Когда Боги хотят досадить

      

Прессбургский мясник.

— Судья вынес очередной смертный приговор! Сэр, сэр, купите газету… — курносый мальчик неловко поймал тонкую шапочку на меху, другой рукой протягивая намокший дешёвый пергамент прохожему.       Тот, не замечая ребёнка, махнул плечом, ещё быстрее ускоряясь навстречу усиливающемуся ветру. Мерзкий мокрый снег так и норовил забраться под капюшон, но натруженная рука в чёрной перчатке крепко держала незамысловатый головной убор, плохо выполняющий согревающие функции. В такую холодную зиму это было особенно заметно.       Умело расталкивая толпу зевак, собравшихся посмотреть на очередное кровавое зрелище на площади, он едва сам не погряз в грязевой каше под ногами. Не одна сотня конниц, прибывших по приглашению короля, превратила и без того не самую опрятную часть столицы — главную площадь — в ещё более непритязательное местечко.       С одной стороны звучали зазывающие речи приора в грязно-серой рясе на намечающуюся мессу, объявленную по случаю казни дурно знаменитого убийцы. С другой — ликование разномастного народа, как господ, так и обычных горожан, когда голова душегуба скатилась с плахи. И молодые, и пожилые, богатые и бедняки, все они смешались в всеобщей радости — наконец, дороги, ведущие в город, и близлежащие леса стали безопасны. Торговцы предвкушали возобновление поставок, а экономика с каждым годом беднеющей страны из-за господства Османии, пойдёт в гору.       Наверное. Точно не знал никто.       Но заверить простой народ в том, что как юных дев, так и целые отряды вооружённых солдат вырезал один человек было удивительно легко. Сладкие речи потерявших прежнюю власть над населением инквизиторов, отважных воинов, несущих правосудие в глазах неосведомлённых католиков, получили свой отклик у масс. Именно они предотвратили ужасающие похищения дев в преддверии зимнего праздника, найдя подходящего под все описания очевидцев, светловолосого мужчину средних лет. Он до последнего вздоха сопротивлялся перед нечестными обвинениями, чем вызывал ещё более негодующие выкрики толпы.       Очевидцы — громко сказано. Вовлечённые в дело о «Прессбургском мяснике» опрашивали всех горожан, живших или замеченных возле мест преступлений. Чаще всего они происходили в лесных чащах, реже — на окраине города. Свидетелей должно было быть немного, однако, когда пропажи людей участились и прошёл слух, что делом занялась инквизиция — те волей Бога или окрылённые мечтой о славе, оказались на пути следователя.       Он тщательно вёл все записи со слов местных егерей или обычных горожан, однако их показания совсем не сходились; кто-то утверждал, что это лесное лихо похищает дев, и что его покой тревожить не стоит, кто-то сочинил байку о целой банде головорезов, орудующих в краях. Но на телах жертв в большинстве своём не было даже намёков на ограбление. Молодых дев и крупных мужчин из влиятельных и не особо семей в последствии связывало одно — крупная рана близ сонной артерии. У кого-то едва заметные следы… зубов? — у кого-то от вен ничего и не оставалось, шея превратилась в кровавое месиво. Дорогие украшения, роскошные платья из импортных тканей, мечи, кованные в лучших кузницах столицы так и не вынутые из ножен, по большей мере всё, что могло интересовать маргиналов оставалось при жертвах. Это явно не было их целью, а поверить в целую группу душевнобольных людей (хотя подобный эпитет будет не уместен к настоящим монстрам), держащей в страхе все окраины венгерских городов, было тяжело.       Скорее в лесное лихо верилось, чем в подобный вздор.       Показания людей путались, кто-то видел тьму крылатую, кто-то своего почившего дедушку, кто-то обворожительную ведьму, заманивающую путников в лес, в том числе и женщин, кто-то самого Фердинанда III, однако этот «кто-то», заметив на поясах двух суровых мужчин посеребрённые ордена, быстро стушевался и отстегнул пару полных кошелей, лишь бы не приговорили к аресту.       С наступлением холодов и первой метели о поиске по горячим следам можно было забыть. Он и в другие времена года действовал очень предусмотрительно, не оставляя за собой даже намёка на последующую жертву или своё местонахождение, а с приходом зимы и вовсе затерял след. Это огорчало инквизиторов, стопорило дело, которое итак порядком надоело своей непредсказуемостью и отсутствием мотивов.       Когда верховный епископ главной церкви Прессбурга объявил ещё более щедрую награду за поимку загадочного убийцы, в простонародье прозванному мясником, следователь и другие зашевелились. Возросла конкуренция — сыновья знатных феодалов организовали свою группу святых искателей. Конфликты стали учащаться, а после пропажи дочери одного из аббатов вовсе стало ясно, что пора это дело закрывать. Убийцы как и ранее след простыл, а недовольство граждан и возвышение нового протестантского культа — Аргентум Сангвине, призывали следователей скорее положить конец этому беспределу.       Спустя месяц, удивительно обошедшийся без жертв, душегуба поймали. Тело монахини нашли не в лесу, а подле хижины деревенского охотника, изгнанного из села из-за выявленных старейшинами расстройств сексуального плана. Более подробно изучив личность маньяка и опросив жителей села Холодное, помощник следователя узнал какие именно расстройства наблюдались у изгоя, прожившего на отшибе общества уже тридцать лет. Однако вносить в рапорт его продолжительные отношения с юным дворянином, гостившем у старейшины какой-то срок, не стал. Это и не требовалось — дворянин повесился столько же лет назад, сколько и изгнали крестьянина, не выдержав издевательств и гнёта со стороны общинников и в частности отца.       Зрелый мужчина, с мрачным прошлым и не лучшей репутацией и был идеальной жертвой уже для следователя. Можно было назвать это отправной точкой для всей инквизиции в знаменитую и дорогую жизнь. Такого почёта, который она обрела после казни мясника, не слышали даже их зарубежные испанские коллеги.       Пропажи людей прекратились и рождество можно было спокойно отпраздновать, заодно попросив у святого покровителя забыть весь минувший ужас. Но вот правой руке главы инквизиторского состава Прессбурга казалось, что это не конец. Далеко не конец.       Настоящий маньяк не пойман, — шептали ему ветви за окном, — он всё ещё бродит под этим звёздным небом, укрытый тёмными лесами, — вторила ей вьюга.

Аргентум Сангвине.

      Старинный город, построенный по старым образцам с узкими улочками, почти всегда укрытыми грязной темнотой квартала, в эти сумерки был удивительно светел. Припорошенные снегом пороги домов, из-под щелей которых доносились едва слышимые запахи ароматных блюд в честь первой недели перед рождеством, отражали тусклые лучи закатывающегося солнца. Приостановившись у одного такого наполненного детьми дома, судя по характерному шуму из-за плотно закрытых ставней, он принюхался. Запах крови и грязи площади оставался почти не заметным, заглушился таким пёстрым букетом пряностей из зажиточного района. Но смоется окончательно только после не одного часа отмокания в горячей ванне, в окружении белокурых девиц.       Оторвавшись от дома с таким отчуждённо знакомым ароматом, он пошёл дальше. Несмотря на хорошую погоду и стихшую к ночи стужу, удалого настроя сыскать не удавалось. Может, и вправду дело было только в том, что он по-прежнему шёл в рабочей форме, на груди звенел именной медальон, а путь до бани лежал через бедный квартал. Как только эти богачи уживаются с ними через какой-то проулок?       Благо дорога прошла быстро и никто не выпрашивал по пути лишней монеты. Да и выпрашивать было некому — всё же такой вечер многие хотели провести в кругу семьи и даже обедневшие пабы временно закрыли свои двери.       Свернув по небольшой торговой площади он, наконец, добрался до не самой популярной городской бани. Это радовало — если у них и были гости, то только нужные.       Встретили уставшего господина, как и предвещалось, две светловолосые полуголые девицы. Без лишних слов они проводили его до раздевальной, выдали нужное снаряжение для таких встреч. Его не покидало чувство, что не частого посетителя в силу специфики своей работы тут ждали. Даже одна милая на первый взгляд юница коротко шепнула ему на ухо, что мечи никто трогать не будет. Криво улыбнувшись, он молча проследовал за второй из них в купальный зал.       Среди чужих тел в немногочисленных одеяниях, а то и в полном их отсутствии, он скоро нашёл глазами знакомую голову. Мысленно ухмыльнувшись, он намекнул девицам, что придётся отвлечься. Однако те не спешили покидать его общество и хвостом проследовали за гостем.       Не собираясь заниматься ребятничеством и подходить со спины, он сразу вышел в поле зрения, расплываясь в почтительной улыбке. Почти не натянутой, можно было сказать, что он даже рад видеть отдыхающего мужчину, такого же как и он сам одетого в одно лишь полотенце, завязанное на поясе. — Здравствуй, — сухо поприветствовал он и под коротким взглядом мужчины, не шелохнувшегося при его появлении, упал на мраморную скамью напротив.       Переступив бортик своеобразной ванны, занимающей по меньшей мере весь пол, он расслабленно откинулся на спинку сзади. — Думал, не дождусь тебя, — сдавленно усмехнулся мужчина, всё же позволяя себе лёгкую улыбку. — Как казнь?       Вопрос прозвучал неожиданно, словно застал врасплох и прямо-таки напряг всё изрезанное тело, только решившее отдохнуть. В зеленоватых глазах явно промелькнули не самые добрые отблески, но мужчина напротив не собирался отводить свои. Орехово-чёрные, немного затуманенные при виде двух девиц, скинувших с себя стесняемые полотенца и окружившие гостя. — Ты знаешь, Лазар, — отрезал он, пытаясь вернуть прежний дух, раскидывая руки по бокам скамьи.       Одна девица расценила это как знак и, перекинув волосы на один бок, пристроилась рядом, ласково поглаживая глубокие шрамы на плечах, торсе. — Не знаю, — в противовес его слов как-то несерьёзно выдал он. — Я без понятия, что ты чувствовал в тот момент. Радость? Может, расслабленно выдохнул? — с толикой усмешки перечислял он варианты, наверняка думая, что недалёк от правды. — Нет, — перебил его он. — Погиб невинный человек, чему тут радоваться?       Лазар его погрубевшего тона не разделил. Ластящиеся девушки хоть и старались делать непринуждённый вид и по этикету пропускать разговоры господ мимо ушей, волей-неволей вздрогнули когда один из них, более старший с седеющими у висок коротко стриженными волосами, придвинулся краю скамьи, складывая руки в замок. На оппонента такой приём не сработал, он ничуть не изменил своего равнодушного и слегка оскорблённого возможной напастью взгляда. — Он был виновен, Леонис, — смягчил обстановку он. — Невиновны были его жертвы.       Такая наглая клевета и откровенная показуха, вот только для кого — неизвестно, чуть ли не заставила подорваться с места. Чтобы… Чтобы что? Но мягкие руки юницы, словно услышавшей его буйные мысли, чуть сильнее прежнего сжали предплечье. Леонис шумно выдохнул, усаживая самого себя на место. — Ты сам в это поверил? — скорее риторический вопрос повис в напряжении. — Бог мой… Почему, Лазар? Чем тогда мы лучше их? — он махнул в непонятную сторону головой, явно указывая на улицу. — А ты часто сейчас вспоминаешь о добродетелях? — преспокойно отозвался Лазар. — Когда до хруста поворачиваешь меч в чужой груди, чувствуя на самом кончике языка этот сладкий аромат… Аромат предсмертной агонии. Я видел это в твоих глазах, не вздумай отрицать, — прокомментировал он подёргивание его левого глаза. — Ты давно не упоминаешь Его в том ключе. Вспоминаешь находясь в двух перстах от гибели. Или когда поддаёшься соблазну, в порыве страсти нашёптывая Его с чужим именем, — он бросил многозначительный взгляд на деву, начавшую обмывать тело парня. — Я, как и ты молился в последний раз, когда под стол ходил. — К чему ты ведёшь? — Лазар усмехнулся над его попыткой поддеть за неважную нотацию. Как и за любую другую из его уст. — К тому, что нас от них, — он также кивнул в сторону, — отличала только вера. Мы посланники Бога, вершим за Него правосудие на Земле. Они — богатенькие отпрыски, возомнившие себя новой инквизицией модной церкви, — мужчина поморщился. — А теперь всё как-то смешалось…       Леонис выждал паузу. Яростная буря, бушевавшая у него в груди, норовила стихнуть, однако осадок оставался. Да и немного подумав, он понял, что не может не воскликнуть: — Теперь ты приравниваешь нас к ним. Замечательно, что дальше?       Лазар снисходительно покачал головой, отвергая ход мыслей когда-то ученика. — Не приравниваю. Мы с тобой выходцы разных аббатств, но нас связывает одна вера — не в Бога. В людей, — в чём-то Леонис был рад согласиться. Может, стереотип, что все инквизиторы — помешанные на религии фанатики скоро канет в лету? — И не в таких как Ференц Банфи. В открытых сердцем, душой. В тех, что страдают от тех, кого мы убиваем. В них нужно верить, Лео. И они будут верить в нас, в их защитников. А эту веру нужно заслужить. — Не таким путём, — не шёл на попятную он, перекрещивая руки. — Подставляя одних людей мы не добьёмся уважения в глазах других. Так действуют сангвиновцы, не мы. По крайней мере, не раньше.       Лазар откинулся назад, как ни в чём не бывало. И ещё раз оглядев отвлёкшего свой взгляд Леониса, холодно заключил: — Ты вырос у меня под крылом. Я знаю тебя слишком хорошо, ты бы не стал учинять со мной ссору из-за пустяка.       Леонис недовольно фыркнул. — Это не пустяк, — ответил он, пытаясь расслабить плечи. — Мы казнили невиновного, люди продолжат пропадать. Что будет дальше — ты об этом не думал?       За продолжительное время скандала оба и не заметили как девы закончили и удалились в другие купальни. Леонис решил, что продолжение может подождать. — Это уже не наше дело, — спокойно проговорил Лазар, ощутимо ходя по тонкому льду чужого терпения. — Дело перейдёт Аргентум Сангвине.       Леонис похолодел до самых кончиков пальцев, хоть и явно старался этого не выдавать. В его потемневших глазах читался уже далеко не гнев, а самая настоящая ярость, смешанная с горьким чувством… Досады? Разочарования? — Как ты сказал? — очень постарался он не сорваться на крик при некогда наставнике.       Подобных стычек у двух схожих умов ранее не возникало, а если и младший инквизитор был не согласен со старшим, то даже мысль о повышении голоса давилась его авторитетом. Сейчас же тот стремительно падал с начала этого дела о «Прессбургском маньяке», только вспомнив о его халатности при работе. — Довольно, Лео, — понизив тон, произнёс Лазар. — Мы возились с этим делом чёртовых полгода, пусть другие почувствуют это на своей шкуре. Тот же Ференц Банфи, мечтающий нас сместить третий месяц; дадим ему получить свой лакомый кусочек, утереть старого Лазара и его пасынка, м? — Леонис энтузиазма не оценил, даже флёр улыбки мужчины раздражал. — Будь проще, Лео. Перезимуем в столице, пока популярность спадёт, потом двинемся на юг. Навестим твою мамашу в Парме, м? Давно я не ел её стряпни…       Эти и последующие слова Леонис гордо пропустил мимо ушей. Только когда Лазар затих и перевёл вопросительный взгляд на него, он резко поднялся, придерживая рукой полотенце. — Лео… — Съездишь без меня, — оборвал он только смягчившийся разговор.       Собирался уже покинуть душное помещение, но что-то ещё его держало. Возможно, это был сочувствующий взгляд безжалостного охотника, воспитавшего такую же копию, только куда более принципиальную и в какой-то мере заносчивую. — Лео, — более твёрдо позвал он. — Мы можем ещё… — Нет, не можем! — вспылил Леонис и тут же осёкся. — Извини… Мне пора.       Развернувшись на самых пятках, он скоро преодолел расстояние до первой арки, несмотря на скользкий от стекающих вод пол. Задержавшись, он ещё пару секунд простоял, дожидаясь самых ожидаемых слов от самого проницательного человека, пожалуй, во всём королевстве. Который как всегда понял всё раньше него и снова решил всё за него. — Лео. Не делай глупостей. Тот, за кем ты сейчас отправишься — опасен, — не оборачиваясь, говорил он. — Ты не представляешь с чем связываешься. Это тебе не Ференц Банфи.       Леонис усмехнулся, сжимая кулак. — Я не боюсь, — в его голосе прозвучал явный упрёк, пока ещё не осмелившийся перерасти в оскорбление. — Дело не в том чего ты боишься, а чего нет. А в прочем… Ты всё равно никогда меня не слушал. Этот раз не будет исключением, м? — Леонис проигнорировал грустную усмешку. — Просто… Будь осторожен. Ты мне стал сыном.       В оцепенении простояв ещё какое-то время, парень наконец переступил порог другого зала. Наспех смыв душистое мыло и надев постиранную и не успевшую высохнуть в парилке чёрную инквизиторскую форму, он постарался заплести взлахмоченные рыжие волосы в привычную причёску, но дрожащие руки явно мешали. В зеркале он поймал добрый взгляд кареглазой девчонки, выглядевшей максимум шестнадцати лет отроду. Он удивился встретить такую молодую сопровождающую, но спрашивать ничего не стал — это было бы верхом невежества. Постарался как и она лучезарно улыбнуться, однако у той выходило лучше. — Уже уходите? — поинтересовалась она, когда Леонис отошёл от зеркала, решив собрать все волосы в низкий хвост.       Он кивнул, поправляя все ремешки на руках. Девочка не собиралась уходить, а парень даже как-то несвойственно самому себе смутился. Та будто этого и добивалась, звонко рассмеялась под его вопрошающим взглядом.       Оторвавшись от дверной рамы, она подскочила к нему, становясь на самые носочки. — А ты забавный, — она попыталась притянуть его за подбородок за невинным поцелуем, но Леонис стоял стеной. — Зайдёшь вечерком? — ничуть не смутилась она отказа.       Парень ловко высвободил свою руку из её и быстро оказался у двери.       Ухмыльнувшись на прощание, он смешливо склонил голову в коротком поклоне. — Не сегодня, мисс.       Она растерянно поджала губы, не ожидая такого почтительного обращения к представительнице низкой профессии. Леонис скрылся в ночной прохладе.

