Apocalypse

Наши чувства в зените,

И нам вряд ли получится скрыть их.

Ты снимаешь зажим, сильнее алкоголя —

Это как авария на скорости ноль…

— Лёш, давай пообещаем друг другу, что никогда не будем играть на чувствах? Если даже поругаемся, не бежать к другим, не делать спектаклей. Посидели некоторое время в разных углах, остыли и нормально поговорили. Я больше не хочу так, как у нас происходило эти недели, — Ксюша водила указательным пальцем по груди и животу молодого человека, вызывая у него табун приятных мурашек по телу. — Я обещаю тебе, что больше не буду так поступать. Я объясню все Юле, ты её рядом со мной больше не увидишь, — прошептал Алексей и прижался губами к её макушке. — А что ты можешь сказать мне по поводу Головина? — Ничего. Саша всего лишь помог мне здесь освоиться, рассказал о городе. Мы просто общаемся, и он в курсе, что я замужем. В тот день, когда я пришла к тебе рано утром и, собственно мы поругались, я сначала сидела на том холме, который мне также показал Саша ещё в первый день. Я совсем была не в себе, переживала, а он помог мне, настроил и сказал, что сейчас я должна находиться в первую очередь рядом с тобой. Тогда какие вообще сомнения ещё могут быть? — девушка села на кровати, держа ладонью одеяло на своей груди. — И я так тогда была замотивирована, потому что, Лёш, ты даже ни разу не разговаривал с ним. Он на год младше тебя, а ощущение, что он уже лет сорок на этом свете живёт, такой мудрый. Смог такую речь мне произнести, что у меня был такой душевный подъем. Я припорхала к тебе, а по итогу мы разругались из-за человека, который меня подбодрил и собственноручно отправил к тебе. И лучше просто поговори с ним, ты поймёшь, что ему это попросту не надо.       Улыбаясь, Миранчук также сел на постели, расположив свои ноги вдоль бедер девушки, и обнял её. Какой же он дурак. А какая же она сильная. С каждым разом Алексей все больше и больше удивляется её способностям, которые она столько времени сама в себе не видела и до сих пор не хочет видеть. Он гордился ей и ругал себя, злился. Ему начинало казаться, словно он недостоин её, постоянно все портит и вообще порой творит какую-то ерунду. А Ксюша терпит, собирает все обратно по крупицам и все равно бежит к нему в объятия. — Прости меня, — Миранчук уткнулся лбом в изгиб её шеи, убрав волосы на плечо. — Прости. Я постараюсь контролировать себя. И даже поговорю с Головиным, ладно, нам все-таки дальше жить здесь вместе. Кто знает, может мы ещё и скорешимся с ним, — усмехнулся парень и снова начал оставлять с громкими чмоками мокрые поцелуи на её шее.       Ксюша засмеялась и откинула на его плечо свою голову, предоставляя ещё больше открытых участков шеи. Невольно девушка отпустила одеяло, которое сразу же упало на их ноги, открывая нагое девичье тело. Мужские ладони сразу же легли на её грудь, легонько массируя. Желание отзывалось в каждой клеточке тела, и так приятно осознавать, что никто им не помешает.       За окном уже были сумерки, комната в полумраке, что добавляло ещё больше атмосферы интимности. Весь этот вечер, а после и ночь, только их, и посвятить это время они хотели только себе. Врядли кто-то уже посмеет их потревожить. По крайней мере, единственные, кто их может искать — это Антон и Лиза, но близнец же в курсе, что Ксюша пошла к его брату, а значит никто из них не пойдёт. Головин сейчас тоже чаще находится в своём доме и отдыхает, восстанавливается после ранения. И так классно осознавать в этот момент, что они вдвоём и больше никому не нужны.

