Не Поттер, просто Старк

      Сырые и смертельно холодные стены камеры давили на последние остатки сознания. Пошевелить руками можно было лишь слегка — мешали цепи, надежно прикреплённые к стенам. Ноги тоже затекли, ведь на них были тяжёлые оковы. Единственный звук, раздававшийся в мёртвой тишине — это медленно капающая из порезов на теле кровь, в уже образовавшуюся под ним небольшую лужу.       «И вот так я закончу?» — шептали мысли в голове молодого парня.       Напротив висел уже кишащий червями разлагающийся труп, от которого исходило неприятное зловоние. «Наверняка такой же неудачник, как и я.» — горько подумал Гарри.       Сразу после сражения с Тёмным Лордом, парень вздохнул с облегчением. Война наконец закончилась, и можно было думать о будущем. С такими мыслями он на мгновение закрыл глаза, и вдруг оказался тут.       Он не знал, почему находится здесь, в темной холодной камере и сколько прошло времени: минуты, часы, а может неделя… Но он прямо сейчас здесь. А перед глазами всё плыло. Он с трудом оставался в сознании, время от времени отключаясь.       И вот опять, казалось он прикрыл глаза на мгновение, а через секунду в коридоре послышался лязг. Гулкие шаги в давящей тишине слышались особенно громко. Гарри с трудом сфокусировал взгляд в том направлении и паника медленно заполняла разум.       Шаги остановились, задребезжали замки, с глухим шумом отодвинулись засовы. Дверь повернулась на петлях, и в проеме показалось несколько фигур.       От яркого света парень невольно вздрогнул и попытался вернуть остатки сознания, еле открыв глаза. Губы слиплись, а горло совсем пересохло. — Здравствуй Гарри, мальчик мой, — сказал очень знакомый голос. — Прошу прощения, что припозднился.       Гарри сначала показалось, что он ослышался. Но стоило сфокусировать взгляд и парень понял, что это действительно был Дамблдор. Вот только голос звучал без обычных мягких интонаций. А рядом стояли Сириус и… Джеймс, его отец. — Вы… живы? — еле прохрипел Грифиндорец и закашлялся. — Мы и не умирали, — с усмешкой сказал Сириус, а Гарри будто молния поразила.       Гарри не мог осознать его слова, в ушах звенело, а перед глазами пролетел момент, когда его безжизненное тело падало в Арку Смерти. Как директор падал с астрономической башни, и отец… Эти трое… живы?       Гарри никогда не забудет те ужасные дни и ту боль, что они ему принесли. Те взгляды перед смертью, которые они бросали парню. Будто говоря, чтобы он не сдавался. Всё это… Было ложью?! — Дамблдор, у нас очень мало времени, — нетерпеливо сказал Сириус, кривясь при виде трупа. — Точно, профессор, давайте поскорее покончим со всем и уйдем. Жуткое место… — сказал его… отец непринужденным тоном.       Будто не его сын был прикован цепями в этом самом жутком месте. А это точно он мой отец? Может, кто-то под оборотным? Они все не те, за кого себя выдают?.. — Не будем ходить вокруг да около, на самом деле, Гарри, ты вовсе и не Гарри, — спокойно сказал директор в своей любимой манере. Сириусу откровенно было скучно, Джеймс даже не смотрел на сына. А Гарри просто не понимал, что он несет. — В ночь, когда Волан-де-Морт планировал напасть на Поттеров, я заменил тобой настоящего Гарри, тем самым сделав тебя фальшивым избранным. Что говорит директор? Какая подмена? Что вообще происходит?! Это точно тот самый добрый директор?!       В голове парня так много вопросов крутилось, а ответ всему: извини, мы тебя с самого начала использовали.       Дамблдор, а это точно был он, говорил медленно, рассказывал то, что знали лишь он сам и Гарри. Парень не мог поверить, но перед ним стоял его наставник, герой, тот кто всегда помогал в сложных ситуациях. Они все были настоящими, никто не использовал оборотное, ведь после смерти оригинала, зелье не должно больше действовать.       