Малефисента

— Что это? — король с презрением смотрел на брошенную перед ним связку. — Крылья. — только и сказал Стефан.       Правитель с безэмоциональным лицом взирал на подданного. Поняв, что от него хотят подробностей, парень продолжил: — Я отомстил за вас, сир. — Она повержена? — тот лишь кивнул. — Отлично сработано, сын мой. Ты сделал то, на что другие неспособны. Ты будешь вознаграждён. — Буду стараться изо всех сил, чтобы стать достойным преемником, Ваше Величество. — Конечно будешь. — Генрих чуть помедлил. — Только, позволь узнать, почему не голова? Я просил голову. — в его глазах блеснуло подозрение. — Я подумал, что крылья будут изящнее. И, к тому же, они как живые. — и словно в подтверждение они дёрнулись, пытаясь вырваться. — Хмм… Интересно.

***

      Кричать уже не было сил, впрочем встать тоже. Жуткая боль, будто два толстых острых лезвия воткнули в спину, пронзила тело Малефисенты, а вид бордовых потёков запёкшейся крови вызывал тошноту. Нужно вставать и идти. Но куда идти? Зачем? И что вообще делать дальше?       《Без крыльев я никто. Может сброситься со скалы? Ну уж нет, так быстро я не сдамся! Он хочет войны. Он ее получит. И месть точно не будет сладкой.》– воинственный настрой предал сил фее, и она решительно поднялась.       Боль разносилась по всему телу, а шаги давались с трудом. Но жажда мести была сильнее. Она каждую секунду всё сильнее пожирала сердце Малефисенты, и уже через какое-то время сердце превратилось в камень. Встав с земли, колдунья подошла к одинокому, как она сама, дереву. И чем ближе она подходила, тем ниже опускались ветки. Когда девушка коснулась листьев то, будто в отражение её душевного состояния, ива заплакала. Крохотные капельки слёз стекали с каждой ветки когда-то прекрасного дерева. — Прощай. Я больше сюда не вернусь. — Малефисента верила своим словам и, отвернувшись от дерева, которое было свидетелем всего самого лучшего и самого худшего что было здесь, пошла прочь.       Идти было тяжело. Нескончаемая боль и непривычная лёгкость на спине не давали шагать прямо. Фея то и дело спотыкалась и наравила упасть. Пройдя ещё несколько метров, Малефисента не смогла избежать падения. Осев на земле, она начала усердно думать, как исправить положение, ведь таками темпами далеко не уйти. И тут ей на глаза попалась палка. Последними усилиями заставив себя встать, она подняла её. — Получится хорошая трость.       Малефисента закрыла глаза и представила, что палка меняется, начинает вытягиваться, становится ровнее и тяжелее. Жёлтые искры, исходящие из кончиков пальцев феи, обволакивают сухую кору, заставляя подчиняться мыслям Малефисенты. Спустя несколько мгновений девушка держала в руке уже не дряхлую палку, а длинный чёрный посох, коронованный зелёным изумрудом. — То что надо.       Малефисента медленно поплелась в сторону развалин старого замка. Когда-то на этом месте красовался великолепный дворец, отлично вписывающийся в окружающую природу. Его белые колонны обвивали лозы с большими розовыми бутонами, а по стенам расползался зелёный плющ. Убранство замка завораживало каждого входящего. Цветы, растущие казалось бы из ниоткуда, деревья, тянущиеся ввысь, и мебель, плетённая из ветвей. Казалось будто сама природа правила в этом дворце. Так оно и было. Замок когда-то принадлежал могучим эльфам, таким как Малефисента, но война между королевствами людей и Болот разрушила царившую идиллию. В той войне погибло много эльфов, в том числе и король с королевой, родители Малефисенты. Оставить одну девочку было невозможно, поэтому феи забрали её к себе и воспитывали как собственную дочь. Но воспоминания о родителях навсегда остались в памяти Малефисенты. Когда она грустила, то часто приходила на развалины. Это было единственное место, где фея чувствовала присутствие погибших родных, и благодаря счастливым воспоминаниям раннего детства все невзгоды разбивались о холодные камни стен родного замка.       Вот и сейчас Малефисента медленно приближалась к руинам в надежде усмирить свой гнев и заглушить душевную боль. Спустя семнадцать лет от великолепного дворца остались только посиневшие покрытые плесенью стены. Кое-где ещё виднелся мраморный пол с былыми рисунками, но и тот покрывала паутинка тонких трещин. Фея пришла на когда-то самое любимое место в замке, на террасу, и села облокотившись на стену. Тёмные камни приятно холодили всё ещё кровоточащие раны, и колдунья невольно улыбнулась: 《Я знала, что ты меня не подведёшь》– она провела ладонью, такой хрупкой на первый взгляд, но таившей огромную силу, по шершавому камню.       С террасы открывался вид на всё волшебное королевство, так что можно было разглядеть что творится в самом дальнем его уголке. Малефисента любовалась своими владениями, погрузившись в самые счастливые воспоминания. Но вдруг чёрное пятно всплыло посередине королевства, фея не сразу поняла, что пятно — это всего лишь ворон. Громкое карканье вывело её из забвения. Чёрный ворон важно восседал на глыбах разрушенной террасы, но за всей этой напусканной гордостью в его маленьких угольно-чёрных глазах читалась жалость. Злость на себя, на Стефана и на эту птицу резко вспыхнула в груди. Как её, владычицу Топких болот, смеет жалеть какая-то птица, птица у которой есть крылья, а у неё нет. Её огромной мощи крылья отобрали, зверски прожгли железом. По спине Малефисенты снова потекли алые ручки. Из глаз брызнули слёзы. Нет она не станет плакать, никто не увидит её слёз. Снова послышалось обеспокоенное карканье. Что управляло защитницей в эту секунду, то ли злость, то ли обида, сказать трудно. Она взмахнула рукой, и поток ветра сбил ворона с обломков. С громким карканьем он пустился прочь.       Алая жидкость неприятно липла к рукам, а металлический вкус отчётливо чувствовался во рту. Казалось, раны и не думают затягиваться. Будто само тело хочет, чтобы Малефисента истекла кровью и уснула непробудным сном. Глаза начали закрываться, и слабость взяла вверх, как бы фея не сопротивлялась, она всё равно уснула.