Рождество.

      Промчавшаяся мимо карета подняла за собой целый ворох грязного снега. Не предвещалось долго гадать почему же конник гнал впереди целых пять лошадей: наверняка господам и дамам не терпелось поскорее примчаться во дворец, пока торжество не началось. Причиной их запоздалого приезда в самое рождество могло быть большое скопление таких же дворян на границе города, многие решили посетить столицу в праздничный день, когда улицы украшали великое множество фонарей, а главную площадь с небезызвестной гильотиной сменила огромная нарядная ель со стеклянными шарами и фарфоровыми ангелочками. В прочем, не все зажиточные жители, накопившие достаточно средств посетить столицу в праздники, хотели в ней задерживаться.       Собрав немногочисленные пожитки из гостевого дома, где пришлось жить какое-то время, Леонис скоро покинул город. Всё-таки Лазар был прав — их слава шла впереди них самих и на конюшне близ западных ворот ему выделили отличного жеребца, совершенно безвозмездно. Отблагодарить щедрого конника получилось сухо. Мечталось скорее покинуть даже окраину столицы, от воспоминания которой становилось не шуточно дурно.       Оседлав бурого скакуна, он скорее направился прямиком к западной юдоли.       В голове, помимо бушующего ветра по мере отдаления от городских стен, звучали одни и те же слова с последней встречи. Слова, а если быть точнее — имя.       Ференц Банфи.       Как только можно было позволить ему узурпировать их дело? Перед глазами уже стояли не белеющие просторы прекрасной Венгрии, полюбившейся больше родины, а его нахальное лицо с противными тараканьими усишками. Которые изгибались почти в одну линию, стоило ему, Ференцу Банфи, скривиться или усмехнуться. А выглядел он так всегда, может, потому что не знал других людских эмоций. Простых, человеческих, а не привычных его обществу — снобских.       Вероятно он так же будет улыбаться, узнав, что старый инквизитор Лазар с его правой рукой отдали под суд не того. Конечно, Лазар всё выкрутит так, что тот бедный охотник тоже был причастен — у него же под носом нашли Матильду! — но это не помешает главному сангвиновцу открыто насмехаться над глупостью, а то и трусостью наставника. Но что-то особенно неприятное и склизкое глубоко в душе отвечало Леонису, что Ференц Банфи уже на год вперёд нашевелил своими усишками. Почему? Потому что он был уверен, что дело о мяснике давно оказалось в его скользких руках, только Лазар посчитал ненужностью осведомлять своего адепта. Он никогда об этом не скажет, — был уверен Леонис до последней их ссоры, — не скажет, что ему нравится видеть запал в глазах ученика, рвение к справедливости, совсем не к богатствам и славе. Может, именно поэтому он не сказал о своих первоначальных планах, ради чего полгода трепал себе нервы этим делом, своему ученику — просто не хотел увидеть в его взгляде разочарование. Разочарование в их работе, в нём самом. Потому думал, что в окружении голых девиц и в предвкушении сладкой жизни не так остро воспримет его решение. Он сильно ошибся.       Терзая себя сомненьями и о правильности выбора пути, и возможной импульсивности своих поступков, Леонис понял, что зря метается: после откровенного предательства наставника он понял, что рядом с ним больше не ощутит той радости, что испытывал при поимке очередного некроманта, оскверняющего могилы, или даже самой настоящей ведьмы. Не почувствует расслабления за кружкой самого дешёвого эля в Богом забытой придорожной таверне, ведь раз он уже оступился — вряд ли захочет пить что-то кроме стужёной водки или крепкого сухого вина. Он понимал, что в столицу больше не вернётся, не в этом десятилетии уж точно. Да и зачем? Видеть развешанные по восточным кварталам пурпурные флаги сангвиневцев? В очередной раз слушать гонения горожан, естественно, после того как выяснится, что инквизиторы казнили не того.       Пережиток прошлого, обычные убийцы, пользующиеся покровительством церкви!       Теперь уже Леонис готов был сам в это верить. Может, Лазара никогда и не трогали подобные слова от обычных крестьян, вероятнее всего не умеющих даже читать; может, он больше и не выйдет на грязные улицы и проведёт свою старость в самых дорогих гостевых столицы. Пока не закончатся деньги. А потом подастся в монастырь, его там примут не только из-за седых волос и дребезжащего голосочка (что-что, а косить под больного деда Лазар умел), но и за былые заслуги. Или, что ещё хуже — уйдёт в аббатство Аргентум Сангвине. Об этом Леонис даже думать не хотел. Он понимал разумом, что наставник мог устать от воспитывания рекрутов, от постоянного протаптывания лесных дорог, от охоты на упырей и некоторую другую нечисть. Но сердце верить не хотело. Вспомнить только какого же было удивление 12-ти летнего Лео, когда он лоб в лоб столкнулся с самым настоящим нехристем! Тогда он видел подобное только в рукописных книжках таких же поехавших фанатиков, каким он считал Лазара, а сейчас и жизни без них представить не может. Потому и понять, как можно всё это оставить на старости лет, не мог.       Остановив коня у первого распутья, он, не сверяясь с картой и полагаясь на собственную память, резко дёрнул поводья на поросшую дорогу. Если эта самая память не обманула, то через пару часов без метели он пребудет в Капошвар. Если ещё больше повезёт — обойдётся без внимания османских консулов.

***

      Добравшись до университета без лишних глаз, благо на город опустилась ночь, Леонис постучал в заднюю дверь. Тихо. Почти также как и на аптекарском саду, разбитом на заднем дворе с того дня с какого помнит себя Леонис. Только сейчас все лекарственные травы были укрыты снежным одеялом и, кажется, тучи не собирались уплывать прочь.       Топчась на небольшом крыльце, он тщетно пытался согреть руки. Безусловно, можно было бы перекантоваться в какой-либо здешней таверне, но вероятность, что их обыватели-протестанты и ухом не вели про какого-то последователя уже почти павшего ордена, помогавшему найти Прессбургского мясника, была крайне мала. А вот их интерес к папскому медальону, красующемуся на груди инквизитора, и такого же рода крестам, мог неоправданно возрасти. Решив не пытать удачу сыскать у протестантов кров для католика, он ещё раз постучал в дубовую дверь.       Как-то раз ему и Лазару пришлось оказаться в этом уже вошедшем под власть османов городке. И тогда адепту повезло быть вместе с учителем: их радушно приняли местные профессора, бывшие коллеги старшего инквизитора.       Леонис сначала надеялся, что те всё ещё здесь работают, но как-никак — десять лет прошло, и они могут не узнать во взрослом мужчине того курносого юношу. Простояв своё время на холоде, сошёлся на мнении, что вряд ли ему откроют. Да и зачем? Рождественская ночь, наверняка они все забились на самый верхний этаж, празднуют себе вне зависимости от вероисповедания, и даже не слышат чужого стука.       Отойдя от двери, он пригляделся к запертым ставням наверху. Леонису с самого начала показался университет странным, не таким, какой он запомнил. Сослал всё на минувшее время. Но позже удивился своей невнимательности, скорее всего вызванной сильной усталостью: если бы в университете и впрямь кто-то остался — они бы не стали запирать абсолютно все ставни. Может, если бы он попробовал пойти через парадный вход, то его бы быстрее остановили заколоченные двери.       Леонис задумался. Если османы решили закрыть единственный в городе университет, то наверняка сделали это поспешно. Когда он гостил здесь с Лазаром, профессор Роберт Фогара намекал, что просветительской деятельности здесь осталось недолго. Лазар раскатисто рассмеялся, оценив его слова как плохую шутку, и сказал: «Мы будем в альянсе, пока инквизиция существует». Леонис усмехнулся сейчас с этих слов — и того, и другого уже нет.       Больше лукума он не любил терять время понапрасну. А так как в Капошвар он уже прибыл, его коню дали возможность укрыться в конюшне на ночь, уже было как минимум глупо уйти с ничем. Леонис с размаху выбил не заколоченную дверь ногой. Пока не привлёк ещё больше шума, сразу закрыл за собой, подпирая её небольшим коробом. Оглядев пыльное и пустое помещение, он окончательно убедился, что университет именно закрыли власти — вся дорогая мебель была укрыта дешёвыми тканями, а огромные книжные шкафы остались нетронутыми. Всё равно ничего из учебных пособий они бы не разобрали, венгерский знали немногие из послов и это радовало.       Леонис взобрался по винтовой лестнице на второй этаж, потом на третий. Ничего, что могли изучать здесь студенты, совсем не интересовало. Двери в личные кабинеты профессоров оставались не запертыми, потому он сразу вошёл в самый первый. Кажется, он принадлежал Себастиену, очень пожилому и занудному дедушке, наверняка покинувшему свой кабинет только ногами вперёд. Значит, здесь уже ничего от него не осталось.       Прошерстив так все кабинеты по правую сторону коридора, Леонис понял, что вновь тратит время. За ним ещё не завязался хвост, а со слипающимися глазами он вряд ли найдёт интересующие документы. — «Надо было забрать гримуар Лазара. Всё равно он ему больше не нужен» — он распахнул дверь жилого помещения.       Шесть одинаковых кроватей в ряд, отделённых только тонкими ширмами, и он упал на самую первую. Только позже скинул с плеча сумку с сокращёнными копиями досье, что собирал на протяжении последнего полугода. Спальни явно не отапливали с того момента, как здесь кто-то ночевал, от того было особенно холодно. Но сил спускаться вниз, колоть дрова и разжигать камин не было, даже лёгкий мороз не помешал быстро уснуть.

