Искусство судеб

      Марк честно пытался начать «Историю Нави» в нескольких томах, но рой мыслей в голове был до того сильным, что не давал ему осознать ни одного прочитанного слова. В итоге он решил одарить своим вниманием чудо мысли и техники — телевизор. Тот в принципе был целым, если не считать малюсенькую царапину в самом углу. Марк даже удивился, как он её рассмотрел с такого-то расстояния, хотя пора бы уже перестать, внезапно улучшившееся зрение — последнее из чудес света за прошедшую неделю. Он перелистнул канал, там как раз шёл какой-то фильм про рыжую девушку. Через пару минут в дверном проёме нарисовалась фигура Ортеги, по всей видимости, закончившего с делами.       — О, это что, «Пятый элемент»?        — Не знаю, — буркнул Марк, у него раньше не было столько времени, чтобы смотреть телевизор.       — А что, классный фильм, особенно эта голубая девчуля, — с лица Ортеги не слазила улыбка, он сел на кровать и тоже начал смотреть.       — Ты пришёл фильм смотреть?       — Узнать, как у тебя дела.       — Зачем? Со мной был Сантьяга, — он искренне не видел необходимости заглядывать к нему сейчас, и потому напрягся, мало ли что комиссар решил сделать. — Или он сказал теперь следить за мной и здесь?       Ортега выглядел… разочарованным. Но объясняться не стал, посчитав это бестолковым сотрясанием воздуха, в котором и без того витало напряжение и лёгкие нотки страха.       — Ты боишься.       — Я… — Марк опустил взгляд, он решил не врать, что толку. — А разве не должен? Ты помощник комиссара, а я… сегодня натворил дел, со мной хрен знает что, Сантьяга вон свалил куда-то и ничего мне не объяснил. Я в непонятно каком положении тут торчу, и вообще я… Я вам тут чужак.       Ортега на пару секунд задумался, он вдруг дёрнул Марка за волосы.       — Ай!       — Не знаю, по-моему, нет, — первый помощник уложил пару волосков в медальон и захлопнул его.       — Что нет?       — Не думаю, что ты хотел что-то портить, и теперь ты нав, привыкай. Можешь сколько угодно рассказывать про своё человское имя, но внутри тебя живёт та же Тьма, что и в любом другом наве.       — Ты правда так думаешь? Ну… Какой из меня нав?       — Пока что очень не навский, но мы это исправим, — Ортега взял самую тонкую книгу и легонько ударил ею по голове очумевшего от такого поворота событий Марка. — Запомни, Семья превыше всего, Навь превыше всего, навы — это Навь, нельзя угрожать наву. Ясно? Я знаю, что ты сказал комиссару. Не смей угрожать Семье. Тебе понятно?       Марк нахмурился ещё сильнее. Семья. Теперь она у него другая.       «Нет-нет… нет. Моя семья не здесь!», — в голову настойчиво лезли образы родных и друзей.       Ортега, увидев обеспокоенность Марка, почти переросшую в панику, сжал его плечо.       — Моя семья…       — Вега. Если ты этого не примешь, тебе же будет хуже. Это в твоих интересах. Через пару десятков лет они умрут, а ты — нет, отпусти их сейчас, освободи себя.       — А ты бы смог отказаться от своей?       — Не надо сравнивать навов и челов, челы…       — Да много ты о челах знаешь?! Моя мама обо мне всегда заботилась, она меня учила и одевала, она меня любила! Почему я должен о ней забыть?! Как я могу о ней забыть?! Или мои друзья!.. Если бы не они!.. Что было бы со мной и мамой, когда папу… убили? Кого из них я могу забыть? Почему я должен помнить о вас? — Марк затих под конец своей тирады, вспомнив, кто перед ним, и поджал губы, испугавшись его реакции.       — Так нужно.       Марк вздохнул и лёг на кровать, отвернувшись. Нужно… Да кому оно нужно?       — Я… благодарен вам, что вы её спасли. Правда. Но в остальном… Моя новая жизнь — сомнительное удовольствие. Забыть обо всём и стать кем-то другим… У меня другое лицо и имя, думаешь, это легко принять? Что останется от меня? А ещё у меня приступы, и Сантьяга мне ничего не хочет объяснять. Вдруг я из-за этого с ума сойду или умру? Какой тогда смысл от длинной жизни, если это только в теории? У меня не получается даже колдовать, человские маги делают это по наитию, а у меня ничего не выходит.       В комнате повисла тишина. Видимо, Ортега не знал, что возразить, ситуация действительно как будто бы патовая. Марк всё думал о тех своих видениях: чьи они, является ли этот кто-то угрозой его жизни? И что с этим делать?       — Думаешь, комиссар что-то знает? — наконец, Ортега нарушил молчание.       — Догадывается точно.       — Догадываться не означает знать. Он не тот, кто будет рассказывать о своих догадках, особенно в таких вопросах. Когда он будет уверен, возможно, он тебе расскажет.       — Возможно? — Марк истерично прыснул. — Если не будет поздно.       — Если он посчитает, что тебе необходимо знать.       — Это меня же и касается, ну конечно, это необходимо!       — Это может быть небезопасно. И прекращай истерить. Мы тебя обратно челом сделать не можем, поэтому просто смирись, никто уже ничего не изменит. И найди уже ещё что-то позитивное. Давай вон лучше фильм посмотрим, — Ортега кивнул на телевизор.       Как он согласился после перейти на «Звёздные войны», Марк так и не понял.

