Lost in the Fire

Утром седьмого октября, Эктора ожидали его драгоценный менеджер и глава пиар-отдела клуба. Признаться честно, ему совсем не была по нраву идея встречи с ними, ибо он примерно мог предположить о чем будет идти речь во время этого наиважнейшего разговора. Знал, что начнется обсуждение его отношений (?) с Луизой, тем более после их вчерашнего громкого побега от репортеров. Все, чего хотел Эктор на данный момент - вернуться в тот чудесный момент, когда они с Луизой - такие свободные и безмятежные, гуляли по побережью и каждый рассказывал о чем-то своем, сокровенном. Они наконец сумели открыться друг другу, без прежних глупых игр в ненависть, без подколов и издевательств, без колких фраз. Они были просто Эктором и Луизой - двумя запутавшимися в жизни подростками, которые старались изо всех сил, чтобы добиться желаемого успеха и порой не замечали того, что происходит с ними, что они начинают просто-напросто выгорать, не выдерживая груза общественности и собственных, порой непосильных им, поставленных целей. Вчера им удалось отбросить в сторону свою гордость и стать друг для друга чем-то большим, чем недо-врагами.  Футболист совсем позабыл что это такое - быть самым обычным парнем, без страха быть замененным в футбольном клубе всей его жизни, парнем, не замечавшим людей вокруг себя, что только и делали, что требовали от него чего-то невообразимого и обсуждали то, что их абсолютно никак не касается. Он сам не осознал того, как рассказал вчерашним вечером Луизе Беллуа - девчонке, которая его нечеловечески раздражала, все, что было на душе. Она же, в свою очередь, выслушала футболиста и поддержала его. Своими словами, своими действиями, своим пониманием девушка заставила Форта вновь поверить в то, что он действительно хороший игрок и заслуживает внимания и уважения, как никто другой. У них обоих творилось черти знает что в голове, но ему было легко рядом с ней, а ей было легко рядом с ним. Разве не это самое главное?  И он бы очень хотел не потерять эту маленькую, но такую важную для него связь с Луизой, хотел, чтобы их разговор запечатлелся в ее подсознании таким же приятным образом, как и у него. А еще он не хотел, чтобы греющее душу тепло, засевшее так глубоко в нем со вчерашнего вечера, исчезло, оставив его вновь наедине со своими гнетущими мыслями.  Но Форт не был глупым ребенком, коим его могли порой считать. Он прекрасно понимал, во что ввязался, идя на поводу своих чувств и знал, какие будут последствия. Летом, при заключении контракта, о его принадлежности клубу вплоть до 2026-го года, молодой человек подписывал договор, особо не задумываясь над одним единственным пунктом, который говорил о запрете на публичные отношения. Исключение составляло лишь то, если эти отношения будут выгодны самому клубу. Сейчас же, сидя в просторном офисе, и вспоминая эту строчку в контракте, он осознал свою ошибку. Ошибкой было не просить президента клуба исключить этот гребанный пункт, который будет ему стоить больших проблем. А понял он это, судя по лицам двух мужчин, что ждали его в офисе - господина Родригеса - главы пиар-отдела «Барселоны», а также менеджера самого защитника - Серхио, которые сидели в напряжении и вероятно готовились к неприятному разговору.  — Добрый день, Эктор, — как можно осторожнее начал Родригес, но у него это плохо получалось, — Мы оба знаем, как важна репутация клуба, да и игроков в целом. А твоя - особенно, учитывая твою популярность в сети.  — И? — холодно ответил испанец, скрещивая руки на груди и еле сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.  — И мы не можем позволить всей испанской прессе, а также фанатам в интернете обсуждать какие-то «героические спасения» и «романтические прогулки» с журналисткой-стажером Луизой Беллуа, ты же сам итак это понимаешь. Кто она вообще? Вчерашняя девчонка, без имени, без статуса. Это неприемлемо.  