***

      После этого мерзкого разговора с Королевой, Антон практически вбежал в комнату, заставая там Лизу за какой-то тетрадью. От резких громких звуков девушка захлопнула её и прижала локтем, словно прятала там свою главную тайну. Миранчук, конечно, обратил на это внимание, но сейчас основное было то, что ей ничего не угрожало.       В два шага парень оказался рядом с ней и, сев на корточки, прижал голову к животу Лизы, располагая руки вдоль её бёдер. Она же заметно напряглась и подняла руки, боясь сделать лишнего движения. Вроде бы Антон ничего плохого не сделал, но она же не знала причину такого его поведения. — Тоша, — аккуратно позвала его девушка. — А что произошло? Что с тобой? Или это такой резкий прилив чувств? — К тебе Кира не приходила? — он поднял на неё свои карие глаза. — Нет. А должна? — нахмурилась Алексеева. — Ты объясни сначала, что с тобой? Ворвался так резко, уткнулся в меня. — Она мне бросила что-то типа угрозы, что в какой-то момент тебе может стать плохо. Лиз, малыш, — Антон взял её ладони в свои, — я прошу тебя, носи с собой пистолет. Если с тобой что-то случится, я себе этого не прощу. А если ещё с этим связана Кира, я её собственными руками задушу. — Все, успокойся, пожалуйста, — она обхватила его лицо своими ладонями. — Я тебя услышала. Чтобы ты так сильно не переживал, я просто могу находиться постоянно рядом с тобой, ты ведь будешь меня защищать от всего? От злых фей и даже драконов? — Ты че, издеваешься надо мной что ли? Тебе смешно? — тихо проговорил Миранчук. — Ты думаешь, я сейчас шутил? Просто так развлечься решил? — Антон, ну просто подумай, кому я здесь нужна? И станет ли делать это Кира? Она же, наверное, понимает, что ей за это будет. — Нихуя она уже не понимает. Ты не видела её, — начал психовать Антон, поднявшись на ноги. — Она сошла с ума, по ней видно, что она психически неуравновешенная. У неё какой-то сдвиг в голове случился, она сейчас на все способна. Пожалуйста, Лиза, просто прислушайся ко мне и будь аккуратнее.       Пока Алексеевой верилось с трудом. За время проживания в доме Кристины, Лиза все-таки успевала пару раз пересечься с Кирой, что-то обсудить, и она ни разу не заметила в ней чего-то пугающего или настораживающего. Возможно ли такое сильное изменение человека? Наверное, да. Да и Лиза, на самом деле, Антону верила, просто пыталась так успокоить себя и не реагировать остро.       Страшно осознавать, что твоей жизни угрожает какой-то другой человек. Но ещё страшнее не понимать, что именно он имеет ввиду. Королева решила так мстить Миранчуку через неё? Или она что-то знает? Почему-то никто из них не думает о том, что здесь ещё могут быть люди Миронова, которые могут практически продолжить его дело, чтобы избавиться от них. Только почему точкой влияния становится именно Алексеева? Ничего не понятно, но так сильно это все напрягает. — Ты кому-нибудь ещё об этом говорил? — А должен был? Она мне сказала об этом, и я сразу обратно пришёл. Лёшу с Ксюшей не вариант тревожить сейчас, вроде как мирятся там. Ну либо можно отомстить ей и ворваться также, как она к нам, — девушка ударила его по плечу. — Я шучу. А кому ещё можно сказать об этом? Головину? Он с ней не знаком, я думаю. Если вообще знает о её существовании, но врядли Ксюха на такую тему с ним разговоры заводила. — А может лучше рассказать ему? Объяснить ему ситуацию, обрисовать в общем? Я так понимаю, что он теперь вроде с нами, а значит потенциально должен знать все внутряки? — Сначала надо сказать об этом Ксюше, она все-таки с ним на коннекте. Он как-то внегласно в нашу группу начинает входить, — нахмурился Миранчук. — Нет, я, конечно, не против, просто как-то неожиданно. Но я верю Ксюше. Если она доверяет ему, значит доверяем и мы все. Все таки он вроде как за жизнь Ксюши тоже выходил, понимал же, что может сдохнуть. И кстати почти чуть это не сделал. — Я тоже верю ему. Я здесь была какое-то время до того, как вы приехали. У него друг был ранен, приходилось ходить к ним и обрабатывать рану, мы немного общались. Я даже не думала, что могут быть такие осознанные люди, — усмехнулась Алексеева. — Пойдём лучше погуляем, развеемся? — Антон принял эту идею не особо радужно, отрешенно посмотрев на девушку. — Мы теперь будем сидеть в четырёх стенах из-за Киры? Ты же рядом будешь, возьми пистолет.       