Какой бы шок парень не испытывал, всё сразу встало на свои места. Спокойный, даже чуть насмешливый тон Дамблдора только прибавлял убедительности его речи, не давая ему ни на минуту засомневаться. Дамблдор — интриган, который манипулировал всей его жизнью. Уизли дружили только чтобы втереться в его доверие и направлять на «истинный» путь. Грейнджер — «мозг», которая иногда подкидывала нужную информацию. Заводила и всезнайка для туповатого героя. Не было никакого золотого трио, были лишь обман и четко срежиссированный спектакль. Родители же его… А могу ли я их так теперь называть?       Поттеры были вполне себе живые, живут со своим сыном припеваючи, а его после использования выбросят на помойку. Вся история Сириуса была ложью, как, впрочем, и вся жизнь парня, ведь получается, Бродяга ему не крестный. Он никто.       Все вокруг подталкивали к верной смерти. А парень не умер, и, тем самым, испортил такой идеальный план.       Внутри у него что-то оборвалось и громко рухнуло, будто отслоился внушительный кусок души и разбился на множество осколков. От чувства собственного бессилия парень ощутил холодную ярость и сжал кулак левой руки до белых костяшек. Из раны на запястье сочилась кровь, но он не замечал этого. В ушах, словно заезженная пластинка, звенели слова директора. Он с трудом сглотнул и заговорил после долгого молчания. — Значит, всё было ложью? С самого начала? — лицо парня было совсем бледным, губы синие, а в глазах отчаяние. — Не злись и не обижайся, такова твоя судьба. Одна ложь во имя всеобщего блага, — старик же смотрел прямо в потускневшие зелёные глаза, и на его лице ничего не отображалось. Ни злость, ни ликование, лишь скука. — Всеобщего блага?.. А может вашего? И ради этого… — голос юноши предательски дрогнул, а горло засаднило. Говорить было сложно, но он не мог сдержаться. — Я должен был жить столько времени чужой жизнью и разгребать ваше дерьмо?! Такова судьба?! Что за чушь ты тут несешь?! Да ты просто маразматичный старик! Сначала плетешь свои интриги и потом говоришь, что это судьба?! — Успокойся, — холодно отрезал старик, дав ему ощутимую оплеуху, от которой аж в ушах зазвенело. — Я пришел сюда не слушать твоё нытьё, а предложить сделку. Я отпускаю тебя, снимаю иллюзию, даю денег, а взамен ты уходишь и никогда больше не появляешься. Не говоришь, не думаешь и даже не вспоминаешь о том, что ты когда-то был Гарри Поттером.       Гнев в парне бушевал настолько, что ему хотелось наброситься на старика или хотя бы на этих уродов Джеймса и Сириуса. Он резко мотнул головой, целясь в переносицу, хотел вцепиться зубами в плоть хоть кого-то из них и рвать до крови, чтобы они так же, как и он, почувствовали боль и отчаяние. Но он сделал только себе больно, и с места даже не сдвинулся. Они погубили мою жизнь, а теперь требуют, чтобы я молчал?!       Юноше хотелось выть и скрести стену, убить всех причастных к этому голыми руками. Но, парню стоило смотреть правде в глаза.       Сейчас он в невыгодном положении. Эти трое могли в любой момент убить его, но почему-то оставили в живых и даже хотели отпустить. Здесь был какой-то подвох. Или же они просто не видели в нем угрозу? Или, возможно, убивать невинных — не прерогатива «стороны света», даже ради всеобщего блага?       От своих наивных мыслей парню хотелось скривиться. Он не мог быть уверен. Если сейчас он откажется или будет вести себя не так, как они ожидают, нельзя исключать, что в тот же миг парня прихлопнут, как муху. — Только это? — прохрипел он, бегая по всей камере глазами, параллельно тщательно обдумывая свое положение. — Ты мне всегда нравился за свою сообразительность, — довольно улыбнулся старик. — Конечно мы отпустим тебя после непреложного обета. Умно.       