***

      — Как проходит обучение Веги? — Сантьяга листал очередную старинную книгу и не поднимал взгляд на помощника.       Ортега поджал губы. И что ему сказать? Что последние несколько дней он отрывал Вегу от книг и тащил смотреть фильмы и читать комиксы про пришельцев? Когда Ортега понял, что новоиспечённый нав не будет смеяться над его увлечением и, в общем-то, ничего против не имеет, то осознал, что наконец-то нашёл себе достойного слушателя. И бедному Веге приходилось выслушивать абсолютно всё, что помощник комиссара читал или смотрел про зелёных человечков (и не только зелёных). Но в целом контакт он наладил, так что Ортега посчитал, что он вообще большой молодец.       — Нормально.       — Нормально? — Сантьяга почувствовал его смятение и поднял пронзительный взгляд. — Что значит нормально? Он закончил читать «Историю Нави»?       — Нет, комиссар.       — Почему?       — Я… мы…       Сантьяга сверлил его непроницаемым взглядом, явно не собираясь строить догадки и ожидая, когда его помощник наконец соизволит объясниться.       — Я его немного отвлекал, — сознался нав.       — Чем-то полезным, я надеюсь?       Ортега отвёл взгляд и вздохнул. Следом вздохнул и Сантьяга, отложивший закрытую книгу в старой кожаной обложке, на которой первый помощник мельком успел прочитать: «О сущности сознания». Ортега подумал, что потом почитает, явно же Сантьяга читает это из-за Веги.       — И как ему Ваши пришельцы?       — Да нормально, — буркнул помощник.       — И сколько же времени Вы с ним уделяли пришельцам? — Сантьяга в ответ услышал только молчание. — Ортега.       — Много.       — Я не против этого, но оно не должно мешать его обучению. Вы же должны понимать, он ничего не знает, он на самом простом может проколоться, это опасно. А Вы вместо того, чтобы помочь ему адаптироваться, человские фильмы про несуществующие расы ему показываете, — Сантьяга почесал кончик носа. — Ладно, а как ваши взаимоотношения?       — Он ко мне привык.       — Хоть что-то хорошее. С другими его пока не стоит знакомить.       — Он и не стремится.       — Ну вот и отлично. Он не жаловался на новые приступы или сны?       — Нет.       — Я надеюсь, потому что их правда не было.       — Комиссар, можно вопрос?       — Смотря какой.       — Вы знаете, что с ним?       — Догадываюсь.       Дальше Сантьяга ничего не говорил, Ортега понял, что его начальник не собирается приоткрывать занавесу тайны. Нужно непременно прочитать эту книжку.       — В общем, я ожидаю, что в течение двух недель Вега прочитает всё-таки «Историю Нави», а потом я жду его. Передайте это ему. А о пришельцах потом поговорите, он никуда не убежит. Вы свободны, Ортега.       Сантьяга снова уткнулся в книгу и в который раз прочитал: «Поскольку сознание представляет хаос, то для работы с ним сначала надо этот хаос упорядочить, успокоить». Комиссар хмыкнул, тысячи лет назад у него эти медитации не вышли, может, теперь что-то изменилось? В любом случае, сначала ему придётся пробовать на себе.

***

      Он закрыл дверь ванной и выключил свет, прежде погасив свет в спальне и зашторив окна. Сантьяга не имел ничего против света в комнатах, даже любил это, но по-настоящему расслабленным он всё равно чувствовал себя в темноте. А в книге Кирнаги говорилось как раз о полном расслаблении.       Он попробовал тёплую воду в ванной и залез в неё, откинувшись на спинку.       «Просто расслабиться… Кирнага, лучше бы ты придумал какой-нибудь аркан… Как тут очистишь разум?» — комиссар вздохнул, в его голове постоянно был шум мыслей, он был чересчур деятельной натурой и не мог позволить своему мозгу отдыхать, вернее, ему в случае такого отдыха становилось не особо комфортно. Собственно, в этом и крылась причина его неудач.       Через пять минут ему уже хотелось выть от такого бесполезного времяпрепровождения, но навская настойчивость заставляла сидеть в воде дальше.       — Ты изменил свой вкус?       Он повернул голову, возле двери стоял князь.       — Нет, зато у Вас он, кажется, появился, — Сантьяга осмотрел собственное нагое тело. —  Пытаюсь медитировать.       — Ты? — судя по интонации, князь воспринял это как шутку. — Ты не способен.       Это был вызов. Сантьяга любил вызовы, они разжигали в нём пламя азарта и желание доказать всему миру обратное.       — Почему?       — Потому что это требует покоя, а ты на него не способен.       — Я думаю, что это может помочь Веге.       — С чем?       — С его приступами. Если бы Вы не отказывались от моего предложения поговорить, Вы бы узнали о них.       — Мне хватило твоих слов о его видении. Ты злишься, — заметил он.       — Конечно злюсь. Я не знаю, что с ним, что мне делать? Он опасен, пока я этого не знаю. Но, кажется, Вы знаете. И молчите.       — Отчасти. Но я не поверю, что ты не догадался о некоторых вещах.       — В нём сидит кто-то другой. Я полагаю, что это другой нав, — Сантьяга замолчал, но князь ничего не отвечал, видимо, он правильно предположил. — Вопрос в другом: кто это, почему чел стал навом и что мне теперь делать?       — На первые два я тебе не отвечу, не знаю. А почему стал навом… подумай, Сантьяга. У тебя ведь это хорошо получается.       — Я рад, что Вы оценили спустя столько лет. Навы выходят из Тьмы. Из чистой Тьмы. Но то была энергия… — Сантьяга прикрыл глаза и вздохнул, догадавшись. — Это не была энергия, операторы с советниками её не преобразовывали.       На самом деле, никто из Тёмного Двора никогда не использовал ту энергию, которую создавал источник. С Тьмой было попросту опасно работать, она могла сжечь, изменить суть. Поэтому операторы Тёмного Двора, поддерживаемые советниками, прошедшими обряд обезличивания и, соответственно, наиболее приближенными к первородной стихии, меняли эту энергию, создавая то, что после поступало в артефакты и магов.       — Его сожгла Тьма, — понял Сантьяга. — Сожгла и создала заново… Но он помнит свою жизнь, — комиссар усмехнулся и отстал от спинки ванной. — Хотя чему удивляться, если сознание того нава находилось в источнике, то чем сознание чела по сути отличается? Это всё дух. А Тьма…       — Изменяла постепенно, она не дала ему умереть сразу. Дух способен обитать в скоплении магической энергии, он цепляется за неё, инстинкт самосохранения есть не только у тел. Поэтому он жив.       На пару секунд в комнате повисло молчание. Сантьяга вспомнил, как чела выворачивало наизнанку от боли и сочащейся из него Тьмы. Тьмы, которая когтями вцепилась в его сознание и не позволяла умереть, заставляла проживать всё до самого конца. Вопрос по поводу того, как дух чела остался внутри, исчерпался сам собой.       «Как же мало мы всё-таки знаем о нас…»       — И почему именно сейчас? Почему не раньше? Сознание могло понять, что происходит всплеск мощностей, и зацепилось за поток?       — Источник за последние тысячи лет не раз пережил всплески.       — Но не такие. Я не помню, чтобы Цитадель трясло.       — Теперь будешь. Ты сам ответил на свой вопрос: мощный всплеск, даже слишком.       — На фоне постороннего вмешательства, — Сантьяга кивнул. — Кто бы мог попробовать коснуться нашего источника? Это верх идиотизма.       — И невероятная сила. Мне было не до поиска источника вмешательства.       — Вам и не до меня было, — Сантьяга всплеснул руками, и брызги воды разлетелись по ванной.       — Я был занят.       Комиссару только оставалось надеяться, что их общей проблемой, а не… чем там князь обычно страдал.       — Допустим… Но что мне делать, пожалуй, скажите сами.       — То же, что и всегда.       — Я должен защищать Навь, но…       — Вега — Навь. Вот и защищай.       Он сам об этом твердил, напоминал себе, но всё никак не мог принять. Ну какой нав из чела? А тем не менее был такой, кровь у него была чёрная, а тело — соткано из самой настоящей Тьмы. Но разве только это определяет его как нава? Сантьяга тщательно пытался себя в этом убедить. И самого Вегу.       — И всё-таки кто в нём? — покой окончательно покинул Сантьягу, окрылённый подтверждением своих догадок, он теперь хотел докопаться и до этого ответа. — Как этот нав вообще попал во Тьму? — нет, вопрос явно следовало строить по-другому. — А как попадали другие? Они ведь были, верно?       Князь уже собирался уходить, но он остановился и обернулся к Сантьяге. Пусть в комнате не было света, это не мешало им обоим прекрасно всё видеть.       — Через обряд обезличивания. Тьма дарит и Тьма забирает. Часть нашего «Я», часть нашей искры остаётся в ней. Но это не значит, что она там навечно, Тьма просто забирает то, что не нужно.       — Но я…       — Я видел, как эти части попадают в тела разумных много раз, в навов в том числе, они все сходили с ума. И когда я должен был стать князем, я решил, что лучше сам выберу того, кто будет её носителем.       — Только лишь поэтому? — голос комиссара звучал весьма иронично.       — Им был ты, новорождённый нав, которого я забрал у его воспитателя, — продолжил князь, казалось, не заметив выпада Сантьяги.       — Но я не сошёл с ума. И Вы меня, кстати, вернули моему воспитателю.       — Ты не сошёл с ума, потому что тебя как такового ещё не было. Ты сформировался с моей искрой внутри, она слилась с тобой.       — Вы знали, что получится?       Сантьяга подозревал, каким будет ответ. Откуда знать? Это сам по себе был весьма отчаянный шаг в попытке избежать худшего в будущем. И лучший выход для того, кто желал спасти свою личность.       — Кирнага сказал, что должно. Личность формируется не сразу. Поэтому мы попробовали.       — Откуда Вы столько знаете? Про искры — это личное наблюдение или…       — Из исследований Кирнаги.       — В библиотеке ничего такого не было.       — Потому что ты не успел забрать их первыми, — князь был более чем доволен. — Всё это время я их читал.       