Apocalypse

Я пахну, как боязнь смотреть тебе в глаза.

Так много лет искать слова, но так и не сказать.

Пахну оголённым проводом,

Паникой без повода

Депрессивным городом...

      Очередное утро. Очередное пробуждение. Очередные чёртовы дни, которые только и оставалось просто считать. Надежда на то, что когда-то все наладится и станет хоть капельку похожим на прошлую жизнь, давно исчезла. С каждым днем становилось только хуже, город душил, люди вокруг заставляли испытывать ненависть, а ты сам кажешься себе тем самым слабым человеком, не способным ни на что. Теперь у Логиновой было полное ощущение, что она вернулась в подростковый возраст, когда не понимала, что делать и как жить дальше, как помочь самой себе и вылезти из этой ямы, в которой погрязла.       Той самой точкой перелома стал вечер, когда старший Миранчук все узнал. Почему-то Ксюша почувствовала, что пришёл тот момент, потому что элементарно тянуть было больше невозможно. Ну не получится обманывать взрослого парня, что брат зайдет позже и что тот вообще-то занят настолько, что нет пары минут навестить Лёшу. Всем понятно, что делать тут особо нечего, тем более когда Антон отказался брать на себя ответственность из-за уверенности в том, что всё только портит. Алексей не ребёнок, его вокруг пальца не обвести. Девушка поймала момент, когда молодой человек практически полностью вышел из того болезненного состояния, и аккуратно завела разговор об этом. Сейчас же, спустя неделю, Логинова вспоминала этот тяжёлый вечер с дрожью в руках. Казалось, что сложно видеть в физическом болезненном состоянии своего любимого человека, однако есть ещё куда хуже ситуации — когда ему плохо морально. Особенно тогда, когда ты видишь его в подобном состоянии впервые.       Миранчук вопил. Он рыдал и крушил всё вокруг. Ксюша не стала ничего скрывать, сказала, как есть, поделилась своими подозрениями, а парень не выдержал. Столько времени Лёша был сильным, скрывал все в себе, а эта ситуация стала той самой последней каплей, когда изнутри все полилось. Девушка позволяла ему выместить все эмоции, покричать, поплакать. Ей оставалось только гладить его по волосам, словно мама, когда тот лежал у неё головой на ногах. Она чувствовала его слезы на своих бёдрах и иногда вытирала их с мужских щёк, а сама еле сдерживалась. Логинова думала, что сама уже выплакала всё по поводу младшего Миранчука, однако это был не конец.       Самое страшное, что Алексей закрылся. Ходила его блеклая тень, которая ничем не делилась. Пропала эмоциональная близость, они мало разговаривали, словно все темы кончились, и даже редко проявляли физические влечения. Всё шло теперь только от самой Ксюши. Она могла приобнять молодого человека, положить голову на его плечо, взять за руку, поцеловать, а тот не тянулся совсем. Где-то даже было обидно — столько лет, столько всего прошли, а теперь пошло такое отторжение. Он же сам учил её быть открытой, не скрывать своих проблем и доверять, а по итогу сам же всё перечеркнул. Самое паршивое, Ксюша осознавала, что не сможет помочь ему, не дороется до недр его души. Такое у неё получалось с Антоном, потому что они не были настолько близки по сравнению с Лёшей. В ситуации их отношений это невозможно. Теперь девушке приходилось ломать голову, как спихнуть Миранчука Саше, который точно сможет ему помочь и разговорить так, чтобы тот выдал всё как на ладони. Да, Ксюша понимает, что Головин узнает что-то и про их отношения, куда молодые люди старались никого не пускать, но без этого не выйдет. Затронутся все сферы его жизни в любом случае.       Ещё одной головной болью Логиновой была Лиза. Все эти дни Ксюша пыталась достучаться до девушки, узнать, что на самом деле случилось в тот день, но она ничего не выдавала. Только по глазам человека можно прочитать многое, и Ксюша видела, что та скрывает что-то такое, что на самом деле имеет важность в сложившейся ситуации. Однозначно точно между ними что-то случилось в то утро, однако это оставалось тайной.       