Эктор почувствовал как напрягаются его челюсти, а кровь начинает бурлить в сосудах с новой силой, заставляя все клетки его организма вмиг напрячься. Парень был готов встать со своего места, сказать пару ласковых Родригесу и удалиться из этого гнилого кабинета, но настойчивая рука Серхио, перегородившая ему путь и не давшая подняться на ноги, остановила молодого человека от необдуманного поступка.  — Ты должен либо опровергнуть все слухи публично, либо, — глаза Родригеса недобро засверкали, когда он сделал небольшую паузу, переведя взор на Серхио, — Либо больше не появляется рядом с ней. И поверь мне, парень, это в твоих же интересах.  Первые несколько секунд, молодой футболист переваривал услышанную информацию, в глубине души надеясь на то, что этот неприятный офисный клерк так не смешно шутит. Затем ему хотелось врезать ему, со всей силы, со всей злостью, накопившейся в нем на Родригеса за время пребывания в его компании. Но осознание того, что кулаками делу не поможешь - напротив, усугубишь и без того не самую лучшую ситуацию, в его голове лихорадочно начали проноситься мысли о том, как можно договориться с двумя мужчинами. К сожалению, ни одной нормальной среди этих мыслей не нашлось, поэтому парень выдал весьма несдержанное: — Почему? Потому что она вам не нравится, или потому что она не знаменитость? Вы вообще понимаете, что я не собираюсь жить по вашему тупому сценарию. Не лезьте в наши отношения с Луизой, какими бы они не были! Испанец собирался уйти, но у самой двери его вновь остановила хватка менеджера:  — Эктор, послушай, — Серхио пытался говорить чуть мягче, но от этого футболисту не было легче, — Мы не против твоей личной жизни, но твоя карьера сейчас стремительно движется в гору. И главное сейчас, чтобы люди обсуждали твою игру, а не романтические слухи. К тому же..., — мужчина замялся, не зная как преподнести чересчур вспыльчивому Форту следующую информацию, — У нас есть идея, как отвлечь общественность.  Утомившись от всего услышанного бреда и сюрреализма происходящего, Эктор провел ладонью по лицу, и сделал глубокий вдох-выдох, в попытках хоть как-то собрать остатки терпения воедино и не применить силы по отношению к этим двум мужчинам, на хотя бы одном простом основании того, что они старше и годятся Форту в отцы. — Что, еще за, идея? — с напускной заинтересованностью спросил парень, саркастично ухмыляясь. — Раз уж вся эта шумиха поднялась, мы придумали, как можно ее утихомирить, чтобы люди перестали говорить о вас с этой Лузанной.  — Луизой, — поправил Родригеса защитник, на что тот только отмахнулся, мол это совсем не важно.  — В-общем, сделаем так, чтобы люди говорили о вас с Марией Лореллой.  Чего-чего, но такого поворота в их разговоре, молодой футболист явно не ожидал. Как они вообще смогли до такого додуматься? Она же... она же просто моя хорошая подруга. Черт, да я ее с детства знаю, как я буду смотреть ей в глаза? Как я буду смотреть в глаза Луизе? Это все так неправильно, так ужасно неправильно, что мне хочется рассмеяться в голос от происходящего. Каким боком я попал в эту задницу и как мне из нее теперь выйти? Гиу, где же ты, когда так нужен своим советом?  — Лорелла? — нахмурился испанец.  — Она, как и ты, восходящая звезда женской команды. Молодая, красивая, невероятно талантливая. К тому же, вы учились вместе в школе, так что вам будет легче играть эту небольшую сценку. Да и мы с ней согласовали наш план заранее и она дала добро на нашу идею. Через два дня запланирована съемка для кампании, в поддержку молодежного спорта, и она тоже будет там. Сниметесь как раз вместе, пресса это тут же подхватит. Ну, и как ты понимаешь, если мы добавим легкий намек на ваши отношения с Марией, люди и вовсе позабудут про эту девчонку-журналистку.  Форт задумчиво закивал, будто раздумывая над словами Родригеса, после чего резко подошел к его столу, схватил его стакан с водой и с силой швырнул в стенку прямо над его головой, чем нешуточно напугал обоих мужчин. Пиарщик мигом вскочил со своего кожаного кресла, боясь быть задетым осколками разбившегося стекла. В его вечно прищуренных крысиных глазах читался тяжело скрываемый ужас, которым он глядел на запыхавшегося от ярости Эктора.  — Парень, парень, ты чего? Успокойся, мы не сказали ничего такого, — медленно проговорил Серхио, придерживая подопечного за плечо, чтобы тот на горячую голову его что-нибудь не разбил. Нос Родригеса, к примеру.  — Ничего такого? — Форт не верил своим ушам, — Вы тут сидя в своих удобных местах в четырех стенах, совсем не понимаете, что происходит за пределами ваших кабинетов, да? Что существуют люди, что у них есть свои чувства, принципы, в конце концов. Не слишком ли вы, господин Родригес, охренели, прося меня о таком?  — Я тебя ни о чем не просил, мальчик. Это был приказ, и если ты не забыл, то всего несколько месяцев назад ты подписал кое-какие документы, обязывающие тебя слушаться руководство клуба, а не заниматься тем, чем тебе вздумается, — уняв в голосе дрожащие нотки страха, все же выдавил из себя Родригес.  — Скатайте этот документ в трубочку и засуньте его себе глубоко в задницу!  Мужчина, видимо, совсем устав выслушивать нелестные слова в свой адрес от паренька младше него на два десятка, если не больше, лет, ударил кулаком по столу, но ни единый мускул на лице Эктора не дрогнул в этот миг.  — Так все, хватит! Мне это надоело. Либо ты делаешь, то что я тебе говорю, либо и ты и твоя подружка сегодня же вылетаете пулей отсюда, и я сделаю все, уж поверь мне, все, чтобы ни тебя, ни ее больше никогда не брали на нормальную работу. Тебя будет ждать жизнь никчемного неудачника из третьей лиги, если повезет, а девчонку... ох уж не завидую я твоей француженке. Она не то, что работать, она жить не сможет спокойно. И касается это не только пределов Барселоны, а всей черт бы ее побрал, Европы! Будь сейчас рядом с другом, Ламин бы безнадежно кивнул и очень красноречиво произнес бы: довыебывался. И этой фразой он бы прекрасно описал всю сложившуюся ситуацию, ведь по сути, так и было. Как бы не было тяжело это признавать Эктору, но в угрозах Родригеса был виноват только он сам и никто другой. Если бы он был чуть сдержаннее, сумел бы совладать над своими эмоциями и взять себя вовремя в руки, то ничего этого не было бы. Если бы не полетевший в мужчину стакан, он бы не разозлился до такой степени, что выдвинул свои столь радикальные условия. Как бы он не дорожил своей карьерой футболиста, местом в «Барселоне», да и в примере в целом, сейчас, Эктору было как-то глубоко параллельно на собственную судьбу. Его беспокоили слова Родригеса о Луизе, о том, что этот отвратительный, но влиятельный, как назло именно в кругах журналистов, мужчина, может одним своим словом уничтожить ее - девушку со своими мечтами и желанием стать одной из лучших в своей сфере. Девушку, что ему дорога любых денег, успеха и карьерных высот вместе взятых. Девушку, чей один взгляд делает из него беспомощного и до безумия влюбленного мальчишку. Нет, этого он точно не мог допустить.  И пусть Луиза будет ненавидеть его всей душой и сердцем, будет считать его гнусным и бесчестным предателем, но это будет куда лучше для нее, нежели то, что уготовил для француженки этот ублюдок. Она и без того прошла через многое, пережила много всякого дерьма, и Эктор уж точно не хотел того, чтобы она страдала еще больше. К тому же, по его вине. Он переживет ее ненависть к себе, ничего страшного с ним не произойдет. Главное, что репутация Беллуа не пострадает и с ней самой все будет хорошо. Эктор сможет. Эктор справится. Не так ли? — Я... я согласен, — чуть дрогнувшим голосом ответил защитник, на что Серхио с облегченной улыбкой вздохнул, хлопнув того по плечу, а Родригес гаденько усмехнулся.  Но Эктор уже не видел этого. И не слышал того, что мужчины пытались ему сказать дальше. Абсолютно разбитый, потерянный и опустошенный, он вышел из кабинета, добираясь ватными ногами до машины, где за рулем был его отец, поинтересовавшись у сына все ли в порядке. Эктор не помнил, что он ответил обеспокоенному его мертвенным видом, родителю, не помнил, как доехал до дома, не помнил как провел весь этот день. Эктор не помнил ничего. 