Уже лже-Гарри пришлось, согласиться, хотя по сути у него не было другого выбора. Взмахом палочки Дамблдор освободил его из оков и он сразу же устало рухнул на сырой пол темницы. Ноги и руки онемели и неприятно покалывали, сил совсем не было. — Как меня зовут? — спросил он, с трудом поднимаясь. — Не знаю, тебя нашли, когда массово задерживали последователей Волан-де-Морта, — ответил директор слишком невозмутимо. — А родители?.. — почти сквозь зубы сказал он, сдерживая рвущееся наружу гнев.       Он знал, что это бесполезно: либо директор не хотел отвечать, либо действительно не знал. Но всё равно лучше было ему сейчас убедиться, чем потом всю жизнь жалеть, что не спросил. — Возможно, кто-то из заключенных Азкабана, — задумчиво сказал Джеймс, он впервые посмотрел на двойника сына, прямо в глаза. — Как бы то ни было, они темные. Темные?..       Сказали «светлые», который не брезговали манипулировать детьми и обрекать их на смерть. На миг у парня мелькнула мысль, что всех «темных» могли посадить в Азкабан просто потому, что они не понравились великому светлейшему. — И как мне произнести непреложный обет, если я имени не знаю? — поинтересовался парень подавляя в себе ругательства в адрес бывшего отца. — Выбери любое имя и говори, — нетерпеливо потребовал старик.       Парень кивнул и протянул ему правую руку. В качестве свидетеля выступил Сириус, который также положил свою правую руку на их. Дамблдор прикоснулся палочкой к сцепленным рукам, шепнул Serventus и продекламировал формулировку клятвы. Как только юноша произнёс «клянусь», вокруг их запястий обвились сияющие белые ленточки, которые тут же исчезли. Для не-Гарри это было довольно болезненно, вероятно из-за отсутствия имени. Неужели я так и буду Безымянным и неизвестным после всего пережитого?..       Ошарашенному парню вручили ключ, заставили проглотить какое-то мерзкое лечебное зелье и вывели из темницы. Которая, как оказалось, была в Хогвартсе. «Провожал» его Сириус.       Всю дорогу они молчали, парень медленно ковылял на своих израненых ногах. Он обернулся и с тоской посмотрел на полуразрушенный после битвы замок, который стал для него единственным домом. Стало очевидно, что он вернётся сюда не скоро, если вернётся вообще. Он постарался сохранить образ дорогого ему места в памяти, чтобы возвращаться к нему в воспоминаниях.       Когда они вышли за ворота, парень решил нарушить молчание. — Неужели ты всё так просто примешь? Мы через столькое прошли…и всё это было ложью? — слабым голосом спросил он, прямо посмотрев в глаза мужчине. — Знаешь Гар… — он запнулся, когда по привычке назвал его старым именем. — Ты такой наивный. Тебе прямым текстом сказали, что всё было ложью. Всё. И наша связь, и вся твоя жизнь, — Сириус развел руками и фыркнул. — Ну, что ты на меня так смотришь? Мне жить на что-то надо было после Азкабана? Надо. Мне сказали с тобой подружиться, я это сделал. И за это получал деньги, не стану лгать. Ты для меня был просто чужим мальчишкой, и всего-то. А потом сказали, что ты умрешь после сражения с Волан-де-Мортом. Но ты, как всегда, живучий гад.       Он улыбнулся, как всегда это делал, но больше не было той задоринки и искр в глазах. Только уставший взгляд и кривая усмешка. — Можешь считать меня бессердечным, но мне действительно плевать на тебя. — Ясно, — сухо сказал парень и повернул налево, в сторону запретного леса. Ему не хотелось сейчас находиться среди людей, поэтому он решил не идти прямо по тропинке до Хогсмида. — Эй, — позвал мужчина, и парень немного сбавив ход, оглянулся через плечо. — Если хочешь узнать свое имя, обратись в банк, может, что-то и получится. Ну и почему ты это сказал? Муки совести? Жалость?..       