***

      Утро, а если быть точнее — поздняя ночь, началась с возвращения к чужим работам. Так нагло рыться в университетских документах было крайне неуважительно к их сочинителям, но другой альтернативы у Леониса не предвещалось. Он пообещал всё вернуть на прежние места, как только разберётся со всеми записями.       Описания жертв мясника были схожи. Мертвенно-бледная кожа, как у любого трупа, потерявшего большую часть крови, полное отсутствие следов борьбы, следы клыков на шее. — «Как только Лазар убедил всех в виновности человека? Можно было увидеть в нём повреждённого в уме, но безумца, пьющего людскую кровь — сложнее» — однако на такие вопросы всегда отвечали факты из жизни — Лазар был превосходным лжецом. Это было заметно даже его самому близкому адепту, только когда он сам признавался. По крайней мере, на протяжении 25 лет ему без труда удавалось играть роль искреннего и свободолюбивого человека.       Леонис, пока ещё не занятый этим делом, с первых найденных тел был уверен, что орудует точно не человек. Собственно, это и послужило причиной заинтересованности младшего инквизитора найти душегуба.       Лазар же до последнего в этом сомневался, и на то были причины: сильное пристрастие адепта к редким порождениям греха, будь то бес или ведьминский фамильяр, позволяющее ему не редко заигрываться подобным родом деятельности. А также несвойственные поведению упырей и других низших представителей класса вампиров тела жертв. Они действовали хаотично, по всей территории обитания, а не близ определённого города. Бывали, конечно, случаи, но их популяция обособлялась возникновением свежих кладбищ, где жители ленились выполнять все похоронные обряды, или у них попросту не было на то времени. Их численность особенно увеличилась с усилением гнёта со стороны севера и династии Габсбургов, а с юга — Османии.       Здесь же стрига действовал осмотрительно, преимущественно после заката, однако жертвы пропадали и днём. Ни стрига, ни упырь не могли заманивать дев в леса, уж тем более под палящими лучами солнца.       Все эти размышления всё больше омрачняли Леониса. Возможно даже больше, чем поваливший с неба снег, устилающий и без того промёрзшую и неудобную для быстрой езды землю. А играющее в месте, где спина теряет своё благородное значение, чувство намекало, что убираться отсюда придётся очень быстро.       Отложив собранные досье на край секретера, он зажёг ещё одну свечу. Раскрыл первый том трактатов Иоанна, нечестно признанного коллегами немного поехавшим. Писал он занудно и сложно, особенно это бросалось в глаза когда копии его трактатов по юности заставлял читать вслух Лазар, дабы лучше запомнить, но сейчас одна из них была как нельзя кстати.       Прочитав добрую половину, Леонис неосознанно отвёл глаза к окну. Светало, порыв ветра давно затушил свечу, а он даже не заметил. Снег всё мёл, возможно, ещё с большей силой, а на душе становилось всё гаже.       Все немногочисленные описания и повадки вампиров совпадали с описанием жертв из досье. Это значило одно — его самые страшные подозрения с начала их дела подтвердились. Лазар никогда не встречался с высшим вампиром, в связи с их особенной редкостью и в своём большинстве игнорирования людской общности, даже этот раздел бестиария Иоанна он считал вымыслом. Леонис не распространялся о своём опыте общения с представителями подобных «монстров». Но единственный относительно живой пример не спешил ему даже при первой их встрече отрывать голову, можно сказать, спас жизнь истекающему кровью в лесу инквизитору в одну из самых холодных зим последних лет. Что одно было точным — и тогда, и сейчас он казался ему ненормальным. Однако он не был похожим на того, кто мог учинить массовую резню горожан от скуки. От скуки потому что он сам говорил, что голодать они могут долго. Очень долго. А он и был самым настоящим примером странного поведения, хоть Леонис и твердил себе, что для вампира это, наверное, нормально, он точно не был психопатом.       Но вычёркивать единственного высшего вампира, который мог обитать в округе, не стал.       Потёр заболевшие виски, стал думать, где его можно найти сейчас. Он представлялся путешественником, не жалеющим лишнего пёнге. Значит, за два года с последней их встречи мог находиться где угодно. Леонис стал думать, мог ли высший вампир оставить за собой след. Вряд ли, очень вряд ли.       Но призрачная надежда была.       При мысли об их невероятной встрече становилось неопределённо холодно, прямо мороз пробегал по спине. Может, у всех вампиров, наделённых разумом, такая аура, сравнивать у Леониса возможности не подворачивалось. Да и что-то подсказывало, что встречу с его собратьями он бы не пережил. Как и встречу с ним самим… Он не оценит, если инквизитор заявится к нему с серебром напоказ и вопросами в духе: «Это ты убивал людей?».       Леонис понимал, что надо действовать осторожно. Он плохо знал того вампира, источающего холод и даже печаль. Даже понятия не имел откуда он взялся — в смысле, обращённый или рождённый? Кажется, всё ещё пребывая в бреду от жара, после неудачного похода в лес и рокового удара от стриги, он что-то такое спрашивал. И даже получал ответ — проклятие, насланное истинным злом. Какое такое зло Леонис уточнять не хотел, да и смутно представлял его себе. Грех? Если да, то какой? Их много, провести аналогию с таким наказанием не получалось. Сошёлся на том, что зло для вампира это Бог, несправедливо карающий не тех. По крайней мере, так когда-то говорил Лазар, когда ещё сам в Него верил.       Так где же теперь искать того вампира? Поразивший своей логикой ответ возник в голове словно майский лучик солнца поздней зимою — Леонис тут же захлопнул гримуары и открыл личный свой.       Там он по юности вёл перечень знакомых фей из разных городов, которые посещал не единожды. Однажды его увлечение постоянным планированием и держанием всё под контролем привлекло внимание Лазара. После он не один год отпускал шутки в сторону любителя посещать бордели, а Леонис не спешил краснеть и выбрасывать книжку, зато явно понял, что второй раз совать свой нос в неё Лазар не будет. Воспользовавшись этим преимуществом выбрал «журнал ведения причин пустого расходования мужского потенциала», как его как-то назвал Лазар, для выписки туда имён и мест где встречался с разумными порождениями. Иногда случайные встречи приводили к интересным и непозволительным для инквизитора знакомствам, чаще — осознанные.       Швейцарский дворянин — как он назвал знакомого, хоть и знал его имя, — находился в неизвестном месте. Всё что помнил Леонис сходилось на его погоне за стригой, потом ужасная боль от его когтей, странный сон как кто-то поил его тёмно-багровой кровью, не менее странный мужик, крутящийся у его кровати в каком-то замке всё то время, пока он пребывал в бреду, а когда наконец пришёл в себя — короткий разговор и снова тьма. Проснулся на окраине какой-то деревни, где дали кров местные жители. Предположительно тот лес был далеко на севере от Прессбурга, но не выходил за границы королевства. Леонис ещё раз пролистал своеобразный бестиарий и убедился, что этот лес и впрямь был необычным — не мог же просто так обученный бороться с нежитью инквизитор умереть от обычного стриги? И дело тут не в стоящем тогда морозе.       В этой же области жила ещё одна представительница чудовищ, наделённых разумом. В обычном лесу не может быть такое скопление нечисти, а значит, всё не просто так.       Пока Леонис думал о том, как ему добраться до, возможно, последней ниточки, ведущей к знакомому, снаружи совсем рассвело. Леонис не прогадал когда, подорвавшись со стула, выглянул в окно. Трое османских дозорных и какая-то женщина стояли у самого входа в университет. Леонис прислушался к едва слышимому разговору: — Я да, да я определённо видела, как кто-то залезал, — женщина пыталась говорить медленно, почти по слогам, видимо думая, что необученные венгерскому стражи её поймут. — За-ле-зал, вчера, да. Не хотела вас будить.       До третьего этажа долетел звук как неосторожно выламывали доски, заколотившие дверь. Быстро закинув все книги в первый попавшийся шкаф, Леонис собрал свои вещи и бросился к дальнему окну. Спрыгнуть было немыслимо, но, убедив себя в невозможности выбора — зацепился за ближайший фасад дома. Перебравшись на чужую крышу, пробежался по ней и спрыгнул на чей-то предбанник.       Нельзя было обойтись без внимания других дозорных, сторожащих городок круглосуточно. Но когда те спохватились догонять подозрительного мужчину со скрывающим лицо капюшоном, уж очень похожего на соглядатая, тот дорвался до конюшни и верхом покинул город.

Вештица северных лесов.