***

«Я знаю, что ты думаешь, что можешь сбежать. Если не согласишься с моими условиями, я разрушу все, что имеет для тебя хоть малейшую ценность. У тебя есть неделя.» Сообщение такого содержания получила Луиза, встав с утра и встретив у дверей дома своей тети курьера, держащего в руке какую-то папку, что была адресована девушке. Забрав загадочную посылку, француженка поспешила ее раскрыть и первое, на что она наткнулась, это завернутая бумага с посланием от отца. Затем, ее взору представился договор, прочитав который она особо ничего не поняла, только то, что он связан с какой-то крупной и по-видимому не совсем легальной сделкой компании Бернарда и что в нем фигурировало ее имя. Это говорило лишь об одном - ее драгоценнейший отец уже вовлек Луизу в свои махинации и отказ от подписания нужных ему документов мог иметь серьезные последствия, куда серьезнее, нежели просто отчисление из университета и увольнение с работы.   Первым долгом, Луиза обратилась к Карле. Позвонила девушке и просила срочно встретиться, не желая терять времени. С приездом кузины, журналистке на душе стало чуть легче. Все-таки, вдвоем не так уж и страшно, в частности, если рядом самый близкий человек. Обе девушки понимали, что без мудрых наставлений старших им не справиться в этот раз, потому Гарсия собрала своих родителей в гостиной комнате за столом и младшая поведала своим родственникам всю историю с самого начала, не упуская при этом никаких, даже самых незначительных, деталей.  — Милая, мне нужно рассказать все Камиле, — первой подала голос Исабель, с сожалением глядя на племянницу, которая только кивнула с согласием, хоть и очень этого не хотела.  У матери ведь и без того хватало дел и проблем, а сейчас, с возвращением этого мужчины, их увеличится вдвое, если не втрое и во всем будет виновата Луиза. Ей не хотелось расстраивать и разочаровывать мать. Мало того ее исключили из университета и ей пришлось бежать из Страсбурга, ничего нормально не объяснив ей, так теперь ей придется рассказать всю правду о ее отчислении и просить ее о помощи в деле с отцом. «Идеальная дочь, ничего не скажешь», — подумала в сердцах Беллуа, жалея о том, что вообще пошла на встречу с Бернардом, что приехала в Барселону, что утаивала все от матери, что втянула в это всю свою родню.  — Как я понял, времени у нас не так уж и много. Я возьму билеты вам с Исой в Страсбург на завтра, поезжайте вдвоем к Камиле. И Лу, родная, ничего не бойся, ладно? Этот человек тебе не причинит вреда, я постараюсь раздобыть о нем всю информацию, что смогу. Здесь, в Барселоне, он - ничто. У него нет никакой власти. Камила же поможет разобраться в ситуации с юридической точки. Мы же не какие-то бандиты, ей богу, чтобы угрозами на угрозы отвечать, — в заключение сказал Рикардо.  На последних словах, Карла отчего-то усмехнулась, и Луизе вспомнился случай, когда сестра вместе со своими друзьями провернули, по их мнению, гениальнейшую операцию со взломом и кражей документов, доказывающих преступную деятельность семьи ее обидчика, чтобы избавить художницу и ее близких от него.  — Хорошо, дядя. Спасибо вам всем, я... я правда не знаю, что бы я делала одна, без вас, — грустно улыбнулась девушка, не зная даже как выразить этим замечательным людям всю свою благодарность за все хорошее, что они сделали для нее.  — Перестать, дочка, мы - одна семья, — мягко проговорила тетя, обнимая француженку, к чему присоединилась и сама Карла.  Весь последующий день прошел в раздумьях, сборах и прочей суете, что Беллуа даже не успела заметить того, как пролетело время. Рикардо, как и обещал, забронировал два билета в Страсбург на десять часов вечера завтрашнего дня. Единственным нюансом во всем этом было то, что у Луизы была работа и обязанности, от которых она уж никак не могла отказаться. Проведя и без того значительное время на больничном, она уже умудрилась пропустить много времени и весь октябрь должен был сопровождаться интенсивной и трудоемкой журналистской деятельностью, но другого выбора у девушки, кроме как уйти с работы не было. Завтрашняя съемка должна была стать для нее последней, после которой Луиза навсегда покинет так сильно полюбившийся ей футбольный клуб.  