И сейчас, когда Миранчук вновь отвернулся к ней спиной, смотря в окно, девушка уже начинала продумывать неизвестно какой по счету разговор с Лизой по поводу Антона. Конечно, она все понимала — сложно разговаривать на эту тему, когда твой любимый человек пропал, а люди вокруг тебя пытаются об этом каждый раз напомнить. Но Логиновой хотелось знать правду, хотелось найти хоть какую-то нить, ведущую к истинной причине пропажи молодого человека, и частично понять, что он чувствовал тогда и что им руководило. — Я пойду к Лизе, — одеваясь теплее, проговорила Ксюша. Однако в ответ была всё та же давящая на виски тишина, которая начинала сводить с ума. — Лёш, — она тяжело вздохнула и обошла постель, чтобы оказаться к парню лицом, — ты решил совсем на меня никак не реагировать?       Да, он потерял важного и самого близкого человека в своей жизни, но разве это не намек на то, что нужно цепляться за тех, кто находится рядом? Не оставалось сомнений, что Алексей находится, как минимум, в средней тяжести депрессии, об этом свидетельствуют его поведение и действия, но Ксюша боялась потерять его. Моральная потеря человека точно также страшна, как и физическая. — Я слышал, что ты сказала, — едва ли не шёпотом ответил Миранчук, но даже не взглянул на неё. — Ты вроде у меня не разрешение спрашивала, а просто сообщила. — Да, — грустно усмехнулась девушка и, сев на колени, взяла его лицо в свои ладони. — Только я хочу, чтобы ты подал в ответ хоть какие-то знаки. У меня ощущение, что ты вычеркнул меня из своей жизни, не сообщив об этом и оставаясь рядом чисто из-за безысходности. Я понимаю, что тебе, скорее всего, сложнее всех это даётся, но сейчас мы бессильны. А у тебя всё-таки ещё есть я, и ты знаешь, что можешь на меня полагаться в любой ситуации. Я боюсь потерять тебя в этой яме уныния.       Впервые Ксюша сказала всё прямо. Раньше это были лишь мягкие намёки, которые ни разу не сработали. А сейчас Миранчук закусил губу и сильно зажмурил глаза, потому что слезы вновь подкатили, заставляя сердце биться сильнее. Ему самому до невыносимости страшно, но никогда прежде он не чувствовал себя настолько беспомощным и слабым. Парень не мог помочь самому себе, что говорить об остальных людях. — Ксю, прости меня, — прошептал Лёша, не открывая глаз. — Прости меня за то, что я не могу ничего сейчас сделать. Мне ужасно плохо и больно, я не могу сейчас быть с тобой в той степени, в которой был раньше. У меня нет сил на это. — Я поговорю с Сашей, он зайдёт к тебе сегодня. И без вопросов, это тебе необходимо сейчас, иначе у тебя эти силы никогда больше не появятся, — Логинова оставила лёгкий поцелуй на его щеке. — И может быть я зря сейчас это скажу, потому что слышать это отчасти больно, но… Ты прекрасно знаешь своего брата — он бы не хотел, чтобы ты вот так страдал и бросал всё. Сделай это и выйди из хандры хотя бы ради него.       Это стало последней каплей. Миранчук разрыдался. Разрыдался как в тот самый вечер, уткнувшись в подушку и издавая громкие всхлипы. Как бы там ни было, но девушка была рада, что добилась от него этих эмоций. Нельзя копить в себе это столько времени, потом будет хуже, а сейчас молодой человек выпустит всё и станет однозначно легче. И намеренно Ксюша оставила его одного, чтобы он смог пережить это самостоятельно, ощутил наконец лёгкость после того, как сбросит эту тяжесть со своей души, и осознал, что у него в жизни ещё остались те люди, ради которых он должен бороться.       Плотно закрыв дверь, Логинова прикоснулась к ней лбом и до крови закусила губу. Пыталась заставить себя поверить в то, что сделала всё правильно, несмотря на его страдания. Так нужно, так будет лучше. Кто, если не Ксюша, будет этим заниматься. Верно, никто, все выбирают другие пути.       