Ты тот, кем ты хочешь быть

      Минуты, часы, месяца, а после и года стали стирать свои границы, являя ту жизнь, к которой Антарес привыкла. После подземного мира всегда тяжело жить по часам, видеть яркий закат в многообразии цветов или рассвет в скудной палитре раннего безоблачного утра. В полной мере девушка смогла осознать свою свободу на острове, когда без лишних вопросов стала использовать тень для путешествий.       Бейлфайр и его жена Маргарет были рады её визитам, а их дочь Ария оказалась так похожей на неё саму, что они быстро нашли общий язык. Антарес наконец поняла, что значит быть рядом друг с другом, даже когда их разделяли границы миров. Конечно, Бэй повзрослел, и это было заметно не только по глубоким морщинам на лице. Их ссоры всё больше стали напоминать поучения, но тому, что они не переходили к моментам из прошлого, Антарес была рада. Бэй смог смириться с её выбранным домом, смог смириться с её судьбой, а большего девушка и не могла желать.       Антарес тяжело вздохнула, чувствуя под ногами землю. Тень упорхнула по водопаду вниз, желая облететь это место, хотя сама была тут далеко не в первый раз. Рубеж миров был прекрасен в своём понимании. Живописное и отдаленное место, через которое все проходили, но никто не останавливался, даже не подозревая, что они упускают.       Шум многочисленных высоких водопадов и пение редких птиц заполняли это место спокойствием. А цвета, что дарил этот мир, выжигали радужки своим великолепием и безмятежностью. Казалось, даже голос повысишь в этом мгновении далекой тишины, и всё развеется. Этот мир будто изначально был предназначен для уединения.       Ступая по тропинке, выложенной из камней, Антарес пораженно вздохнула, когда оказалась на склоне обрыва. К этому невозможно было привыкнуть. Водопад, находящийся справа, редко окроплял её каплями, уж до того он был высокий. Воды пенились и стремительно опускались вниз, прямо в густой туман с оранжевым блеском.       Деревянный домик, который стоял на обрыве привлекал своей простотой. И когда его расписная дверца открылась, девушка сорвалась на бег, попадая в объятия высокого мужчины с темными волосами и серьёзным, но теплым взглядом.       — Гидеон, — блаженно протянула Антарес, отстраняясь от названного брата. — Я боялась, что не застану тебя здесь.       Они не были родными по крови. Антарес пропустила время, когда Гидеон только родился. Пропустила и когда он навестил родителей из будущего в своем взрослом обличие, устраивая очередной хаос в Сторибруке. Гидеон, который стоял перед девушкой знал это только от историй отца, а сам же в тайне, до сих пор в это не верил.       — Отчего же? Пусть я редко здесь бываю, но навещать стариков не устаю, да и как оставить тебя и маму без поддержки в этот день, — усмехнулся он, однако взгляд его тут же сменился на более сосредоточенный, когда ему удалось заметить за спиной девушки юношу, который только пораженно озирался по сторонам. Гидеон махнул ему рукой. — Здравствуй, дедушка.       Юноша, который никак не походил на дедушку своим видом, закатил глаза, придвигаясь ближе.       — Питер, — с натянутой улыбкой исправил он его, — или Пэн. Называй как душа пожелает, но не дедушкой.       Гидеон не обиделся, он это слышал, когда они только познакомились в зачарованном лесу. Как раз тогда он и познакомился со своим неполнородным братом Бейлфайром. Сам Гидеон со своей семьей давно уже жил на отшибе в Камелоте.       — Идем? — слегка нервно спросил Гидеон, кивая на дверь.       