Решение это далось ей нелегко. Казалось, уехать из Страсбурга было куда легче, чем возвращаться туда, оставляя позади себя целую не дописанную историю в Барселоне. Она слишком привязалась ко всему, что было связано с этим местом - к городу, к работе, к съемкам и интервью, к окружающим ее людям, к Эктору. Эктор. С молодым футболистом она не связывалась с прошлого вечера, после их прогулки на побережье моря и на самом деле ужасно боялась этого, как впрочем и боялась их встречи. Ей было неловко после того, что произошло между ними вчера, после общих откровений. Словно теперь, когда она наконец убрала в сторону страх и переживания, мучившие ее все это время, и обнажила перед ним свою душу, между ними изменилось всё. Это была своего рода точка невозврата, переступив которую ничего уже не будет как прежде. И Луиза понятия не имела, как вести себя с Эктором. Да и к тому же, надо ведь ему сообщить о своем увольнении и уезде на неопределенное время в Страсбург. Кто знает, быть может она вообще не вернется обратно в Барселону, отчислится и из нынешнего учебного заведения и переедет в другую страну, решив начать жизнь с чистого листа. Хотя нет, это уже какие-то крайности.  В любом случае, Луиза не была уверена в своем скором возвращении в Испанию, ибо их с мамой скорее всего ждут судебные разбирательства с Бернардом, ведь все указывает именно на такой путь развития событий. Она не хотела уезжать, не хотела бросать свою новую жизнь. Отношения с Эктором только начали налаживаться и только вчера ночью Луиза засыпала с глупой улыбкой на устах и наивными мечтами о том, что она наконец встретила человека который ее слышит, понимает и принимает, и быть может, в будущем, у них могло что-то получится. Но у судьбы были другие планы на молодую журналистку.  Стук в дверь комнаты отвлек Беллуа от мыслей об Экторе и она, закрыв уже собранный чемодан, поспешила отварить дверь. Перед ней стояли Карла и Ребека, держащие в руках кучу различных вредностей и сладостей, количество которых могло запросто гарантировать им диабет.  — Мы решили устроить девичник! — весело объявила кузина, протискиваясь в комнату и вываливая вкусности на кровать.  — Карла сказала, что ты завтра уезжаешь и я подумала будет неплохо, если посидим втроем, девочками, — подмигнула Ребе, следуя за подругой.  На лице Луизы появилась широкая улыбка с появлением ее близких людей, которые хотели провести с ней время. Действительно этого хотели. Ей было это чуждо - друзья, девичники, поддержка с чьей-то стороны, и сейчас, когда Карла с Ребекой относились к ней с особой теплотой, сердце девушки наполнялось безграничной любовью к ним и осознанием того, что в кои-то веки она не одна. Не сдержав этих чувств внутри, журналистка ничего не говоря подошла к ним и крепко обняла обеих, чему они несомненно удивились.  — Ты ж мой ребенок, — проговорила Карла, шутливо потрепав сестру по волосам.  — Девочки, вы себе не представляете, как я рада вас видеть! Ребе, помнишь ты говорила про какую-то карту желаний?  — Да, было дело, — кивнула Домингес, — Я себе так сделала манифест на поездку в Ниццу летом.  — Давайте сделаем! — оживленно произнесла Беллуа, — Я знаю, что еще не Новый год, но мне еще с того дня, как ты рассказала о ней, не терпится сделать ее.  — Кстати, это рабочая вещь, — отметила Гарсия, уже открыв пачку с какими-то мармеладами и закидываю одну из них себе в рот, — Я после нее вышла замуж и купила машину.  — Но ты же не водишь, — удивилась Луиза, вспоминая факт того, что сестра панически боится садиться за руль.  — Ну и что?  После, казалось бы, такого очевидного и невозмутимого ответа Карлы, девушки рассмеялись. 