      Застыв на пороге старой, поросшей мхом хижины, он почувствовал странную дрожь во всём теле. Будто знобило, но пар, исходящий от топких болот, бросал в жар. За этим знакомым болотом и шёл тот самый лес, если кто-то и впрямь туда забредал — она бы точно его почувствовала.       Леонис вспомнил, как мать рассказывала ему непопулярные для страны, где они жили, сказки: про вештиц он впервые услышал от неё. Когда его забрал Лазар, то он частенько у него выпрашивал — правдивы ли сказания или это всего лишь вымыслы? Мужчина отшучивался, либо же вовсе отрицал всех мифических существ.       Любил же он потрепать ему нервы.       Мальчик Лео всё равно сам потом всё узнал, наставник не мог как наседка вечно его оберегать.       И всё же Леонис отважился постучаться в прогнившую дверь. Если уж он и не доберётся до своего знакомого, то по правде был бы не прочь принять смерть от обворожительной колдуньи. Это её чары уже начали действовать?.. Конечно, она наверняка его ждала, а преданные фамильяры давно известили её о приезде старого друга, только он успел привязать коня в начале топей, дабы тот дальше не утоп. — Войдите! — выкрикнул тонкий женский голосок.       Леонис сразу переступил порог хижины, прикрывая за собой скрипящую дверь. Внутренне убранство хаты поражало — внутри она была раз в пять больше, чем казалось снаружи. Только приглядевшись к мелочам, показавшимся свежему взгляду незаметными, он ощутимо насторожился: в огромном котле, откуда выкипала вода, торчали крошечные ступни, а над ним висели две лозы с человеческими ушами. И стоял этот тошнотный запах мертвечины с шалфеем.       Леонис не пожалел, что не стал останавливаться на завтрак и обед. Иначе ведьме пришлось бы вымывать шершавые полы от переваренной пищи. Или, если у той плохое настроение, это делал бы инквизитор. С учётом её скверного чувства юмора, вылизывал бы до блеска своим языком.       Из-за рваной шторы показалась тонкая рука. Она одёрнула занавеску и на свет вышла седая старушка. Седой старушкой её назвал бы плохо видящий, ведь стоило ей расползтись в примерзкой улыбки, были видны жёлтые острые зубы; на обнажённом старческом теле пришиты чужие конечности, как она когда-то рассказывала — для таких извращенцев как Лео. Увидев белобрысую, почти лысую каргу, он определённо согласился с ней, вспоминая себя несколько лет назад. Захотелось попятиться к выходу, когда старушка, проводясь руками по ногам, и своим, и чужим, направилась к нему. — Ну, привет, мой мальчик, — в голос рассмеялась она, прямо как из сказок. — Лео, ну ты чего? Не узнал что ли?       Она картинно развела руками, отражая во взгляде всю женскую печаль. И только когда Леонис поднял свой взгляд с обвисшей груди, где красовался выжженный знак, на её глаза, те сменились с ядовито-зелёных на карие. Тёплые, почти чёрные и теперь стало не так страшно на неё смотреть. Хотя по-прежнему неприятно. — Ах… Чёрт возьми, Мойра, ты следила за мной? — он попытался изобразить злость, но получилось очень плохо.       Хотелось спать, а по телу разливался постоянный жар. Кажется, Мойра и ждала этого вопроса, с жаждой упиваясь в помутневшие глаза Леониса. — Мой милый, я только и занята тем, что жду того, кто согреет меня этими холодными ночами, — она подошла ещё ближе, нагло простирая свои когтистые руки к нему.       Леонис угрожающе положил ладонь на ручку двери и, заметив это, ведьма нерешительно отстранилась. — Идём. Я накрыла нам ужин, — снова стрельнув глазами, как та девушка из бани, она осторожно взяла другую его руку под локоть.       Леонис сначала сделал шаг за ней, но тут же оказал сопротивление, представляя себе возможный ужин. — Нет, — отрезал он, пытаясь вырвать свою руку. — Нам нужно поговорить.       Мойра секунду простояла, смотря куда-то не в этот мир. И поборов свой астрал, медленно повернулась, с такой же скоростью сжимая запястье Леониса. В её орехово-медовых глазах теперь читалась не знакомая лесть, а самая настоящая ярость с каким-то необузданным желанием. Она неожиданно мощно толкнула инквизитора в стену, сама поднимая его подбородок. — Ты… — зашипела она. — Ты поганец! Врываешься в мой дом и что-то от меня требуешь?! Я к тебе со всей душой, а ты… — Леонис стиснул зубы, чувствуя как с каждой секундой, когда она держала его, по голове будто ударяло свинцовым колоколом. — Мне не о чём с тобой разговаривать!       Даже седые лохмы на её затылке стояли дыбом. Она была зла, очень зла, а Леонис не мог даже пошевелиться без боли. — Кхра… Отпусти, — прокряхтел он, а Мойра вновь расхохоталась, сжимая сильнее.       У неё всегда быстро менялось настроение от чего встречи походили на опасную игру с огнём. Сейчас она без прежней агрессии подняла инквизитора к стене, вжимая сильнее, и так, чтобы тот был на уровне её глаз, смотрящих неотрывно. Пришлось неудобно подогнуть колени. — О-о, какая прелесть! — воскликнула она, прекрасно видя его красное лицо. — Сам последователь великого инквизитора умоляет меня отпустить! Я ведь так глупа, не наслышана, как вы убивали моих сестёр, — сменилась она холодным тоном. — Если бы не мои помощники, я бы и не узнала об этом! Ты ведь меня перестал навещать, кто мне расскажет в такой глуши?       Леонис понимал к чему та клонит, даже ослабила хватку, несмотря на свой злой настрой. Понимал, но молчал, зная, как она любит его за гордость. И этот раз не подходил к ряду исключений.       Она растянула свою улыбку, облизывая тонкие сухие губы. — Ну же, извинись передо мной и я тебя отпущу, — блефовала она, продолжая медленно отпускать его, даже и не думая, что тот согласится. — Может, не заставлю есть экскременты твоей милой лошадки. Как думаешь — она хорошо подойдёт ко мне на засолку?       Он молчал, периодически оглядываясь ведьме за спину, пока та с затуманенным похотью разумом не замечала его бегающих глаз. — Лео… — почти умоляюще проговорила она, замечая полное игнорирование парня.       Рукой, которой она держала его шею, она повернула его голову в сторону. Расценив молчание за согласие, а то лучше для неё — категорический отказ, она примкнула губами к его шее. Свободной рукой отстегнула плащ, мешающий прелюбодеянию, и вовсе опьянела его полной беззащитностью. Провела неестественно длинным языком до самой мочки уха, оставляя влажный след по всей шее. — Нам же было так хорошо вместе, — прошептала на самое ухо она, вызывая самые неприятные эмоции у парня, хорошо сдерживающего их. — Мне было четырнадцать, — недовольно отпарировал он, чуть вздыхая при ослабившей хватке. — Ты…меня соблазнила.       Ведьма тихо рассмеялась от его слов, всё ещё не собираясь его отпускать, но попутно расстёгивая ремень. — Вижу ты вместо ужина хочешь приступить к десерту, — задумчиво прокомментировала она, всё дальше запуская свою руку. — Ахах, как же ты грешён, мой ма…       Не успела Мойра договорить, как ей в живот ударило колено. Она отшатнулась и хотела вновь наброситься на инквизитора, но тот оказался поворотливей и, схватив её за руки, развёл в стороны, тут же опрокидывая с силой на пол. Недолгая баталия завершилась полным крахом вештицы: Леонис заломил ей руки и сам сел сверху, от чего вырваться стало невозможно. — Ахгр, слезь, поганец! — какое-то время кричала она, но и у той силы были на исходе.       Леонис мог сидеть так долго и сдавливать ей всё тело в том числе, но ведьма сдалась удивительно быстро. Особенно странным путём.       Она расплакалась. Прямо таки рыдала, лёжа на полу своей хижины, обездвиженная тем, кто убивает таких как она. Может, менее сильных и могущественных, но суть оставалась одна.       На Леониса подобное действовало слабо. — Прошу… Не убивай меня, пожалуйста, — правдиво умоляла она, так, что инквизитор слегка растерялся.       Но отпускать ведьму он не собирался. Пока. — Я подумаю. Сначала поговорим.       Услышав, что инквизитор может пойти на компромисс, она поуспокоилась, однако всхлипы не прекращались. — Я…Я согласна.       Леонис хорошо подумал и с ходу спросил: — Ты знакома с вампирами?       Ведьма попыталась устроиться поудобнее, но её держали крепко. — Смотря с какими.       Леонис машинально кивнул. Адски болела шея, хотелось пригладить саднящие следы рук, щедро оставленные ей. Или хотя бы застегнуть штаны. — С разумными.       Мойра странно замолчала. Молчание было слишком долгим и это стало напрягать. Леонис сильнее выкрутил ей руки, от чего та не наигранно взвыла от боли. — Ай-ай, подожди же ты… Я думаю.       Инквизитор чувствовал как бренно тратится время, но верил в то, что скрученная чуть ли не пополам ведьма врать не будет. — Разумные? — наконец начала она. — То есть высшие… Их же немного, верно? — Не тяни. Моё время, — пригрозился он и Мойра быстро продолжила: — Я не могу их видеть как вижу брукс и других… низших. А зачем тебе их искать? — тут же поняв оплошность своего вопроса, попыталась махнуть головой. — Ох! Нет, это не моё дело.       Леонис ухмыльнулся и продолжил допрос. — Получается, ты мне сейчас ничем не поможешь?       Мойра ощутимо вся напряглась. — Нет, я помогу, только… — она запнулась. — Только не убивай меня, ладно? Я больше не посещу Прессбург, больше не покину этого леса, клянусь! — инквизитор промолчал. — А, э, ты ищешь кого-то определённого? — Да. И не только. — Ну, кого-то определённого я знаю. Темноволосый господин, красивый такой, — она задумчиво чмокнула губами. — Не спорю, — выдал Леонис и сразу осёкся. — Если мы говорим про одного и того же. Ближе к делу.       Послышался приглушённый смешок. — Я его видела. Точнее его видели мои зверушки. Он мчался, может, за месяц до твоего первого визита в Трансильванию. Тут мало гостей, я его запомнила. Он ехал объездной дорогой, кажется…       Леонис отвёл взгляд в сторону. Тот самый котёл уже вовсю бурлил, часть варящихся ингредиентов вывалилась наружу. Абсолютно неаппетитное зрелище, страшно представить, что могла предложить Мойра на ужин. — Это всё?       Ведьма помолчала. — Нет… Я не могу быть точной, но кажется он тут не один, — она сошла на шёпот, и Леонису пришлось прислушиваться. — Я его не знаю. Я не знаю откуда он и может мне примерещилось. Не бывает же двух ведьм в одной избе и двух вампиров в одной чаще? — она усмехнулась. — Я рассказала всё, что может быть важным.       Инквизитор снова кивнул. Ведьма не соврала ни разу с начала их разговора, это было известно точно. — Ты теперь меня отпустишь? — жалобно выдавила она, пытаясь поймать его взгляд, когда тот зашевелился сзади.       Леонис одной рукой стянул с себя пояс и плотно завязал ей руки. На ноги не хватило и он понадеялся взять её врасплох. — Что ты… — не понимала она, а инквизитор тут же нагнулся к её лицу.       Сдавленно усмехнувшись, он заигрывающим тоном пролепетал: — Теперь поиграем.       Мойра что-то не оценила предложения, которое так вожделела полчаса назад. Но явно постаралась изобразить непринужденный вид и даже улыбнуться.       Леонис соскочил с ведьмы и приблизился к котлу. Достав кочергой пару пылающих брёвен из очага, он подкинул их к целому стогу каких-то тряпок. Те быстро задымились, источая зловонный запах. Мойра попыталась перевернуться, но вышло только повернуть голову. Когда она увидела клуб чёрного дыма, охватывающего всё помещение, противно завизжала. — Не-е-ет!!!       Леонис, широко улыбаясь, отчего выглядел особенно зловеще, откинул кочергу в сторону. — Нет, я же тебе всё рассказала! — срываясь в голосе, сокрушалась она.       В её побледневших уже зелёных глазах отражался тот ужас вместе с пламенем позади инквизитора. Он равнодушно обошёл трясущуюся женщину, пытающуюся подняться, и опрокинул за собой шкаф, преграждая проход. Она безумно металась глазами по комнате, повернув голову в противоположную от жаркого огня сторону, и когда встретилась с его взглядом, услышала жестокую насмешку: — С прошедшим рождеством, Мойра.       Он покинул хижину, охваченную пожаром, слыша себе вслед: — Ты сдохнешь в муках! Сдохнешь! Per mortem saevire dente! Per mortem…

Влад Цепеш.

      Леонис скоро понял, почему даже могущественный высший вампир выбрал кольцевую дорогу до Трансильвании, а не короткий сквозной путь. Помнится, за Прессубргским маньяком инквизиторы решили не испытывать судьбу, тоже поехав в объезд. Лазар не стал объяснять свой выбор длинного пути, а у Леониса были свежи воспоминания с его первого и последнего посещения Холодного леса.       Взяв поводья своего скакуна, он двинулся по знакомой дороге, надеясь прибыть к тому селу хотя бы до захода солнца.       Он спешился, когда дорога становилась всё извилистее, и конь чаще застревал в небольшом сугробе. Поднялся ледяной ветер и пришлось закутаться в меховой плащ сильнее. Конь отказывался идти навстречу метели, но Леонис упрямо тянул его за собой.       Спустя час неравной борьбы с природой, он чувствовал как скоро совсем замёрзнет вместе с конём, а село не спешило приближаться. Однако в летящей снежной пелене и вытянутую руку разглядеть было бы невозможно, не то что дома.       Леонис был готов уже отчаяться найти укрытие, пока лбом, а точнее закрывающим его локтём не упёрся в чей-то дом. Отшатнувшись, он оглядел некрепкое строение, напоминающее заброшенный хлев. Привязав коня к колышку, он дружелюбно похлопал его по заледеневшей спине. — Подожди тут.       Оторвав плотно приколоченные доски от дверей, он завалился внутрь. Ноги плохо держали и, пролежав так пару секунд под хлестающими вовнутрь потоками снега, он заставил себя вернуться за конём.       Наконец, устроив и замёрзшего коня, и себя в относительно укрытом от бури месте, он сразу заколотил за собой ставни. Хлев был почти пуст. Остатки сена давно примёрзли к позёмному полу, потому порадовать выносливого друга было нечем. Да и укрыться от ветра, щемящего из щелей, тоже.       Было решено остаться на ночь в забытом людьми хлеву, прижавшись в другой угол, так, чтобы было видно и закрытые ставни, и коня.       Единственное, что насторожило Леониса, когда тот достаточно внимательно осмотрел четыре стены, так это несвойственные хлеву развешанные картины со страшными портретами. Но их зловещие потрескавшиеся лица не помешали после долгой дороги быстро уснуть с мыслью, что быть может помещение использовали как склад или мастерскую.       …Проснулся Леонис от бьющих по глазам солнечных лучей. В хлеву, где уж точно не могло быть окон. Это открытие моментально его взбодрило и заставило подорваться с холодного пола.       Конь, понурив голову, по-прежнему стоял на том же месте, где его и оставили. Одна отличительная деталь от хлева в метель и хлева сейчас, в солнечную погоду, — отсутствие тех самых картин. Вместо них — квадратные рамы окон, выходящих наружу.       Леонис оставил коня досыпаться и сам вышел на улицу, попутно кладя руку к ножнам.       Пустынная дорога и стоящие невдалеке домики, до которых не добрался он вчера, говорили, что село Холодное с последнего визита как-то резко опустело. Небольшие посевные поля были особенно пусты, а из домов не доносились привычная для деревни ругань или детский хохот. Леониса отсутствие людей, возможно видящих проезжающего иностранца, невероятно огорчило. Решив постучаться в отличный от других строений дом старейшины, он ещё больше опустил руки, услышав полную тишину. — Зараза… Где же ты?.. — сам у себя спрашивал он, отходя спиной назад.       Такой долгий и опасный путь было особенно обидно проделать в пустую, ещё и растратив почти все припасы. Он нередко покидал компанию Лазара, направляясь по своим делам, таким образом намекая, что необязательно пасти тридцатилетнего «юнца», но эта вылазка за пределы центра была особенно важна для отделившегося инквизитора. Была необходимостью, такой же как воздух, доказать, что он сам может найти реального убийцу. Может это было юношеское «пойти наперекор старшему», пусть он уже и не раз доказывал, что способен выживать сам.       Сейчас же Леонис понял, что опустевшее, вероятно из-за экономического кризиса, село уже ничем не поможет. — Меня ищешь? — раздался голос за спиной, уже собирающейся вернуться за конём и уехать дальше на север, лишь бы не возвращаться в столицу.       Леонис замер. И медленно повернулся всем корпусом, машинально кладя руку вновь на рукоять палаша.       На просёлочной дороге то ли добравшийся до села пешком сам, то ли воспользовавшийся вампирскими способностями мужчина, стоял и непринуждённо улыбался, смотря на выпавшего в осадок инквизитора. Он бросил взгляд на ясное небо и сам себе ответил на вопрос «как», только к нему вернулись разбросанные мысли. Улыбка знакомого была жуткой, не получилось выдавить даже приветливую в ответ. — Да, — хрипло выдавил из себя Леонис. — Влад Цепеш? Если мне не изменяет память.       Мужчина поправил на себе чёрный фрак. Причём стоял он почти по половину голени в снегу, совсем без верхней одежды, от чего зрелище было особенно нелепое. — Не изменяет, — он в разы посерьёзнел, когда Леонис скинул меховой капюшон. — Инквизитор Леонис?       Он кивнул, выходя к нему. Намело за ночь прилично. — Где твоя лошадь? — попытался выйти на нейтральную тему он, попутно оглядываясь по сторонам. — А твоя?       Леонис перевёл подозрительный взгляд на Влада. Не зря он считал его причудливым. — Оставил в хлеву. По сугробу конь не пройдёт. — Ты сам ответил на свой вопрос, — с заумным видом заключил Влад.       Леонис несколько растерял тот восторг от появления знакомого на заснеженной улице. Несколько минут напряжённого молчания и первым его нарушает Влад. — Отдай арбалет. И палаш.       Леонис знатно оторопел от такой наглости. Сложив руки на груди, он многозначительно посмотрел на него. — Арбалет в хлеву. Палаш не отдам, — гордо вздёрнув нос, он ожидал продолжения от странного типа.       Тот не подвёл, уточняя свои серые глаза прямо на него. — В мой замок с оружием нельзя.       Леонис усмехнулся с его грозных слов, однако по виду вампира быстро стало ясно, что тот не шутит. — Приглашаешь в гости?       Влад медленно кивнул головой. Взявшийся из неоткуда, как и всё в этом месте, ветер сдунул с его лица отросшую чёлку. — «Что за прошлый век?» — удивился его старомодности Леонис, но комментировать никак не стал. — Думается мне, что разговор предстоит не из коротких, — проговорил Влад, устало вздыхая. — Не бойся, я тебя трогать не стану.       Леонис мягко говоря был возмущён от того, что вампир посчитал, что ему трудно расстаться с оружием из-за страха. Вернее, в этом было зерно правды, но со стороны инквизитора было бы верхом глупости идти в замок врага без серебряного палаша. — Выглядит, будто это ты меня боишься, потому из-за своих глупых правил не хочешь меня впускать вооружённым, — с лёгкостью отпарировал он. — Меня ведь с детства обучали бороться с нечистью.       Влад хоть и пытался скрыть раздражение, но подёргивающийся глаз его выдавал. Пока Леонис упивался своей язвительностью, он скоро его прямо-таки поразил, видимо устав стоять среди снега. — Я зову тебя на свидание. Иди с чем хочешь.       После этого он сразу развернулся в противоположную от леса сторону и быстро направился вдоль дороги. Леонис еле сдержал в себе изумлённый вздох, в какой раз поражаясь диковинности мужчины и его поведению. — Э-э-э… — Влад ушёл на приличное расстояние и, выйдя из ступора, пришлось его догонять. — Стой, подожди…