Бывший Поттер пошел дальше и не стал оглядываться. Впрочем, позади него Сириус уже шёл обратно в замок. Парень посмотрел себе под ноги и перед глазами начало всё расплываться. Горькие слёзы обиды и негодования одна за другой закапали без остановки. Сколько бы я не плакал, все равно меня разыграли, как пешку.       Покинутый всеми, брошенный и одинокий. Даже имени нет. Никому не нужный, без прошлого и будущего. Я просто никто.       Парень бродил по лесу до глубокой ночи, пока не сел отдохнуть на ближайший пень. Кругом было тихо, только где-то далеко в лесу, как серебряный колокольчик, звенела трель птицы или какого-то волшебного существа. Слёзы давно высохли, ему больше не хотелось плакать. Ощущение сквозной дыры в груди, через которую дует холодный ветер, не проходило. Пустое пространство там, где недавно было что-то чудесное. И с каждым вдохом становилось только больнее.       В горле образовался комок. У него появилось желание закричать со всей силы, но он поборол его. И что я этим исправлю? Ничего, только силы потрачу. Я долго плясал под их дудку, но теперь буду играть по своим правилам.       Ночь выдалась безлунной и холодной, ветер раскачивал деревья, ветви натужно скрипели. Парень совсем не чувствовал рук. Они посинели от холода, хотя, возможно, и из-за потери крови.       В надеждах не заболеть и не наткнуться на лесных обитателей, он свернулся калачиком на влажной земле, обняв себя посильнее, чтобы просто не рассыпаться на мелкие осколки. Чтобы хотя бы до завтра дожить.       И всё же он понимал, что как бы больно сейчас не было, он должен выжить. Парень оставался в сознании еще долго, чувствовал боль, но она была терпимой. Я могу это пережить.       Но это была не та боль, что стихает со временем. Он закрыл глаза, дыхание с каждой секундой замедлялось, пока оно полностью не остановилось.

***

Стоило, наверное, раньше обо всем догадаться.       Парень видел свою недолгую жизнь, как сторонний наблюдатель. И от абсурдности всей ситуации ему хотелось смеяться в голос.       Попал в магическую школу и в первый же год обучения убил человека? Ты же не виноват, что Квиррелл был проклят и твоё прикосновение превратило его в пепел.       Убил тысячелетнего короля змей и чуть сам не умер? Не беспокойся, тебе на помощь пришлют феникса и шляпу (из которой ты мог и не вытащить меч). А то, что с фениксом и сам директор мог к тебе переместиться — это так, пустяки.       «Крёстный» в бегах объявился, а школу окружили монстры, похуже сбежавшего преступника? Не беспокойся, всё в порядке, вот тебе маховик времени (за незаконное использование которого грозило пожизненное заключение в Азкабане), высококвалифицированный профессор по защите от тёмных искусств (который вдобавок чуточку оборотень) и небольшие препятствия для героя.       В важнейшем турнире между тремя школами четвёртым чемпионом вдруг стал ты? Все профессора и директора закрыли глаза на твой возраст и всё равно оставили участвовать в опаснейших соревнованиях? Дамблдор вдруг забыл, что является твоим законным опекуном до окончания обучения и может с лёгкостью остановить этот балаган? Пф-ф! Ты что, ну как же так? Зачем идти таким лёгким путём, подумаешь, повисишь несколько раз на волоске от смерти, тебе же не в первой. Ведь для героя препятствия необходимы. Растили как свинью на убой!       Старик даже не удосужился рассказать ему про крестраж, что внутри него был. Потому что, он должен был победить Тёмного Лорда и погибнуть в том бою. И парень бы погиб, если бы… нет, не крестраж, а его очередная удача.       Крестраж, скорее всего, погиб ещё на втором году обучения в Хогвартсе. Из-за жгучей смеси яда василиска и слёз феникса в нём. Ему надо было раньше подумать об этом, ведь яд уничтожил дневник, а значит и та частичка, что была в нем, тоже исчезла в тот вечер. А почему же старый маразматик не догадался?.. Точно, я ведь не говорил про яд и слёзы феникса. Так что он до сих пор думал, что внутри меня есть частичка Волан-де-Морта…       Какая же ирония, думали Герой сам убьется о врага, а на деле остался в живых. Как таракан. Вот и не зная, что делать, решили просто отпустить. Думали, что он в ближайшее время умрёт? Но именно это и произошло…