***

На съемку Луиза прибыла чуть ли не позже всех и у нее на то были весомые причины. Журналистка заехала сначала к своему непосредственному начальнику с заявлением об увольнении и объяснила в двух словах причину такого скоропостижного решения, сказав, что ей нужно срочно уехать сегодняшним вечером по семейным обстоятельствам. Вопреки ее ожиданиям, русоволосую довольно быстро и безо всяких споров отпустили, даже не упомянув об отработке, которая, насколько была осведомлена Беллуа, являлась обязательной. Но видимо, если ты стажер, а не полноценный работник, то существуют и некие исключения из правил. Что касается университета, она не спешила отчисляться, только лишь отправила письмо о досрочном на почти четыре недели завершении своей стажировки и пообещала в течении нескольких дней написать отчет о всем времени, проведенном в «Барселоне».  После выхода из кабинета начальника, Луиза никак не могла избавиться от тяжести, повисшей над ее душой давящим булыжником. Ей было невероятно обидно вот таким образом уходить, собственноручно отказываясь от своих желаний и планов, построенных на будущее. После этого дня, последнего рабочего дня в качестве журналиста в футбольном клубе «Барселона», она больше не сможет сюда вернуться. Не будет больше моментов связанных с ребятами, ставшими ей почти что братьями - не будет шумных появлений Ламина на тренировки с колонкой в руках, не будет заботливого и милого Пау Кубарси, способного осветить все вокруг своей улыбкой, не будет посттренировочных интервью, записать которые им никогда не удавалось с первого раза, зачастую благодаря закадровым глупым шуткам не участвующих в съемке игроков. Не будет Эктора.  Если раньше, когда Луиза только прибыла в Барселону и познакомилась с Фортом, то все, чего она желала - это отделаться от навязчивого наглого парня, каждая встреча с которым заканчивалась неминуемой ссорой, то сейчас, она бы отдала все, чтобы никогда не расставаться с ним, чтобы они, также как и прежде регулярно виделись на Сиутат-Эспортива или Олимпийском стадионе, чтобы ругались, спорили, обзывали, да что угодно, главное - чтобы Эктор был рядом. Она бы ни за что не подумала, что когда-нибудь допустит такие мысли. Молодой защитник из Испании являлся никем иным, как раздражающим фактором в ее жизни еще каких-то несколько недель назад, но сейчас... сейчас все стало по-другому. Ей действительно стал дорог Эктор Форт за это ничтожно малое время и она готова была признаться себе в том, что она глубоко и безвозвратно влюблена в этого, как могло показаться с первого взгляда, беззаботного и слишком самодовольного, но на самом деле очень сопереживающего, чуткого, доброго парня. И она твердо решила, что после съемок обязательно расскажет ему о своем отъезде и возможно даже о своих чувствах, ведь после всего, он заслуживал знать правду, знать о ее истинном отношении к нему.  — Лу! Ты сегодня поздновато, — вместо приветствия произнес Ламин, что первым встретился журналистке, как только она вошла в павильон, где проходила съемка.  — Да уж, пробки в центре города это что-то с чем-то, — неловко улыбнулась девушка, — Давно начали? Я же не пропустила момент съемок с Гави и Пау Виктором? У меня с этими товарищами небольшой разговор на камеру.  — Нет, не переживай. Пока были только Кубарси и Яна Фернандес. У тебя даже еще есть время в запасе, — указал парень на фотографирующихся Эктора и незнакомую для француженки девушку.  Хоть помещение и не было столь большим, но оно являлось удивительно просторным и вместительным. Стоя в дальнем углу павильона, Луиза сумела разглядеть парочку в центре зала, на которых были направлены камеры. Как только ее взор упал на высокую фигуру Эктора, молодой человек, будто почувствовав на себе ее взгляд, перевел на долю секунду внимание в ее сторону. Беллуа лучезарно улыбнулась и помахала футболисту, но тот, словно не заметив ее, отвернулся с холодным выражением на лице. После этого, журналистка растерянно опустила руку, не понимая столь противоречивой реакции.  Что это с ним? Может, просто не увидел меня. Да, скорее всего так и есть. — Ламин, а кто эта девушка? Никогда раньше ее не видела, — она придала своего тону как можно больше безразличия, надеясь, что парень ничего не заподозрит. — Мария, она из женской молодежной команды «Барсы», а еще они с Эктором одноклассниками были. Ой, гляди на этого павлина. Позирует, как будто он - главная модель с обложки глянцевого журнала, — усмехаясь над другом проговорил Ямаль.  