Асфиксия

Задание оказалось сложнее, чем казалось на первый взгляд. Недаром отправили именно самый сильный дуэт, хоть их совместная работа приносила столько же пользы, сколько и разрушений. Мукуро, почувствовав опасность, не испугался, но замедлился, просчитывая планы врага. Хибари же с ещё большим пылом ринулся вперёд и, не желая работать в команде, быстро удалился от навязанного напарника, оставив его разбираться с пешками. — Вы сдохните здесь в муках, шавки Вонголы, — харкая кровью, выплюнул мужчина в деловом костюме. — Да-да, конечно. Я столько раз это слышал. К твоему сожалению, сегодня в Ад отправитесь только вы. Ку-фу-фу. — Твой приятель уже труп, — еле-еле произнёс на последнем издыхании враг и улыбнулся. Мукуро равнодушно проткнул его шею трезубцем, зная, что Кёю так просто не убить. Он направился по следу мёртвых тел, едва не посвистывая, словно на прогулке в парке. Уловив посторонний слабый аромат, Мукуро напрягся и создал реальную иллюзию маски, защищающую от ядовитых паров. Вспомнив сказанные ему слова, он ускорился, чуть ли не переходя на бег, но, не встретив через минуту напарника, он рванул вперёд, крепко стискивая трезубец. Хранитель Облака Вонголы обнаружился лежащим на полу в запертой комнате с множеством сломанных роботов. — Кёя! Хибари ничего не ответил, только продолжил широко раскрывать рот и скосил мутноватый, но всё равно грозный взгляд в сторону Мукуро, который и не нуждался в дополнительных разъяснениях. Он присел рядом и сразу всё понял: Кёю отравили, и тот не может дышать. Мукуро тут же создал иллюзию и надел маску на его лицо, вот только это не сработала. Хибари слишком ненавидел иллюзии и не верил в них, его пламя, хотел он того или нет, не давало им воздействовать на него. — Чёрт, Кёя. Попробуй расслабиться. Я не враг. Хибари недовольно смотрел на него, не отрываясь, и явно злился. Мукуро закинул чужую руку себе на плечо и поднял. То, что Кёя не оказал абсолютно никакого сопротивления, свидетельствовало о его ужасном состоянии. Рокудо потащил тяжёлую ношу на улицу, по пути оглядываясь в поисках противогазов или чего-то подобного. Повсюду были только голые стены и трупы. — Кёя, не отключайся, — раздражённо сказал Мукуро, снимая с себя иллюзию. Хибари слишком надышался яда и был уже не способен вдохнуть свежий воздух. Мукуро уложил его на траву и попытался воздействовать иллюзиями напрямую на жизненно важные органы. И снова провал. Пламя Облака отталкивало их. — Кёя, доверься мне. Неужто тебе легче умереть, чем недолго потерпеть мои иллюзии? Мукуро, ухватив его по бокам головы, заглянул в тускнеющие серо-голубые глаза, которые даже в таком состоянии смотрели враждебно и непокорно. Если раньше Мукуро забавляла эта строптивость, то сейчас раздражала и заставляла злиться. Он прижал подушечки пальцев к сонной артерии и убедился — дело дрянь. — Хибари Кёя, хочешь сдохнуть — пожалуйста, однако не на совместном задании со мной. Я не собираюсь из-за тебя упускать мои премиальные. Серо-голубые глаза всё равно явственно говорили «нет», но не прошло и нескольких секунд, как взгляд сильнее помутнел и зрачки повело вверх. Мукуро не думал, а сделал первое, что пришло ему в голову: набрал воздуха в рот и плотно накрыл чужие губы своими. Хибари уже ожидал встретить свой конец, беспомощно злясь на столь жалкий вид перед соперником, когда почувствовал незнакомую мягкость и наконец проникающий внутрь кислород. Он находился на грани бессознательного состояния, поэтому не сразу понял происходящее и с жадностью впитывал воздух, безуспешно тянувшись за добавкой. Отравленное тело не двигалось, полностью парализованное от шеи и ниже. Язык казался не своим и не шевелился тоже. Кёя и головы не мог поднять, потому его рвение никак не замечалось. Мукуро монотонно вдыхал и выдыхал, думая, что тот отключился, и вновь пробовал создать в нём иллюзии и взять контроль над телом. Вот только пламя Облака и непоколебимая воля делали тщетными все усилия. Когда Хибари осознал происходящее, то захотел прибить наглого иллюзиониста на месте, но вместо этого, даже не сумев отстраниться и раздвинуть веки, продолжил неподвижно лежать и с жадностью принимать воздух. Несколько минут прошло с начала искусственного дыхания, а Кёя успел представить сотню жестоких смертей Мукуро от его руки. Воображение ярко рисовало поломанные кости, крики и кровь, помогая отвлечься от неприемлемой реальности. Рокудо, в очередной раз выдохнув напарнику в рот, отстранился и набрал ещё воздуха. Когда между их лицами оставались считанные миллиметры, Хибари открыл глаза и уставился на него. Мукуро на секунду замер, пересекаясь взглядами, и, не разрывая зрительного контакта, медленно прижался к губам. Серо-голубые глаза прожигали гетерохромные красно-синие, в которых появились насмешливые искорки. Мукуро в этот раз не просто выдохнул, а до неприличия долго задержался и, отстраняясь, словно случайно мимолётом обхватил чужую нижнюю губу и чуть оттянул. Как же Кёе хотелось схватить его за горло и крепко сжать, но максимум, что он мог, это убивать взглядом. Мукуро и сам не знал, почему так себя повёл. Под стольким вниманием его толкало сотворить что-то запоминающееся, из рамок вон выходящее, провокационное. Несколько секунд он наслаждался, что Хибари с таким обжигающим пылом смотрит только на него. Когда Кёя дёрнулся и заехал кулаком ему в скулу, Мукуро удивился и засмеялся. Хибари стало ещё более не по себе — ярость забурлила под кожей. Он оттолкнулся от земли, забыв обо всём, кроме Рокудо Мукуро, и занёс ногу для удара. Настроение Мукуро подскочило, и он уже приготовился к блокировке и ответной атаке. Вот только... Кёя пошатнулся и полетел вниз, закатывая глаза. Мукуро подхватил его, вмиг становясь серьёзным, и проверил состояние. Веселье начисто исчезло из его глаз, сменяясь тревогой. Поняв, что тот не дышит, сердце Мукуро пропустило удар. Он склонился и прижался к чужому рту, передавая воздух. Он не думал ни о какой близости, главное — любым способом спасти Кёю. Даже за свою жизнь Мукуро так сильно никогда не цеплялся. Он знал, что Хибари Кёя для него особенный, но только теперь осознал насколько. Хибари совершенно не мог дышать, и Мукуро дышал за него, наполняя его лёгкие кислородом снова и снова. В миг, когда и сердце остановилось, затушив пламя Облака, Рокудо смог, наконец, создать иллюзии и взять неисправный организм под контроль.