Скрипя зубами, но молодой человек согласился на спонтанное предложение Лизы. И в правду, не могут же они постоянно сидеть только в комнате и бояться каких-то угроз? У них и так жизнь не сахар, а так она вообще пройдёт мимо них. Тем более, если Миранчук возьмёт с собой оружие, то какой ещё более сильный способ защиты можно придумать?       На улице было свежо. Зима заметно приближалась, температура явно уже опустилась как минимум до нуля. Становится совсем прохладно ходить в куртках, которые предназначены для более тёплой погоды, что делает невозможным долгое времяпрепровождение на улице. Придётся организовывать выезд до какого-нибудь торгового центра, чтобы можно было набрать одежды. Да и Ксюша с Лизой не так давно обмолвились, что было бы неплохо съездить за женскими штучками, без которых прожить сложно в любой ситуации, потому как женский организм подчинить условиям и поменять под них невозможно.       Увидеть в это время кого-то из жителей можно редко. Большинство предпочитает оставаться в своих домах, потому как верно говорят, что ночью все звуки становятся громче, и мёртвое дыхание ходячих становится отчётливо слышно, даже если находиться не так близко к забору. А кому добровольно захочется слушать это, если можно выбрать противоположный вариант? К этому привыкнуть невозможно. Хотя, говорят, что человек такое существо, которое привыкает ко всему.       Больше необычно было то, что Антон и Лиза впервые гуляли в полном молчании, лишь держась за руки. Почему-то никто из них не заводил никакого разговора, было максимально комфортно и так, к тому же каждый обдумывал произошедшее. А ведь чтобы было комфортно молчать в присутствии любимого человека, нужно дойти до определённой степени психологической близости. У Антона и Лизы все так стремительно развивается, словно они знают друг друга всю жизнь. Бывает же такое ощущение. Или чувство дежавю? Почему-то же у нас оно возникает, а значит где-то в параллельной вселенной такое уже происходило. Кто знает, может где-то в другом мире они уже прожили свою счастливую жизнь? Звучит по-философски.       Миранчук даже не мог вспомнить, что ощущал в первое время отношений с Ариной. Словно это было настолько давно, будто уже забытое старое. Он только помнит, как практически порхал, постоянно чувствовал себя слишком радостным, ждал встречи. Тогда ещё было как-то более по-детски, ведь они не жили вместе, максимум девушка могла остаться дома у Антона, где ещё мог быть и Лёша. Иногда он выпихивал брата, заставляя войти его в свое положение. У девушки Миранчук оставался всего раз, когда её родители уехали в командировку, но люди, работающие у них, все равно рассказали им о присутствии той ночью парня в доме. Тогда Арине было не сладко, и это стало одной из отправных точек, когда она всерьёз задумалась о разрыве. Влияние родителей было слишком сильным, чтобы ему противостоять. К тому же, они не обсуждали серьёзные жизненные проблемы, лишь пару раз обсудив будущее, детей и как скоро им хотелось бы создать семью в целом. Тогда Антону вообще все казалось намного проще, и проблему в её родителях он не считал угрожающей. Как он ошибался. — Леха? — услышал где-то сбоку за спиной Антон и даже не сразу понял, что это обращаются к нему. Последние годы все реже и реже их путали с братом в силу внешних изменений, поэтому парень и реагировать уже перестал, рефлекс не подкреплялся. — Ну и что это за игнор? За эти месяцы уже забыл всех?       