***

      Парень стоял в лесу, не зная сколько уже находится здесь. Было темно. Нет, не так. Все ещё было темно. И место где он находился, точно не то, которое помнит…       Он смотрел вперед и видел еще более густо посаженные деревья. Они будто манили пройти туда — в глубь этого леса. Он не мог сопротивляться этому желанию, даже не хотел.       Перед тем, как последовать этому манящему, странному зову, парень вновь осмотрелся. Если перед ним ждал лес, то, посмотрев направо, он увидел поле, за которым также были видны деревья. Поле было светлым пятном по сравнению с черным и непроглядным лесом. Слева виднелся кусок неба, но оно отличалось от всего остального. На горизонте была полоска — неровная, но все же это можно назвать полоской. Она была одновременно яркой и при этом тусклой. Сам цвет — тёмно-фиолетовый — был блеклым в сравнении с другими цветами днём, но сейчас, ночью, он казался ярким, выделяясь в темноте.       Солнца видно не было, оставалась только эта полоска. Парень еще раз оглянулся, но ничего нового не заметил, лишь стал улавливать ночное стрекотание насекомых и попискивание полевых мышей. Он сделал шаг вперед, и будто бы неизведанная сила не давала ему остановиться. Юноша шагал, шагал не сам — ноги вели его вперед. Усталости не было, как и ран. Вообще ничего не было…       Бывший избранный смотрел только перед собой, не чувствуя страха. Сейчас ночь, все ещё ночь, он находился в лесу; не в том лесу который помнит, но не чувствовал даже подобия страха. Наоборот, ему было спокойно, даже приятно находиться здесь, как если бы парень наконец обрёл покой. Это не должно быть так! Я же ранен, я устал, сейчас лежу где-то там в лесу, кишащим монстрами…       Медленно, но верно, до него доходило понимание происходящего. Возможно, когда заснул, на самом деле просто умер. Ведь как ещё объяснить то, что он уже целую вечность идет по дороге в глубине темного леса?       Он только хотел осмотреться и все тщательнее обдумать, как в тот же миг задул ветер. Мягкий, он был теплым и лишь слегка трепал его волосы, будто бы убаюкивая, унося все мысли и вопросы. Перед глазами все поплыло, оставшиеся мысли исчезли. Остался лишь ветер, звуки ночных насекомых и легкий шелест листьев. Бывший герой не слышал даже собственных шагов, продолжая идти все дальше и дальше.       Через некоторое время ветер исчез, как и все звуки. Не было слышно стрекотания кузнечиков и писка полевых мышей. Лес смолк, листья больше не двигались. Он остановился, стоило тишине настигнуть парня. Но было ли это его желание? Или же ноги встали сами?..       Неожиданно, прямо из ниоткуда, яркий свет забил ему в глаза. Он зажмурился, закрыл лицо руками, но свет продолжал слепить. Ему стоило попытаться увернуться, как вдруг на парня обрушился невозможно сильный поток ветра.       Он чуть не упал, пошатнулся и сделал шаг назад. А прямо в голове прозвучали какие-то слова, сказанные при этом не им, а кем-то другим, будто бы этот кто-то мог находиться за его спиной. Голос был чистым, спокойным, безэмоциональным, размеренным. Его тембр не был мягким или жестким. — Не останавливайся, — повторил незнакомый голос. — Иди только вперед.       Юноша убрал руки и медленно открыл глаза. Больше не было ослепительного света, как и сильного ветра. Зато что-то изменилось в окружении: парень больше не был в лесу, а находился на берегу моря. И в этом, казалось, бесцветном мире, ярким пятном выделялся только он. А также одиноко стоящая шлюпка возле берега. Я… точно умер.