***

      Малефисента шла по зимнему лесу. Сверкающие хлопья снега вуалью ложились ей на голову. Мороз легко щипал фею, и тонкое шёлковое платье не согревало. Белоснежное одеяние прекрасно гармонировало со снежным покрывалом. Это странно. Малефисента никогда не носила светлые оттенки. Снежные цвета феи надевали лишь два раза в жизни: на свадьбу, и в день собственной смерти. По телу эльфийки пробежали мурашки, то ли от холода, то ли от нарастающего страха.       Вскоре тропинка закончилась, приведя Малефисенту к уже знакомой долине. Посреди поля кто-то стоял и манил фею к себе руками. Она осторожно пошла вперёд, готовая взлететь в любой момент. Подойдя ближе, фея узнала стоящего. Это был Стефан. Не тот Стефан, который вечно ходил в обносках, а другой. На этот раз он одет в чёрный жюстокор¹ поверх белой рубашки с кружевными рукавами, расшитый золотыми витиеватыми узорами, на ногах чёрные пантальоны. На его лице сияла добрая улыбка, а в глазах сверкали огоньки счастья. — Мы только тебя и ждём. — бархатным голосом проговорил он. — Можно начинать церемонию. — Какую церемонию? — не понимала Малефисента. — Бракосочитания конечно, глупышка моя. — очень ласково, с любовью произнёс он.       Малефисента не верила своим ушам. Какая церемония бракосочетания? Голова закружилась, ноги стали ватными, и если бы не Стефан, фея бы точно осела на землю. Крепкие руки нежно, но твёрдо держали девушку. Она вертела головой в поисках ответов. И как ни странно они пришли.       Красивый алтарь из белых роз находился прямо за парой. Большие бутоны обвивали сплетенный из веток каркас. Нежные лепестки отрывались от цветов и, плавно покачиваясь, опускались вниз, усеивая белыми пятнышками красную ковровую дорожку. Малефисента только сейчас заметила, что стоит на ковровой дорожке, являющейся единственным ярким пятном в округе. — Пора начинать церемонию. — мягкий голос вывел фею из оцепенения. Та лишь кивнула в ответ. Взяв девушку под локоть, Стефан уверенно двинулся к алтарю.       Обмен клятвами прошёл слишком быстро. Малефисента, даже под угрозой смерти, не смогла бы вспомнить свои слова. Она зачаровано смотрела в глаза возлюбленного, пока тот надевал ей на палец золотое обручальное кольцо. 《Но ведь кольцо ничего не значит. Оно ничем не обязывает меня. Стефан ничего не знает, ни обо мне, ни о моих традициях. Но ведь для него именно кольцо является символом брака. Надо будет сделать вторую церемонию, только уже с моими традициями.》– громкое невнятное ворчание развеяло мысли феи, и она увидела перед своим лицом порхающего в воздухе вестника смерти. — Не делай этого, Малефисента! — зазвучал нежный голос ворона в её голове. — Он сделает тебе больно. Он только и умеет причинять боль.       Девушка перевела затуманенный взгляд с птицы на Стефана. Тот всё также ласково смотрел на неё и искренне улыбался. Отметая мрачные мысли, фея мягко улыбнулась мужчине. — Он тебя убьёт! — снова нежный голос. Только сейчас в нём отчётливо чувствуется волнение.       Шаг вперёд, и тёплая сильная рука легла на оголённую спину, притягивая ближе. Нежное касание прерывается резким уколом под рёбрами. Острый пласт железа разжигал нежную кожу живота, выпуская наружу красные капли, расцветающие розами на шёлковом одеянии феи.       Попытка взлететь. Смятение. Ноги все ещё на земле. Отчаянный рывок. Накатившая паника. Поворот головы. Обречённость от понимания. Крыльев нет. — Теперь не убежишь!        Клинок мягко заходит в тело, прожённое железом. Волна боли накрыла бушующим цунами, затуманивая рассудок. Перед глазами лишь размытая пелена силуэтов, улавливающая шевеление чёрного пятна и скрипучего карканья смерти. А дальше обволакивающая тьма и пар последнего выдоха, растворяющийся в морозном воздухе болот. _____________________________________________ 1. Жюстокор — тип мужского кафтана, появившийся в конце XVII века и сделавшийся в XVIII веке обязательным элементом европейского придворного костюма, наряду с камзолом.