***

      Казалось, что мрачный замок единственная людская отдушина в заснеженном и злачном месте. Ввиду отсутствия этих самых людей, кроме самого Леониса, он сразу отогнал от себя эти мысли. Ему здесь не нравилось. И дело не в плачевно известном замке и его хозяине, постоянно бросающем на него неприязненные взгляды, а в какой-то пугающей атмосфере этих краёв. Метель, загнавшая Леониса в странный свинарник с окошками, сгинула к утру без особых последствий, кроме замётшего во все щели снега. За ночь по дороге так никто и не проезжал, это было бы заметно. Но на территории подле самого замка таких сугробов не было, что сразу бросилось Леонису в глаза. Влад ничего не объясняя провёл его внутрь по хитросплетённым коридорам в гостиную, как следил инквизитор — отдалённую от других комнат крепости.       Как оказалось, Влад не пошутил насчёт свидания: в пространственной гостиной стояли два кресла, уже горел камин, хотя наличие слуг не предвещалось, а на небольшом столике, выполненном в стиле эпохи барокко, стояла бутыль дорогого вина и два бокала. Ни пестрящие своей пунцовостью бархатные кресла в тон плотно закрытых штор, ни пресловутая вычурность набирающему популярность стилю не давила на помещение. Всё нескромное убранство смотрелось органично, хоть и немного пусто.       Леонис почувствовал себя кисейной барышней, когда сел в одно из необычайно мягких кресел, а его мокрый от оттаявшего снега плащ, Влад заботливо повесил в дальний угол. Он решил сослать это на обычную вежливость и отсутствие прислуги. — Вина? — откупорил Влад бутылку. — Нет, благодарю, — вежливо отказался Леонис, явственно ощущая нахлынувшее новой волной напряжение. — У меня мало времени.       Влад презрительно скользнул по откинувшемуся назад инквизитору взглядом из-за припущенных ресниц. Обойдя столик и налив красное вино только себе, он сел в кресло напротив. — У меня тоже, — добавил он, делая первый глоток.       Леонис не сыскал в его глазах доброжелательности, но этого и не требовал, сам ощущая, что ему здесь не рады. Приглашение было исключительно из этикета и личного комфорта. — Тогда не будем с этим тянуть, — он нагнулся к столу, складывая руки в замок. — С твоего позволения, начну первым?       Влад промолчал, видимо выражая добро. Леонис задумчиво отвёл взгляд к зашторенному окну. — Когда я заночевал в том хлеву, — издалека начал он, — мне показались странным увидеть там портреты. Наутро вместо них были окна, — заглянув в глаза отмалчивающегося Влада, он их претенциозно сузил. — А село вообще опустело. Хотя полгода назад картина была иная. Что скажешь?       Вампиру явно крайне не нравился тон, с каким с ним говорил инквизитор. Словно допрашивал или собирался к чему-то принудить. Его ответ был вполне объяснимым. — Жители распускали обо мне слухи, — сразу после он резко замолк.       Леонис сжал руку в перчатке, но добавлять ничего не стал. — Зачем ты приехал? — быстро переключился Влад, отставляя полупустой бокал.       Леонис этого не оценил. — Ты их убил? — с плохо скрываемой угрозой спросил он, не стараясь делать безразличный, как у оппонента, вид.       Ещё одна долгая пауза. Влад также наклонился к столу, впиваясь взглядом в Леониса. Тот и бровью не повёл. — Какое тебе дело? — не сдавая позиций, посерьёзнел Влад. — Большое, очень большое, Цепеш. Ты ошибаешься, если думаешь, что я пришёл исключительно с добрыми намерениями. Хоть ты и спас мне когда-то жизнь, я не могу быть уверен, что ты не представляешь людям опасность. А я обязался их защищать от таких как ты, — на выдохе закончил длинную тираду Леонис, отклоняясь назад, но не сводя с вампира взгляда.       Казалось, что от того скоро полетят искры, но последующая реакция Влада впрямь-таки удивила. Он молча покачал головой. — Не предоставляет. Село обеднело. Поверь, за столько лет, сколько я здесь живу, я давно знал, что всё к этому и шло, — он отвёл взгляд в сторону, видимо давая Леонису признать победу в переглядках.       Он приподнял краешек губ и тут же вернул прежнюю холодность. — Не врёшь? — заискивающе уточнил он, скорее, чтобы подольше побесить, чем убедиться.       Влад очертил его особенно сердитым взглядом. — Не вру, — процедил он, недовольный подозрениям гостя. — Я никогда не вру, в отличии от тебя, инквизитор.       Леонис был готов округлить глаза от такой неслыханной клеветы. Сдерживая в себе все пары, он несдержанно выпалил: — Где я по твоему врал?! Мы видимся второй раз в жизни, с чего такие выводы?       Поняв, что слегка переборщил и почти сошёл на крик, он стушевался вод остужающим взглядом Влада, граничащим с насмешным. Но сдаваться в новом раунде переглядок не спешил. — Остынь, — стёр со своего лица ухмылку Влад. — Если задел за живое — извини.       Он явно думал, что опешив от такого сердечного высказывания, Леонис виновато отведёт взгляд, но тот предположения не оправдал. Поразился услышать подобное от вампира, но не более. Весь спор перерос в какую-то детскую игру. — Пустяк, — отмахнулся он. — Однако мне правда интересно услышать почему ты сделал такой вывод.       Леонис облокотился о мягкую спинку кресла, почти утопая в приятном бархате. Влад задумчиво потёр висок. — Много наслышан об адепте великого инквизитора. Вы приезжали в Холодное месяц назад, — Леонис медленно кивнул, подтверждая его слова. — И кажется приговор, который вы вынесли Дэниэлу, оказался ошибочным.       Ухмылка, заигравшая на лице Влада совсем не понравилась Леонису. Чтобы не начинать тот же конфликт, он постарался успокоить себя мыслью, что скоро вампир закончит зубоскалить. Хотя что-то подсказывало, что он и не начинал. — Ты был с ним знаком? — Я знал всех жителей деревни, — подтвердил Влад. — Кажется, из-за него ты сейчас и приехал.       Леонис коротко кивнул, внимательно вглядываясь в серые бездонные глаза, смотрящие на него без тени притворства. Он понадеялся, что Влад и впрямь не врёт и не собирается изменять самому себе. — Как ты понял, что я приехал?       Он осушил остатки вина, наливая себе ещё. — «Наверное, им труднее опьянеть» — подумал Леонис и выхватил у того пока не опустевшую бутылку, решив попробовать терпкий напиток. — По зову сердца, — пояснил Влад, заставляя Леониса поперхнуться.       Вино оказалось подозрительно крепким, а метнув на Влада изумлённый взгляд, он увидел, что тот вовсю улыбается. Впервые. Очень по неживому, но явно стараясь казаться таким. — Не ждал слышать от тебя шуток, — признался инквизитор, уже возненавидев третий раунд игры.       Второй, кажется, окончился ничьёй. Ребятничество. — Ладно… — покачав головой, начал он. — Вернёмся к теме.       Влад быстро принял безэмоциональный вид, с каким сидел большую часть времени. — Для начала скажи: как ты меня нашёл?       Леонису показалось, что с новым бокалом вина Влад становился живее. Но скоро выбросил из головы подобные суждения. — Лучше тебе не знать, — попытался съехать он с темы, однако испытывающий взгляд Влада заставил рассказать подробнее. — В Холодном лесу живёт…жила одна моя знакомая. Она и подсказала где тебя искать. — Вештица? — Да. Говорила, красивый ты очень, — Леонис сразу закусил себя за язык, не поняв толком, что только что ляпнул, но увидев уползающую куда-то вверх бровь Влада, сообразил, что явно что-то не то. — Забудь.       Повисла ещё одна немая пауза и она давила ещё больше. Леонис отвёл глаза куда-то в сторону, рассчитав свои шансы на победу с не моргающим вампиром. И пока он сосредоточился на серьёзных думах почему его так развезло от обычного вина, пускай и крепкого, первым оборвал молчание разговорившийся Влад: — Я тоже слышал о жертвах маньяка. Ты думаешь убийца не человек? — Ага. Например, высший вампир. Точнее, я уверен, что это он, — разоткровенничался Леонис.       Влад сощурил глаза. — Люди чаще проявляют жестокость, — вслух размышлял он. — Я знаю. Но характерные повреждения на телах и особенности указывают на разумного вампира. Я думал, что может это брукса или… — Я не сомневался в твоих умственных способностях, — продолжил за него Влад. — И…Кого же ты ставишь под сомнение?       Леонис озадаченно поднял на него взгляд. Вампир не выглядел обеспокоено, но и не источал привычный холод и безразличие. Может, даже был заинтересован услышать, что про него может сказать инквизитор. — Пока никого. У меня не так много знакомых-вампиров. Поэтому и искал тебя… Возможно, ты мне поможешь.       Влад резко изменился во взгляде, выражая через него свою остывшую благосклонность и определённое непонимание. Возможно он хотел думать, что затуманенный разум Леониса снова выдал неудачную шутку, но его серьёзное лицо убедило его в обратном. — Что-то не так? — не совсем понимал он Влада. — Определённо, — словно обдал его металлом вампир, заставляя насторожиться. — С чего ты решил, что я буду помогать найти инквизитору вампира?       Он прозвучал почти беззлобно. Но на Леониса, слегка обескураженный голос, подействовал отрезвляюще. — Хм, да. Что-то я не подумал, — подыграл роль глупца он. — Хорошо, извини, если оскорбил. Подумал, что ты порицаешь убийства ни в чём неповинных людей, но кажись мне стоило прислушиваться к сказкам про Дракулу, — он неожиданно поднялся, направляясь за плащом. — Ещё раз извини за беспокойство, разберусь как-нибудь сам. Уже накидывая на себя плащ он и не думал, что план сработает. Вообще глупо было пытаться брать вампира на «слабо», однако Влад заметно напрягся в кресле, поднимая руку. Леонис остановился. — Если бы я хотел повести тебя на убой, я бы сказал, — спокойно отозвался он. — Или не стал бы тебя сейчас останавливать. Или, ещё лучше, бросил бы тебя ещё тогда в лесу.       Леонис внимательно следил как Влад поднялся с кресла. На его лицо падали тени от свечей, от того оно выглядело каким-то… Печальным? — К чему ты клонишь?       Влад подошёл ближе, грустно вздыхая. — Не лезь во всё это, инквизитор. Оно тебе не нужно.       Леонис совершенно не понимал переменившееся настроение Влада и это его даже разозлило. Он скрестил руки, непонимающе смотря на него. — Думаешь я смогу спокойно жить, зная, что люди продолжают умирать? Инквизиции как таковой больше нет, Аргентум Сангвине не будет разбираться с этим, подставят ещё кого-то. Если не хочешь помогать — ладно, я от тебя ничего не требую, я итак тебе многим обязан, — он замолк, задерживаясь взглядом на его сжатых губах.       Показалось, что Влада слегка потряхивало. — Да. Обязан, — подтвердил он его слова.       И Леонис понял, к чему вообще был этот тёплый вечер с не менее «душевной» беседой. Он удручённо вздохнул, но тут же принял более довольный вид, будто для такого «друга» ему ничего не жалко. — И что же ты хочешь?       В деньгах он явно не нуждался, врагов вряд ли нажил. А если таковые и имелись — вряд ли бы обратился с сомнительной просьбой к инквизитору, зная, что тот убивать людей как какой-то наёмник не будет. И если это не люди… То он всегда здраво оценивал свои силы и раз с какой-то нечистью не может справиться высший вампир, то и он подавно. Молчание Влада уже начинало пугать. — Я кое-кого ищу, — наконец, произнёс он. — Ты часто перемещаешься между городами и государствами, много с кем общаешься.       Леониса стала раздражать манера не договаривать свои предложения. — Допустим. Будут какие-то наводки? Кого я хоть видеть должен был?       Влад пропустил мимо его нахальный тон, будто его сейчас карета внизу ждёт. Он неохотно продолжил. — Женщина. Точнее, девушка.       Леонис моментально среагировал, удивлённо вздыхая и понимающее покивал. Видимо, так пытаясь скрыть выползающую ухмылку и сдавленный смех. — Что тут смешного? — не понимал его Влад.       Леонис отрицательно покачал головой, прикусывая себя за губу. — Ничего… — ответил он.       Почему-то до начала странного разговора, как и весь Влад, он был почти уверен в отклонениях сексуального характера у мужчины. Не знал, можно ли врождённую способность проецировать на вампирах, но вспомнил годы в католической консерватории, когда слёту абсолютно точно мог сказать кто из мальчишек и девочек из его потока предпочитали лиц своего пола. Если и мог представить себе, что вампир способен к слабым людским эмоциям, то почему-то был уверен в том, что он испытывал их к мужчинам.       Не сдержав глупую улыбку, он отмахнулся от ошибочных мнений и повёл рукой. — Продолжай.       Влад молчал пока Леонис дал себе минуту отсмеяться. И всё же продолжил. — Не понимаю, что ты здесь нашёл смешного… Но раз я обращаюсь за помощью к тебе, то отнесись пожалуйста к этому также серьёзно как я.       Леонис выпрямился и заговорщически на него посмотрел. — Это же дело любовное, я так понимаю?       Представив как древний вампир ухлёстывает за человеческой девчонкой, он тихо прыснул со смеху. Одно можно было сказать точно — он определённо был рад, что не оказался на месте этой девчонки и у Влада просто такая манера общения. Слегка… совсем не слегка странная. — Заканчивай цирк, инквизитор, — явно хотел он напустить на себя опасность, но настроение у Леониса уже было не то, хоть он уже и окончательно собрался. — Ты так часто выполняешь просьбы тех, кого грозился убивать?       Леонис помялся. — Ну… Вообще-то да, бывает такое. Я не так часто сталкиваюсь с нежитью, чаще занимаюсь письменной работой и отловом еретиков, и то — совсем помешанных, но когда и сталкиваюсь — стараюсь решить это мирным путём. Если это не какая-нибудь… — Стрига? — предположил Влад.       Леониса не порадовала его злая ирония. Он молча кивнул. — Ладно, в любом случае… — продолжил Влад, — отнесись с пониманием. Эта девушка и впрямь мне очень дорога. Я могу рассказать о ней подробней.       Леонис улыбнулся. — Обязательно. Но, боюсь, у меня уже висит одно незаконченное дело и к поиску, к сожалению, я пока приступить не могу, — съюлил он. — Судя по всему, твоя просьба не так срочна… — Нет, она срочная, — уверил его Влад, но инквизитор оставался непреклонным.       Отрицательно мотнув головой, он гнул свою линию. — Не срочнее поимки убийцы. Чтобы поскорее справиться с этим делом и приступить к твоей просьбе, я прямо сейчас покину Трансильванию. Буду опрашивать местных из близлежащих к Прессубргу городов, может, они мне помогут найти, так называемого, мистера Н…       Влад презренно сощурился. — Ты невыносим. — Не более, чем ты, — подмигнул ему Леонис, вновь скидывая с плеч плащ и вешая его назад.       Сев назад в кресло, он поманил к себе рукой Влада, но тот не спешил прекращать прожигать его взглядом и вообще продолжать разговор. Леонис разочарованно повёл плечами, наливая себе ещё вина. Кажется, вампир должен был привыкнуть к его наглости, но это предвещалось не скоро. — Ну, как хочешь… — он расслабленно откинулся в кресле, закидывая одну ногу на другую и отпивая початый дар Диониса.       Влад демонстративно отвёл глаза и отошёл к окну, расшторивая его. Леонис выглянул ему за спину, замечая, как на улице уже стемнело. И снова пошёл проклятущий снег. — Темно уже… — задумчиво проговорил он, одёргивая свои плечи. — И так холодно. — Прекращай флиртовать, — бросил ему через плечо Влад.       Леонис резко отставил бокал, продолжительно кашляя. Вампир обернулся на него, обеспокоено вздыхая. — Не задыхайся, — добро пожелал он, ловя на себе злой взгляд. — Назло тебе постараюсь! Кхе… — откашляв последние капли вина, попавшего не в то горло, Леонис решил оставить полбокала на завтра. По крайней мере, на сегодня с него хватит. — Так ты мне поможешь? — спросил он, снова смотря Владу в глаза. Кажется, где-то говорилось, что они — отражение души и врать не будут.       Есть ли у вампира душа — спорный вопрос, который стоит отложить на трезвую голову или вовсе отдать на растерзание какому-нибудь философу.       Влад улыбался, по-прежнему стоя у окна. — Услуга за услугу, — напомнил он и Леонис тут же согласно кивнул.       Поднявшись с кресла, он приблизился к нему, снимая перчатку и протягивая руку. Влад скептично её оглядел, будто забыл, что надо делать и в конечном итоге пожал её. Леонис хотел расцепить долгое рукопожатие с мертвецки-холодной рукой, но вампир неожиданно притянул его ближе к себе, а от прежней улыбки не осталось и следа. — Обещай, что выполнишь мою просьбу.       Леонис даже растерялся от такого напора и нервно выговорил: — Э-э, я, конечно, постараюсь…       Влад смотрел очень серьёзно и вскоре отпустил его. — Верю.       Он сразу отошёл и направился к двери. — Пойду заберу твою лошадь, — пояснил он раньше чем спросил его Леонис. — Как её зовут? — Никак.       Влад даже задержался, чтобы повернуться и бросить на него загадочный взгляд. Леонис пожал плечами. — Не стал забивать себе голову. — Странный ты, — проговорил Влад. — Не более, чем ты, — повторил Леонис, с интересом рассматривая картину, висящую над камином. Слыша, что вампир ещё не ушёл, бросил ему вслед: — Пусть будет Лукум.       Были бы у него глаза на затылке, он бы оценил усмешку Влада, заигравшую у того на губах. — Почему так? — поинтересовался он.       Леонис вновь пожал плечами. — Не люблю его.

