Молчаливая система: Особая техника Шэнь Цинцю

      – Оно великолепное, – с замиранием в груди шепчет Шэнь Цинцю, не отрывая взгляд от собственного отражения. Красный шелк, обшитый золотыми узорами и вышивкой Феникса, струится по изящной фигуре и заканчивается удлиненным трехметровым подолом. Винтажный свадебный наряд получился поистине завораживающим, достойным самой Императрицы всей Поднебесной. Руки прикрывают многослойные рукава, являя внешнему миру тонкие пальцы, голову украшает массивная корона с висюльками до плеч, единственная в своем роде, закрепленная в не менее сложную прическу из длинных волос. Сборы невесты длятся на протяжении шести часов, но заклинательница ничуть не жалуется на это, отдаваясь полностью в заботливые руки слуг и помощниц Цан Цюн. Мыслями леди Шэнь уже давно наслаждается видом жениха, которого природа щедро одарила и талантами, и красотой. В брачную ночь ей представится возможность неторопливо снимать ханьфу с Лю Цингэ, как обертку от подарка, слой за слоем. Собственное платье, подобно драгоценности, она сохранит, чтобы в будущем помнить о приятных моментах, связанных с ним. Цинцю мысленно ставит галочку поблагодарить всех, кто принимал участие в пошиве.       Закончив кропотливую работу, лучшие работники Цан Цюн откланиваются перед уходом. Шэнь Цинцю замечает радостные улыбки на их лицах: результат превзошел все ожидания.       – Госпожа Шэнь, свадебный паланкин скоро прибудет.       В ответ девушка кивает, натягивая вежливую улыбку. Слуги удаляются, оставляя леди Шэнь насладиться последними часами в статусе невесты. Цинцю снова бросает взгляд на собственное отражение. Контраст белой пудры и красных губ с густо подведенными глазами усиливают недоступность и возвышенность обладательницы. Девушка обещает себе улыбаться во время праздника. Хочется покружиться вокруг себя, но, увы, комната не настолько большая, чтобы сделать это и не разбить шелковым подолом предметы вокруг.       Дверь чуть скрипнет, и в комнату заходит первый ученик.       – Наставница Шэнь, – спустя пару секунд приветствует Мин Фань девушку в поклоне, – значит, это правда, что Вы выходите замуж за горного лорда Лю?       – Правда, – отвечает Цинцю, разворачиваясь к собеседнику, замечает неподдельное восхищение в глазах, которое тот безуспешно старается скрыть, чтобы неприлично не глазеть на наставницу, ставшую невестой. – Но о свадьбе должны были знать только самые близкие, скажи мне, Мин Фань, откуда ты узнал об этом?       – Адепты пика Байчжань постарались. Пару наших учеников даже подрались с соседскими, пытаясь доказать, что это все неправда.       – Что-то еще? – толкает на продолжение Цинцю, ощущая нутром недосказанность.       – На вашу свадьбу даже делали ставки. Боюсь, карманы некоторых учеников Цинцзин опустеют.       – Удивлена, что Лю Цингэ допустил подобную халатность. Уж больно сильно распустились языки у его подчинённых. Впрочем, уже завтра я стану полноправной леди пика Байчжань и тогда займусь этой ситуацией. У тебя все, Мин Фань?       Первый ученик мнется, не зная, как подобрать слова. Голова Шэнь опускается в сторону, с намеком изгибается темная бровь.       – Так как новость о свадьбе наставницы оказалось правдой, эти ученики подготовили скромный подарок, – признается адепт, а затем выходит из домика, учтиво придерживая двери. Ноги касаются земли родного пика, глаза замечают сборище адептов в светло-зеленых одеждах. Все они пришли поздравить горную леди и пожелать долгих лет жизни. Цинцю не готова к такому приятному сюрпризу. В глазах детей при появлении наставницы в красном возникает восторг – эта реакция забавляет Шэнь. Ученики прогибают спины в приветственном поклоне. Мин Фань говорит от лица учеников:       – Ваши ученики хотят поздравить Вас, наставница Шэнь, и преподнести подарок, – старший ученик протягивает открытую коробочку с золотым гребнем.       – Живите вместе до седых волос, – вовремя вспоминает поговорку Цинцю, прекрасно помня, что гребень несет смысл связывания супружеской пары друг с другом. – Наставница будет бережно хранить подарок своих учеников.       Из толпы ликующих и желающих счастья адептов выходит Нин Инъин, чьи хвостики сегодня украшены красными лентами, и протягивает в поклоне небольшую коробочку.       – Для этой ученицы самое сокровенное желание стать похожей на наставницу, – смело и открыто льстит девица. В толпе слышатся вздохи. Заклинательница раскрывает подарок и видит ажурное зеркало. Как и у предыдущего подарка, у него есть своя символика. Зеркалом подчеркивалась красота невесты и пожелание оставаться вечно молодой. Цинцю задумывается: что имела в виду ученица, заявляя о желании стать похожей на наставницу? Внешнюю красоту? Или же все-таки внутреннюю силу? Стараясь перед церемонией не задавать себе ненужных вопросов, горная леди передает старшему ученику подарки, добавляя:       – Оставь свадебные дары в моей комнате. Сейчас мне некуда их положить.       В этот момент у пика останавливается нарядный паланкин. Под поздравления в несчетном количестве Шэнь спешит покинуть Цинцзин. Невесту встречают двое крепких заклинателей, по их форме нельзя определить пиковую принадлежность. Впрочем, это не так важно. Если говорить начистоту, Цинцю не нравилась традиция подобного перемещения невесты. Было решено, что свадебная церемония состоится на нейтральной территории Цан Цюн, между пиками Цинцзин и Байчжань. Жениху предстоит более долгий путь, однако на мече это куда быстрее, чем на паланкине. Цинцю с радостью преодолеет этот путь пешком, в одиночку, чем останется сидеть в «красной клетке». Но традиция – есть традиции, и будет грубостью ее нарушить.       Вдалеке раздается грохот. Паланкин резко останавливается. Недоумевающая невеста оглядывается, дожидаясь объяснений, но никто не спешит их дать. Ощущая, как сосет под ложечкой, Цинцю распахивает дверцу свадебной клетки, выбираясь наружу. Сопровождающий уже стоит на одном колене, не смея поднять глаза.       «Интересно, а если бы я не вышла, он бы все это время стоял так?» – мысленно задает себе вопрос Цинцю, оценивая обстановку. Все внимание второго сопровождающего приковано к небу. Мужчина хмурится – девушке не нравится все это. На первый взгляд кажется, что затянутое впереди небо обернется проливным дождем с грозой, но поднимающаяся тревога намекает, что не все так просто.       – Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? Почему мы остановились? – Шэнь не скрывает раздражение. Стоявший на колене сопровождающий, поднимается, бросая взгляд на товарища. Тот, чуть задумавшись, хладнокровно отвечает:       – Дальше ехать небезопасно...       – Неужели заклинатели боятся грома и дождя? – Насмехается Цинцю, специально провоцируя в попытке выбить ответы.       – Боюсь, леди Шэнь, здесь дело как раз не в плохой погоде, – вздыхает мужчина, складывая руки на груди. Раздается неприятный вой ветра, в паре километров, за оградой деревьев появляется вспышка как от шаровой молнии. Лязг стали – это второй сопровождающий расчехлил меч. Усиливающий с каждой секундой шум бури заставляет Цинцю прокричать:       – Где Лю Цингэ?!       – Думаю, он на противоположной стороне от воронки…       Воронки? Цинцю приглядывается: и правда, грозовой вихрь, расширяющийся, как хобот утоляющего жажду слона. Взлохмаченные пряди волос беспощадно лупят по лицу, рука поднимается в попытке защитить глаза от пыли.       – И что нам делать?!       – Вы останетесь здесь, – строго отвечает сопровождающий, – а мы зачистим территорию.       – Вот еще! – возмущается Цинцю. Второй сопровождающий с мольбой просит:       – Леди Шэнь, наш долг – защитить Вас. Не усложняйте нам, пожалуйста, работу. Переждите пару цзы, и мы вернемся за Вами.       