Мой господин

      Наверное, столько событий не случалось ни в одном дне, которые пережил Эрвин Смит за свои сорок два года. В истории с Райс для себя он поставил жирную точку, однако сама по себе она заканчиваться не собиралась. Вечером, после лекций, когда он торопился в спортзал, случился ещё один не очень приятный инцидент. В безлюдном коридоре на него неожиданно кто-то напал. Кто-то стремительно вырвался из-за угла, схватил его за грудки и с такой силой прижал к стене, что предметы поплыли у него перед глазами. Нападающий был гораздо ниже него и объективно слабее, но из-за внезапности ему удалось застать Смита врасплох. Опустив глаза, он заметил тёмную бейсболку, а пальцы, сжимающие его пиджак и рубашку, были тонкими и цепкими.       — Эй, ты, — грубо начал хрипловатый голос, и незнакомец поднял голову. — Предупреждаю один раз: оставь Хисторию в покое и не морочь ей голову.       Эрвин был ошеломлён напором и агрессией этого человека и поначалу даже не понял, кто это. Однако голос оказался знакомым — он слышал его при утренней ссоре. Да и одежда с кепкой были теми же.       «Это её парень? — первым делом пришла мысль в голову. Но, как следует рассмотрев аккуратное гладкое лицо, усыпанное веснушками, он понял, что нет. — Это девушка?..»       — Ты, взрослый мужик, решил самоутвердиться на старости лет и совратить невинную наивную девушку? Воспользоваться ей, как потаскушкой, а потом бросить?       Её слова звучали настолько грубо и зло, что задели даже уравновешенного Эрвина.       — Поаккуратнее с обвинениями, — нахмурился он и, схватив её за предплечья, оторвал от себя руки. — Не знаю, кто вы, но вы абсолютно всё неправильно поняли. Хистория — моя студентка. Помимо учебного процесса между нами ничего нет и никого совращать я не собираюсь. И да, я ещё не так стар, — поправив свой костюм, укоризненно заявил он, обходя нападающую и направляясь по своим делам.       — Только посмей испортить ей жизнь — и я убью тебя! — прорычала ему вслед эта особа.       «Господи, что за день», — после спортзала Эрвин был настолько вымотан, что едва добрался до дома, принял душ и буквально упал на диван, не ощущая ни рук, ни ног. Сегодня ему основательно потрепали душу, а тело он добил сам усиленными физическими нагрузками. Поэтому сейчас просто без сил распластался на диване в гостиной и даже глаз не открывал.       «Из врача и преподавателя я превратился в какого-то маньяка к вечеру», — вспоминая последнюю нападку и грубые слова той девушки, Эрвин и правда ощущал себя каким-то монстром.       — Леви, — очнулся он, с жадностью произнеся его имя. — Он ещё не вернулся… — разочарованно вспомнил Смит и опять откинул тяжёлую голову. Сейчас Аккерман был так ему нужен…       Он задремал прямо так, сидя на диване, однако пробудился в середине ночи, услышав, как хлопнула входная дверь. От этого он вздрогнул, пробуждаясь. Обычно, даже если Леви задерживался, он ходил аккуратно, практически бесшумно. Сейчас же дверь именно хлопнула. И обувь он не снял, а небрежно скинул с ног, и толстовку повесил кое-как. Но руки помыть не забыл — это уже было на уровне инстинктов.       Конечно, он снова был не в настроении. Такой же угрюмый и предельно мрачный. Когда он прошёл в гостиную и столкнулся взглядом с Эрвином, то стал ещё более хмурым, хотя больше уже было некуда.       — Ты задержался. Что-то случилось? — на часах уже было два ночи, так поздно Леви никогда не возвращался. Только в праздники, когда кафе работало очень долго. Поскольку в последние дни он всегда пребывал в таком сумрачном настроении, Эрвин не сразу понял, что что-то не так. Леви, пройдя на кухню, выпил стакан воды, а затем рухнул в кресло напротив дивана. Только сейчас Смит ощутил от него очень сильный запах алкоголя.       — Ты что, пьян? — изумился он. Чтобы от Леви когда-то настолько разило спиртным? Сколько же нужно было для этого выпить? И насколько крепкого алкоголя?       — А по виду и не скажешь… — рассеянно добавил Эрвин. И правда, Аккерман пьяным не выглядел. Ходил он ровно, лицо было привычным угрюмым, да и взгляд не блуждал и был сосредоточен. Однако когда он начал говорить, стало ясно, что он не в себе.       — Случилось. Да, я напился впервые в жизни, — довольно остро ответил он. — Благодаря кому-то.       — Неужели я так сильно расстроил тебя? — тяжело вздохнул Эрвин, прикладывая ладонь к голове.       — Расстроил? Это не то слово, — Леви поднялся на ноги и, приблизившись, встал перед ним. Теперь алкоголем разило ещё сильнее. — Я просто взбешён.       — И почему же, Леви? Ведь я не сделал ничего предосудительного… — устало проронил Смит, подняв на него глаза. Губы Аккермана скривились от презрения.       — Преподаватель и студентка. Насколько же это сопливо и романтично, — язвительно выдал он. — Прямо сцена из мелодрамы.       — Леви, — Эрвин снова глубоко вздохнул, ощущая, как потяжелело на сердце от его боли. — Сегодня я весь день говорю эти слова, но скажу ещё раз и тебе: между нами ничего не было и нет. И каких-то намерений у меня тоже нет.       — Я видел, — неожиданно вырвалось из Леви, а его взгляд стал каким-то странным. И пугающим. — Я видел, как ты смотрел на неё, и как твои глаза светились от счастья. Я знаю этот взгляд, — он поднял руку и коснулся его опечаленного лица. — Когда-то ты так смотрел и на меня, — опустошённо прошептал он, а его рука вновь бессильно упала.       — А разве сейчас я смотрю на тебя по-другому? — попытался успокоить его Эрвин и сам взял его за руку.       — Не знаю, я не вижу того восторга, который был раньше, — проговорил Леви и внезапно вырвал свою руку из его ладоней. — Ты знаешь, как я взбешён, Эрвин? — яростно прошептал он. Его глаза раскрылись чуть шире, а радужка как будто уменьшилась, отчего взгляд стал безумным и зловещим. — Внутри меня так всё клокочет от обиды и ревности, что я едва контролирую себя. Мне хочется крушить всё вокруг, а тебя… — у него перехватило дыхание, поскольку сердце неслось галопом, и он не успевал за своей мыслью. — Тебя чуть ли не убить… — в итоге прошептал он, ударяя кулаком в грудь Эрвина.       — Боже, сегодня все хотят убить меня, — иронично проговорил Смит, которому стало больно от его состояния. Чтобы так довести Леви, действительно нужно было постараться. — Что ж, видимо, заслужил, — опуская взгляд, добавил он.       — Кто посмел? — прорычал Леви, тяжело дыша. — Только я могу это сделать.       — Тогда сделай это, — обессиленно проронил Эрвин, снова сжимая его руки и ощущая, что он действительно дрожит от гнева. Он поднялся на ноги, пытаясь хотя бы часть этого забрать на себя. — Если тебе станет легче, то вымести свою ярость на мне, — продолжил Смит, постепенно заключая его в объятья. — Что угодно — избей, причини боль или убей… Только не страдай сам. Мне невыносимо это видеть, — признался он, прижимая его к себе.       — Чёрт, разве ты не понял? — Леви опять вырвался, ударяя его. — Я не могу потерять тебя! Я не для того всю жизнь положил, чтобы ты взял и ушёл! Чтобы ты снова прогнал меня, как тогда… — на мгновение он затих, поскольку увидел перед собой тот коридор в Сэффилтоне, по которому он уходил из особняка. Чувство отчаяния и брошенности из прошлого вновь охватило его в настоящем.       — Не позволю… повториться, — прошептал он, ощущая в себе какие-то новые эмоции. Да, кажется, он подзабыл, что сейчас ведь всё по-другому. Он намного сильнее, и Эрвин находится в его руках. И он может сделать с ним что угодно, чтобы добиться предельного чувства владения…       На этот раз Леви толкнул его чуть сильнее, и тот, не удержав равновесия, вновь сел. Не успел он поднять голову, как Леви, упираясь коленями в диван, забрался на него и, сжав волосы на затылке, грубо и отчаянно поцеловал. Эрвин вздрогнул, однако отталкивать его не стал, ощущая в этом безысходность и боль.       — Леви, ты хочешь сейчас? — рассеянно пробормотал Смит, когда тот, так же резко отстранившись, снял с него футболку.       — Я столько терпел… — прошелестел Аккерман, сваливая его на диван и проводя рукой по заметным мышцам груди и пресса, которых Эрвин добился благодаря спортзалу. — Я столько подавлял своё желание день ото дня, чтобы дать тебе время восстановиться, — сняв и свою футболку, он склонился и жадно припал губами к телу Эрвина, которое стало очень красивым и рельефным. — Знаешь, как я хотел секса? Каждый день, каждый вечер, а ты только жался к моим коленям и урчал, как кот! А потом тебе стало на всё наплевать, в том числе и на меня! — от переизбытка чувств он болезненно укусил его в плечо, и Эрвин, издав стон, содрогнулся.       — Прости… — только и смог выдохнуть он, ощущая себя виноватым со всех сторон.       — Я запрещал себе заглядываться на своих парней, чтобы даже в мыслях не изменять тебе! А потом появилась эта студентка, — прорычал Леви, клокоча от гнева. — Это ради неё ты так расстарался? — взглянув на его точёное тело свысока, убийственно прошептал Леви. — Значит, при мне можно было жрать всё подряд и кабанеть, а как появилась она, юная и хрупкая нимфа, ты сразу стал Аполлоном? — не сдержавшись, он опять припал к этому красивому телу, целуя и кусая его, и до синяков сжимая руками.       — Нет, это всё для тебя, — попытался объяснить ему Эрвин, но тот даже не слышал, поглощённый своими эмоциями и необузданным желанием. Да, он слишком долго терпел и слишком сильно напился, чтобы подавлять его и теперь.       — Леви, боюсь, я не смогу… — прошептал Смит, когда тот стянул с него брюки. Поцелуи и прикосновения Леви его немного завели, к тому же после спортзала из-за выброса тестостерона он и впрямь ощущал прилив крови к плоти. Однако из-за дикой усталости и в целом удручающей ситуации, своей вины и ужасного настроения он не мог в полной мере ощутить желания или возбуждения. Но Аккерман останавливаться не собирался.       — Сможешь, — категорично произнёс разъярённый Леви и, схватив его за плечо, применил силу и перевернул его. Эрвин, оказавшись прижатым, ощутил, как за спиной Леви ещё и заламывает ему руку, чтобы тот уж наверняка не сопротивлялся.       — Ты хочешь так? — сдавленно спросил он, повернув голову на бок и скосив глаза. Леви, потянувшись к тумбочке возле дивана, схватил с нижнего яруса флакон с лубрикантом, свалив всё остальное, и вновь выпрямился, возвысившись позади.       — По-другому же ты не можешь, а я до одури хочу трахаться, — высокомерно произнёс он, резко вытряхивая гель себе на руку. — Или хочешь, чтобы я пошёл на сторону? — с вызовом спросил он. — У меня есть один высокий парень, похожий на тебя. Пожалуй, если выпить ещё пару бокалов, я и вовсе перестану видеть разницу.       — Нет, не хочу! — зажмурившись, замотал головой Эрвин, чувствуя, как пальцы Леви проникают в него и довольно грубо пытаются растянуть. — Пожалуйста, не говори о таком!       — А может, ты думаешь, что я на такое не способен? И могу только лежать с раздвинутыми ногами? — разъярённо прошептал Леви и навалился сзади.       — Нет, не думаю…       Эрвин, прикрыв глаза, не сопротивлялся. Он испытывал очень странные ощущения. И не только от того, что Леви решил так неожиданно поменять их позиции. Готов к таком он действительно не был, хотя где-то в подсознании знал, что когда-нибудь это случится. Он уже не раз, хоть и в шутку, предлагал такое, поскольку ему и самому было любопытно, и хотелось дать возможность Леви проявить себя доминирующим. Однако сейчас настроя на такое практически не было. Некоторое возбуждение он испытывал, но вместе с тем тело было уставшим. Поэтому особого удовольствия — по крайней мере