лилии.

      Тату-салон и магазин цветов располагались довольно близко друг к другу. Из-за этого Сакуса и Атсуму познакомились. Черноволосый гермофоб шел по улице из маленького магазина, в его руках болтался пакет с двумя банками светлого пива и одной банки персиковой газировки, которую захотел Комори, ведь он не переносит алкоголь. День начинался просто отлично. Сакуса лавировал между людьми, стараясь ни на кого не дышать и никого не касаться. Руки в перчатках немного вспотели, а в маске становилось трудно дышать, но татуировщик уже почти на работе. Там можно будет все поменять.       Уже интуитивно он открывает дверь, но в нос бросается не запах сигарет, чернил и пожелтевшей бумаги, а запах абсолютной свежести и влаги. Настолько свежо было в помещении, что даже бесит. И все выглядит по-другому: вместо темного лофта Сакусу встречает обилие зеленого цвета, цветы и растения, пестреющие всеми возможными красками, и тихая попсовая музыка. Киёми сморщился от некомфортных ощущений и, прислушавшись к музыке, подавил рвотный блевок. Он развернулся, чтобы навсегда покинуть это место, но его остановили.       — Приветствую вас в цветочном магазине «Инаризаки»! — произнес чересчур громкий и достаточно противный голос. Обладатель этого голоса широко улыбался. — Меня зовут Мия Атсуму, и я буду вашим консультантом сегодня! Могу ли я вам чем-нибудь помочь?       Татуировщик вздрогнул от раздражения, закипающего в нем. Все здесь было таким слащавым, противным, а этот консультант был слишком приторным. Киёми никогда не был настолько приветлив с клиентами, но старался соблюдать основные правила приличия. При его нелюдимости получалось плохо, но его коллеги поддерживали его. Поэтому была мотивация работать над собой и совершенствоваться. Сакуса ухмыльнулся, смотря через плечо на консультанта, покачал головой и быстро вышел из магазина. Мия Атсуму остался в недоразумении.       — Ты снова упустил клиента, Тсуму? — послышался сонный голос, чем-то напоминающий Атсуму по интонации, из дальнего помещения.       — Пошел нахуй.       Сакуса залетел в дверь, соседствующую с магазином цветов, и отдышался. Он снял маску и перчатки, выбросил их в мусорку. Играла успокаивающая музыка, в основном инди, темное помещение освещалось холодными лампами, и на каждом столе стояло еще по более теплому светильнику. Киёми скользил между столами, за которыми пока никого не было, кроме Комори, ставил на них жестяные банки, а пакет выкинул в мусорку под своим столом. Он заглянул в соседнюю комнату, где, собственно, и проводилось нанесение тату, но там никого не было. Татуировщик сел на стул, моментально открыл пиво и сделал глоток, просматривая наброски. Его рабочий стол был очень хорошо организован, все находилось в идеальной чистоте. И никто другой не мог касаться этого порядка.       — Ты немного задержался, Сакуса! — воскликнул Комори, пододвигая свой стул к столу кузена и ставя банку газировки перед ним. — Открой, пожалуйста.       Киёми открыл, и в носу заплясали пузырьки и запах персика. Он не любил персики, поэтому тут же отодвинул газировку от себя. Комори засмеялся. Он был тем, кто затащил в тату-салон Сакусу, когда тот был абсолютно без денег. «Ты же умеешь рисовать, вот и порисуешь на других людях!» — такой был основной аргумент у Мотои. Этот салон принадлежал родителям их общего друга Иизуны, которого сейчас не было на месте. Он писал о том, что придет позже сегодня. Они втроем рисовали эскизы, делали тату друг другу и другим людям, а родители их руководителя занимались маркетингом и другими важными бумагами, в которых парни не разбирались. Сакуса получал удовольствие от этого. Хотя приходилось касаться людей. Что ж, здесь просто нужна хорошая защита.       Итак, после дня работы, банки пива и выкуренных сигарет Сакуса уходил вглубь помещения, поднимался по лестнице и уже был в съемных апартаментах. За них он платил мало, но даже за эти маленькие деньги он получил собственный балкон. Изначально он хотел апартаменты с двумя комнатами, но их уже кто-то занял. Когда он приблизился к двери, то стал шуршать карманами и искать ключи. Кажется, они запутались в запасной паре перчаток и маске, поэтому их было тяжело достать. Киёми услышал приближающиеся шаги и буквально отлетел к стене от страха. На площадке с ним оказался Мия Атсуму из «Инаризаки».       — Блять… — держась за сердце, прошептал Сакуса и снова принялся искать ключи. — Мы даже тут соседи.       — Работаешь неподалеку? — воодушевленно спросил Атсуму, и его брови высоко подскочили. — В том тату-салоне, наверное.       Сакуса кивнул. Консультант салона хитро улыбнулся. Странно, но он не торопился попасть домой. Он буквально пялился на татуировщика, изучал его своими глазами с приспущенными веками и в основном смотрел на руки. Этот взгляд хорошо чувствовался, он был обжигающим, что очень не нравилось Киёми. Он уже глубоко в душе возненавидел все цветы мира и Мию Атсуму тоже. Он наконец достал ключи, быстро попрощался и исчез дома. Атсуму пожал плечами и зашел к себе. Дверь в его апартаменты была открыта.       — Осаму, ты дома?! — крикнул Тсуму, как только он закрыл дверь.       — Не ори, я дома, — произнес Осаму Мия, высовывая мокрую голову из ванной.       Брат-близнец Атсуму, еще один консультант в цветочном магазине и просто еблан года по мнению своего брата. Они всю жизнь были вместе, поэтому не съезжали друг от друга, как бы не хотели друг друга убить. Иногда их мозги работали в идеальной синхронизации, и они могли резко начать готовить, убираться или просто работать усерднее. Да, они соперничали, подкалывали друг друга, кидались словами и предметами. Но все равно оставались братьями. Хотя Осаму попал в цветочный магазин раньше. Пепельноволосый попал в «Инаризаки», потому что так сказал его давний друг Суна Ринтаро: «Нам нужны лишние руки, а у тебя они как раз есть, поэтому ты теперь тут работаешь». Да и потому что это показалось веселым занятием. Тогда Атсуму заинтересовался языком цветов, поэтому и решил пойти в цветочный магазин работать, но он даже не знал, что его брат занимается чем-то в принципе. Тсуму даже предложил переехать поближе, и Осаму почему-то слишком сильно обрадовался. Оказалось, что они работают вместе. И им показалось, что это еще один прекрасный шанс друг друга угробить. Да, они сражались на швабрах.       — Новая кофта? — спросил Атсуму, разуваясь и снимая верхнюю одежду, оставаясь в футболке. — Отлично, отдашь, когда разонравится.       — Ты все равно ее отнимешь завтра же, — пробурчал Осаму, выходя из ванной с полотенцем на плечах.       Атсуму прошел на кухню, включил чайник и достал две чашки. Его брат прошел за ним, залез с ногами на стул, прижимая колени к себе.       — С кем ты разговаривал, Тсуму? — спросил Осаму, подвигая к себе тарелку с печеньем, укрытую полотенцем.       — Да просто парень из тату-салона, — пожал плечами Мия-2, улыбаясь. — Он о-очень загадочный. Как раз твой типаж.       — Завались. Это вообще-то твой типаж.       Как бы не хотелось это признавать, но Осаму был прав. Конечно, Тсуму не будет просто так начинать дарить цветы и делать комплименты нелюдимому татуировщику. Тут нужна стратегия. Об этом он подумает потом. Чайник закипел.       Атсуму положил пару ложек заварки в обе чашки и залил их кипятком. Он поставил заваривающийся чай на стол и сел напротив Осаму, который молча ел печенье. Чай они пили молча, кидаясь друг в друга крошками и мешая друг другу брать что-либо из тарелки. В один момент Саму встал, достал из холодильника шоколадный пудинг, поставил его на стол и исчез в другой комнате. Когда он вернулся, Атсуму успел избавиться и от пудинга, и от баночки, а брат так ничего и не заметил. Просто достал еще одну упаковку.       Слава всем святым, спали они в разных комнатах. Осаму каким-то образом ухватил спальню, а Атсуму наслаждался диваном в гостиной. Если бы они были рядом, то в «Инаризаки» было бы на одного работника меньше. Перед сном они спорили над тем, кто первый пойдет умываться, а кто будет мыть посуду. Обычно умываться шел Осаму, кстати. А после постоянно мелькал свет. И все затихало.       Сакуса всегда ложился поздно. Он успевал сделать пару набросков, проверить электронную почту и социальные сети их салона. Именно в них проходили все договоренности с клиентами. Их всегда было достаточно, поэтому и заработок был стабильный. После этого Киёми шел в душ, потом выходил на балкон, чтобы покурить, и смотрел, как моргает свет у соседей. Получается, что Мия живет там не один, подумал татуировщик. Он уходил с балкона, читал книги, а после ложился спать под тиканье часов на стене.       Его апартаменты были меньше апартаментов братьев. Кухню с гостиной разделяла маленькая перегородка. Поэтому одно помещение играло роль кухни, столовой, спальни, гостиной и кабинета. Собственно, еще одной комнатой была ванная. Лишней мебели, растений, одежды и украшений здесь не было. Все шмотки хранились в четырех ящиках темного комода. Может быть, ванная выглядит немного захламленной из-за коробок с лекарствами, перчатками, масками и антисептиками. Таким образом Сакуса был готов ко всему.       Но не к бессоннице. Он не мог уснуть уже почти два часа. Часы все тикали и тикали, было так тихо, что биение сердца звучало в унисон с механизмом на стене. Обычно его мучали кошмары, и когда-то это происходило часто, когда-то редко. Невозможно предугадать, что случится в следующую ночь. Киёми встал с дивана и быстро прошел на балкон, захватив с собой телефон и сигареты. Трясущимися руками он зажег сигарету и набрал номер Комори.       — Кто блин звонит в два ночи… — проговорил сонный кузен, как только ответил на звонок.       — Сакуса.       — Снова кошмары? — Комори тут же оживился. Кажется, он встал с кровати. — Мне стоит приехать?       — Да, кошмары, — односложно отвечал Сакуса. — Нет, не стоит.       — Это связано с родителями?       Молчание. Татуировщик нервно вздохнул.       — Ой, иди нахуй, Киёми, я уже собираюсь, — послышалось шуршание и маты.       — Мотоя, не надо. Просто поговори со мной.