***

Хибари очнулся в больничной палате, подключенным к аппаратам. Мукуро рядом не было, и он испытал облегчение, к которому примешалось непонятное чувство. Должно быть ему просто побыстрее хотелось забить его до смерти. Кусакабэ ему рассказал, что он подвергся воздействию нового биологического оружия и утратил контроль над дыхательной системой и телом в целом. Два дня Кёя провёл на искусственной вентиляции лёгких, и врачи бессильно качали головами, а потом Верде разработал вакцину. О Мукуро Кусакабэ, зная реакцию своего главы на это имя, не упоминал, а Хибари не стал спрашивать. Мукуро сам вскоре навестил его, притащив шоколадку и пакет мандаринов. Кёя не понял наверняка издевался ли тот, зная об аллергии на цитрусовые, или нет. В любом случае он отказался от гостинцев и всем своим видом показывал, насколько не рад визитёру. — Если это всё, убирайся, — грубо произнёс Хибари, обращаясь к Мукуро, и зашедшая медсестра застыла на пороге. Рокудо же мягко ей улыбнулся, словно извиняясь, и, взяв с тумбочки мандарины, от которых явно отказался Кёя, протянул молоденькой девушке в коротеньком белом халатике и попросил зайти попозже. В Хибари поднялась волна ярости от такого безобидного действия. Хоть он и сказал, что всё выкинет, это не означает, что можно кому-то отдавать его собственность. Как только покрасневшая медсестра вышла, нежная улыбка исчезла с лица Мукуро, и он повернулся к Кёе, с привычным высокомерным и насмешливым видом. — Оя-оя, без сознания ты выглядел милее. — А ты смотрелся бы лучше только трупом. Мукуро забрал с тумбочки оставленную шоколадку, но это действие уже не вызвало у Хибари злости. — Ку-фу-фу. Куда лучше? Мафиози и так штабелями теряют от меня голову, а иной раз и сердце. Мукуро, усевшись на стул рядом с кроватью, закинул ногу на ногу и хищно улыбнулся, вспоминая, скольких он зарезал лично, а скольких довёл до самоубийства иллюзиями. Кёя не отрывал от него взгляда, ощутив возникшую ауру, одновременно леденящую и плавящую кровь. Странное родство делало атмосферу комфортной и разливало тепло у него в груди. — Отвратительно, — резко произнёс Хибари, отводя взгляд. Отвратительно, что он залюбовался врагом. Отвратительно, что... — Я теперь обязан тебе жизнью, в уплату долга в этот раз не стану забирать твою. Мукуро развернул фольгу от принесённого молочного шоколада с той же лёгкостью, с которой расчленял тела. — Оя-оя, какая щедрость. Разве мне не полагаются ещё какие-то льготы? Откусив кусочек любимого сорта, Мукуро медленно разжёвывал, наслаждаясь. Так же как он смаковал своё превосходство перед тем, как оборвать чужую жизнь, только выражения лица другое. Кёя не мог перестать следить за его движениями и выстраивать аналогии. — Хм... Льготы я тебе обеспечу. Я сказал, что не стану забирать жизнь, но не говорил, что не изобью. — Жду не дождусь. Ку-фу-фу.