Что ж, осведомлённость князя Сантьягу радовала, по крайней мере, многие из его вопросов отпали, картина мира стала чётче, а главное, он наконец-то перестал ощущать себя изолированным от знания. Вдвойне приятно наконец понять, что скрывалось под обтекаемыми фразами повелителя по типу: «Вложил, что мешало».       — Вы очень долго не хотели мне это рассказывать.       — Две недели для тебя — это долго?       — Я про тысячи лет своей жизни.       — Это тоже не слишком долго.       — Потому что Вы их в кабинете проводите. В чела попала искра одного из советников?       Сантьяга помнил, что советники прошли обряд раньше князя. Однако же, почему бы и нет?       — Нет, не думаю.       — Почему? Хотя нет, лучше уж не они, не перенесу ещё одного.       Князь хмыкнул, видимо, он и сам не был в восторге от своих советников.       — Их искры уже нашли свой покой. Ещё до того, как ты занял свой пост.       — Не помню такой феерии, как недавно.       — Никто и не вмешивался в работу источника. Мы не знаем до конца, что провоцирует выбросы и почему эта искра оставалась во Тьме так долго. Но это точно не один из советников, память предыдущих совпадала.              Сантьяге стало даже как-то обидно, что он до сих пор не был посвящён в подобные тайны. Он ненавидел не обладать какой-либо информацией.       — Вы прям считали?       — Это нетрудно.       — Скажите это аналитикам, — уши комиссара чуть заострились, но тут же приняли привычный вид.       — Мы не можем быть уверены, что искра не нашла бы и так своё тело.       — Но Вы приказали сливать энергию. Вы не были уверены в том, что делаете?       — Не был, — признал князь. — Кирнага говорил, что сознание всегда стремится к телесности. Дайкини живут в телах, более примитивные духи — в неодушевлённых предметах. Это подтверждает слова Кирнаги. Я не хотел, чтобы искра обрела своё тело, рассчитывал, что она угаснет вместе с растворившейся энергией.       — Если бы Кирнага был жив, он бы мог нам помочь.       — Его нет шесть тысячелетий. История не знает сослагательного наклонения.       — Это человская фраза.       — От тебя нахватался, — проворчал повелитель Нави и собирался было уйти, но его остановил Сантьяга:       — Повелитель, я понимаю, затворничество в кабинете накладывает свой отпечаток, но, пожалуйста, не вламывайтесь так хотя бы к остальным, — он снова осмотрел себя всё ещё лежащего в ванной. — Это я один такой понимающий.       Князь ушёл молча, но явно недовольный. Сантьяга тоже вышел из воды. Покой ему сейчас точно не обрести. Наоборот, ему хотелось действовать, ему хотелось выяснить, кто же этот таинственный гость из прошлого. А значит…

***

      — Вега, добрый день, — Сантьяга, постучавшись и получив разрешение, зашёл в апартаменты.       Те, особенно спальня, уже успели оказаться достаточно захламлёнными: неубранное постельное, чёрт-те как сложенная (а вернее, скомканная) одежда на стуле и гора кружек и книг. Как раз за этим столом и сидел Марк, почитывая комикс, который, впрочем, тут же закрыл и неуклюже попытался спрятать: читать он должен был совсем другое. Сантьяга на такую попытку только усмехнулся.       — Сантьяга?       — Удивлены? Ожидали увидеть Ортегу?       — Ну, я думал, ему ещё что-то понадобилось мне сказать.       — А, так он уже передал моё Вам поручение?       Теперь они оба смотрели на комикс.       — Да. Но я не думал, что есть ещё что-то от Вас…       — На самом деле есть. Собирайтесь. Поедем кое-куда.       — Куда? Я не хочу опять нападать на кого-то.       — Этого может больше и не повториться, — комиссар пожал плечами. — Мы это с Вами проверим.       — Что? — Марк опешил, этот Сантьяга просто сбивал его с толку. — Вы издеваетесь?       — Нет. Я просто хочу это проверить, а по ходу проверки я пойму, можно ли пускать Вас на бал.       — Какой ещё бал?       — На который мы едем выбирать нам костюмы, Вега. На Весенний бал подснежников.       Марк нахмурился.       — У меня нет денег на это.       Все его сбережения достались матери по его просьбе. Хотя логичнее было бы подстроить вооружённое ограбление.       — Ну, у Вас и на это, — Сантьяга кивнул на шкаф, который Ортега забил кучей пакетов с одеждой, — денег не было.       — Я возмещу потом… Устроюсь на работу и…       — Вега, — Сантьяга вздохнул. — Забудьте, это просто забота о члене семьи. И никакой работы, у Вас в ближайшие годы одна задача — обжиться и обучиться. И мероприятия Тайного Города помогут нам в этом. Кстати, вот, — комиссар протянул Марку чёрную пластиковую карточку. — Только не бездумно, пожалуйста, а то Иррага не переживёт растраты бюджета.       Марк покосился на костюм Сантьяги. Он не сильно в этом разбирался, но был уверен, что запонки и галстук с зажимом стоили отнюдь не мало. Но, видимо, комиссару можно больше, чем остальным навам. Хотя и Ортега был одет недёшево. И ему самому принесли одежду далеко не дешёвую.       — Так что собирайтесь. И поедем.