И вот теперь Ксюша пошла на свою следующую миссию. Алексеева находилась в своей комнате и явно не ждала к себе гостей. А Логинова, забывая о ранее приобретенном опыте в силу того, что Лиза находится одна, даже не стала стучать в дверь. Когда девушка оказалась в комнате, Лиза даже среагировать не успела, лишь резко поворачивая голову на неожиданного гостя. Да и смысл уже скрывать то, что всё равно рано или поздно станет известно? — Доброе утро. Если его таковым вообще можно назвать, — Алексеева уткнулась лбом в свои ладони, собираясь с мыслями. — Надо ещё постараться вспомнить, когда в последний раз утро было действительно добрым. У тебя что-то случилось?       Поведение Алексеевой так и кричало о том, что сверху добавилось ещё проблем. Их настолько в последнее время много, что Ксения уже даже не знала на что думать. Казалось, что всё, что могло произойти, уже в общем и целом произошло, ничем не удивить. Однако увидев то самое, что заставляло дрожать Лизу всем телом, Ксюша медленно села на край кровати и думала лишь об одном — радоваться или, наоборот, горевать? — Я пару дней назад начала чувствовать, что что-то не так, тело как будто стало меняться, меня подташнивает, настроение начало прыгать без поводов — мне постоянно плохо по понятным причинам, но появились моменты, когда я как дура сидела и улыбалась просто так. Попросила девчонку, которая ездила с компанией на вылазку, чтобы привезла мне тесты. И вот добрый вечер, — Алексеева вновь взяла один из тестов с двумя яркими красными полосками. — А самое интересное то, что они все практически сразу показывали результат. Значит и сомнений уже нет. Явно срок небольшой, если вспоминать наш первый раз с Антоном, но всё же.       Логинова слушала это и понимала, что потерялась. Потерялась в себе, в своих мыслях, в этом мире. Почему это всё настолько страшно? Как выносить ребёнка, находясь в этих условиях? А кто будет принимать роды? А где взять всё необходимое для малыша? И, получается, воспитывать Лизе придётся одной, потому что отца у ребёнка уже нет. Как сможет, Ксюша будет помогать, но от этого не легче — условия адские. — Лиз, мы с тобой, — Логинова взяла её за руку. — Да, сейчас очень сложно, но ты обязана взять себя в руки. Мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы ребёнок рос, насколько это возможно, в лучших условиях. Ты слышишь меня? — Слышу, — шмыгнув носом, улыбнулась Лиза. — Наверное, будь сейчас Антон рядом, он бы обрадовался. Тоже сказал бы, что это будет сложно, но все равно был бы рад. И знаешь, получается, что у меня в любом случае осталась его частичка. Поэтому, я отчасти правда рада своему положению, — девушка резко замолчала, но не надолго. — Только меня ещё гложет чувство вины. Мне кажется, что он пропал из-за меня, потому что я была свято уверена в какой-то своей правде и не следила за языком.       Впервые Алексеева сама завела об этом разговор и наконец решилась рассказать всё, что было. Ещё жизнь сейчас координально меняется и скрывать то, что было, больше не хотелось. Рассказала всё — как Миранчук начал разговор про ту самую тетрадь, как настаивал на правде, высказывал свою обиду на её скрытность, обвинил в использовании и получил те страшные слова от неё. Однако главным было то, что Лиза была готова впервые за все эти годы признаться в том, чем занималась ранее, о чем символизировала её тетрадь. — Он пытался добиться от меня объяснений по поводу этой дурацкой тетради, а я не была готова разговаривать об этом. Можно сказать, что я убивала людей в своей прошлой жизни. У меня не было выбора. Ну как, он был, конечно, но тогда бы я потеряла всю свою семью.       Тяжелый моральный выбор. Когда человек, имеющий определённую силу и власть, грозит убить всех близких тебе людей, и, если ты не будешь делать то, что он приказывает, как минимум становится страшно. И страшно не за себя, а за людей вокруг. В этом случае будешь беспрекословно делать то, что тебе говорят. Алексеева просто связалась не с тем человеком. Естественно, первое время была любовь, но до того самого первого совместного нового года, когда она полностью ему доверилась и открылась ещё и телом. После этого её полностью привязали к себе и стали ей крутить как марионеткой.       