Ресторан "Карасуно"

Слава богу, в номере мотеля были жалюзи. За ними Цукки чувствовал себя чуть более защищенным. Он сам не был уверен, как оказался на окраине префектуры, но, в любом случае, казалось, что он сбежал достаточно далеко. Сейчас он сидел рядом с завешенным окном и периодически давал себе пощечины, чтобы не начать задремывать. Встал он очень рано, затем весь день пробыл на ногах, разнося заказы, а потом потратил черт знает сколько времени на побег. Ноги гудели, а голова постоянно пыталась наклониться куда-то в бок. Да, он вымотан, но он не уснет. Не сейчас. Сейчас надо придумать, что делать дальше. Ему понадобилась пара часов, чтобы полностью осознать слова Ямагучи, но мысли все еще жужжали в голове шумным роем, мешая понять что-то кроме того, что Ямагучи работает с людьми, для которых не проблема убить человека. Думай. Думай. Хорошо, предположим, все, кого он видел, в курсе. Двое старших точно в курсе, потому что они, в общем-то, и пытались сжечь тело. Танака похож на того, кто знает, ведь его руки были в глубоких шрамах, да и на лице парочка была – точно работает вместе с этими психами. Получается, Энношита тоже все знает. Если знает Ямагучи, то знает и Король. Сука, Цукки ведь чувствовал, что с ним что-то не так. Что насчет новичка? Он только пришел, но вел себя так уверенно... Наверное, в курсе. И чем они занимаются? Грабят банки? Просто режут людей от скуки? Или, все же, это был единичный случай? Неважно, неважно, потому что все еще непонятно, как у них оказался Ямагучи. Зачем он им? Тут же захотелось дать себе еще одну пощечину. Очевидно, Ямагучи нужен им, как программист. Ничего он не перестал заниматься кодом, все так же печатает, но теперь не для себя, не для Шимады, а для этих больных. Стоп, Шимада? Он с самого начала казался Цукки подозрительным: никогда не показывал лицо, общаясь со своим учеником только через компьютер, учил его чему-то, о чем Ямагучи потом почти не рассказывал. Наверняка сенсей Ямагучи как-то связан с этим чертовым рестораном. Может, так Ямагучи их и нашел? Ну и что, что нашел? Зачем ему туда идти? Неужели все и правда из-за денег?.. Нет, конечно, нет. Тут что-то еще. Потерев порозовевшие от усталости веки, Цукки выдохнул. В мотеле, за много километров, с выключенным светом и запертой дверью, он все еще чувствовал себя в опасности. Погодите-ка. Вот оно! Ямагучи очень боится всяких грабителей и прочих ублюдков, так что логично, что старшие предложили ему свою защиту. Вот почему Цукки так долго видел, как возлюбленного провожают до дома работники ресторана. Ямагучи всегда был довольно трусливым, оно и логично, но, видимо, поэтому он решил, что отбиться от всяких неадекватов сможет только с помощью других неадекватов. Трусливым-то он был всегда, а вот глупым показал себя, кажется, впервые. Скорее всего, так и было. Ямагучи все больше закрывался в себе, все больше боялся окружающего его мира, а затем Шимада, воспользовавшись его состоянием, рассказал ему про ресторан. Там уже подсоединились старшие и, возможно, Король. Они промыли ему мозги, сделали вид, что будут его оберегать, а он поверил им, как ребенок. Цукишима был не самым добрым человеком, но даже он понимал, что пользоваться страхами кого-то, кто намного слабее тебя – подло. Ямагучи сглупил. Подумал, что рядом с преступниками ему будет безопаснее, чем одному. В смысле, чем с Цукишимой. Но он же понятия не имеет, на что они способны! Рано или поздно, когда программист перестанет быть им нужным – они просто убьют его за то, что он знает слишком много! Наверное, поэтому Ямагучи и пытался затащить туда Цукки – ему пригрозили, чтобы он это сделал. Сволочи. Последние сволочи. Особенно самые старшие. Сугавара строит из себя милого наставника, а на деле наверняка умеет давить на людей вроде Ямагучи, когда это нужно. Савамура туда же – наверное, ему было очень легко пригрозить ему чем-то. Ямагучи бы ушел. Он хочет уйти, но теперь ему страшно. Они заставляют его работать, пахать днями и ночами, смотреть на трупы, чтобы его в край запугать. Какой простой, но при этом действенный план. Как дать ему понять, что ему будет безопаснее сбежать, чем