***

      В том, что Сантьяга — тот ещё любитель роскоши, Марк окончательно убедился, увидев его авто. Честно говоря, ему было страшно в него садиться. Сантьягу он в принципе побаивался, а его авто так вообще… морально давило: всё было настолько дорогим, что даже дышать лишний раз страшно было. Подобная роскошь ему даже и не снилась. И вот он едет в этом «Ягуаре».       — Что Вы такой напуганный?       Марк покосился на Сантьягу, поджал губы и неловко свёл ноги, начав тереть пальцы от нервов.       — Ладно, Вега, я понимаю, что наше знакомство не задалось, а в прошлой нашей встрече приятного было мало, поэтому давайте начнём с начала?       Ага, как будто так легко забыть, как его душили, припечатав к стене. И то лицо… Но выбора у него не было, о его беде знает только комиссар и отчасти Ортега, поэтому ему придётся общаться с Сантьягой.       — Хорошо.       — Отлично. Меня зовут Сантьяга.       Комиссар на пару секунд оторвал взгляд от дороги и посмотрел на озадаченного Марка, который уже не в первый раз пытался понять, почему при таком зрительном контакте с тем же Ортегой он точно так же ощущал какое-то родство. В голове всплыли рассказы первого помощника о семье, и что, может быть, это не такая уж и фигура речи.       — Я М… Вега.       — У Вас очень красивое имя, Вега.       Марку хотелось его ударить. Но он быстро вспомнил прошлую свою попытку, и желание тут же отпало.       «Почему у них такие странные имена? Как будто испанцы какие-то, — хотя он не то чтобы много навов поимённо знал, — и окончания на «га». Это у них что-то значит?»       — Что в нём такого красивого?       — А что в нём некрасивого? Оно лаконично, элегантность состоит в умеренности. И Вам подходит.       — Звезда такая есть, — заметил Марк.       Сантьяга кивнул.       — Это был удивительный мир, судя по хроникам.       — Что?       — Это был богатый на флору и фауну мир, почти как Земля, одним словом, там царила жизнь. И она там была только благодаря звезде. Её название на навском означает «повелительница жизни».       — Так я — повелитель жизни? — Марк фыркнул, ну и безвкусица.       — Вам не нравится?       — Ну, судя по всему, у меня теперь должен быть ботсад и зоопарк в комнате.       — Я подумал, что Вам это подходит несколько в другом… аспекте. Вы выжили, нет большего проявления силы, чем выживание. А теперь вы должны повелевать своей жизнью, распорядитесь ею по достоинству.       Марк услышал явственный укор. Сантьяге, очевидно, не нравилось, что тот не испытывал особого восторга от своего перерождения.       — Вам что, правда не нравится имя? Не обижайте меня, я много думал перед тем, как его выбрать.       — Вы мне его за три секунды дали.       — Просто я думаю быстро, — Сантьяга снова бросил на него короткий взгляд.       «Это что, камень в мой огород сейчас был? Вот же ж…»       — Так я назван в честь звезды?       — Все названы в честь звёзд.       «Даже знать не хочу, что его имя значит. Явно же что-то выпендрёжное».       Сантьяга вёл авто ловко и быстро. Марк старался не смотреть на спидометр и за окно: он очень боялся высокой скорости; зато, кажется, комиссар её обожал. По крайней мере, он смог разглядеть в глазах Сантьяги азарт, когда тот увеличивал скорость. Внезапно их подрезал чёрный Гелендваген, от аварии их спасла только реакция Сантьяги, увильнувшего на соседнюю полосу. Сердце Марка, казалось, подскочило куда-то в район горла, а затем упало в пятки.       — Твою мать! Вот… — он поморщился, пытаясь прийти в себя. – Мажоры конченые.       Сантьяга усмехнулся, прошептал что-то и вжал педаль газа.       — Что Вы делаете?       — Хочу преподать челу урок.       — А может, не надо? — почти жалобно спросил Марк, вжимаясь в сидение.       — Надо, Вега, надо.       Суперкар быстро набрал скорость и нагнал лихача. И очень грубо подрезал иномарку, водитель попытался проделать тот же финт, что и Сантьяга, но врезался в ограждение.       — Что Вы?!.. — Марк круглыми глазами наблюдал за тем, как вспыхивает авто, а они удаляются от него. — Вы!.. КАКОГО ХУЯ?!       Его затрясло, и он выпученными глазами в ужасе смотрел на тёмного.       — Ему стоило быть вежливее. И умнее. Тех, кто не умеет оценивать собственные способности, ждёт одна и та же печальная участь.       — Вы его убили, — он сипло выдохнул это.       — Я его просто наказал, если он не способен уйти в сторону, это не мои проблемы.       Какое чудовище сидит перед ним… Сантьяге правда было плевать на чела, его волновала только собственная уязвлённая гордость, и теперь он сидел с более чем довольным видом. Марку ещё больше захотелось сбежать. Подальше от этих навов. От этого Сантьяги. От этого проклятого Тайного Города… Он спрятал лицо в ладони и поморщился, перед глазами до сих пор была картина аварии, которую так легко нарочно устроил сидящий рядом нав.       «Конченый ублюдок».       Сантьяга ему сейчас представился луковицей, с которой постепенно снимались листья, обнажая новые стороны его сущности. Марк вспомнил лицо комиссара, когда тот его душил. Нет, пожалуй, лицо, которое у комиссара сейчас, куда страшнее.       — У Вас есть какие-нибудь предпочтения в цветах?       «Ты, блядь, серьёзно?! Ты только что убил человека! Какие, к хуям, цвета?!»       