Антарес показала, что они скоро зайдут, как Гидеон скрылся в дверях домика.       — Здесь чудесно, не так ли? — с улыбкой спросила Антарес, прослеживая в какой неистовой манере, юноша продолжал осматриваться.       — Невероятно, — выдохнул он, поворачиваясь к девушке. — Чего нельзя сказать о вашей идеи…       Прекрасно понимая, о чем он говорит, Антарес и сама знала, что возможно уйдут отсюда они несколько в другом эмоционально виде, нежели в котором явились. Инициатором выступала Белль, а отказать ей ни Антарес, ни Гидеон не могли.       — Я не прошу тебя быть милым, — Антарес, все еще стоя на ступенях дома оказалась одного роста с Питером, когда он подошел ближе. Она мягко прислонилась к его лбу своим, заглядывая в изумрудные глаза, которые при таком освещение насыщались ярким блеском. — Не нужно быть тем, кем ты не являешься. Просто будь собой… не Пэном, который держит в страхе многие миры, а членом этой семьи, к которой ты относишься даже больше, чем я. Они ведь твоя родня, как и Бэй, как и Генри, которого мы недавно видели в зачарованном лесу. Вечность терпима, но семья останется вечной только в твоей памяти. Не позволяй себя этого лишить только из-за предубеждений.       Открыв дверь, Антарес почти ввалилась внутрь, буквально насильно заводя юношу за руку.       Внутри домик был совсем небольшой. Все помещалось на первом этаже, а на втором этаже была только маленьких размеров спальня. Это воодушевляло, заставляло поверить в искренность настоящей любви, когда лишний фут кажется преградой друг к другу.       Румпельштильцхен оставался тёмным магом, его вид не менялся из года в год, в отличие от Белль. Женщину не портило время, оно прибавляло ей седины, паутинок морщин, но искры в добродушном взгляде оно не могло затмить. Они уже сидели за заставленным едой столиком на небольшой кухне, и слыша хлопок входной двери, Румпельштильцхен уже счастливо обернулся, желая поприветствовать дочь, но наткнулся на того, кого совсем не ожидал увидеть в своём долгожданном спокойствие, улыбка померкла на его лице.       — Папа, — отрывисто проговорил он, чувствуя, как зарождается внутри тревога и нетерпение от нежеланной встречи.       Белль встала из-за стола. Антарес не могла не заметить, что сделала это женщина куда медленнее, чем в прошлый раз, когда они собирались.       — Проходите, — как ни в чем не бывало улыбнулась она, продвигаясь к ним и желая поприветствовать, как и полагается хозяйке дома.       Её рука мягко скользила по мебели, пока она шла, помогая не останавливаться и держать равновесие, чтобы не оступиться на ровном месте. Антарес привычно поцеловала Белль в щеку, ненавязчиво схватив её за локоть, ведь не могла не обратить внимание, как тяжело ей было стоять ровно. И это замечали все, но никто не смел акцентировать на этом внимание, не желая даже в мыслях представлять, как время бывает скоротечно.       — Я рада, что вы смогли нас навестить, — улыбнулась она, когда поравнялась с Пэном и положив руку ему на плечо слегка её сжала.       В движениях не было скованности. Питер кивнул, удивляясь её упорству, даже в столь элегантном возрасте. Антарес отпустила Белль, когда они уже подошли к столу. Темный маг тоже поднялся, обнимая Антарес и коротко приветствуя отца. Девушка села по правую руку от Гидеона и рядом с Пэном, который оказался по соседству с темный магом. Не позволяя напряженной тишине возыметь вверх, Антарес взяла на себя её устранение.       — У Арии совсем скоро будет день рождение, — произнесла она, разрезая стейк на тарелке ножом. — Бэй и Маргарет жаждут вашего присутствия, — Антарес подняла голову, улыбаясь и поочередно, смотря на Белль, отца и Гидеона. — На прошлом дне рождения, вас не хватало. Сейчас Арии пятнадцать, и мы просто обязаны собраться всеми, так думает Бэй, и я с ним согласна. К тому же Ария уж очень хочется похвастаться перед друзьями своей родословной, у них там рыцари, да герои…       — Куда им до тёмного мага и Питера Пэна, — согласно кивнула Белль, тихо смеясь, а в следующий момент она легко коснулась руки мужа, поднимая на него взгляд. — Я бы хотела увидеть Арию, мы давно уже не бывали в гостях у Бейлфайра и Маргарет.       Румпельштильцхен тепло улыбнулся жене, но, когда отвел от неё взгляд, его глаза полыхнули сомнением.       — Это слишком тяжело… проходить границу миров…       — С тенью в два счёта по суше, — перебила его Антарес, махнув рукой. — Эта граница сухопутная, даже взлетать не нужно, а в зачарованном лесу попадем сразу на корабль, в котором я предварительно скину якорь прямо у границы, — Антарес перевела взгляд на Пэна. — Мы обсуждали, как это сделать задолго до визита к вам и это возможно.       — Если Антарес правильно рассчитает местоположение границы, то вы ступите сразу на корабль, — объяснил Питер, делая глоток сладкого сока из стакана.       После его слов, Румпельштильцхен напрягся еще сильнее.       — Я бы не хотел рисковать, — выдохнул он, проглатывая фразу «я тебе не доверяю», которую чуть было не озвучил, но вовремя пересилил себя, не желая расстраивать Белль, которая, очевидно была осведомлена о количестве гостей сегодня.       Однако Антарес прочла её по его смятению и быстрому взгляду на Пэна.       — Но риска нет, — возразила Антарес. — Ты можешь доверять нам.       — Мы семья, вопрос не стоит в доверие, — как ни в чем не бывало бросила Белль, прекрасно понимая, что муж заботится о ней, ведь летать на тени Белль не могла в силу возраста. Для неё это было невозможно, без риска для здоровья. — Уверена, все будет в порядке. В этой комнате достаточно магов, чтобы исключить любой риск этого путешествия.       — Но Белль, это же…       Замечая, как маг вновь бросил быстрый взгляд на отца, Белль положила свою руку на его.       — Это прекрасная возможность для тебя увидеть сына и внучку, Румпель, — с напором проговорила Белль, поглаживая пальцем его запястье.       Но вдруг женщина поднялась со стула, придерживаясь рукой за его спинку.       — Антарес, Гидеон, пойдемте наверх я покажу вам, что мы подарим Арии, — произнесла она.       Гидеон тут же подоспел к матери, но будто и не делал этого, лишь заставил её взять себя за локоть. Антарес кивнула, ступая следом за ними, но не удержалась и бросила взгляд на Питера и Румпельштильцхена, которые остались одни за столом. Она была уверена в Пэне, так же, как и уверена в отце, но вот их взаимодействие пугало её.       — Ты не доверяешь мне, — легко произнес Пэн, цепляя вилкой кусочек сыра с тарелки.       Еще раз убеждаясь, что все они ушли наверх, маг тяжело вздохнул.       — Зачем ты пришёл, папа? — презрительно скривил губы он.       Притворство закончилось.       — Мы падки на желания наших женщин, не так ли? — протянул Питер, откидываясь на спинку стула, даже не кривя лицо в усмешке, он обещал обойтись без издевательств. — Семья для Антарес — якорь, который удерживает её в вечности. Она желает, чтобы у меня тоже был такой якорь… глупая, не понимает, что мой якорь это она.       