***

      Влад не удосужился провести небольшую экскурсию по огромному замку или хотя бы предоставить Леонису комнату. Зато провёл его в свою библиотеку, показывая какие-то портреты, написанные пару веков назад, по его словам, в Османской империи. Леонис к такому утверждению отнёсся скептично, прекрасно зная какие там законы, действующие и по сей день. Он изредка прерывался на показушные зевки, однако вампир был слишком увлечен в своём рассказе и даже не замечал уставшего гостя.       Скинув тёмное полотно с очередного портрета, на этот раз с потрескавшимся от времени изображением молодого парня с бледно-серыми глазами. Присмотревшись, Леонис обратил внимание на характерный для того времени тюрбан с крупной позолоченной брошью, подкрепляющей сизое перо. Наверняка юноша был из высшего сословия, если не из самой семьи султана, вот только кто посмел обличить его на холсте?..       Влад резко смолк, пока Леонис рассматривал картину. Он обернулся на вампира, вопрошая взглядом. — Ты что-то чувствуешь?.. — настороженно спросил Влад.       Леонис медленно покачал головой, не совсем понимая, что должен чувствовать. — А должен? — Нет, — сразу отрезал Влад. — Не должен. Как ты относишься к искусству?       Вопрос прозвучал неожиданно, однако не поспешил загнать Леониса в тупик. Он отошёл от большого стола, где лежали портреты, прохаживаясь вдоль по залу. — В консерватории старались привить любовь к искусству, каким бы то не было, — вспоминал он. — Кому-то было совершенно неинтересно, кто-то всерьёз задумывался в будущем связать с этим жизнь. Я был из числа вторых.       Влад облокотился о край стола, позволяя себе лёгкую улыбку. — Хотел стать художником? — предположил он.       Леонис выглянул в окно на тёмную-тёмную ночь. Где-то с другой стороны замка вид бы открывался на конюшню, где сейчас ужинает Лукум, как говорил Влад. Представить, что вампир сам рассыпал сено, обустраивал кров, было тяжело. — Да. Хотел, — спустя паузу ответил он. — Очень вдохновляли в своё время работы Варфоломея ван Бассена и Иоахима Эйтевала. — Предпочитаешь современников?       Леонис кивнул. — Они зачастую остаются безвестными при жизни. Сколько именитых творцов и гениев умерли в нищете лишь из-за того, что были отвергнуты обществом.       Кажется, спустя несколько часов общения с Владом, он начал перенимать привычку не договаривать. И вдруг захотел продолжить свою мысль. — Была бы у меня впереди вечность — в один из каких-то её периодов я бы обязательно взялся за кисть, — он повернулся от окна, устремляя свой взгляд на вампира, внимательно следящего за ним. — Сам об этом не думал?       Влад усмехнулся. — Я перепробовал столько ликов, был и гением, и творцом, и даже рабом, но маски имеют свойство надоедать. Спросил бы ты у любого вампира, разумеется, наделённого душой, что для него значит бессмертие и все они бы однозначно ответили — пытка, — минорно заверил он, продолжая улыбаться.       Леонис отошёл от окна, подходя к нему ближе. — Ты сказал «наделённые душой», а не разумные. Разве у вас есть душа?       Заметив посерьёзневший взгляд вампира, осёкся, но поправлять себя не стал. — Я выразился образно, — понизив тон, говорил Влад. — А ты правда видишь в нас только бездушных монстров?       Леонис промолчал. — Это не так, инквизитор, — обдал его холодом вампир, отстраняясь от стола. — Конечно, по-твоему в каждом человеке есть душа, а вот нам иметь её не обязательно, — с каждым шагом он всё больше сужал пространство между ними.       Влад остановился, подойдя почти вплотную к Леонису. Он бесстрастно смотрел ему в глаза, не выражая ни страха, ни неприязни. — Представь, что умер ребёнок, — начал Влад, явно задетый недавним высказыванием. — И главные подозреваемые — главарь разбойничьей шайки и вампир. Кого же ты отдашь под суд, инквизитор?       Леонис долго молчал, ясно зная, что может разозлить вампира ещё больше, сказав что-то слишком прямо и резко. Он привык так общаться, тем более с тёмными порождениями и не думал, что Влад отнесётся к этому так серьёзно. — Если мне приходится выбирать между двумя золами — я предпочитаю не выбирать вообще, — проговорил он, ещё чутче всматриваясь вампиру в глаза. — Тем более, ты дал мне слишком мало информации, чтобы я смел отдать приказ на казнь.       В серых глазах после высказывания от Леониса промелькнуло что-то ещё, помимо сдерживаемого под маской холодного равнодушия, негодования. Влад неспешно отошёл назад. — Прессубургским мясником ты окрестил не того, — отрешённо напомнил он, следя за реакцией Леониса. — У меня не было выбора, — резко ответил тот, заводя одну руку за спину.       Влад едва заметно усмехнулся с моментально проявившегося раздражения в голосе гостя от напоминания о недавнем деле. — Ты мог не выбирать, — невзначай улыбнулся он, краем глаза наблюдая за бледнеющим Леонисом.       Накалившаяся до невозможности обстановка начинала постепенно остывать. Леонис какое-то время простоял у открытого окна, смотря на белые просторы вдали, покрытые темнейшей периной ночи. После разговора с Владом сон как рукой сняло, а он сам растворился где-то во мраке библиотеки. Бросив взгляд на бесконечные книжные ряды, он сразу отвернул голову, когда из-за них показался знакомый фрак. — Инквизитор, — позвал его голос, — я так и не дал сопутствующих наводок на девушку.       Леонис отстранился от окна, прикрывая его шторой. Направляясь ко Владу, он перекрестил руки. — Да. Дашь сразу после того как расскажешь о вампире, — и не думая уступать, сообщил Леонис. — Наверняка твой друг, да?       Влад скривился. Видимо, Леонис нескоро забудет их разговор. — Давай не будем рубить сплеча, как ты привык делать.       Леонис безмятежно опустился на стул, вновь закидывая одну ногу. Влад встал рядом, опуская взгляд на неубранные картины. — Ладно, — отозвался Леонис. — Расскажи что-то, что я должен знать о вас.

***

      Уже лёжа в мягчайшей постели, первой за долгое время после отъезда из Прессбурга, Леонис наконец расслабился. Норовящие мысли всё равно терзали его сознание, но он настолько к ним привык, что научился иногда не замечать их, отвлекаясь на что-то иное. В мрачной гостевой спальне никакого интересующего объекта найти не удалось, потому пришлось свыкнуться с мыслью, что заснуть сегодня вряд ли получится.       Рассматривая серый потолок, он вспоминал слова Влада про вампиров и то, как ему тяжело было говорить. Леонис был не уверен, что Влад не клевещет, даже подозревал, что вампир мог как и Лазар за нежеланием разбираться выдать кого-то удобного, а не виновного. Ему показалось, что он что-то не договаривает, не хочет подозревать этого самого «знакомого», вероятно имеющего не менее туманное прошлое.       Леонис предпочёл всё же довериться Владу, проявившему хоть какой интерес к делу. Он сомневался в чистоте его намерений, но о вампире сложилось впечатление как о принципиальном, иногда переходящим грани здравого смысла, но скорее всего честном мужчине. Не без скептицизма отнёсся к тому, что он помогает инквизитору, а не своему собрату, но спрашивать почему же тот принял такое решение пока не стал.       Владу явно была очень важна девушка, которую обязался найти Леонис, он вряд ли бы стал подставлять должника. По крайней мере, так надеялся Леонис.       Почему он не просил помощи у вампиров он спрашивал. Влад неохотно ответил, что те очень ненадёжны в качестве союзников. Судя по тому как он сам выдал другого вампира инквизитору, Леонис про себя усмехнулся над точностью его слов.       Взвесив все «за» и «против» брать такую сомнительную помощь с высокой оплатой, он сошёлся на мнении, что без помощи высшего вампира другого высшего вампира найти и одолеть будет сложнее. Даже если это окажется совершенно незнакомый вампиру потёмник, а не тот знакомый, уж сильно заинтересовавший Леониса.       Они договорились встретиться к полудню в столовой на первом этаже, дабы обсудить дальнейший шаг. Через несколько часов Леонису удалось уснуть.

По остывшим следам.