Сказать это вслух Марку не позволил только здравый рассудок. Он и так лишнего сегодня сказал, повторять предыдущий опыт насилия над собой ему совершенно не хотелось, тем более только что он увидел, что стопы у этого нава отсутствуют. Поэтому он сказал помягче, но сквозь зубы:       — Вы убили человека.       — Не нава же, — он пожал плечами.       — Я был человеком!       — И что? Больше Вы не чел.       От улыбки Сантьяги Марку стало совсем жутко. Этот франт, если бы их пути пересеклись и он посчитал нужным, и его мог бы убить, не стань он навом. Сантьяга, давая явный намёк на то, что тема закрыта, сощурился и пробормотал:       — Думаю, я знаю, что Вам подойдёт.       Марк прислонился к стеклу, думая о том, как же он хочет домой. В свой настоящий дом, а не это мрачное здание, в котором ему пусть и… по-странному тепло, но неизменно страшно.       — Кажется, наше второе знакомство тоже не задалось, — заметил он.       Сантьяга кивнул. Действительно вышло не очень красиво.       — Третий раз знакомиться не буду, — тут же предупредил Марк. — Даже не хочу знать, что может быть ещё.       — Тогда просто примите, что все такие, какие есть.       «Конченые?»       — Вот Вы… что Вам нравится?       — Ничего. Я самый скучный разумный на планете.       — Ну это неправда, до советников Вам далеко.       Сантьяга определённо не был в ладах с советниками, хотя оно и не удивительно, с таким-то характером.       «Конченый».       Впрочем, Марк ненадолго задержался на этой мысли: раз за разом он мысленно возвращался к аварии. До него начало доходить, в какой мир он попал. Нелюди не считались с жизнями челов, действительно, с чего бы, они — совершенно другой вид, живут челы по меркам Тайного Города, особенно навов, мало. И, наверное, для многих челы — что-то вроде животных. Убил? Ну ничего страшного, бывает, всё равно он не из нашего общества, а все следы мы подчистили.       А он бывший чел. И сколько бы Сантьяга ни рассказывал ему про кровь, он не такой дурак, чтобы верить в это. Наверняка нав видит в нём чела, довольно странного, но чела. А челов убивать можно.       Подумать только, ещё час назад он и не предполагал, какова истинная натура этого нечеловека. И деться от него он никуда не может. Придётся подстраиваться и переступать через себя, как бы ему ни было это отвратительно.       «Ты не в жопе, Марк, ты в пизде», — довольно спокойно заключил он.       Дальнейший путь они провели в молчании. Марка не покидало ощущение какой-то абсолютной нереальности происходящего, как будто они только что не убили чела. Он бы нервно засмеялся, да как-то сил не было. Может, это у него такая реакция? Он просто перестал толком что-либо ощущать, кроме того, что ему хочется оказаться как можно дальше от этого ненормального в белом. Что он и сделал, едва они припарковались. Но он совсем не был рад снова видеться с людами: ему ой как не хотелось повторения истории.       — Надеюсь, я не накинусь на кого-то.       — Не волнуйтесь, я Вас оглушу, если что.       Марк дёрнул прямыми бровями. Очень приятно.       Однако на белокурых красавиц он отреагировал вполне нормально. Никаких видений не было, и посторонних эмоций — тоже. Работники ателье на него никак не отреагировали, и Марк был искренне рад, что они не запомнили или не знали лицо того, кто буквально пару дней назад почему-то набросился на их сородича. Феи разве что счастливо заулыбались при виде любителя роскоши. Сантьяга осыпал дам улыбками и комплиментами, попутно объясняя, что он хотел бы приобрести, и довольные ведьмы побежали за каталогами, примерами цветов и кофе. Марка внутренне передёргивало.       Он нахмурился и сел напротив Сантьяги, пока тот увлечённо листал страницы журнала под болтовню феи.       — О, а вот это очень хороший цвет, — заметила девушка, ткнув пальцем.       Сантьяга сощурился, посмотрел на Вегу, снова в журнал, потом чуть поднял журнал и хмыкнул.       — Да, действительно неплохо.       Марк отвернулся. Принимать участия в этом цирке он не собирался, и общаться с этим ненормальным он лишний раз точно не хотел. Его до сих пор мутило. Взрывающееся авто до сих пор было перед его глазами, а разум подрисовывал новые графичные подробности: крик чела, летящие стёкла, брызги крови. Марк схватился за голову и мысленно начал убеждать себя, что этого не было, что это всё бред и что нужно сконцентрироваться на этих долбанных костюмах.       — Да, пожалуй, ещё вот этот, — Сантьяга ткнул пальцем в журнал.       — На Весенний бал подснежников? — люда немного нахмурилась. — Это же праздник жизни, свежести…       — Нет, это просто.       — Зачем мне два? На бал одного хватит, — полуживым тоном возразил Марк в попытке отвлечься от разбушевавшихся фантазий.       Сантьяга улыбнулся. Марк явственно увидел жажду крови в его глазах и понял, что лучше заткнуться и выражать акт неповиновения наедине, а лучше вообще не выражать. И да, теперь ему совсем не хотелось оставаться с комиссаром наедине. Он вдруг почувствовал себя маленьким ребёнком, которому в гостях на ухо сообщают: «Дома поговорим».       — Хорошо, — пробормотал Марк и попытался слиться с мебелью.       