оставаться работать в ресторане?! И эти странные термины из волейбола наверняка относились к их преступной жизни. Они говорили об этом прямо у Цукки под носом, а Ямагучи стоял напуганный, глядя ему в глаза. Наверное, мысленно просил о помощи. Черт, он должен был все понять тогда или хотя бы в квартире, откуда он сбежал некоторое время назад, воспользовавшись чаевыми, которые он собрал за день. Ямагучи сам не понимает, что говорит, сам не понимает, что тянет Цукки за собой в пропасть. Цукишима не злился. Немного злился, конечно, но, представляя светло-улыбающееся покрытое веснушками лицо Ямагучи, чувствовал, как злость словно куда-то испаряется, оставляя в сердце лишь любовь, жалость и желание помочь. Зато он злился на старших. Он сделает все, чтобы больше никогда с ними не пересечься, но он уже успел запомнить их голос, их черты лица, так что теперь, думая о них, он представлял мужчин почти также четко, как Ямагучи. И чувствовал, как внутри закипает кровь. Это нечестно. Они не имели право пользоваться Ямагучи, они не имели права промывать ему мозги, они должны поплатиться. Должны прочувствовать тот страх, ту боль, которую прочувствовал Ямагучи, которую прочувствовал Цукки. Смотреть на них было тошно. Сугавара, заправив рукава, приобнял Савамуру за талию, и они закрутились в каком-то странном танце, напоминающем вальс. Суга только смеялся, запрокинув голову, а вот Дайчи не сводил взгляд с Цукки, отчего становилось настолько не по себе, что хотелось просто закрыть глаза, чтобы не видеть эту черную радужку, этот… Как они это делают? Только сейчас Цукишима заметил, что мужчины танцуют так необычно, потому что у них было не очень-то много места. Пол был завален одинаковыми черными пакетами, внутри которых кто-то копошился и извивался, норовя сбить их с ног, но старшие просто быстро переступали через тела, стараясь не отвлекаться. Они выглядели счастливыми. Вот бы сбить с них эту спесь. Сможет ли Сугавара так улыбаться, если лишить его зубов? Сможет ли Савамура так угрожающе смотреть, если выколоть ему глаза? Цукки вообще довольно часто думал так о разных раздражающих его людях, но сейчас это было не раздражение – это была чистая ненависть. Он заставит их пожалеть. Точно заставит. Непонятно каким образом, но в руках шеф-повара оказался серебряный клош. Он осторожно передал его Сугаваре, и тот обернулся на Цукки, улыбнулся и поманил его пальцем. Цукки не хотел идти, однако какая-то невидимая сила подтащила его к ним. Суга что-то сказал, кивая на Дайчи, но Цукки ничего не услышал за шумом в ушах. Он сжал кулаки, оскалился, готовясь нападать. Ему плевать, что он никогда в жизни не дрался, плевать, что его руки намного тоньше и слабее их. Они обманули Ямагучи. Воспользовались им, пригрозили ему, заставили поверить. Цукки этого не простит. Заметив, как Цукки напрягся, Сугавара снова засмеялся и покачал головой, говоря что-то. Когда его рука коснулась крышки клоша, Цукки понял, что что-то не так, но не успел среагировать – мужчина поднял ее и отбросил в сторону. На серебряном блюде лежала голова Ямагучи. Веснушки в сочетании с мелкими брызгами крови объединялись в больше созвездий, чем обычно. Его лицо было искажено, особенно в районе рта и глаз, но он все еще улыбался несмотря на то, что из сруба на его шее била кровь. Струи были нереалистично мощными, и Цукки, сам не понимая зачем, вытянул руки вперед, пытаясь перехватить то, что осталось от возлюбленного, но ничего не вышло – его запястья сжал скотч и черный полиэтилен. Он не заметил, как пластик облепил все его тело, мешая дышать, мешая двигаться. Рухнув на пол, он с трудом сфокусировался и наконец-то смог расслышать хоть что-то кроме шума. Это была печь. Кажется, она уже была растоплена исключительно для него. Распахнув глаза, Цукки чуть не рухнул со стула. Тело вновь трясло от страха, а перед глазами все стояла картинка отрубленной, но все еще ничего не понимающей головы. – Т-твою мать… – выдохнул он, вставая, чтобы не задремать второй раз. Гнев никуда не ушел, но ужас вернулся. Цукки сбежал, но Ямагучи все еще там, с ними. Он все пытался придумать хоть что-то, хоть какой-то план, однако они