Как в заезженных сериалах и фильмах — сынок богатеньких родителей, который позволял себе слишком многое, но при этом участвовал в семейном бизнесе. Всё выглядело со стороны красиво — своя клиника, высококвалифицированные врачи, новые технологии, дорогое лечение, однако внутри всё было иначе. Из-за дорогостоящих препаратов и огромном желании заработать как можно больше денег, они вводили в людей то, что разрушало их организм быстрее. Каждый препарат имел свою химическую формулу, как оно полагается. Из-за угроз именно Лизе пришлось этим заниматься. Она собственноручно, через иглу, убивала людей. Она была удобной — учится в меде, её можно закошмарить угрозами, имеет связь с сыном.       Иногда ей приходилось убивать не только пациентов, но и людей угрожающих их бизнесу. Специально обученные люди ловили их, а Алексеева проводила оставшуюся часть этой работы. Эта семья слишком жестока, чтобы задуматься о том, что лишают жизни людей. Никто не достоин смерти.       Это продолжалось почти четыре года, и все это время девушка не общалась даже с родителями. Для их безопасности она отгородилась от всех. Они же, в свою очередь, считали, что дочка просто почувствовала себя крутой, попала в отношения с богатым молодым человеком, а значит и своя семья уже не нужна, ведь жизнь удалась. Никто не знал какие муки совести на самом деле испытывала Лиза. И освободил её от этого начавшийся хаос в мире. Этого человека загрызли мертвецы на её глазах. Тогда она смогла сбежать и наткнулась на Кристину, которая забрала её к себе в дом.       Эту часть своей жизни Алексеева ненавидела вспоминать больше всех. Кажется, именно оттуда пошли все её внутренние зажимы и страхи, закрытость и неспособность полностью кому-то довериться. Но, как выяснилось, просто нужен был положительный опыт, чтобы девушка увидела, что не все такие вокруг. Антон подарил надежду и возможность увидеть, что можно и нужно доверять, что один встречный мудак в жизни не может всё поменять настолько. — И я реально боялась ему рассказать об этом. Возможно, потому что было страшно, что после такой правды Антон может отвернуться от меня, все-таки людей убивала. А может не хотела, чтобы он видел меня с такой стороны. Он ведь любил меня, даже сомнений в этом нет. Я не знаю, как сама бы отреагировала, если бы мне мой любимый человек рассказал о таком прошлом, — Алексеева грустно усмехнулась, прикрывая глаза. — Каждая смерть была записана в этой самой тетради. Дата, сокращённая химическая формула препарата, имена. Я писала всё так, чтобы никто никогда не понял, что это значит. И да, я до сих пор сижу это и рассматриваю, вчитываюсь, хотя знаю уже практически наизусть, но в конце появились новые записи. Я не могла не написать сюда про Антона. Вся эта тетрадь — это моя жизнь, от начала тяжёлых времен до встречи с ним. Строчки про него — это первая чёткая запись, прочитав которую можно понять хоть что-то. А теперь, видимо, всё останется только здесь, на бумаге, и в наших головах. Его нет больше недели, а я скучаю до ужаса, — голос девушки дрогнул. — И я боюсь думать о том, что его уже нет в живых. Наверное, если бы я тогда не сказала тех слов, он бы никуда не ушёл и всё было бы в порядке. А теперь я себя ненавижу.       