Тяжёлая мужская рука упала на плечо младшего, на что тот сразу же обернулся, а Алексеева и вовсе дёрнулась. Незнакомый для парня человек оказался так близко и совсем не соблюдал субординацию и элементарное личное пространство. Лиза смотрела на Антона, надеясь, что тот сейчас объяснит, откуда он может знать молодого человека. — Кого и что забыл? Я тебя вижу впервые, — нахмурившись, замедленно проговорил парень. — Мы где-то разве виделись? — он уже даже и забыл, что первоначально его окликнули именем брата. — Нормально, — усмехнулся мужчина. — Вот так несколько лет в одном офисе проработали, дружили, общались, а теперь вот так? — Ах вон оно что, ты про Лёшу. Вообще-то я Антон, его брат-близнец. Раз вы так общались, неужели не рассказывал? — Не помню точно, но мог сказать только про брата, не упоминая, что он близнец. Тогда извиняюсь, наехал без повода. Денис, — он протянул Миранчуку руку, на что тот ответил рукопожатием. — С Лизой мы естественно знакомы. Я надеюсь, что с Лехой все в порядке? — Все в порядке, — кивнул Антон. — Только пока его трогать не нужно, они там с Ксюхой отношения выясняют. — И Ксюша здесь? Блин, честно, я так рад, что с ними все в порядке и они живы. Я думал, что они вообще не ругаются. Ладно, тогда можешь передать, что я хотел бы с ним встретиться? Чтобы тебе фамилию мою не стараться запоминать, скажи, что это Черешня, он поймёт. — Без проблем, — молодой человек улыбнулся. — Ну мы пойдём? — Не смею больше задерживать.       Они вновь обменялись рукопожатием, после чего Денис улыбнулся Алексеевой и пошёл в сторону своего дома. Надо бы все-таки начать знакомиться с людьми, живущими здесь, может тут ещё полгорода знакомых? Сначала Головин, теперь какой-то коллега и друг Лёши. После окажется, что здесь ещё проживает какой-нибудь бывший одноклассник или сосед.       Интересно то, что никого больше на улице не было совсем. Становилось отчасти неуютно, а ходить в полных потемках даже как-то немного страшновато. Миранчук все больше утверждался в том, что вообще никого здесь не знает, что вгоняет ещё больше страха. Совсем скоро им придётся заявить о себе, а реакция может быть не совсем адекватной. — Не нагулялась ещё? — спросил Антон, а по телу прошлась дрожь от холода. — Меня аж передернуло уже. — Да, лучше пойдём обратно. Не хватало, чтобы ты ещё заболел, — Лиза надела ему капюшон на голову, на что тот дёрнул головой, снимая его. — Ну и что за поведение? — Я и так нормально дойду. Пойдём.       Парень потянул Алексееву вперёд, на что та засмеялась, начиная практически бежать за ним. И сколько бы им не было лет, они остаются детьми. И это так круто, когда ты можешь сохранить в себе того самого ребёнка. Из Антона, наверное, это не уйдёт ещё десяток лет. Лиза ещё молода, и хоть на ней остались некоторые отпечатки из прошлого, она пыталась их не показывать и оставаться хотя бы частично живой.       И как раз говоря о ребячестве, Миранчук вновь показал эту черту в полной мере. Уже оказавшись в доме, парень не смог спокойно пройти мимо комнаты брата, захотев подслушать, что там происходит. Антон прислонился ухом к двери, окружая его своими ладонями для того, чтобы было лучше слышно, и пытался уловить хоть что-то. Успел он услышать только один совсем негромкий чмок, после чего был оттянут на ворот куртки от двери. Молодой человек недовольно посмотрел на Лизу, которая пыталась сдержать смех и не сдать их с потрохами. — Совсем дурак что ли? — прошептала девушка, не переставая улыбаться. — Оставь людей, умоляю тебя. Только помирились, тебя только не хватало им сейчас. — Как будто я к ним зайти собирался, — наигранно надул губы Антон. — А было бы просто классно, если бы в этот момент открылась дверь, то что бы ты стал делать? Как бы оправдывался? — Ну этого же не случилось, поэтому мы идём спать, — он затянул её в нужную комнату, сразу же закрывая дверь.