все ломались уже на первом шаге. Ему нужна помощь. Кто-то, кто будет на его стороне. «Я знаю, что тебе уже, скорее всего, плевать. Но если нет – позвони». Цукишима вздрогнул, практически услышав этот голос в своих ушах. Он начал быстро хлопать себя по всем карманам и, найдя желто-зеленую визитку, поднес ее вплотную к лицу, чтобы прочитать номер в темноте. «Неважно, что ты сделал, просто позвони. Неважно, чем они тебя запугали – просто позвони. Я вытащу тебя, если ты мне поможешь, ладно?» Выйдя в коридор, он тут же нашел взглядом местный телефон. Цукки подлетел к нему и, сверяясь с визиткой, ввел номер. От паники он даже забыл, что звонит глубокой ночью, но вспоминать об этом не пришлось – прошел лишь один гудок, и трубку взяли. – Алло?.. – Цукки сам испугался своего осипшего голоса. В ответ только тишина. Лишь бы это был не фальшивый номер. Лишь бы странный мужчина ответил. – Я… Ц-Цукишима Кей, официант из ресторана К-Карасуно… – пробормотал он в трубку, оглядываясь и проверяя, что никто из других постояльцев не покинул свой номер. – М-мне нужна ваша помощь. Пожалуйста. – Я слушаю, – наконец отозвался Сакуса. Судя по голосу, Цукки его не разбудил. Ответил! Осталось только надеяться, что мужчина понимает, что происходит. – Вы говорили, что меня могут запугать, что… Вы говорили, что вытащите меня. Вы ж-же про… Про преступную часть говорили, да?.. – нервно выдохнул он. – Ох, так ты был не в курсе. Да, я говорил именно про это. Цукки поморщился. Если бы он не воспринял Сакусу, как шизофреника, все могло бы сложиться иначе. – Я с-сбежал. – Сбежал? Цукки зачем-то кивнул. – Д-да. Я сейчас довольно далеко, но мой… Мой партнер все еще там, и я с-совсем не знаю, что мне делать. Черт, – почему-то, когда Цукки сказал это вслух, голос начал дрожать. – Я понял, – все также безэмоционально ответил Сакуса. – Я приеду, только назови мне адрес. Я понимаю, что у тебя все еще шок, но… – Нет-нет, я уж-же все осознал, – услышав какие-то звуки, Цукки вздрогнул и повернулся к двери своего номера. – Я просто х-хочу, чтобы вы помогли мне их… Н-не знаю, что-то с ними сделать. Они должны получить то, что заслужили. – Гнев? – спросил мужчина. – Что?.. – не понял Цукки. – Ну… Да?.. – Тогда у нас очень мало времени. Говори адрес. Цукки только открыл рот, чтобы начать говорить, как гул из номера стал еще громче, словно что-то приближалось к нему. – Говори адрес. – Я… П-простите, я еще позвоню, – не сводя глаз с двери, пробормотал он. – Эй, стой! Адре- Цукки вернул трубку на место и пулей влетел обратно в комнату, заперев за собой дверь. Понять, откуда идут звуки было несложно – форточка была приоткрыта, так что он, очевидно, услышал что-то с улицы. Подойдя ближе к окну, он слегка раздвинул жалюзи, присматриваясь. Вот черт. Прямо во дворе остановилась черная машина с затемненными стеклами, которая, видимо, и издавала такой гул. Цукки мог бы убедить себя, что в самой машине нет ничего необычного – просто кто-то заселяется в номер глубокой ночью, но не успел даже начать думать в эту сторону. Двери распахнулись, и на влажный от дождя асфальт вышли старшие. Сугавара подышал на замерзшие руки и засунул их в карманы, а Савамура медленно скользил взглядом по этажам мотеля. Бежать. Бежать! БЕЖАТЬ! Они точно смогут выломать дверь в номер, так что оставаться тут – безумно опасно. Придумать, где бы спрятаться, Цукишима тоже не смог, но прыгать с такого расстояния… Если он правильно помнил, где-то рядом с окном должна быть пожарная лестница. Надо только дождаться, пока психи уйдут куда-нибудь. Перестав думать и сфокусировав взгляд, он почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Пока Сугавара оглядывался, Дайчи, подняв голову, смотрел ровно на Цукки. Не сдержав напуганный вскрик, он отскочил от окна, отпуская жалюзи. Увидел. Точно увидел. Господи, как?! Как он смог увидеть его в щелочке между жалюзи в полной темноте?! Он сглотнул и, пригнувшись, пополз обратно к окну. Чуть-чуть приподнявшись, он попытался проверить, что сейчас делают старшие, но, прищурившись, не увидел ничего, кроме черной машины. Значит, они уже идут за ним. Твою мать. Цукки вскочил и обернулся на