Столько новой информации вылилось на Логинову, что она не могла собрать мысли воедино. Перемешались все эмоции. Однако всё внимание оставалось только на Лизе, которая была в предистерическом состоянии, чего ей сейчас категорически нельзя. Всю эту неделю девушка живёт в огромном стрессе и даже странно, но одновременно и радостно, что у неё никак это не проявилось на здоровье. Здоровье девушки, находящейся в период беременности на нервах, слишком шатко и любой дисбаланс может привести к необратимым последствиям. — Лиза, мы буквально только что разговаривали с тобой о том, что сейчас нужно думать о ребенке. И, наверное, нужно задуматься о том, кто будет принимать роды, да? Может у нас в городе кто-то есть, кто связан с медициной? Мы же не в курсе. — Чуть позже об этом подумаем, а пока реально не до этого. Я ещё даже не осознаю, что внутри меня уже развивается новая жизнь. Сложно, — Лиза замотала головой. — Как Лёша? Хотя, как будто он может проснуться другим человеком, глупый вопрос. — Перед тем, как прийти к тебе, я его вывела на эмоции. Сама намеренно завела разговор об Антоне, сказала то, что его тронуло, поэтому он расплакался. Знаешь, было похоже на истерику в тот вечер — только он ничего не кидал и не ломал, а просто лежал и плакал.       Всем вокруг Ксюша пыталась помогать. Разговаривала, препринимала попытки вытянуть из этого омута, но никто не интересовался ей и не оказывал помощи. Только Логинова одна знает, что, когда Миранчук засыпает, она уходит из комнаты и уходит на тёмный балкон, чтобы выкурить сигарету, а то и несколько, и выплакаться. Ей тоже больно, она также скучает по Антону, а при людях приходится делать вид, словно Миранчук ей был никем. Да, он ей не брат и не парень, но разве только из данных статусов зависит близость с человеком? Ксюша воспринимала его именно братом и отдала бы всё, только чтобы он сейчас оказался здесь. Ей хотелось утонуть в его объятиях, услышать, что все обязательно будет хорошо, что Лёша преодолеет всё, а их с Лизой малыш вырастет достойным человеком.       Было всего два человека, которые искренне интересовались состоянием не только Лёши, но и самой девушки. Саша и Денис. Головин в силу своей слишком развитой эмпатии не мог не почувствовать, что Логиновой плохо от всего происходящего вокруг, как бы она не пыталась это скрыть. Черышев старается как можно больше быть рядом с другом и, соответственно, с Ксюшей, не упуская из глаз и её состояние. С ними она делилась переживаниями и получала в ответ ту поддержку, которая была необходима. Она восполняла так свою энергию, потому что слишком много отдавала её Лёше и Лизе.       А теперь планировалось, чтобы Головин поговорил лично с Миранчуком, вытянул из него всё и донес нужные и важные вещи. Кроме него провести некий сеанс у психолога никто не мог, оставалась вера только в его силы. А может ему стоит поговорить и с Лизой, чтобы та начала думать о том, что есть у неё в настоящее время. Жизнь превратилась в какую-то психбольницу, где каждому нужна помощь, потому что по одиночке никто не справляется.       Спустя все это время, Логинова решилась вернуться в комнату. Шла девушка тихо, открывала точно также бесшумно, чтобы ненароком не нарушить и без того шаткую атмосферу, царящую в их комнате.       Алексей сидел на постели боком к ней и устремленно смотрел на фотографию. Ту самую, что девушка успела взять из дома вместе с кольцами. Там изображены они втроём, поэтому данный снимок сейчас имел особую ценность. Это последнее, что осталось у них из прошлой жизни и где они могут запомнить друг друга по-настоящему счастливыми и беззаботными. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Ксюша, оперевшись лопатками в дверь. — Ужасно, — честно ответил молодой человек и нервно кусал свои губы, обдумывая каждое слово в своей голове. — И я сейчас понял, что мне очень стыдно перед тобой. Стыдно за свою слабость, за то, что ты видишь мои истерики, что у тебя нет опоры и сильного плеча, а есть только я — слабый и безнадежный, ни на что не способный, бессильный в данный момент. Я всегда говорил тебе, что ты сильнее, чем думаешь, и ты вновь это доказала. Тебе сейчас тоже нужна поддержка, и, наверное, ты ждёшь её именно от меня, но я правда не могу тебе дать этого. По крайней мере, сейчас. Мне очень плохо морально, я