Луиза не могла оторвать взгляда от центра павильона. И дело было совсем не в способности Эктора позировать как супермодель. Девушка, стоящая рядом с защитником привлекала на данный момент куда больше внимания. Она была красива - высокая, стройная, с темными роскошными кудрями, выразительными черными глазами и милейшей улыбкой. Назначенной Эктору. Руки Марии покоились на его плече, о которое она облокотилась головой, парень же в свою очередь держал кудрявую за талию и глядел на нее с такой же яркой улыбкой на устах. Пока они находились под прицелом камер, молодые люди ни на сантиметр не отходили друг от друга, находясь в непозволительной близости для бывших одноклассников. После же, они вместе отошли в противоположный угол комнаты и Луиза отчетливо видела, как он о чем-то рассказывал ей, немного наклоняясь и обольстительно, как он умел это делать, улыбался. Девушка мягко улыбнулась, касаясь его руки, как будто это было самым естественным движением в мире. Они смеялись вместе, так непринужденно и легко общаясь между собой, отчего сердце Луизы неприятно сжалось в комок.  Видеть парня в компании другой девушки, такого веселого и счастливого, улыбающегося и явно флиртующего, ибо Беллуа никогда не жаловалась на свое зрение и ясно видела, как они смотрели друг на друга, как невзначай касались рук, плеч, волос друг друга, было не самым приятным, что ей доводилось делать. Журналистке вспомнился их разговор на берегу моря, то, как они играли в догонялки, упали на песок. То, как он глядел на нее, с явной и нескрываемой нежностью в глубине шоколадных глаз. То, как заправил ей за ухо волосы. То, как они оба хотели сделать то, что могло разделить их отношения на «до» и «после», но не сделали этого. Но что же произошло за эти два дня? Почему он стал таким отстраненным, ведь он увидел, как бы журналистка не пыталась убедить себя в обратном, что Луиза была здесь, но усердно делал вид, что ее не существует, что она - пустое место, полностью игнорируя ее присутствие, так как был сосредоточен на кудрявой девушке. Слишком сосредоточен.  Ей отчего-то стало стыдно за свои чувства. За то, что неизвестно откуда появившаяся ревность к парню, с которым ее по-сути ничего не связывало, так резко и сиюминутно накрыла ее с головы до ног, не давая никаким другим мыслям существовать в ее голове, помимо одной единственной - «Кто она и почему она рядом с Эктором?».  Боже, когда я успела стать такой мизогиничкой? Это ведь всего-лишь съемка. Он просто выполняет свою работу. Но почему я чувствую, что между ними есть что-то большее и из связывают не просто рабочие отношения? Почему он смотрит так на нее? Почему он не смотрит на меня, так как смотрел раньше? Что я здесь вообще делаю?  После съемок, до конца которых Луиза все же кое-как дотерпела и даже удачно провела интервью с двумя игроками, которые немного подняли ей настроение, русоволосая заметила Эктора одиноко стоящего около окна, листающего ленту тик-тока в телефоне и видимо ждущего остальных ребят, она все же решилась подойти к нему. Сама не знала зачем, просто так захотелось ее сердцу, а спорить с ним у нее уже не было сил.  — Привет, — начала она.  Форт поднял на нее глаза и одарив взглядом из разряда «а, так это ты», опустил их, обратно устремляя в экран гаджета.  — Привет.  После такого отношения к себе, Луиза почувствовала как внутри закипает обида и злость на стоящего напротив футболиста. А еще она была разочарована так сильно, что не могла скрыть этого выражением лица, как бы не старалась. Различного рода чувства просыпались в ней и в то же время, это было похоже на нарастающую пустоту, что с каждой секундой захватывала ее изнутри. Она поняла, что придумала все у себя в голове. Что никакой симпатии к ней Эктор не испытывал, что все их моменты вместе были ничем иным, а потрясающей актерской игрой молодого футболиста, который как только добился ее расположения и убедился в том, что ни одна девушка в мире не может устоять перед его величеством Эктором Фортом, решил просто-напросто отойти в сторонку.  — Ты не видел Пау? Он мне очень нужен, — сказала первое пришедшее на ум француженка.  — Нет, не видел.  — Ясно.  Больше ничего не сказав, Луиза убежала из павильона и вышла на улицу. Холодный отрезвляющий воздух ударил прямо в лицо, будто самая настоящая пощечина. Осознавая, что только что произошло, она горько усмехнулась. В который раз в ее жизни, стоило ей только подумать о том, что все наконец-то идет гладко и наступает белая полоса, как судьба сразу же давала ей подножку, заставляя широко раскрыть глаза и взглянуть на правду. Она вновь убедилась в том, что нельзя никому доверять. Никому и никогда. Ведь ничем хорошим это не кончится.  Как ты только могла подумать, что он чувствует что-то по отношению к тебе? Что он нравится тебе? Эктор Форт оказался именно тем, кем предстал перед тобой в первые же секунды знакомства - заносчивым, эгоистичным и самовлюбленным засранцем, самоутверждающегося за счет других девушек, а ты, Луиза Беллуа - самой настоящей дурой из всех, когда-либо существовавших на Земле, ведь повелась на его сладкие речи и волшебное обаяние. Ну и прекрасно, что мне надо уехать отсюда, пошел к черту этот Эктор Форт со своей Барселоной.