Сантьяга снова вернул себе хорошее расположение духа и принялся рассматривать другой каталог, пока самого Марка обхаживали, снимая мерки. В это время комиссар непринуждённо уже болтал на тему погоды.       — Да, ливень просто ужасный, дождь в январе… челы испортили эту планету, — фея посмотрела на дверь, за которой разбушевалась стихия. — Хорошо, что вы успели зайти. Или задело?       — Нет, мы нормально доехали, — Сантьяга отмахнулся.       «Нормально?!»       Марк заскрежетал зубами и вперил полный злобы взгляд на нава, которого тот, однако, не впечатлил. Феи нервно покосились на него.       — Вега, — предупреждающе окликнул его Сантьяга. — Успокойтесь.       Марк отвёл взгляд и тупо уставился на своё отражение в ростовом зеркале: острые уши и потусторонние, жуткие, тёплые золотые огоньки в глазах. И дёрнулся от увиденного: он до сих пор не мог привыкнуть к новому лицу, что тут говорить, когда оно начинает так меняться? Уши тут же стали нормальными, и он еле как поборол желание пощупать их. Затем перевёл полный шока взгляд на Сантьягу, тот выглядел недовольно. Марк вспомнил, как и сам Сантьяга принимал такой облик, значит, это у навов обычное дело, а он тут будто в первый раз в жизни увидел. Хотя оно так и есть. Но это не отменяет того, что он не должен так себя вести: он скрывал свою настоящую природу от навов, что уж говорить об остальных обитателях Тайного Города?       Марк уселся обратно в кресло и исподлобья уставился на Сантьягу. Ему, мягко говоря, хотелось уехать, спрятаться в своих комнатах и вообще забыть, как он прожил сегодняшний день. И чем дольше он находился рядом с этим навом, тем сильнее было желание, но тот, казалось, не спешил.       «Да что там так долго можно выбирать?»       Люда и комиссар прикладывали к одной ткани другую, попеременно морщась и мотая головой.       — Вот эта была бы неплохо.       — Ему этот цвет не идёт.       — Вега, что ж Вы такой тяжёлый? — Сантьяга улыбнулся, казалось, ему совсем безразличен бледный оттенок кожи сородича. — Вот этот давайте. И бабочку тёмно-синюю, — он захлопнул каталог, протянул карточку и подошёл к Марку.       — В Цитадель?       — Нет, конечно. У меня на Вас большие планы. Идёмте.       Марк послушно поплёлся следом, ожидая, что сейчас ему на голову обрушится ливень, но наколдованное Сантьягой заклинание создавало что-то вроде большого невидимого навеса, и он видел, как крупные капли разбиваются о невидимую преграду. Удивляться он за сегодня устал.       — И куда мы едем теперь?       — Мне надо выбрать новые запонки. И галстук.       — Вы не могли выбрать там?       Сантьяга смотрел на него так, будто оскорбили весь его род. Он лаконично ответил:       — Нет.       — Только не… давайте без аварий?       — Хорошо, — покладисто согласился Сантьяга и улыбнулся. — Вега, Вам полегчает, если я скажу, что это был морок?       — Что? Морок?       — Я хотел проверить, правда ли Вы не управляете своими способностями. Присаживайтесь.       У Марка от сердца отлегло, а затем он сам чуть было не прилёг: опёрся на крышу «Ягуара» и облегчённо выдохнул. Он даже не знал, что сейчас испытывает в большей степени: радость, что никто не пострадал и Сантьяга не такой моральный урод, или злость на того за подобный эксперимент.       — Да Вы!..       Ну что за козёл? Этим вопросом Марк продолжил задаваться и дальше, когда они уже ехали в какой-то другой салон. Он уже и не знал, что думать о Сантьяге: его в вопросе оценки личности этого нава бросало из одной стороны в другую, как шлюпку во время шторма. Наверное, ему действительно стоит воспользоваться советом комиссара.       — Хочу увидеть маму.       — Это вряд ли. Сегодня дождь, она скорее всего дома…       — Она уже дома? Так быстро?       — Эрлийцы кого угодно на ноги поставят.       Представители семьи Эрли действительно были лучшими врачами Тайного Города, никто не мог соперничать с ними в этом деле. Но Марк и не подозревал, что настолько. Неужели это всё возможности магии? Но тогда человечество проявило верх идиотизма, отказавшись от неё.       — Спасибо, — прошептал Марк.       Сантьяга сделал для него это. Или из-за него. Не так уж и важно, он мог бы и не делать, и ничего бы не поменялось. Кроме плюс балла в мысленную копилочку.       — Мы не можем зайти в квартиру? Кажется, морок…       — Я Вас туда не пущу по другой причине.       — Какой?       — Вы уже побывали на своих похоронах, понравилось?       Марк вздохнул. Сантьяга был прав, он это понимал, знал, что будет чувствовать, вернувшись домой, но без возможности там остаться и поговорить с матерью. Но он всё равно туда хотел.       — Я понимаю, что это сложно Вега, но Вы должны забыть.       — Вы не понимаете.       — Пусть так, я не понимаю, насколько это сложно, но я точно понимаю, что это нужно сделать. Когда Вы поймёте, примите то, что жизнь чела по имени Марк закончилась, тогда Вы обретёте свободу, новую семью и счастье. А до тех пор Вы будете мучить себя прошлым, и лучше никому не будет.       Марк отморозился. Всем им со стороны виднее. А смогли бы сами так? Должен, должен… Никому он ничего не должен. За окном нещадно лило, и его от этого серого пейзажа потянуло спать. Ещё и в пробку, как назло, попали… Марк прикрыл глаза.