дверь. Ну, они не должны были успеть добежать до этого этажа, да и замок их хоть немного, но задержит. Отодвинув жалюзи, Цукки распахнул окна и посмотрел по сторонам. Он быстро смог найти взглядом пожарную лестницу, но она находилась намного дальше, чем он планировал. Чертыхнувшись, он залез на подоконник и высунулся из окна, пытаясь оценить расстояние. Если он чуть подпрыгнет, то сможет схватиться за ступеньки, но, если не успеет – разобьется или сильно пострадает. Нет, он никогда не отличался ни гибкостью, ни силой. Это какой-то невозможный трюк. Но это его шанс… Услышав в коридоре шаги, Цукки закусил губу и заставил себя встать на хрупкий карниз. Осенний ветер не только делал промокшую одежду еще холоднее – он словно пытался сбросить Цукки прямо сейчас, не дожидаясь его прыжка. Шаги были все ближе. Ладно, значит, они здесь. Дверь их задержит, и Цукки сможет спуститься. Он сможет созвониться с Сакусой. Он сможет спасти Ямагучи. Прижавшись спиной к раме, Цукки сделал неуверенный шаг в сторону. Мокрый от дождя карниз заскрипел, но он, сжав зубы, продолжил осторожно двигаться к лестнице. Дойдя до края, он вытянул длинную руку и смог коснуться холодного металла кончиками подушечек пальцев. Этого было недостаточно. Вцепившись в стену, Цукки встал на носочки и предпринял еще одну попытку схватиться за лестницу, при этом не смотря вниз и не думая о том, как легко он может поскользнуться и упасть. Наконец рука смогла обхватить одну ступеньку, и Цукки облегченно выдохнул. Слава богу, не пришлось прыгать. Перенеся вторую руку и ноги на лестницу, он быстро спустился и, встав на асфальт, вытер мокрые ладони о брюки. Наконец-то он мог выдохнуть хоть на секунду. – Ого, он выбрал пожарную лестницу! – радостно сказал кто-то за его спиной. – В нужную сторону мозг работает, – с улыбкой в голосе ответил ему второй. Цукки не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это говорит. Шаги в коридоре принадлежали не им. Они стояли здесь, в слепой зоне, и поджидали его. Сердце пропустило один удар, Цукишима, не глядя, рванул куда-то вперед, в сторону парковки, но вдруг у черной машины зажглись фары, она вновь угрожающе загудела, так что он резко повернул и пробежал в сторону темных дворов. Ориентировался он неплохо, поэтому, оторвавшись от двух мужчин, Цукки выбежал обратно на улицу и понесся в сторону автобусной остановки. А вот об этом он не подумал. Сейчас такая поздняя ночь, что автобусы ездят очень редко. Он не может просто стоять здесь и ждать, кто к нему придет первым – автобус или Сугавара с Савамурой. Вновь услышав приближающиеся шаги, он рванул дальше от дороги, прячась от уличных фонарей. На свалке освещения не было, к тому же на ней было столько разного хлама, что можно было спрятаться, где душа пожелает, а ограждение было таким разваленным, что Цукки не составило труда проникнуть внутрь сквозь порезанную решетку. Ноги безумно болели, а легкие уже не справлялись, но Цукки все бежал и бежал, перепрыгивая через горы мусора. В какой-то момент он понял, что оторвался достаточно сильно, и может хоть немного передохнуть. Пробегая мимо пакетов, поломанных игрушек и разных частей автомобилей, он почти перешел на шаг, шумно выдыхая, но, заметив краем глаза силуэты, снова ринулся бежать. Сколько они будут его преследовать?! А главное – почему их больше, чем два?! Громадная свалка давила своим запахом, тяжелыми металлическими листами и миллиардами старых сломанных вещей. Он постоянно спотыкался, его ноги то и дело погрязали в чем-то мерзком и жидком, а кожа царапалась острыми углами, торчащими тут и там. Цукки видел, как где-то по сторонам от него все исчезают и появляются эти чертовы тени, но никак не мог понять, почему он их не слышит, раз они скачут по такому же хламу, что и он. Под ногу что-то неудачно подвернулось, и Цукки рухнул на землю, с силой ударяясь головой о дно помятой старой птичьей клетки. Как бы он этого ни боялся, он почувствовал, как теряет сознание. Вокруг все темнело, но последнее, что он успел увидеть – силуэты, которые медленно и бесшумно, словно на мягких лапках, подкрадывались все ближе. И это точно были не старшие ресторана.