***

Хибари заявился сам в Кокуё-ленд, едва выписавшись из больницы. По всем показателям он вновь стал совершенно здоров, но Кёя не чувствовал себя как прежде, и от того кулаки чесались вдвойне. Сражение с Мукуро всегда будоражило кровь, вот только в этот раз не в том месте. В самый разгар боя Хибари ударил тонфой в грудь, выбивая воздух и толкая назад. Мукуро не успел прийти в себя, как он рывком оказался рядом и надавил крепкой сталью на ключицы, вжимая спиной в ствол дерева. Взгляд Кёи ничего хорошего не предвещал, и Мукуро сменил иероглиф в глазу, намереваясь дать отпор. Не успел он что-то предпринять, как Хибари придавил его ещё и своим телом и накрыл губы своими. Глаза Мукуро расширились и уставились в серо-голубые напротив. Хибари Кёя его целовал. Странно, дико, влажно. Настолько властно, убийственно и до крайности одуряюще, что Мукуро разучился дышать через нос и неразумно старался заполучить глоток воздуха, проникая как можно глубже в чужой рот, но ему не уступали, напористо тесня язык обратно, и не давали отстраниться. Мукуро не помнил, в какой момент закрыл глаза и сам начал прижимать Кёю к себе, одной рукой хватаясь за затылок, другой за талию. Давящая тонфа ничуть его не смущала, а вот появившаяся теснота в штанах приносила дискомфорт. Мукуро скользнул рукой вниз от талии и не успел он добраться до заветных ягодиц, уже предвкушая сжать до синяков упругую плоть и толкнуть к себе, вжимаясь пахом в пах, и хотя бы устроить эрзац секса, как вдруг Хибари резко отстранился и ударил его ногой в живот. Не слабо так ударил. Мукуро упал на колени и схватился за больное место, пытаясь дышать. Весьма жестоко возбудить и обломать. Мукуро разозлился и хотел бы рассмеяться, сам не зная, по привычке или над зафантазировавшимся собой, но вместо этого хватал воздух, наклонив голову и пряча часть лица за длинной чёлкой. Кёя отошёл и молча смотрел на него сверху вниз. Мукуро чувствовал его взгляд и, став уверенным, что внешне не осталось и следа от его возбуждения и открытости, поднял голову и усмехнулся, глядя в глаза. Хибари сильнее сжал тонфа, явно чем-то недовольный. — Оя-оя, и что же это было, Хибари Кёя? Потянуло на новые ощущения? — Месть, — сухо ответил Кёя и, помолчав, решил добавить: — Я не разрешал тебе лезть ко мне в тот раз. — Ку-фу-фу, ты стал бы первым человеком, задохнувшимся от гордости буквально. Думаешь, Вендиче бы поверили, что я не при чём? Вовсе не хочется в их санаторий класса люкс. — Я не твоя девочка, которую ты можешь лапать безнаказанно. За всё надо платить. Хибари едва не прикусил себе язык, поняв, что ляпнул. — Значит, платить? Принимаешь только натурой? — Мукуро широко улыбнулся, видя, как тот закипает. Он не отказался бы вытворить ещё что-нибудь этакое с ним, куда большего масштаба, если потом ему «отомстят» вдвойне. — Я забью тебя до смерти! Кёя бросился на Мукуро, на ходу занося тонфа, и бой возобновился. Хибари никогда не признается, что ударил рефлекторно, а на самом деле в тот момент хотел приподнять Мукуро за бёдра и взять его прямо там; что с того рокового задания не мог не думать о мягкости его губ и не ощущать их фантомный вкус. Хибари не признается, что Мукуро украл его первый поцелуй и сердце. Хибари ничего не скажет, он просто возьмёт то, что теперь должно быть его. А Мукуро будет совсем не против... Он тоже не признается насчёт согласия стать объектом исследования Верде, если тот быстро создаст вакцину для Кёи. Он никогда не расскажет, что испытал самый страшный ужас в жизни, когда сердце Кёи перестало биться. Он ничего не скажет, а просто никогда больше не позволит этому случиться. Если они умрут, то только вместе. И никак иначе...