Разбавляя сок в своём стакане, открытой Гидеоном бутылкой виски, маг покачал головой. Даже если бы Пэн произнес сто раз извинения, этого было бы недостаточно для прощения. Их сдвоенной вечности не хватит для этого.       — Я тебе никогда не был нужен, — хмыкнул Тёмный. — Этого не изменить беседой за столом.       — Я всегда о тебе помнил, — выпалил Питер. — Не я пытался убить тебя в Нетландии, и не я пытался сделать это в подземном мире, — замечая, как рука сына дрогнула, когда он поднял бокал, Питер усмехнулся. — Антарес рассказала обо всём… было не сложно догадаться о вашей сделке с Аидом. Ты не сказал ни слова про зачарованную амброзию, но ты знал… Твоя ненависть ко мне всепоглощающая, но любовь к неродной дочери едва ли меньше.       — Если бы я хотел тебя убить по-настоящему… — предупредительно зарычал темный маг.       — То всё равно потерпел бы поражение, — резко оборвал его Питер, слегка наклонив голову вправо. — Да, я знаю, что ты убил свою мать, но я не она… теперь нет. Пророки предсказывали мне смерть от малодушного честолюбца, с которым я связан. О, еще задолго до появления Антарес… возможно ты бы смог меня убить раньше, но не сейчас. Твоя вечность неровня моей.       — Ты изощреннее в своей жизни, но ты остался злодеем, папа. Как бы себя не восхвалял, ты прежний, — пожал плечами Румпельштильцхен, вглядываясь в лицо Пэна. — Тот, кто бросил своего ребенка, тот, кому неведома жалость и привязанность. Ты прежний, ведь живешь на острове полным детей, ревностно оберегая свою юность. Тебе не познать старость и не познать детскую любовь, которой ты себя осознанно лишил.       Раздраженно скрипнув зубами, Питер демонстративно осмотрел домик.       — А ты? Думаешь это что-то меняет? — он постучал по столу длинными пальцами. — Свой дом, жена и ребенок, рожденный наконец не в порыве измены. Это делает тебя другим? По мне так это видимость до определенного момента… на деле ты до сих пор под властью кинжала.       Вместо ожидаемой злости, Питер удивленно вскинул брови, когда на лице сына проступило горькое сожаление, граничащее с… жалостью? Сравнения, сказанные друг другу в порыве, заставили Румпельштильцхена вдруг осознать, насколько отец ошибается.       — Кинжал моё проклятие, а не сила, — открыто признался маг, видя, как Пэн недоверчиво изогнул бровь. — Свой покой я вижу не в нём, а в этой жизни… для тебя мои слова останутся фальшью, ведь подобная жизнь по твоему мнению хуже смерти. Но я не собираюсь тебя переубеждать, папа. Ты застрял в юности и страшишься сделать шаг к взрослению, я принимаю свою обыденность, как подарок, а не рутину. Мы разные.       Питер хмыкнул. Конечно, он не брал слова сына за чистую монету, казалось это напускное… пройдут года, и темный маг вернется в зачарованный лес объятый и опьяненный своим могуществом. Но Пэн также понимал, что точно таким же пустым звуком для отца были его слова о чувствах, любви и благородстве.       — Одно нас объединяет, — усмехнувшись, подался вперед Пэн. — Мы оба не верим в друг друга. Надеюсь, воочию увидеть падение темного мага, если слова твои имеют ценность.       — Ты увидишь, — твердо произнес Румпельштильцхен, слыша голоса родных людей на лестнице. Мужчина взял со столика бокал, коротко прислоняясь к нему губами, но не сделав глоток, отнял его от лица и слегка дернул рукой. — Мои стратегические планы давно в прошлом, а в будущее я не заглядываю. Моя вера крепка и этого мне хватает, но для тебя веры никогда не будет в достатке.