того, что испытывал Леви, он не почувствовал. Наверное, он смог бы оттолкнуть своего невменяемого любовника. А может и не смог бы, поскольку сейчас тот абсолютно не контролировал свою силу. По сравнению со своим измотанным телом Аккерман показался ему очень сильным. Он и был сильнее. Бывший спецназовец, полицейский… Что доктор мог противопоставить ему? Ему и не хотелось с ним сражаться, и он был не против принести себя в жертву, чтобы хоть как-то утихомирить его. Ведь сам Леви стольким пожертвовал для него, а в ответ не получил ничего…       Леви был так взвинчен и возбуждён, что закончил два раза, даже не вынимая. К своему удивлению, Эрвин тоже один раз закончил, только потому, что тот постоянно сжимал его член ладонью, стимулируя. Правда, особого удовольствия или удовлетворения это не принесло, лишь обессилило Эрвина ещё больше. Впрочем, под конец, пожалуй, было даже немного приятно, и при наличии желания это могло бы ему понравиться больше.       — Тебе же нравится, — пробормотал он, когда Леви тяжело опустился рядом. Его тело, наконец избавившись от многомесячного напряжения, успокоилось. Ещё не до конца, однако морально он испытал сильное удовлетворение. Дал ревности то, что она так настойчиво просила, и доказал самому себе, что Эрвин Смит принадлежит ему. Крепкий алкоголь с выбросом сексуального напряжения вырубил его, и он, припав к плечу Эрвина, отключился. Некоторое время Смит лежал без движений, глубоко дыша и приходя в себя. Затем смог перевернуться на спину и сесть. Леви сполз на диван. Даже в бессознательном состоянии его лицо оставалось мрачным, а брови сдвинутыми. Протянув руку, Эрвин невольно провёл по его лбу, чтобы тот хотя бы во сне перестал хмуриться.       — Иначе я начну бояться тебя, — вздохнул он, поднимаясь на ноги и отправляясь в душ.       Утром Леви пробудился с головной болью. Да и внутри всё было настолько паршиво, что его мутило, а живот крутило. Он едва успел сползти с дивана и добраться до ванной комнаты, прежде чем его вывернуло наизнанку. Так плохо ему не было никогда. Заслуженное возмездие, наступившее после таких доз крепкого спиртного.       — Не пил всю жизнь такого пойла и начинать не стоило, — из ванной Леви вышел спустя час, отмывшись от всего дерьма, которое лезло из него. И то до конца он не был уверен, что вышло всё.       — Ты ещё дома, — заметив Эрвина на кухне, бросил он.       — Да, сегодня мне ко второй паре, — проронил тот и поставил на стол таблетки и стакан воды. — Выпей это. У тебя интоксикация. После таблеток станет легче.       — Да, спасибо, — Леви без раздумий выпил всё и осушил стакан до конца. — Чтобы я ещё раз так напился… — проворчал он и вдруг осёкся, вспомнив о причинах такого срыва. Он взглянул на Эрвина — тот выглядел спокойно, даже несколько безучастно, готовя завтрак. Вспомнил и о том, что произошло ночью, и почему он проснулся голым, укрытым лишь покрывалом. Его бледное лицо с каждым воспоминанием мрачнело всё больше, пока он не рухнул на табурет.       — Зачем ты позволил сделать это? — тихо спросил он, глядя на спину Эрвина.       — Ох, кажется, это было самое подходящее время попробовать снизу, — внезапно усмехнулся Смит. — Ведь сверху я не мог.       — Нет, это было самое неподходящее время, — проговорил Леви, с силой сжимая руку в кулак. — Тебе надо было просто вырубить меня и всё!       — Да? Как ты себе это представляешь? Как я мог справиться с тобой? — удивлённо спросил доктор.       — Да как угодно, физически ты всё равно сильнее меня, — раздражённо ответил Аккерман.       — Возможно, но не вчера, — Эрвин разложил омлет с овощами по тарелкам и поставил их на столик. А также сырную нарезку и бекон. — Вчера был самый сложный день в моей жизни, — признал он, снова отходя к плите и заваривая чай. — Я и правда опасался, что не переживу его, — добавив на столик чашки и заварочный чайник, он сел рядом. Леви на еду смотреть не мог — ему до сих пор было нехорошо, а от собственного поступка стало ещё хуже. В голове не могло уложиться, как он мог так грубо и мерзко поступить с Эрвином, с его Эрвином, которого всегда оберегал и защищал…       — К тому же я не мог видеть, как ты страдаешь, — проронил Смит, глядя перед собой.       — Теперь я буду страдать не меньше, — глухо отозвался Аккерман, ощущая себя последним негодяем.       — Почему ты считаешь себя виноватым? Ведь это я довёл тебя до такого состояния, — Эрвин накрыл ладонью его напряжённый кулак, который лежал на столе. — Я и правда… уделял тебе слишком мало внимания, и ты сорвался. Если подумать, то лучше так, чем ты пойдёшь искать кого-то на стороне, — иронично добавил он, вспомнив, что говорил Леви этой ночью.       — Я не… — эти слова оживили Аккермана, а его глаза раскрылись шире. — Я не пойду искать кого-то на стороне, — возмущённо проговорил он. — Если надо всю жизнь терпеть, я буду терпеть, — практически прорычал он.       — Нет, не стоит идти на такие жертвы, — улыбнулся Эрвин, пытаясь придумать, как решить эту ситуацию. — Может, мне сократить занятия в спортзале? — задумался он. — Сил к вечеру совсем не остаётся.       — Ты ещё не до конца выбрался, — проронил Леви, голос которого звучал безжизненно, а взгляд был опустошён. — Ну или теперь у тебя встаёт на другое, — кисло добавил он.       — Нет, это определённо не так! — уверенно возразил Эрвин. Затем поднялся на ноги, обошёл его и опустился перед ним на колени. Аккерман, сидя на табурете, смотрел на него сверху вниз, пока тот не взял его за руку.       — Леви, ты единственный, кого я очень сильно люблю и никогда не предам, — необычайно мягко произнёс он, смотря на него сияющими глазами. — Я знаю, что ужасно поступил по отношению к тебе — ушёл в свою депрессию, абсолютно наплевав на тебя и твои чувства. И я только-только начал выбираться из неё, как случилась ещё одна напасть. Да, вокруг полно симпатичных девушек и юношей, но никто не сможет разрушить то, что между нами. И мне ужасно жаль, что из-за моей эгоистичности и недопонимания тебе так пришлось страдать. Хочу тебе сказать — поверишь ты или нет, но тебя никто не сможет заменить. Ты бесценный, — он потянулся и хотел поцеловать Леви, однако тот отвернул голову.       — Лучше не стоит. Меня сейчас вырвало несколько раз, я почистил зубы и промыл рот, но всё равно воняет, — проворчал он. Эрвин, улыбнувшись, вместо этого склонился и поцеловал его руки, а затем положил голову на его бёдра.       — И тебе правда так не нравится, когда я жмусь к твоим коленям и урчу, как кот? — со вздохом сожаления спросил он.       — Тц, дело не в этом, — проворчал Леви, запуская пальцы в его волосы и поглаживая, как кота. — Очень нравится.       — Тогда почему ты не говорил, что хочешь близости? Я тебя всегда спрашивал.       — Я видел, как ты устаёшь, и хотел дать тебе отдохнуть, — потупив взгляд, ответил Леви.       — Получается, мы оба пытались уступить друг другу и доуступались, — вздохнул Эрвин и поднял голову. — Нам нужно куда-нибудь съездить, — внезапно предложил он. — Куда-нибудь за город, отвлечься и вспомнить о своих первых эмоциях.       — Я не против, это у тебя проблемы с потенцией, — проворчал Аккерман.       — Это не проблемы, это… — Эрвин сдержанно улыбнулся. — Небольшой кризис. И я его почти преодолел. Дай мне ещё немного времени, за эти дни я постараюсь набраться сил и перестану изнурять себя в спортзале.       — По поводу этого, — прервал его Леви, — тренировки очень пошли тебе на пользу. Тело стало великолепным, — с придыханием добавил он.       — Правда? — Эрвин довольно просиял. — Тогда всё это не зря. Как жаль, что приходится выбирать — либо идеальное тело, достигнутое усиленными тренировками, либо сохранение энергии и хорошее либидо… Всё вместе у меня не получается. После тренировки вырабатывается тестостерон, но сил никаких нет, и он уходит в пустоту.       — Ты привёл себя в форму за короткий срок, теперь её можно поддерживать не такими интенсивными тренировками. А вот диету придётся оставить.       — Я только за, — Эрвин выпрямился и снова сел на свой табурет. — Я ведь сделал полезный завтрак? Жарил без масла.       — Более-менее, — проговорил Леви и взял кусочек томата. Аппетит к нему так и не вернулся, но внутри стало легче. Правда, мучило его теперь другое.       — Я сделал тебе больно? — негромко спросил Леви, спустя некоторое время. — Ты всегда использовал презервативы и лубрикант, чтобы не навредить мне, а я...       — Нет, это было не больно, — протянул Эрвин. — Возможно, если в следующий раз ты будешь чуть нежнее, мне это понравится больше, — оптимистично заявил он. — На самом деле мне и самому хотелось попробовать, ведь ты испытываешь такое удовольствие, когда… принимаешь в себя, — смущённо проговорил он.       — Да, когда тебя не принуждают силой, вполне можно испытать удовольствие, — скривился Аккерман и невольно припомнил свой первый раз в Сэффилтоне. Тогда это ему не особо понравилось, хотя и было не так отвратительно, как он представлял. Но потом... — И это немного другое. Я с самого начала хотел, чтобы ты взял меня, — признался он. — В любом случае, — Леви напряжённо сглотнул. — Что с этой студенткой? — резко сменил тему он, вернув Эрвина из приятных фантазий к реальности.       — А что с ней? — заикнулся Смит. — Я ей сказал, что между нами ничего не может быть.       — Ты же будешь продолжать с ней видеться на лекциях, — напряжённо продолжил Леви, вспомнив все теории Ханджи о мозге, который без участия владельца ищет «дозу». — А это лишний повод потрепать себе нервы или что-то ещё, — пробормотал он.       — Нет, — возразил Смит, медленно поедая и его порцию омлета. — Ничего не будет. С чего вы вообще все взяли, что что-то должно быть? — вздохнул он.       — Эрвин, мне тридцать семь лет, — неожиданно произнёс Аккерман, сверля его мрачным взглядом. — Я понимаю, что я из себя представляю. И сравнить меня с молодой девушкой, которая радует глаз, совершенно невозможно.       — Ты тоже радуешь глаз… — попытался вставить Эрвин.       — К тому же ты был женат, — процедил Леви, не слушая его, — потому что женщины тебе тоже нравятся. А я, по сути, соблазнил тебя. И прошло три года… — забормотал он, перечисляя факты.       — Когда ты соблазнял меня, было прекрасно, — мечтательно проронил Эрвин. — Леви, дело не в том, нравятся мне женщины или мужчины, — серьёзнее продолжил он. — Я уже сделал свой выбор. И не стану изменять ни тебе, ни самому себе. И меня немного удручает, что ты считаешь меня легкомысленным, — со вздохом признался он.       — Не считаю, просто… — Леви снова стиснул кулак. — Тяжело справиться с этой ситуацией, когда всё пошло наперекосяк, — признался он.       — Прости, это всё из-за меня, — тихо проронил Эрвин. — Ты поддерживал меня как мог, а я не ценил этого.       — Ладно, не будем выяснять, кто из нас виноват больше, — решил завершить этот разговор Леви, поскольку внутри снова стало нехорошо. — Я отвезу тебя на работу, — внезапно предложил он.       — Отвезёшь меня на работу? — Эрвин слегка приподнял брови и хотел сказать, что он и сам прекрасно доберётся, однако не стал, уступив Леви. — Ладно, если ты так хочешь, — пожал плечами он, доедая завтрак.       Леви редко садился за руль, предпочитая собственного водителя — Эрена или Райнера, которые могли отвезти его куда угодно. Но после всего произошедшего ему неожиданно захотелось чуть дольше остаться с Эрвином. Поэтому он сел за руль сам и достаточно размеренно, не превышая скорости, довёз его до института. А когда остановился, внимательно осмотрелся по сторонам.       — Леви, надеюсь… — оценивая его поведение, Эрвин постепенно понял, почему он внезапно решил поехать с ним. — Ты не собираешься прождать тут весь день?       — Что? О чём ты, — тот неровно постучал по рулю, глядя сквозь стекло. — У меня ещё и свои дела есть.       — Тогда ты возьмёшь машину? — поинтересовался Эрвин, поскольку выходить тот не собирался. Леви в напряжении стиснул руль.       — Да, я заеду за тобой после работы, — наконец произнёс он.       — Леви, — Эрвин осторожно тронул его за плечо, ощущая его напряжение. — Тебе нужно чуть больше доверять мне. Не пытайся всё контролировать, от этого тебе будет тяжело, — произнёс он и, захватив свою сумку с документами, вышел из машины.       — Чёрт, — выдохнул Аккерман, отпустил руль и обмяк в кресле. Только что при этих словах он внезапно понял, что ведёт себя совсем как Микаса, которая устроилась в кафе только для того, чтобы Эрен всегда находился в поле её зрения.       «Так отношения не построишь. Ты либо доверяешь, либо нет. И это должно идти с обеих сторон, иначе всё бесполезно».       Он вспомнил собственные слова, сказанные тогда ей. И вот, спустя три года сам попал в эту ловушку, забыв о самом важном. О доверии. Все эти годы он доверял Эрвину без каких-либо сомнений, но сейчас его поглотило что-то тёмное. Оно застилало глаза и затуманивало разум, и противостоять этому было невероятно тяжело. Оно пробралось глубоко, и нужно было приложить много сил и терпения, чтобы искоренить это.       — Не думал, что когда-нибудь будет так тяжело, — прошептал Аккерман и тронулся с места, снова возвращаясь домой.       Эрвин тоже ощущал, что всецелое доверие Леви к нему надломилось. Его это не могло не печалить, однако виноватым он считал себя. И не без оснований. Ведь это из-за него постепенно их интимная жизнь сошла на нет, а потом он и вовсе был вне себя. Депрессия, калорийная пища, апатия и ленность напрочь отбили всё желание, да ещё эта невероятная история с Хисторией… Со стороны действительно всё выглядело так, будто он, ещё молодой, но уже и зрелый мужчина, увлёкся чем-то новым и более интересным, но внутри Эрвин был твёрд в своих убеждениях и верности Леви. Поэтому, читая лекции, проводя занятия, он между делом постоянно думал о том, как снова укрепить его доверие и вернуть их влюблённость друг в друга, как снова разжечь искру, чтобы вспыхнула страсть.       «Если подумать, с Элизабет было то же самое, — пришёл к невесёлым выводам Эрвин. — Сначала мы были влюблены друг в друга, а потом постепенно всё прошло. И секс пропал, и романтика, и всё начало раздражать…»       — Нет, с Леви такого не будет, — категорично прошептал Эрвин, с силой сжимая свои учебники.       — Профессор, — Смит невольно вздрогнул, когда услышал тонкий тихий голос Хистории Райс. Девушка подошла к нему после занятий. Она выглядела подавленной, но спокойной, хотя и избегала смотреть ему в глаза.       — Что такое, Хистория? У тебя снова есть вопросы? — спросил он.       — Нет, я хотела извиниться, — она помотала головой. — За себя и за Имир… Она вчера очень грубо себя повела с вами.       — Ох, это та девушка… — снисходительно выдохнул Смит. — Да, она довольно резкая.       — Она моя подруга, однако всегда очень сильно ревнует, — Хистория обречённо вздохнула. — Надеюсь, вы простите нас за это.       — В юности всегда совершаешь много ошибок, — постарался подбодрить её Эрвин. — Но это простительно. Энергии и эмоций больше, с ними порой тяжело совладать. Но постепенно… всё проходит и успокаивается.       — Хорошо, я рада, что вы не держите на нас зла, — она облегчённо вздохнула и решилась посмотреть на него. — Я могу по-прежнему задавать вам вопросы? — робко спросила она.       — Да, но только в учебное время, — доброжелательно ответил Эрвин, собирая материалы для следующих лекций. — В свободное я буду занят больше, чем прежде, — уверенно добавил он.