Чутьем Цинцю противится, но голос разума твердит, что лучше не идти в пекло и позволить «защитникам» разобраться с этим делом. Как только заклинательница забирается в паланкин, мужчины взлетают ввысь. Горная леди задумывается. Странная логика оставить невесту посреди дороги: заходи, нападай, грабь, насилуй. Неужели втроем они не смогли расправиться с проблемой? Радует только то, что стены паланкина глушат мерзкий вой ветра. Цинцю приоткрывает маленькое окошко, чтобы быть в курсе дела. Обстановка накаляется. Кажется, что смертоносная воронка то ли приближается, то ли увеличивается в ширину. Нехорошее предчувствие встает колом в нутре – дело пахнет жареным. Наконец-то, глаза замечают мелькание фигурок в воздухе. Заклинатель в светлых одеждах, скорее всего, один из ее сопровождающих делает выпад и исчезает в клубке дыма. Грозовая вспышка. Черная фигурка, охваченная синим пламенем, летит камнем вниз. Горная леди вскакивает на ноги вместе с сердцем, запнувшимся у горла. Сомнений быть не может: этот человек из Цан Цюн мертв. Шэнь Цинцю не понимает: как такое может быть? Как может сильный заклинатель может позволить себе сгореть заживо? Стойкое желание разобраться никуда не исчезло, даже несмотря на опасность.       Обладательница силы Феникса бросается прочь из красной клетки навстречу смертоносной силе. Колебания темной энергии с каждой минутой все сильнее вонзаются в духовное тело Цинцю. Сомнений не остается – это не природный катаклизм. Вмешаться в ситуацию – это ее долг. Догадка о виновнике опережает увиденное. Неужели это все рук Бинхэ? Нет, эта злобная и разрушительная энергия Цинцю незнакома. Но кому тогда понадобилось все это? Почему армагеддон решили учинить именно в день ее свадьбы?! Темная сила давит на ядро заклинательницы, и та с боевым ревом выпускает Феникса, пытаясь устоять против разрушительных порывов. Дыхание становится едва ли возможным: воздух уже разреженный, а это значит, что до центра воронки недалеко. Внезапно кто-то хватает Цинцю за руку, от неожиданности девушка едва ли не запускает силу в человека, который оказывается одним из сопровождающих.       – Леди Шэнь, что вы здесь делаете?! – Возмущается заклинатель, – Сейчас же спасайтесь, если не хотите умереть!       – Я прилетела помочь…       – Убирайтесь! – Переходит все границы адепт. – Вам не остановить ЭТО!       – Да хоть кто-то объяснит мне, что здесь происходит?! Где Лю Цингэ?! – Шэнь Цинцю впадает в истерику: ситуация обязывает, непонимание и страх сливаются в танце.       Заклинатель резко отклоняется в сторону, отталкивая горную леди, однако стрелообразная вспышка все же задевает мужчину по касательной – этого оказывается достаточно, чтобы отправить в нокаут. Слишком быстро. Понимание ситуации приходит только через пару секунд, когда Цинцю встречается с шокированным взглядом заклинателя. Как только это происходит, Шэнь бросается вниз, чтобы словить его, но темная энергия оказывается быстрее. Тело воспламеняется, повторяя судьбу погибшего товарища. Цинцю едва успевает остановиться и не попасть под зону поражения.       – Не-е-е-т! – Вырывается дрожащий крик из горной леди. Перед глазами стоит лицо адепта, умершего из-за нее. Лицо, на котором успело отразиться боль и шок вместе с осознанием, что его жизнь оборвалась вот таким образом. Цинцю трясет, лихорадит. Да, она не знала даже их имен, но от этого ценность жизней не уменьшается.       Контроль над Фениксом теряется, и темная сила вонзает шипы в мозг невесты. Перед глазами возникает бледное лицо Лю Цингэ, из его губ вытекает струйка крови. Он летит камнем вниз, лишь волосы повторяют силуэт, воспламеняясь первыми...       