скучаю по Антону, в своей жизни я так сильно люблю только его, и я надеюсь, что ты разделяешь мою любовь к нему и к себе. И я понимаю, насколько не ценил его рядом. Все эти ссоры, когда у меня крышу снесло, фокус внимания на проблемах других людей, мысли, что он себе что-то просто надумывает — я потерял столько времени из-за этого. Столько раз говорил тебе, что сейчас жизнь непредсказуема и нужно брать от неё всё и ценить близких людей, а сам… Я себя чувствую таким идиотом, потому что всё это время тратил не на то. Надо было посидеть с ним и просто поговорить обо всём. Даже необязательно о проблемах, а просто по душам, просто уделить внимание. А сейчас что? Сейчас его нет рядом и неизвестно, будет ли он ещё когда-то здесь, я не знаю, жив ли он, а если жив, то как себя чувствует. И знаешь, что я ещё понял? Мне же стало плохо в тот день, когда он пропал. Я чувствовал что-то физически, может ему уже тогда было больно? Я бы, наверное, сделал всё, чтобы хотя бы на минуту его увидеть и просто поговорить.       Судорожно выдыхая, Ксюша поднимает глаза к потолку, чтобы сдержать слезы. Все эти слова и её наталкивает на мысли, что она так мало разговаривала с младшим в последнее время, ведь возможно общими усилиями они могли бы предотвратить эту ситуацию. И в целом, девушка плакала из-за того, что наконец Лёша начал говорить с ней, делиться своей болью, а не бесцельно смотреть в одну точку на стене. Какой-то сдвиг происходит, и он начал разбираться в себе. Теперь точно выход Саши со своими психологическими штучками. — Малыш, — за все годы отношений Ксюша называла так Лёшу от силы раза три, потому что считала, что так больше должен называть парень свою девушку, однако бывали моменты слабости, когда ей хотелось его так назвать, чтобы он почувствовал тепло и заботу в свою сторону. Логинова села перед ним на колени и положила свои ладони на его бедра. Получилось так, что их глаза были практически на уровне, что было важно. — Я не требую от тебя, чтобы ты делал каких-то героических поступков в мою сторону прямо сейчас. Я осознаю, как тебе сложно, больно и невыносимо в целом. Просто пообещай одно — ты сейчас выстрадаешь всё, дашь себе волю быть слабым и не стыдиться этому, проживёшь, но после начнёшь возвращаться к жизни. И если возможно, пожалуйста, делись со мной своими переживаниями, чтобы я просто понимала тебя. Если я потеряю и тебя, то мне реально, наверное, больше жить будет незачем. Хотя… Может то, что я тебе сейчас скажу, тоже станет для тебя неким стимулом. Лиза беременна. У неё будет ребёнок от Антона, а у тебя, получается, племянник. Ну или племянница.       Глаза Миранчука забегали. Резкая и неожиданная информация. В какой-то момент молодой человек даже подумал, что Ксюша специально ему сказала это, приврав, однако по её взгляду было ясно одно — это правда. Внутри Лёши что-то начало расцветать. Всю эту неделю он был в угнетенном состоянии, и наконец появилось что-то, что заставило его нутро дрожать от приятных чувств. В первую очередь, он не мог поверить в то, что после Антона останется его маленький человечек, его кровь и плоть, которая сейчас развивается в Лизе. — И ещё, — продолжила Ксюша, — поговори, пожалуйста, с Сашей, он точно тебе поможет. Хотя я уже вижу по тебе, что новость о беременности Лизы тебя хоть немного взбодрила. Хочешь, чуть позже к ней ещё зайдём?       Лёша наконец слабо, но улыбнулся, после чего кивнул несколько раз. А вот девушка уже заулыбалась широко и вытерла все оставшиеся капельки солёной жидкости со своих щек. Не сдерживаясь, она обняла его за талию и уткнулась лицом в мужскую грудь. Теперь появилась реальная надежда, что Миранчук начнёт выходить из своего депрессивного состояния, нужно время. Всегда и везде нужно только время.

«Наверное, мы многое не успели сделать в своей жизни. Если бы можно было все вернуть назад, то я бы постаралась встретить тебя намного раньше».