уже на следующий день, и он даже не уверен, что это была Кейт. Клинт медленно кивает. Ему почему-то не смешно. - Снотворное не помогает? - она задает новый вопрос, вновь привлекая внимания. Казалось, что прошло не больше пары мгновений, но Клинт вновь в расфокусе. Несмотря на это, он слышит вопрос и на этот раз качает головой, - бестолочь, - комментирует, и, кажется, закатывает глаза. "Ну, эм", - подумал он, - "явно не так, как должны". Сны от кругляшков таблеток никуда не пропадали, казалось, становились только глубже и правдивей, но он оказывался заперт в них, без возможности проснуться и прекратить все это. Определенно, это не было требуемым результатом, так что он покачал головой. - Херово, - уныло констатирует Кейт. Хоть в чем-то они безоговорочно согласны друг с другом. Они выпивают еще полтора литра кофе, дважды сонно залипнув на процесс приготовления, попутно доедают оставшуюся с вечера тайскую еду - вкусно, черт побери, но остро до жути - и смотрят соревнование по биатлону, умудрившись почти поссориться на предмет фаворитов - этому не мешает даже упорное нежелание Клинта говорить, он пользует язык жестов совершенно филигранно. На момент, когда они оказываются в одной постели - никакого интима, Кейт даже не касается его, держась своей половины кровати - уже почти утро, но их это не волнует. Хоукай засыпают, засыпают после неоправданно длинной ночи, и лежащее рядом тело отчего-то давало Клинту непонятное спокойствие, как будто все действительно закончилось, как будто он может просто закрыть эту главу своей жизни и просто жить дальше. Смешная шутка. Клинт засыпает, и, черт, впервые за все это время не видит снов.