      Леонис с трудом разлепил глаза утром. Плотные шторы не пропускали ни одного солнечного лучика, оттого в спальне вечно стоял полумрак. Голова раскалывалась, но он не хотел терять время и, наспех одевшись, поспешил вниз.       Благо коридор не плутал и он быстро нашёл столовую. Как он и ожидал — за столом восседал Влад, смотря вперёд на одну точку. Он не обратил на вошедшего гостя внимания, хотя тот сел рядом с ним, поочерёдно бросая красноречивые взгляды то на него, то на единственную чашку кофе, неопределённо стоящую посреди стола. — Доброе утро, — поприветствовал его Леонис и не получил ровно никакой реакции.       Наконец, спустя добрую половину минуты, Влад пододвинул к нему горячую чашку. Леонис покосился на вампира, но отважился попробовать напиток. — М, спасибо, — пригубив кипяток, он одёрнул чашку от ошпаренной губы.       Влад оторвался от созерцания стены и бросил мимолётный взгляд на Леониса, прижавшего один палец к ожогу. — Осторожно, — очень вовремя предупредил он. — Он горячий.       Леонис бросил на него злой взгляд, по-видимому посчитав, что вампир специально сказал только сейчас. Пара от чашки не было.       Он окинул взглядом всю столовую. Помимо длинного стола с парой стульев в середине комнаты, он увидел, что по всем стенам были развешаны фрески и несколько кашпо с немного засохшими плющами. Небольшие, как и во всём замке окна были также зашторены. Зачем — Леонис не знал, ведь как ему вчера рассказывал Влад — высшие вампиры солнца не боятся. — Как ты следишь за порядком в замке без слуг? — он попробовал ещё раз отпить кофе, но тот всё равно оставался слишком горячим для потребления.       Влад заправил тёмные пряди за уши, видимо не уложив сегодня волосы. — Слуги есть. Ты просто их не видел, — ответил он, снова смотря куда-то вдаль.       Леонис выждал ещё пару секунд и резко поставил чашку на стол, упираясь во Влада самым убийственным взглядом. — Что такое? — попытался спокойно спросить он, но вышло иначе.       Влад перевёл грустный взгляд на него. Как у голодной собаки, смотрящей на куриные гузки на прилавке. Леониса насмешило бы подобное сравнение, но сейчас затянутое молчание и этот подбитый взгляд выводили из себя, хотя утро только началось. — Я долго думал этой ночью, — видимо услышав как Леонис вскипает, а это было сложно не понять, он наконец начал говорить. — И понял, что вчера тебе многое рассказал сгоряча. Потому что ты мне не нравишься, инквизитор, — договорить ему не дали. — Ты мне тоже не нравишься, Цепеш, — процедил он, отклоняясь в его сторону. — Но я держу это при себе. Потому что ты наверняка плевать хотел, что мне нравится, а что нет. Также как и мне на тебя.       Неожиданно Влад положил свою руку ему на плечо. — Дослушай, — приказным, но мягким тоном остудил его он. — У тебя пылкий нрав и не всегда это хорошо. Я к тому, что вчера поступил также, рассказав тебе про вампиров. Ты ведь не остановишься сейчас, если я попрошу, — Леонис изумлённо вскинул бровь, поражаясь, что Влад понял это только сейчас. — Я к тому, что я очень пожалел о сказанном. И не хочу вообще, чтобы ты во всё это ввязывался. В поиск убийцы тоже. Я могу снять с тебя старый долг, если ты… — Леонис и в этот раз не дал ему договорить, смахивая со своего плеча холодную руку. — Если я даю слово, то я его выполняю, в отличии от тебя, Цепеш, — сквозь зубы проговорил он и не сомневаясь, что вампир захочет услышать от него ответа за такое. — Ты реально сглупил, рассказав мне. Я достаточно знаю, чтобы самостоятельно его найти, конечно, поиск затянется, но поверь — ты мне уже не нужен, — он решительно встал из-за стола. — Счастливо оставаться. — Нет, постой, — вслед ему воскликнул Влад, выпрямляясь из-за стула. Леонис неохотно остановился у самой двери. — Ты идёшь на убой, а я… Я не хочу тебе навредить.       Такое громкое заявление заставило Леониса обернуться. Он выгнул бровь, принимая говорящее выражение лица. — Эм… Это всё очень мило, но мы знакомы два дня, — резонно заметил он. — Ладно, три, если считать тот день, когда я пребывал в бреду.       Влад сокрушительно повесил голову, бормоча себе под нос: — Ты всё равно не поймёшь…       Леонис засомневался в своём опровергнутом первом впечатлении от вампира и вновь скрестил руки. — Наверное, да… — проговорил он. — Извини, но ты не в моём вкусе.       Влад тут же поднял на него очень опасный взгляд. — Я не про это! — спохватился он, замечая саркастичную ухмылку Леониса. Он тяжело вздохнул. — Вижу, мне тебя не переубедить. — Ага, — довольно кивнул Леонис, отходя к стене. — Я от матушки ушёл, и от дедушки ушёл, и от тебя уйду, — заметив на лице Влада откровенное недопонимание, он пояснил: — Старая сказка. Про комок теста. Не слышал? — Нет. — Ну ладно, — он пожал плечами. — Перестал истерить? Наш уговор в силе?       Влад кивнул, садясь на место. Всё равно его вид был слишком отчуждённым даже для него. Леонис списал это на ментальные метания, что ещё раз подтверждало догадку, что он продолжает грешить на далёкую родню, но вслух это, разумеется, не скажет. — Есть два способа как найти любого вампира, — начал Влад. — Первый более долгий и, скорее всего, тебе не понравится.       Леонис скучающе зевнул, прикрываясь рукой. Он рассматривал узоры на кашпо и думал, почему Влад не поливает свои растения. — Этот… хм, подозреваемый, может мне быть знаком, как ты уже понимаешь, — продолжал он, рассматривая распущенные рыжие волосы, откинутые как у девицы, назад. — Чтобы я мог убедиться в его виновности или наоборот, надо дождаться следующей жертвы. Я смогу на свежем теле почувствовать его след. Попытаться найти его и, если это не тот про кого я думаю, назначить встречу. Там появишься ты и ударишь его в солнечное сплетение серебряным… — Да, я понял, — прервал его Леонис. — Только ты многовато на себя берёшь, Цепеш. Раз ты начал копать под своего знакомого, то может поделишься со мной какими-то его особенностями?.. — Влад молчал. — Я почему-то сомневаюсь, что он будет без разбору кромсать людей ради забавы. Только если он совсем… — он замолк, подбирая нужный эпитет. — Он и есть «совсем», — уверил его Влад. — Я не могу с ним решать такие конфликты дипломатичным путём. Он давно перестал меня слушать.       Леонису показалось небольшое изменение в его тоне, будто он сожалеет, что вообще поднял эту тему. — Возможно, — согласился он. — Но я во всяком случае не хочу ждать следующей жертвы. Не хочет говорить с нами — захочет перед верховным судом. Скажи мне, где его можно сейчас искать.       Влад снова замолчал, иногда отводя взгляд в сторону. — В этом то и беда… — признался он. — Если и, как ты выразился, «копать» конкретно под него, то я не знаю где он может быть сейчас. Жертву придётся ждать обязательно.       Леонис сдержал нецензурную брань, обойдясь сжатием кулака. — Это и есть второй и первый вариант? — Влад сдержанно кивнул. — Чёрт… Нет, надо действовать сейчас. — У тебя разве есть с чего начинать? — недоверчиво покосился он на Леониса.       Тот понурил голову, заболевшую с новой силой, обхватывая её руками. — Нет… Все записи по следствию остались в столице, их вёл Ла… мой коллега, — почти вырывая свои волосы, он неожиданно прекратил, поднимая голову. — Да… Точно. Все полные записи со слов родственников и описание жертв у него. Я переписывал только их краткое содержание. Должно же жертв хоть что-то объединять?       Влад заинтересованно придвинулся ближе. — Он может тебе их отдать? — Он ими уже не владеет. Они должны были остаться в университете, который охраняется… Чёрт, если до них добрались сангвиневцы… — он снова сокрушённо опустил голову, сжимая до побеления пальцы. — То тебе стоит поспешить, — ответил за него Влад. — Меня точно не пустят.       Леонис подорвался с места, бегая по комнате глазами. — Да! — воскликнул он, ужаленный такой мыслей. — Надо выезжать, сейчас же. Если я не успею добраться до записей… — он запнулся, но договаривать не стал.       Этого и не требовалось, Влад прекрасно понял его цензурную часть.

***

      Галопом добравшись до Прессбурга, они расстались в номере постоялого двора на окраине города. Леонис сразу ж помчался в сторону бывшей академии, сказав Владу искать его, если тот не вернётся до рассвета. Он специально поставил такие расплывчатые рамки, представляя какой объём работы его ждёт.       Леонис без труда проник в университет. Даже немного приободрился от такой удачи: патрулировала его стража, знающая инквизитора в лицо и пропустившая его без лишних вопросов.       Забежав в бывший кабинет Лазара, он стал поочерёдно вытрясать все ящики. Что было по-настоящему ужасной чертой личности наставника так это неумение держать всё в порядке. Все дела были хаотично разбросаны, не отсортированы даже по датам, от чего поиск кипы характеристик значительно затянулся. Леонис бы уже грешил на людей Ференца Банфи, присвоивших себе бумаги, но по заверению начальника стражи — Альфреда, они даже близко к университету не приближались. Леонис верил ему и спустя своё время наконец откопал нужные дела.       Выглянув за окно, он заметил, как уже смеркается. Ещё раз оглядел сорок четыре описания жертв мясника, и разумно подумал, что незамеченным до гостевого дома с ними ему не дойти. Да и Альфред мог ненужно заинтересоваться.       Раскрыв первую подробную запись, написанную крупным размашистым почерком, он приготовился к долгой ночи. — Чёрт… Ничего общего… — в какой раз прошептал себе под нос Леонис.       Уже не первый час он скрипел над рукописями, потряхиваясь от мысли, что снова просто так тратит время, которого сейчас оставалось катастрофически мало.       «Маргарет. 32 года. Найдена у устья реки Ваг… Погребена за кладбищем»       Леонис остановился на последней строке дела. Где-то подобное он уже читал, может двенадцатью записями ранее… — Ну конечно… — выкопал он то дело из-под груды других. — 14 апреля был найден Эгиед какой-то там… — не разобрал он почерка Лазара, — по заверениям матушки, отлучённый от католической церкви и страшный еретик. Похоронили за чертой кладбища.       Перечитав о кругу ещё раз все дела, он заметил, что все они имели косвенный или прямой намёк на религиозные сомнения умерших. На улицу уже опустилась ночь, а по коридору послышались чьи-то шаги. Сложив все бумаги назад в шкаф, Леонис притаился за углом пока не прошёл стражник, и быстро выбежал из университета.