***

Все еще подрагивая, Хината плелся домой. Он обхватил руками плечи, словно пытаясь согреться и, периодически шмыгая носом, иногда останавливался, чтобы восстановить дыхание и не начать плакать уже в который раз за день. Его первая работа, первое место, куда его приняли без вопросов… Не сдержав тихого всхлипа, он быстро вытер глаза. Несмотря на время, спать не хотелось. И есть не хотелось. Ничего, в общем-то, не хотелось. Хотелось только проснуться завтра с утра и выдохнуть, поняв, что все это было одним большим кошмаром. Но в носу все еще стоял запах крови и растапливаемой печи, а во рту все еще был привкус рвоты. Это не было сном, как бы Хината на это ни надеялся. Он правда видел чье-то тело. Он правда провел много часов в одном помещении с настоящими, а не как в кино, убийцами. Разве бывает такое, что жизнь переворачивается за один день? Даже мысли о том, что через какое-то время он сможет покинуть команду, не делали ситуацию лучше. Как же хочется обсудить это с кем-то, попросить совета… Вот только видеть напуганное лицо мамы не хотелось. Она может запаниковать, вызвать полицию или вообще пойти разбираться лично... Ну и, конечно, Нацу не должна узнать даже кусочек этой истории. Остановившись рядом с маленькой кафешкой, Хината попытался открыть дверь, но она была заперта. Тогда он постучал и начал ждать, медленно вдыхая и выдыхая, чтобы тело хоть немного успокоилось. Обычно он прыгал, когда нервничал, но сейчас настроение было совсем не то. Дверь открылась, и к нему вышел «пират». «Пиратом» Хината называл единственного работника этого кафе, потому что один его глаз был очень… Необычным, да и просто потому, что его настоящего имени он не знал. Кажется, сегодня, то есть вчера, он забегал сюда, пока искал работу. Вот бы его взяли сюда, а не… – Здравствуйте, – просипел Хината, давя ком в горле. – Я за своим заказом, там завтрак на четверых. На имя Хинаты Шое. – Парень, ты вообще знаешь, сколько сейчас времени? – нахмурился работник. – Мы закрыты. Приходи утром. Пару раз моргнув, Хината поднял взгляд к постепенно светлеющему небу. Солнца пока видно не было, но тучи уже начали становиться чуть оранжевыми. И правда, который час?.. Его не было дома всю ночь, надо будет как-то оправдаться перед мамой. – Извините, – тихо ответил он. – Но вы тут, так что… Могу я получить свой заказ?.. Пожалуйста. Вздохнув, «пират» даже не начал спорить, а просто ушел, прикрыв за собой дверь. Хината постоял пару минут, пытаясь понять, вернется ли продавец. Мозг находился в таком стрессе, что, получив задачу «взять еду», он как-то не сориентировался, что Хината может ее просто не получить. Но скоро продавец вернулся и, открыв дверь, вручил ему пакет с заказом. – Больше в такое время не приходи – ничего не дам. – Д-да, конечно, – выдохнул он. – Извините. – Получив еду, Хината уже развернулся, чтобы уходить, но работник его окликнул. – У тебя все в порядке? Этот вопрос звучал как-то странно. Ты редко слышишь такие слова от незнакомцев, а тем более в тот момент, когда все и правда не в порядке. Поэтому вопрос, как и интонации «пирата» показались нереальными, очень далекими, словно Хината услышал его сквозь много-много стен. Он медленно обернулся. – Что?.. – Ну… – тот пожал плечами. – Выглядишь забитым каким-то. Что тебя напугало-то так? Хината несколько секунд молчал, тупо глядя на «пирата». И правда, а что его напугало?.. То есть, понятно, что ситуация в целом, кто бы не испугался? И все же – что конкретно?.. Кровь? Он не боялся крови. Тело? Да нет, не особо. Хината жил в этом районе с рождения, так что это был не первый раз. Старшие? Нет, они оказались довольно милыми. Будущего? Уже ближе, да. Наверное, он боялся, что испугается в будущем. Как когда смотришь фильм, где герой вцепился в край крыши и вот-вот упадет. Ничего еще не произошло, но тебе уже страшно. Но что-то страшное уже произошло! Там был человек! Последние