Первобытный ужас заполняет всю сущность Шэнь Цинцю и становится вторым Я. Самый волшебный день в жизни превращается в ад. Превозмогая агонию, заклинательница все же находит силы, чтобы вырваться из наваждения. Первой ее мыслью становится убеждение, что она ни за что не позволит погибнуть Лю Цингэ. Она защитит будущего мужа, чего бы это ни стоило. Чутье направляет Цинцю к источнику зла.       Из пылевой занавесы пробивается бордовая ткань до боли знакомых одежд. Воронка расширяется, являя повелителя демонов. Как?! Как он мог так поступить? Догадка приходит незамедлительно: Ло Бинхэ все-таки прознал о свадьбе наставницы и не смог смириться с новостью.       – Ло Бинхэ! – кричит изо всех сил Шэнь Цинцю, едва не срывая голос, – Остановись!       Источник злодеяний поворачивает склоняет голову набок и делает смертоносный выпад. Расстояние позволяет девушке увернуться. Цинцю не верит происходящему. Он… Он только что ее едва не убил!       – Ло Бинхэ, это я, Шэнь Цинцю, пожалуйста, прекрати все это! – Губы предательски дрожат, все органы, будто разом переворачиваются, когда она видит мутные злые глаза как у бешеной собаки, направленные на себя. Цинцю сглатывает тугой комок, застрявший в горле, не веря в то, что видит перед собой. Образ белого лотоса никак не сопоставляется с косматыми черными волосами, убийственным взглядом, венистой от напряжения рукой, сцепившей пульсирующий тьмой Синьмо. Внимание переходит к мечу. Заклинательница чуть снимает защитную занавесу, и шквал бушующей энергии едва ли не выбивает весь дух. Но это позволяет ощутить поток не ревности, не обиды, не предательства, а зла, притаившегося в душе – имя меча полностью описывало эту силу. Это не эмоции Ло Бинхэ: мальчишка потерял контроль над Синьмо. Понимание ситуации дает леди Шэнь размах действий. Девушка призывает Сюя, увеличивая размеры духовной силы, и атакует Ло Бинхэ, который аналогично отвечает с куда большей яростью. Постепенно Цинцю приходит к выводу, что этот способ не работает. Ее гнев медленно перетекает в страх, когда она с трудом успевает уклоняться. Мощные порывы ветра в длинном тяжелом платье никак не способствуют маневренности. Усталость дает о себе знать, появляется отдышка. Ло Бинхэ, найдя цель, продолжает делать выпады. Шэнь только и приходится, что отклоняться и лишь иногда защищаться: силы не равны. Торнадо из темной энергии, созданный Синьмо, укрепляет своего носителя и ослабляет, если не уничтожает, всех находящихся вокруг. Адреналин, хлынувший в кровь, заставляет извилины заклинательницы напрячься сильнее. Какой второй вариант событий? Обездвижить Бинхэ, вырвать меч и израсходовать темные силы не получилось, остается рискнуть и поделиться светлой энергией, впитав в себя тьму Синьмо.       Как бы ни хотелось расставаться с платьем, которое уже изрядно пострадало в бою, Цинцю решает разорвать и скинуть верхние одежды. Используя крылья Феникса, наставница кружит вокруг ученика, исчезая и появляясь у того за спиной. Она прикидывает, сколько секунд нужно, прежде чем Бинхэ обернется и атакует вновь. Все повторяется снова и снова. Разъяренный демон без устали нападает на заклинательницу, которая идет на хитрость и создает дубликат себя с небольшим запасом энергии. На этот раз Ло Бинхэ достигает своей цели, безжалостно уничтожая мечом марионетку. Используя момент пока полудемон не видит ее, заклинательница в мгновение ока сокращает дистанцию, обхватывая ученика руками, передает духовную энергию мощными толчками. Ло Бинхэ каким-то образом удается обернуться, оказавшись лицом к лицу. Не разрывая передачу, Цинцю от неожиданности вскрикивает. Раздается звон стали, а после – треск ткани и чужой плоти. Холодный меч вонзается насквозь через солнечное сплетение. С конца Синьмо капает кровь невесты, падая и растворяясь в вихре.       – А-а-аргх, – вырывается болезненный стон из алых лепестков, окрашенных молодой кровью. Зло, притаившееся в душе, жадными глотками высасывает небесную силу, оставляя меридианы полупустыми, но, даже несмотря на это, Цинцю, не разрывая объятий, продолжает передавать Ци. Быстро. Стремительно. Без остатка. Надеясь, что большую часть поглощает Бинхэ, а не Синьмо.       Больно.       Больно.       Как же больно!       Опустошенные каналы вопят, как натянутые ангиохирургом вены. За пару секунд обладательница силы Феникса оказалась опустошена досуха. Подобное чревато смертельным исходом для всех существ с духовной силой. Ей не выжить. Невозможно!       «Это действительно конец?» – задается вопросом невеста.       – Б-Бинхэ, – шепчет девушка сквозь обжигающие слезы. Хватка рук ослабевает, она уже не чувствует собственного тела – это чувство пугает, удушающе сдавливая горло. Свист ветра больше не раздается в ушах, но появляется высокий звон. Так звучит колокольчик Смерти?       Голод Синьмо утолен. Взгляд Ло Бинхэ становится осознанным, морщинки на переносице разглаживаются. Цинцю ловит себя на мысли, что у нее получилось, прежде чем потерять связь с реальностью. Голова опрокидывается назад, руки раскидываются в стороны. Тело вместе с мечом летит вниз, подобно опрокинутой розе. Подол свадебного платья колышется по воздуху как пламя. Глаза Ло Бинхэ расширяются, когда он видит перед собой знакомые черты.       – Наставница? – Ло Бинхэ не верит собственным глазам. Благодаря небесной силе он реагирует незамедлительно, отправляясь в полет за девушкой. – Наставница! Не-е-т!       Бумеранг возвращается: теперь Цинцю не слышит его. Повелитель демонов призывает Синьмо – это чуть тормозит падение заклинательницы, но вместе с этим из открытой раны вырывается кровь, окрашивая ткани в багровый.       В голове полукровки пролетают десятки мыслей. Ло Бинхэ не может поверить, что он собственноручно нанес наставнице смертоносный удар. Той, что дарила улыбки, внимание и поцелуи, той, что прижимала к сердцу и заботилась о нем, той, что поглотила всю тьму Синьмо, отдав взамен собственную жизненную энергию.       Светлая сила горной леди с нежностью плещется по каналам, лаская ядро и убаюкивая тьму. Сердце Ло Бинхэ не выдерживает, и горькие слезы показывают себя. Руки тянутся к Цинцю, но не дотягиваются: полудемон не может пойти против законов физики. Этот ученик не сможет спасти наставницу!       – Наставница! – кричит Ло Бинхэ, срываясь на хрип, когда до поверхности земли остается всего ничего. В памяти возникает нужное заклинание и тут же применяется на практике: энергетическая подушка замедляет падение, но не останавливает – Шэнь Цинцю сталкивается с землей, и удар от падения выбивает из горла фонтан крови. Раздается болезненный стон и удушливый кашель. Расширенные глаза выдают болевой шок. Ло Бинхэ приземляется и теряется, не зная, что делать. К счастью, транс заканчивается через пару секунд, и он тут же бросается к заклинательнице, направляя духовную силу в место ранения. Его брови вскакивают наверх, и Бинхэ пытается снова.       – Пожалуйста, только не это...       Меридианы сожжены. Никакая сила не способна излечить ее. Бинхэ чувствует остаточную энергию собственного меча. Обладательница силы Феникса и меча Сюя потеряла все, став слабее человека… И все это из-за него. Надрывные рыдания вырываются из полудемона, когда тот чувствует в себе духовную энергию горной леди. Вина накрывает его с головой, погружая в океан отчаяния.       – Н-наставница, – дрожащим от слез голосом произносит Бинхэ, срывая лоскут ткани собственных одежд, обматывает грудь и живот девушки. – Простите меня... Простите меня, я не хотел.       Алые губы приоткрываются в попытке что-то ответить. Жадно глотая воздух, Цинцю ощущает, как задыхается, как легкие горят огнем, а перед глазами мелькают помехи. Тело заклинательницы бьет мелкая дрожь. Видя страдания самого близкого человека, Бинхэ ощущает, как собственное сердце разрывается на части. Если бы он мог, он забрал бы всю боль Цинцю без остатка.       – Я верю тебе, – удается произнести Цинцю. Впервые за эти злосчастные минуты она смотрит на него осознанным взглядом, подавляя боль. Шэнь пытается шевельнуться, и эта попытка оборачивается агонией во всем теле. Горной леди страшно представить, сколько органов, костей задето, она уверена лишь в одном – повреждения несовместимы с жизнью. От невыносимой боли хочется закричать, но девушка с нечеловеческим усердием подавляет крик, сжимая губы: он забирает слишком много воздуха, который та больше не в состоянии получить. За тщетную попытку заклинательница расплачивается кровавым кашлем, брызги от которого окропляют белоснежное лицо. Эта картина действует на бывшего адепта Цан Цюн травмирующе. Кровь контрастирует с кожей, как тьма и свет, как белое и черное, как зной и иней… Это сводит с ума. Прислушиваясь к отголоскам разума, полудемон стирает рукавом алые капли, скользя взглядом рубиновых глаз по чужой невесте. Даже с разрушенной прической, раскинутыми по земле волосами, в потрепанной одежде Шэнь остается для него Небожителем, богиней, достойной поклонения. В этих глазах цвета цин, омытыми слезами, хочется утопиться. Коснуться алых лепестков губ и гладкой, белоснежной, напудренной кожи подобно благословению Небес.       «Я никогда не был достоин Вас», – приходит к выводу Ло Бинхэ, с трепетом поднимая хрупкую кисть. Его губы, переходя на щеку, касаются благородной руки, горячие слезы, капая на бледную кожу, обжигают. Отчаяние душит – и из этой хватки невозможно выбраться.       Дрожащими руками Ло Бинхэ притягивает Шэнь Цинцю к себе, в порыве чувств запуская пальцы в шелковистые пряди. Он аккуратно прижимает к себе хрупкое тельце, чтобы услышать последние удары родного сердца, и приглушенно рыдает. Наставница же не подает голоса и, кажется, не дышит, только дорожки слез, стекающих к вискам, говорят, что та еще жива… И что ей очень больно. Его пальцы осторожно, подобно крыльям бабочки, стирают слезы и тут же заменяют своими.       Больше всего на свете Ло Бинхэ хочет остаться с наставницей. Он хочет этого настолько, что готов погрузить весь мир в хаос, лишь бы спасти Шэнь Цинцю. Любой ценой.       Больше всего на свете Шэнь Цинцю хочет выжить. Но разумом понимает, что это невозможно, поэтому самое большое ее желание – это сказать все, что она хочет, Ло Бинхэ, но не может. Ей так хочется всего сказать, поучить этого глупого и большого ребенка, но больше это не ее зона ответственности. Наставницы больше нет.       В теплых объятиях первобытный страх, сковывающий душу и сердце на протяжении последних часов, уходит. Девушка ничуть не противится рукам убийцы, и, кажется, уже готова принять смерть. Голова отклоняется в сторону, – глаза находят заходящий за горизонт диск солнца. Увы, тепло лучей, отбрасываемых звездой, Цинцю больше не в состоянии ощутить. Но она может увидеть, насколько прекрасен багряный закат. Чувство прекрасного настолько распирает в груди, что приносит боль, убивая. Болезненная улыбка появляется на лице горной леди вместе с последним потоком слез.       – Люби этот мир так же, как учитель любит тебя…       Слова леди Шэнь заставляют Ло Бинхэ затрястись от душевных мук.       «Таковы Ваши последние слова, наставница?» – понимает Ло Бинхэ, истерически усмехаясь. Пелена из слез не позволяет видеть, и полудемон грубо растирает глаза, чтобы запечатлеть образ еще живой девушки в закатных лучах. Если кто-то когда-нибудь спросит у демонического императора, что самое прекрасное тот видел за всю жизнь, он назовет имя наставницы.       День свадьбы леди пика Цинцзин стал днем ее гибели. Девушка находит в этом иронию судьбы. Сюжетная линия Цинцю связана с Ло Бинхэ. Она противилась судьбе оригинального героя, выбрав Лю Цингэ. Думала, обыграет Систему… Но кто она такая, чтобы менять правила игры?! Чтобы менять судьбу?! Всего лишь пешка. Главная злодейка истории, которая, между прочим, вовсе не злодейка, захотела стать счастливой и поплатилась жизнью за это желание. Что в оригинальной новелле, что здесь, Шэнь Цинцю приняла смерть от рук Ло Бинхэ.       