***

— Твой друг случайно не был католиком? — на ходу спросил Леонис, запрыгивая в окно. На второй этаж.       Влад, сидящий в кресле, открыл глаза, наблюдая за акробатическим номером. — Двери существуют, — напомнил он, пока Леонис чуть не рухнул на пол из-за зацепившегося за раму плаща.       И всё же без лёгкого падения обойтись не вышло. Он злостно выдернул кусок ткани из щели. — Помог бы… — крехтя, поднялся он, отряхивая себя от коры. — Не хотел будить хозяйку.       Влад слегка ухмыльнулся, но всё равно выглядел каким-то подавленным. Расспрашивать Леонис не стал, ожидая ответа от него, пока сам был занят расстёгиванием плаща и камзола. — Был, — отозвался Влад. — Ты что-то нашёл?       Леонис поджал губы, подходя к зеркалу. Распустил спутавшиеся волосы, стараясь пригладить их руками. — Угу. Нашёл, что ты мне этого не говорил. Может, я бы тогда не потратил пять часов на выяснения того, что все жертвы были не особо верующими, — он повернулся на Влада, недовольно скрещивая руки.       Тот не показал никаких эмоций. — Я говорил, что не был уверен в том, что это он, — бесстрастно ответил он.       Леонис долго изучал вампира глазами, думая, что же ещё он не договорил. Скорее всего — много чего. Но тратить вечер, а точнее ночь на очередное выяснение отношений ему не хотелось. Он устало осел на кровать, снова обхватывая голову руками. — С чего начинать будем? — пробубнил он, обращаясь к Владу.       Он встал с кресла, проходя по комнате. — Он всегда был немного фанатичным в вопросе религии… — проговорил Влад. — Он может скрываться в здешних церквях. И если бы теперь оба убедились в его виновности… Их стоит осмотреть.       Леонис кивнул, поднимая тяжёлую голову. Бросил тоскливый взгляд на подушку, куда так хотелось сейчас прилечь. — Надеюсь, ты хорошо знаешь его в лицо, — добавил он, поднимая глаза на него.       Влад согласно промычал, выглядывая в приоткрытое окно, в которое недавно вошёл Леонис. Прямо напротив него очень удобно для грабителей и таких авантюристов расположилось дерево.       Пока Леонис устало зевал, борясь с желанием уснуть с открытыми глазами, Влад остановил немного нервные хождения из стороны в сторону. Посмотрел на засыпающего напарника и, не спрашивая, заключил: — С утра начну поиск. Ты отдыхай.       Леонис хотел запротестовать, но у того не хватило сил выдать что-то более аргументированное, кроме «нет, без меня не пойдёшь». Влад пошёл ему на уступок и сказал, что не уйдёт раньше девяти, но будить инквизитора не собирается. Он, заснув в рабочей одежде, скорее всего был согласен. Вампир остался бодрствовать на кресле, изредка прерываясь на медитацию.       Оставшаяся со школьных лет способность, помимо определения любовных интересов, была более полезной. Леонис проснулся рано, почти ни свет ни заря, хоть и разбитым, но вполне бодрым. С проснувшимся Леонисом Владу спорить было сложнее и они вместе направились патрулировать церкви.       Первой на их пути оказался небольшой прихожанский собор. Судя по незаинтересованному взгляду Влада, никого подозрительного из пастырей и монахинь там не оказалось. Далее они стали тщательнее осматривать более крупные церкви, даже просидели на целой полуденной мессе, но и это не принесло никакого результата.       До обеда Леонис впрямь думал, что сейчас они снова тратят время впустую, однако не спешил огорчать Влада, проявляющего всё большую активность с каждым обходом новой церкви. — «Ему бы в стражники пойти… Вот радости то будет топтать одни и те же дороги каждый день» — не без толики иронии думал он.       В животе предательски заурчало, а ноги уже отказывались ходить. Владу и не предполагалось испытывать таких потребностей, а вот Леонис подумывал предложить ему устроить небольшой перерыв, забежав в какую-нибудь корчму. Думал он так ровно до того момента, пока они не покинули очередной собор, чуть не сбив какого-то глашатая. — Эй, смотри куда прёшь! — возмутился щуплый мужчинка, отскакивая назад и продолжая громогласно вещать в сторону толпы. — Сегодня вечером представляется уникальная возможность посетить последнюю проповедь странствующего пастыря из Швицы! Дети Божьи, помните, что все мы ходим под Его чутким взором!..       Леонис и Влад не сговариваясь переглянулись. Первым подошёл к мужчине Влад, осторожно касаясь его плеча. — А… Что надо? — недовольно отозвался он.       Влад откашлянулся. — Где будет проходить проповедь?       Мужчина недоверчиво покосился на его товарища, стоящего позади и не так давно сбившего его с ног, но всё же ответил. — Собор Елены. Там, за поворотом, — он указал рукой. — Спасибо.       Влад сразу направился туда и Леонис проследовал за ним.       Собор имени святой Елены восхитил Леониса. Почему-то он не обращал внимания на него раньше, такой высокий и величественный стоял где-то в закромах города. Тёмные витражи отражали от себя лучи разгорающегося дневного солнца. Влад без лишних слов приоткрыл дверь в собор, осторожно заглядывая внутрь. — Проповедь начнётся не скоро… — хотел встрять Леонис, но замолк под быстрым взглядом Влада.       В зале было достаточно народа в серых платках или рясах. Но вот ни приоров, ни монахинь видно не было. Даже за церковной лавкой никто не следил. Леонис решил поподробнее оглядеться, покидая компанию Влада, дабы не вызывать подозрений. Обошёл несколько полупустых исповедален, где из некоторых доносились обрывки разговоров. Почему-то вспомнил юного себя и своё первое и последнее посещения такой кабинки для сакрального разговора. Кажется, он спрашивал тогда у священника, почему в мире столько террора и войн, если на любой проповеди можно услышать, что Бог следит за каждым из нас и оберегает. Может, любопытному мальчишке, не думающему над правильной постановкой вопроса, попался добрый священник, сказавший, что Бог просто устал нас любить и ушёл на покой. Он всё ещё есть и смотрит за нами, но не хочет вмешиваться. Надеется, что люди когда-нибудь перестанут слепо идти по стопам предков и будут учиться на своих ошибках. Когда-нибудь и их короли это поймут и выберут себе иное развлечение, чем война.       Из размышлений о прошлом его выдернула рука, резко схватившая за плечо. Неосознанно Леонис чуть не вырвал из ножен палаш, но обеспокоенное лицо Влада и успокоило его, и в тоже время насторожило. — Надо уходить. Сейчас же, — шепнул он, тяня его за собой.       Леонис растерянно осмотрел всё тот же наполненный людьми зал. — Он здесь?.. — Да, — коротко ответил Влад. — Идём.       Леонис прошёл за ним до дверей и резко остановился. Вампир непонимающее обернулся на него. — Тут же люди, — прошипел он, ища того самого глазами. — Вдруг он…       Влад схватил его за локоть, утаскивая к дверям. — Не на проповеди, — в тон ему проговорил он и под злым взглядом и убедительным аргументом, Леонис покинул собор.       В молчании пройдя до конца улицы, чуть не поскользнувшись на типичных для столицы вылитых на дорогу помоях, вперемешку со снегом, Леонис остановился вслед за вампиром. Его бледное как смерть лицо выражало очень неприятную для инквизитора эмоцию, не похожую на людской страх, но что-то явно из этого спектра. — Что будем делать? — прервал он почти полную тишину, несмотря на иногда проходящих людей.       Влад хрустнул пальцами, устремляя взгляд тому за спину. У Леониса и не возникало сомнений, что он и впрямь увидел если не смерть, то своего некогда друга. — Он меня не заметил, — ровным голосом проговорил он. — Если он собирается убираться из столицы, то сделает это быстро. Нам нельзя его упустить.       Леонис кивнул. — Устроим слежку? — предложил он. — Другого выхода нет.       Леонис обернулся на скрывшийся за другими домами собор. Прошёл чуть назад по прямой улице, ища знакомые вывески. Но как назло ни одного трактира или постоялого двора на всю улицу не предполагалось. Зато, пройдя ещё какое-то расстояние после собора, он заприметил обветшалый дом с заколоченными окнами и дверьми. Стоящий на другом конце улицы Влад проследовал за Леонисом, когда тот подозвал его к себе. — Мне что-то не нравится, — признался Влад, поднимая голову на высокий особняк.       Леонис выбрал момент, когда похожих станет пореже и нырнул в щель в заборе. Ища чёрный вход, попутно убедительно заверил напарника: — Со второго этажа открывается отличный вид на два входа в собор: главный и запасной. Иди сюда, поможешь хоть…       Влад прошёл к нему тем же путём и, приблизившись к старой двери, самостоятельно одёрнул наглухо скрепленные доски. — Ого… Впечатляет, — усмехнулся Леонис, первым заходя внутрь.       Убранство почти сгнившего дома оставляло желать лучшего. Конечно, Леонис ожидал увидеть не шикарный номер, в котором останавливались они с Владом, но перспектива провести в нём, может, и не одну ночь совершенно не радовала.       Лестница на второй этаж была очень скрипучая и казалось, что та вот-вот развалится, однако она не оправдала ожиданий и стойко выдержала двух мужчин.       Леонис, как и предполагал, из окошка чьей-то спальни увидел два входа в собор. Влад молча подпёр одну стену. — Будем дежурить поочерёдно? — спросил Леонис, сползая по стене вниз. — Угу. Сегодня я ночь, завтра ты. Днём вместе.       Леонис понял, что вампир впал в неразговорчивую стадию. Скрестив под собой ноги, он задумался, как именно они поймают убийцу. Просто так заявившись на пороге церкви, и указав на него пальцем, они максимум грозятся сами оказаться по ту сторону решётки за клевету в сторону духовенства. И плевать кто-то хотел, что один из них сам инквизитор.       Если и брать его, то надо брать горячим. А значит, как и говорил Влад, жертва будет обязательна, если вообще будет. Никто не отменял того, что вампир захочет уйти из города тихо. Однако, вспоминая описания погибших и связывающие их особенности, являющиеся ключевым фрагментов в выборе жертв у убийцы, он убедился, что данный вампир — не слегка фанатичный, а именно помешанный католик, который очень вероятно оставит за собой ещё след. Вот только когда, если эта вечерняя проповедь, на которую не суждено попасть, будет последней в Прессбурге?       Леонис нахмурился. Он меньше всего хотел допустить ещё смертей. Потому пробудившись, серьёзно посмотрел на блюдущего Влада. — Влад, — впервые он назвал его по имени, — что если он кого-то убьёт? Мы же не можем допустить… — и впервые его перебил вампир. — Можем и допустим, — металлическим голосом отрезал он, не поворачивая на Леониса и головы. — Наша цель важнее.       Леонис чуть ли не проглотил свой язык, услышав такое от своего напарника. Медленно поднялся с пола, стараясь затушить в себе огонь из накипающего гнева. — Что ты сказал? — тихо спросил он. — Что ж, тогда участвуй без меня. Я не буду подвергать кого-то опасности.       Влад перевёл от окна на него свой взгляд. Можно сказать коронный, очень тяжёлый и почти сочувствующий. — Леонис, я не это имел ввиду, — плохо изобразил он виноватую эмоцию. — Нет, ты это и имел ввиду, — убрал одну руку за спину Леонис, почти не удивившись обращению к нему по имени. — Я говорю, что если ты что-то увидишь — не спеши, — всё равно продолжил Влад. — Не лезь на рожон. Мы не должны его спугнуть или ещё что похуже.       Леонис не расслышал в его голосе хоть нотку не напускного беспокойства. Хоть Влад и старался его показать, но выходило крайне скверно. — Ладно, — подыграл инквизитор, опуская руки и разворачиваясь к стене. — Спи спокойно, как я, зная, что может погибнуть ещё один человек. Или не один.       Влад пристально смотрел ему в затылок, совсем не удивляясь такому ответу. Хотел ещё что-то добавить, но по всему видимому Леонис бы уже не слушал.       К вечеру он сообщил, что хочет заглянуть на рынок, пока тот не закрылся и взять что-нибудь перекусить. Влад равнодушно пожал плечами.

***

      Леонис бестолково слонялся по этажу, пока Влад уже не первый час беспрерывно смотрел в окно. Стояла напряжённая и в тоже время скучающая атмосфера.       Прикинув все возможные варианты развития событий, он устало опустился на пол. Голова так и не прошла, наоборот стала болеть ещё больше, потому было принято решение попытаться уснуть. Потому что следующая ночь предвещала быть куда более бессонной.       Пропустив ещё одни сутки, когда в церковь то заходили, то уходили люди, оба вообще не разговаривали. Обсуждать то было и нечего — всё, что происходило на улице походило на самые обыкновенные будние дни. Это они и были. Зато, как только на город опустились сумерки, а Влад молча сел на место Леониса, видимо собираясь помедитировать спустя двое суток на ногах, тот в свою очередь заступился на пост.       Через пару часов после заката, он заметил, как по опустевшей улице быстро шла женщина, судя по хрупкому телосложению и маленьким шажкам. Леонис плотнее прильнул к окну, видя, как та заходит в церковь.

С такими друзьями…

      Влад открыл глаза, когда комната и весь дом был абсолютно пуст. На улице ощутимо похолодало, заметил он, сразу выбегая наружу и проклиная про себя сбежавшего напарника.       Однако, несмотря на поселившийся внутри гнев из-за его безрассудства, он ощутил что-то ещё, больно режущее и при одной лишь мысли руководящее руками, заставляя те с силой распахнуть двери собора. В зале горело лишь несколько свечей, всё равно хорошо освещающих пустое помещение. Залетевший внутрь снег от порыва ветра, захлестнувшего внутрь, поднял воздухе такой знакомый запах зимы.       Зимы и крови.       Он сразу увидел его. Поймал на себе безжизненный взгляд пустых зелёных глаз. На негнущихся ногах прошёл в середину зала. Не услышал, как позади раздался хлопок массивных дверей, забыто оставленных открытыми.       Опустился на колени, касаясь всё той же холодной рукой его шеи, сейчас не отличимой по температуре от него самого. — Лео… — шёпотом позвал его Влад.       В ответ звучала тишина. Без пульса, без дыхания. — Ты зря меня не послушал, — он взял руку друга в свою, пытаясь ему улыбнуться.       Он бы отпустил язвительную шутку, что сейчас Влад совсем похож на человека и слёзы ему не к лицу.       Обязательно бы так сказал.       Послышался тихий стук. Едва слышимый и тут же он прервался голосом: — Да уж… С такими друзьями и любовь не нужна, не так ли?       Влад не хотел найти в глазах друга разочарования. Хоть они бы никогда не назвали друг друга друзьями. По крайней мере, сейчас.       Он, пытаясь унять дрожь в руке, прикрыл ему веки. Постукивание продолжилось и снова остановилось, уже в трёх шагах от бледного тела. Пришлось поднять глаза на высокого мужчину в грязно-серой рясе и с тростью. — Какая-то часть тебя уходит вместе с тем, кого ты потерял, — растягивая ядовитую улыбку, смаковал он каждое слово. — Ведь дружба — она как любовь. Лучше ни к кому не привязываться и уж тем более не доверять такие тайны. Не тебе ли это лучше всего известно, Влад?       Он недолго всматривался в налитые кровью глаза и скинул с себя капюшон, поправляя светлые волосы. Опустил взгляд с лица вампира на покоящегося у него на коленях инквизитора. — Сейчас тут вместе с тобой расплачусь, — томно вздыхая, проговорил он, снова переводя глаза на Влада и не сдерживая выползающей ухмылки. — Что же ты мне скажешь сейчас, м? Что я монстр, раз убил твоего дружка? — он отошёл от тела. — Думал, не замечу вашу слежку?       Влад не выпускал из ладони холодную руку, смотря за хождениями вампира под личиной приора. — Только я вот не понимаю, — отойдя на расстояние, он развернулся на него, — чем же ты отличаешься от меня? Ты видишь к чему привела твоя одержимость той девчонкой, — он повысил тон, кивая головой на тело. — Думал, что какой-то там человечишка поможет тебе её найти?! Ты глуп и жалок, Цепеш! Так бегаешь за этими смертными, ставя их выше нас! — он яростно сплюнул в сторону, надвигаясь на него. — Только не говори, что будешь ждать от меня теперь хоть какой помощи, после того, как ты выбрал этого грешника! — он указал тростью. — Да-а… Грешника, — снова с стихая в голосе, повторил мужчина. — Даже доблестный инквизитор, как и все они, были нечисты. Сомневались в воле Бога… Глупцы.       Повисла пауза, пока вампир переводил дух. Влад сглотнул набравшийся ком в горле, тщетно пытаясь вывести себя из этого состояния. — Я… не буду ждать от тебя помощи, Ноэ, — хрипло проговорил он, игнорируя безумные речи католика.       Вампир холодно подобрел. Будто только и ждал этих слов от бывшего друга, растекаясь в своей улыбке. — Умница, Влад, — сладко пробормотал он. — Надеюсь, ты на всю оставшуюся бесконечность запомнишь этот урок, доказавший, что ты слишком уподобился смертным, ничтожным сошкам перед Богами. Они ведь давно от тебя отвернулись.       За дверьми послышалась вьюга. Даже Ноэ обратил на скрипнувшие двери мимолётный взгляд. — Я много наследил в этом городе, — начал он, смотря уже не на труп инквизитора, а на подвешенную на арке женщину, с разорванной шеей. — Так уж и быть, покину его. Но впредь запомни, Влад, — он отбросил трость, забираясь на алтарь перед большим круглым окном. Разбив его, он обернулся назад. — Никогда не переходи мне дорогу.