часы Хината не думал об этом человеке, не сделал ничего, чтобы его спасти. Это все равно ужасно! Может, и ужасно, но не надо переоценивать свой страх. – Я… Кажется, я как-то рефлекторно испугался, – пробормотал он. – Я не знаю. Не знаю, откуда страх. Я понимаю мозгом, откуда, но… Не мозгом не понимаю! И не знаю, как это выключить! Я хотел бы это выключить, чт-тобы спокойно подумать! – Чего? – приподнял брови работник. Хината вздрогнул, выплывая из своих мыслей. – А? Н-ничего! Простите, мне надо идти! Д-до свидания! Не дожидаясь новых вопросов, Хината понесся домой, прижимая к себе пакет с приятно-пахнущей едой. Теперь он был напуган тем, что не знает, из-за чего был напуган. Он помнит, что его, как это часто бывает, вырвало от нервов, но не из-за крови. Он помнит, что согласился на план Суги, потому что был в безумном стрессе, а не потому, что реально боялся, что кто-то из этих людей ему навредит. Или все же боялся?.. Ничего непонятно, в голове сплошная каша… Он сам не заметил, как добежал до дома. Прикрыв за собой дверь, он разулся и на цыпочках пошел на кухню, не желая разбудить ни маму, не сестру. Правда, он довольно быстро понял, что кто-то все же не спит – свет на кухне был включен. – Кто здесь?..– тихо спросил Хината, заглядывая в комнату. – Шое? Привет. – отозвался мужчина, сидящий на диванчике и неспешно помешивающий чай. Он накрылся сразу несколькими пледами, а длинные черные волосы были собраны в кривой и немного засаленный пучок. А еще он был в пижаме Хинаты, потому что, как обычно, забыл свою, а размер у них более-менее совпадал. – Тенма?.. – выдохнул Хината. Вот, кому он может рассказать. Вот, кто ему поможет. Он не испугается, не запаникует. А даже если запаникует, все равно поможет, придумает, что же Хинате делать. Удай Тенма был его дядей. Не буквально, скорее другом семьи, но этим другом он был всегда, с самого детства Хинаты. Он периодически заезжал в гости на пару дней, вручал всем подарки из разных стран, тренировался с Хинатой в волейболе, а потом вновь уезжал. Мама говорила, он путешественник. Хината думал, что странно, что он не может рассказать, куда и в какой момент поедет, так что мучал дядю постоянными расспросами, а тот только неловко улыбался, отмахиваясь. Режим у него тоже был странным – ложился он под утро, а вставал почти вечером. – Ты плачешь?.. – спросил Тенма, хмурясь и отставляя кружку в сторону. – Шое, что случилось?.. – Я не… Я н-не знаю, – пробормотал он, вновь вытирая рукавом глаза. – М-мне плохо, но при этом не плохо… И страшно, н-но при этом не страшно… Мне должно быть хуже, чем мне сейч-час! Я н-не могу понять, что я чувствую, но это просто кошмар! Я х-хотел найти работу, а в итоге вступил в какую-то команду, и- – Команду? – переспросил Тенма, цепляясь за последнее слово в этом нервном и быстром монологе. – Д-да, – мелко кивнул Хината. – Я сам не знаю, что это з-значит, но они… – он замялся, пытаясь заранее понять, поверит ли ему Тенма несмотря на то, что у него нет никаких доказательств. – Они к-как бы… Я увидел, как они- – А как называется место, где тебя взяли в команду? – перебил его дядя. Непонятно почему, но его голос зазвучал очень живо – так он говорил, только когда рассказывал всякие веселые истории из прошлого, разве что сейчас он звучал чуть более нервно. – А?.. – Хината всхлипнул. – «К-Карасуно». Это ресторан. – ...Вот как. Карасуно, – Тенма произнес это как-то странно. Как будто просмаковал название, и Хината еще ни разу не слышал, чтобы его голос звучал так. Он помолчал несколько секунд, глядя ровно перед собой, а потом откинулся на спинку диванчика, мягко улыбаясь. – ...Ничего себе. – Дядь?.. – абсолютно не поняв его реакции, спросил Шое. Тенма встал, волоча за собой гору из пледов. – ...Так, я налью тебе чай, а ты пока сядь сюда, отдохни. И не переживай так, хорошо? Давай обсудим все до того, как твои мама и сестра проснутся.