***

      Закатное солнце мягко скользило по кронам деревьев. На поляне уже горели факела и мальчишки делали костёр, натаскивая хворост из леса. Ступая рядом с Джеймсом, Антарес сгрузила свою ношу подле Феликса, который занимался разведением огня. Она не так много принесла, ведь в другой руке были ягоды, которым она уделила больше внимание.       Кто-то играл в ножички, отвоевывая территорию, некоторые все еще не вернулись из леса, а многими завладел азарт, когда Хьюго перебросил канат через толстый ствол. Антарес не участвовала ни в одном действе. В лес-то согласилась идти, лишь из-за настойчивости Джеймса и желания набрать смородину к вечеру. Она села на поваленное дерево, взгляд зацепился за Феликса перед ней, но думала девушка совершенно о другом.       — Тебе не бывает скучно? — вдруг спросила Антарес.       Блондин поднял на неё голову. Феликс стал старше на пару лет, это почти не отразилось в его лице. Для Антарес не было удивительным, что Пэн сперва нашел его, а потом уже собирал тех, кто остался ему верен.       — Если тебе скучно займись делом, — раздраженно выдохнул Феликс, чиркая спичкой и поджигая сухие ветки. — Ларри и Барнс сегодня рыбу ловили, чего с ними не пошла, раз тебе заняться нечем?       Антарес пожала плечами, ведь толком не знала ответа на этот вопрос. Помнила, что после смерти Эллиота они с Диланом больше ни разу не ходили на рыбалку и это казалось тогда будто безмолвным обещанием, которое никто из них так и не нарушил. Сейчас не было Дилана, Эллиот давно уже в лучшем мире вместе с Эбби, но Антарес что-то останавливало.       Покачав головой, девушка встала с бревна, уходя в чащу леса. Тень быстро явилась из лощины, хватая её за руку. В полете ветер обдувал лицо не тронутое и тенью улыбки. Влетев в границу, Антарес тяжело выдохнула. В другом мире был день. Девушка рассматривала под собой расстилающиеся деревья, пока тень не поставила её на оживленную улицу перед каменным зданием.       Душа будто была отягощена чем-то неведомым. Казалось бы, пройдя ад в подземном мире, теперь только беззаботно жить, на деле оказалось иначе. Антарес не понимала в чем дело, почему ей было так не спокойно последние дни… или месяца… года?       Стоило ей нажать на звонок одного из домов, как из-за двери тут же послышался топот. Киллиан распахнул дверь, с некой даже радостью посмотрел на девушку и безмолвно пропустил её внутрь.       — То тебя месяцами не дождешься, то являешься каждую неделю, — усмехнулся он, проходя за ней следом.       Антарес устремилась на кухню. Она включила электрический чайник, чуть ли не с головой ныряя в холодильник. Полки были забиты разнообразной едой, но девушку интересовала только дверца, в которой были различные сладости. Она достала шоколадное печенье и опустилась за кухонный стол.       — В Нетландии дела закончились, — пожала плечами Антарес.       — А там есть дела? — с наигранным удивление спросил Джонс, садясь напротив неё.       Антарес уже хотела было съязвить в ответ, но слова, так и не вырвались из её рта. С одной стороны, в Нетландии всегда было чем заняться… сколько всего они выдумывали раньше, уму непостижимо. Вот только это было раньше. Сейчас все хотелось делать меньше без помощи магии, игры повторялись, даже общение с русалками наскучивало.       Заметив явную перемену в настроение, Киллиан подозрительно прищурился, прослеживая, как Антарес слегка наклонила голову, словно в дикой усталости.       — У нас всегда есть дела, — одобряюще сказал Киллиан. — Этим и хорош Сторибрук — заскучать не даёт. Вон вчера гномы в своих пещерах обрубили нам электричество, — вздохнул Киллиан с явным негодованием. — Боюсь представить, что станется с этими людьми если когда-нибудь, мы вернемся в зачарованный лес. Они же с ума сойдут от отсутствия интернета и этих… — Киллиан щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить, — телевышек.       — Действительно, — вспомнила Антарес, вставая с места, как раз, когда чайник уже закипел. — А где мой телефон?       С неутешительным взглядом Киллиан кивнул на ящики комода у входа, куда Антарес и направилась, пока мужчина взял на себя заваривание чая.       