***

Собрание закончилось, и Тсунаёши остался наедине с Реборном. Задумчиво наблюдая в окно за уходящими, он с добродушной улыбкой произнёс: — Кажется, Мукуро и Хибари-сан наконец-то подружились. Ты знал, что опасность сплотит их и сделает приятелями, поэтому утаил важную информацию, полученную от Верде? «Подружились. Конечно. Наивный Тсуна, — мысленно усмехнулся Реборн. — В любом случае теперь Мукуро не пойдёт против Вонголы». Он действительно заранее знал о яде и совершенно не испытывал угрызений совести, когда Хранитель Облака лежал в больнице, подключённый к аппарату искусственного жизнеобеспечения. Бывший аркобалено видел реакцию Мукуро, и довольствовался результатом. Скользкий и необузданный смертоносный Туман понял, что хочет защитить. Теперь того легче использовать во благо семьи. Реборн чуть натянул козырёк шляпы на глаза и с пугающей естественностью произнёс: — Под приятелями я подразумеваю... отношения между киллером и его целью. — Ты не ответил на вопрос. Реборн подошёл к Боссу Вонголы вплотную, доставая ему ростом уже до плеча — избавившись от проклятья, бывшие малыши-аркобалено стремительно взрослели. — У убийц нет друзей. Есть только цель и средства для её достижения. — И кто же для тебя тогда я? — Савада напрягся, боясь услышать жестокую правду. — Кто знает, — мутно ответил Реборн и провёл взглядом по открытой шеи и пухлым губам бывшего ученика. — Уж точно не друг. За окном раздался жуткий грохот, и Тсуна всё внимание перевёл туда. — Ох! Они снова дерутся! Потемневшие глаза опасно блеснули, но Савада не заметил — интуиция тоже молчала. — Пусть играются. Тебе бы тоже не мешало размяться, — привычно произнёс Реборн, скрыв ауру. — А? — Раз у тебя есть время прохлаждаться, видимо, работы не так много. — Реборн... — обречённо вздохнул Тсуна, морально готовясь к изнуряющей тренировке от самого опасного репетитора. Бывшего. Хоть он уже Нео Вонгола Примо, неоспоримый Босс могущественной мафиозной семьи, а до сих пор не мог перечить Его слову. Наверное, и правда, им никогда не стать друзьями...