***

      Впервые за последнее время утро встречало солнцем и ясным небом. Золотые лучи солнца падали на лицо Миранчука, который как раз лежал вперёд к окну. Уткнувшись в его плечо спала Лиза, поэтому солнце могло касаться лишь её спины и не тревожить сон.       Пока никто не беспокоит, а девушка спокойно спит, Антон мог обдумать многое. Угрозы Киры, предстоящие возможные проблемы, связанные с этим городом, и даже вчерашнее поведение Лизы. В голове отчётливо всплыл момент, когда она закрыла какую-то тетрадь и сделала вид, что этого и вовсе не было. Во-первых, он ни разу не видел, чтобы девушка что-то читала, а тем более из каких-то тетрадей. Во-вторых, она же могла не захлопывать её так резко? Значит, там есть то, что она пытается скрыть.       Приподняв голову, Миранчук пытался разглядеть ту самую тетрадь на столе. Врядли это что-то из медицины. Может нашла чью-то тетрадь и решила прочитать чужие творения? Но зачем тогда это скрывать? Вопросов много, а ответа ни одного.       Оставался один вариант — самостоятельно найти эту тетрадь. Может быть, это не красиво с его стороны, если Лиза не хочет рассказывать, но они вроде как доверяют друг другу. Если это что-то из прошлого, можно же это как-то мягко донести? В любом случае, Антон напомнит ей про ту самую игру с вопросами и раскрутит эту тему. А пока, парень аккуратно убрал руку девушки с себя и встал с постели, поднимая с пола свои спортивные штаны.       Оглянувшись на Алексееву, Антон начал тихо открывать ящики стола, но пока ничего не находил. Когда она успела спрятать эту вещь, если после этого они не разлучались? Какие-то тайны, покрытые мраком.       Оставался только шкаф. Открыв дверцы, Миранчук стал смотреть на все полки, думая о том, куда можно было её так ловко спрятать. И только между какими-то тряпками на самой верхней полке Антон смог найти нечто подобное. Это была тетрадь около сорока восьми листов, с серой обложкой и каким-то номером в верхнем левом углу. Ещё раз взглянув на Алексееву и удостоверившись, что она спит, молодой человек сел бедром на стол и открыл её.

«01.01.2019 — день, когда все изменилось. Тогда я попала в ловушку, из которой не факт, что смогу выбраться».

      Больше ничего на первой странице написано не было. Почерк был аккуратным и ровным, но некоторые буквы выглядели резковато. Словно где-то слишком нервно.       На следующей странице была другая дата и снова какая-то небольшая подпись к ней. Выглядело это очень странно. Парень перевернул страницы куда-то в середину, и там было то же самое. И только на самой последней странице он обнаружил свое имя.

«Антон. Никогда не думала, что в моей жизни появится такой нужный и важный мне человек. Спасибо ему».

      Вроде бы ничего плохого не написала, но в то же время ощущение, что все равно что-то не так. Как будто девушка наперёд его благодарила и прощалась. Или это просто записи чисто для себя? Насколько парень знал, девичьи дневники обычно выглядят по-другому — не по одной завуалированной строчке на какие-то даты.       Миранчук продолжал бы рассматривать всё, но Лиза начала ворочаться и просыпаться. Антон закинул тетрадь куда-то за стол, чтобы не быть пойманным. А она оказалась не так проста, как парень думал ранее. Все таки чувства влюблённости делают людей слишком слепыми.

«Наверное, все в этой жизни так взаимосвязанно. И каждый раз я удивляюсь тому, как стремительно все это раскрывается. Может и наша встреча была для чего-то?»