***

      Он смотрел решительно. Он был готов. И все те, кто стоял за ним, тоже. Ровные чёрные ряды и шеренги, все как один: лучшие воины, безупречные убийцы, те, кого так долго они взращивали. Пламенная ярость во взгляде и жгучая ненависть в сердце, а преданность — их естество. Все желали только одного, все были готовы разрушить мир до основания ради Нави.       Он смотрел гордо, и взгляд его пал на стоящего рядом нава, облачённого в боевое одеяние. Сильный ветер трепал его чёрный плащ, вышитый на нём золотой дракон, казалось, нетерпеливо извивался в предвкушении битвы. И крови. Такой же был и у него.       — И вот мы на пороге свершения нашей цели… — бормочет он.       — Тьма сказала, что у нас получится.       — А тот — нет.       — Ты не веришь Матери и мне? Мне казалось, я давно убедил тебя в том, что не проигрываю.       — Я верю. Просто хотел бы посмотреть на рожу того, когда мы утрём нос этим ублюдкам.       — Если захочет показываться после такого позора.       Он рассмеялся. Он не боялся. В мире не было ничего, что было бы способно сдержать натиск воплощённой Тьмы. Они с арнатами сокрушающей волной прокатывались по мирам. И светлых тварей, какова бы ни была война, ждёт та же участь: тысячи лет они провели в походах, оттачивая свои умения. Всё ради одной цели. Ради Жемчужины миров. И вот они уже здесь, вышли из ада, выгрызли своё право на господство и сейчас в последний раз докажут его.       — У нас всё готово?       Солнце уже почти зашло, и его свет играл на золотой вышивке плащей.       — Без энергии не останемся. Защита почти пробита.       Он кивнул, снял плащ и отдал своему собеседнику, после чего забрался на дракона. И с ненавистью посмотрел на летающий замок. Сегодня начнётся самая страшная война в истории Вселенной. Тьма будет рвать на куски Свет, Тьма будет убивать и разрушать, Тьма будет брать своё.

***

      Марк подскочил на сидении и бешенными глазами осмотрелся.       — Кошмар приснился? — хохотнул Сантьяга. — Мы ещё в пробке, — он обратил внимание на абсолютно растерянный взгляд нава, перемешанный с испугом. — Вега, что случилось? Вы что-то видели?       Стоит ли вообще ему что-то рассказывать? Марк не питал доверия к Сантьяге, но он был единственным, кто хоть что-то понимал. По крайней мере, единственный, о ком Марк знал. И вообще ему хотелось верить, что комиссар сможет найти способ решить проблему, а как тут решишь, если молчишь? Да и если он будет всё время молчать, то может стать только хуже.       «А вдруг он меня убьёт, если что-то не так? — Марк поджал губы. — Нет, его хрен обманешь, вон как смотрит…»       Взгляд Сантьяги обжигал, и Марку оставалось только нервно сглотнуть и начать свой рассказ, слишком уж проницательным был тот. Губы, казалось, шевелились не по его воле, он смотрел на комиссара, как кролик на удава, замерев, желая отвести взгляд, но лишённый возможности это сделать. И по мере его рассказа, пока он выкладывал как на духу, лицо Сантьяги становилось всё недовольнее. Марку хотелось убежать, голос его дрожал, как и он сам. Он боялся этого недовольства.       — А что ещё?       — Н-ничего.       Сантьяга поджал губы, хмыкнул и отвернулся. Марк заметил, как тот сжал руль покрепче, выражение лица нава стало жёстким, а кончики ушей чуть заострились.       Ну вот о чём он и говорил! Дело, кажется, приняло наихудший вариант событий. Что ему делать? Как царевна-лягушка утверждать, что ещё пригодится? В чём? Нет, надо быть очень послушным, очень. Может, хоть так его оставят в живых.       «Надо было молчать, придурок!»       — Он был… кем-то типа не очень?.. — осторожно поинтересовался он.       — Без понятия, — Сантьяга помотал головой. — Но с Вашей бедой мы как-нибудь разберёмся.       — Как-нибудь? — Марк нервно хихикнул, от души немного отлегло, но это «как-нибудь» напрягало.       — Наберитесь терпения. Мы не знакомы с такими задачами, чтобы щёлкать их, как орехи.       — А если это нерешаемо?       — Я в это не верю.       — Вы знаете, кто во мне?       — Нет.       Что-то Марк не особо-то ему верил. В воздухе чувствовалось напряжение, и первая реакция комиссара выдавала его с головой.       — Но подозреваете?       Он видел изменения во взгляде Сантьяги, ощутил скользнувшее на секунду напряжение, и, что самое показательное, видел его уши. Тот определённо что-то знал.       — Кто-то из высших. Из драконьих всадников, скорее всего, если он на драконе летал.       — А среди них можно как-то найти?       — Вега… боюсь, это невозможно. Драконьих всадников больше нет, а регистрационная книга ведётся с момента, когда Навь оказалась в Тайном Городе. Поэтому единственный источник информации — это Ваша голова.       — Зашибись, — проворчал Марк. — Но они были кем-то важным…       — Драконьи всадники были верхушкой Нави, лучшими из гарок.       — А почему они пропали?       — Драконы у нас вымерли.       «Логично».       — Совсем?       — Нет, у чудов парочка осталась. Ну, наконец-то.       Машины тронулись, кажется, пробка начала рассасываться. У Марка заурчало в желудке, он поджал губы и отвернулся, сделав вид, что это не он и вообще ничего не было. Но Сантьяга был неумолим.       — Потерпите немного, тут недалеко нужный ювелир. А потом съездим пообедаем.       — Да я в Цитадели могу…       — Я тоже хочу есть и не хочу ехать в Цитадель.       «Ясно. Кого моё желание вообще волнует? Ещё и поедет наверняка в какой-нибудь дорогущий ресторан с кучей вилок и ложек…» — ему отчаянно не хотелось позориться, а вот чего ему хотелось, так это вкусной шаурмы, но он очень сомневался, что этот богатей на такое пойдёт, поэтому он смолчал.       Ресторан оказался с кучей ложек и вилок.