Леди Шэнь не выйдет замуж за Лю Цингэ, не примет искренние поздравления от Му Цинфана и главы Юэ. Шэнь Цинцю никогда больше не увидет их, не сможет поблагодарить за заботу и ласку, не сможет сказать Лю Цингэ, чтобы он не винил себя в ее смерти и продолжал жить дальше. Понимание этого добивает Шэнь Цинцю окончательно. Ничего из планов на сегодня не может совершиться… Кроме одного….       – Поцелуй меня, – произносит последнее желание Цинцю, и Бинхэ безоговорочно подчиняется, с трепетом касаясь столь желанных губ. Словно хватаясь за реальность, девушка зарывается пальцами в ворох волнистых волос. Вместе с супружеским поцелуем Ло Бинхэ крадет последнее дыхание невесты. Заподозрив неладное, полудемон отрывается от Цинцю, чтоб увидеть ответную реакцию. Вниманием овладевают стеклянные глаза. В них нет ни боли, ни страха, ни грусти, словно никогда и не было. Душераздирающий крик, сдерживаемый все это время, вырывается вместе с потоком духовной силы.       – Наставница, не оставляйте меня, прошу! – едва ли не лишается рассудка от горя повелитель демонов, прижимая тело, в котором больше нет жизни. Он зарывается лицом в изгиб белоснежной шеи, захлебываясь слезами. Кажется, что ничего в мире не способно избавить его от этих душевных мук, что разрывающая нутро боль – расплата за слабость духа, эгоизм, ревность, потерю контроля над Синьмо. За свои ошибки Ло Бинхэ будет расплачиваться весь остаток жизни… Бессмертной жизни повелителя демонов.       В этот момент Лю Цингэ, наконец-то, добирается до места свадебной церемонии, но окружающая его обстановка никак не соответствует празднику. Разрыхленная земля, вырванные с корнем деревья разбросаны тут и там. Кругом лишь хаос и разрушения, лишь кое-где мелькают обрывки красных лент, поломанных украшений для свадьбы, намекая, что жених на месте. Кажется, что хуже быть не может, пока блуждающий по местности взгляд не натыкается на следующую картину: Шэнь Цинцю в ошметках свадебных одежд покоится на руках демонического выродка Ло Бинхэ. Тот отрывается от невесты, чье тело и ханьфу залито кровью, облизывая губы. Привкус железа во рту после окровавленных лепестков Цинцю пьянит не хуже вина и погружает сознание в наркотическую дезориентацию.       Мечник сжимает кулаки так, что костяшки пальцев белеют, а руки неистово дрожат. Лю Цингэ никогда не мог подумать, что сможет так презренно и яростно на кого-то смотреть, желая лишить жизни. Смертельным ядом эти чувства проникают в самые темные уголки сердца. Ему хочется стереть с лица земли всех и все, но останавливает его девушка в красных одеждах – леди его сердца, Шэнь Цинцю, та, кто мог беззастенчиво делать комплименты, просить о помощи, хватать за руку, заглядывая глазами цвета цин в самые потаенные уголки души. Та, что любила его волосы, покрывая поцелуями, та, что могла выкинуть что-то из ряда вон выходящее, не боясь выйти за рамки, та, что хотела подарить горному лорду детей… Больше ничего не имеет смысла. Цингэ кажется, что вместе со смертью заклинательницы Шэнь у него отняли смысл жизни. Этот ублюдок, Ло Бинхэ, все у него отнял!       Если бы существовали слова, которые бы могли передать эмоции и чувства лорда Байчжань, их бы услышал весь Цан Цюн. Но таких слов просто не существовало, поэтому все, что мог Лю Цингэ – это взреветь во весь голос, призывая Чэн Луань.       Боевой крик лорда вырывает Бинхэ из транса. Синьмо тут же возникает в хватке повелителя демонов и разрывает пространство, скрываясь с телом Цинцю вместе с последним лучом уходящего солнца.       На небе нет ни звезд, ни светила, лишь кромешная тьма…