Белый смартфон приятно лег в руку. Зарядка уже близилась к нулю, но все же Антарес сунула его в карман. Тащить в Нетландию его не имело смысла. Там нет ни розеток, ни связи. Порой не доставало цифрового экрана, к которому она привыкла за год в Нью-Йорке. Хотелось сразу и в интернет выйти и в играх убить все свободное время.       Антарес уже заметила, что Джонс заварил чай, однако её внимание привлек силуэт на лестнице, который очень медленно шел с громким копошением.       — Доброе утро, — улыбнулась Антарес, оказываясь рядом с Эммой.       Женщина дернулась, но когда эффект неожиданности прошёл, то приблизилась к девушке, целуя в щеку.       — Вы гулять собирались? — скосила взгляд на серую коляску Антарес, которую Эмма до этого спускала с таким шумом по ступенькам. — Я погуляю с Хоуп, — махнула рукой Антарес, взявшись за ручку и заглядывая в коляску.       Хоуп спала, редко причмокивая. Розовая шапочка на ней слегка сдвинулась в сторону и Антарес поспешила её поправить.       — Это будет очень кстати, но ты уверена? — с подозрением спросила Эмма. — Ты с ней последнее время очень часто бываешь, не устала еще?       Антарес покачала головой, отмахиваясь от Эммы и буквально выталкивая её на кухню к Джонсу.       — Перелей мне чай пожалуйста в стаканчик, — произнесла Антарес, выводя самостоятельно коляску в прихожую. Когда Киллиан выполнил просьбу, девушка поставила бумажный стаканчик с чаем в подставку на ручке коляски и махнула им рукой, однако остановилась, демонстративно осмотрев новоявленных родителей. — Хм, вам бы поспать не мешало, — заключила Антарес, — мы вернемся через полтора или два часа, когда она проснется.       Эмма расслабленно кивнула, утыкаясь носом в плечо Киллиана. Она и самой себе не признавалась, что с одним маленьким ребенком уставала сильнее, чем когда бегала от злодеев. Выйти на смену шерифом оставалось её отрадой. Да и проблем с Хоуп не возникало. Киллиан прекрасно справлялся в одиночку, а Белоснежка и Дэвид были только рады посидеть с их внучкой, разумеется, когда не были заняты Нилом.       Прогуливаясь по улицам Сторибрука и попивая горячий чай с лимоном, Антарес прослеживала взглядом людей, коротко здороваясь с ними. У всех были обязательства и какие-то цели. Киллиан прав, многие уже позабыли как жили в зачарованном лесу. Взять другую аскезу оказалось не так сложно.       Многие, но не все.       Отбытие Генри в зачарованный лес было вполне ожидаемым, а то, что Реджина отправилась в след за ним тоже нельзя было назвать чем-то новым. Для Генри было бы странно остаться здесь и ходить в колледж, как обычный человек, этим он мог только погубить себя. С его верой, амбициями, и рыцарскими целями едва ли он нашел бы единомышленников в обычном мире. А для Реджины не существует границ миров, ведь её мир — это Генри.       Ступая мимо закрытой лавки древних артефактов и древностей, Антарес тяжело вздохнула, невольно замедляя шаг. В любом мире время идет по-разному, если здесь прошел год, вероятно где-то минуло десять, а то и двадцать лет. Рубеж миров — отдельное невероятное место с живописной природой стоило каждой секунды, проведенной там, но, к сожалению, с другими мирами, время там слишком разнилось, оно шло быстрее чем где бы то не было. Темный маг не постарел за эти года, которые там обратились в десятилетия, а Белль… Антарес была уверена, что она обрела покой с таким добрым сердцем.       После её смерти, мир застыл в ожидание. Но вопреки злым языкам темный маг не вернулся в своё обличие. Гидеон, Бейлфайр и Антарес отпустили его с непоколебимым доверием искать утешение там, где он посчитает нужным. Все трое уже больше года ждали хоть каких-то вестей, но их всё никак не было. Но и поводов для беспокойства тоже не было — миров слишком много, чтобы уследить за всеми.       Хоуп начала ворочаться и Антарес мягко закрыла её маленькие ручки одеяльцем от ветра; из которого та, тут же попыталась выпутаться. Девушка не сдержала улыбки, ускоряя шаг, чтобы укачать малышку.       Путешествия в Сторибрук стали какой-то необходимостью. Нельзя было сказать, что девушка так сильно стала скучать по Эмме и Киллиану, но хотелось все дольше оставаться здесь. Гулять с Хоуп или бегать за Нилом по детской площадке; смотреть телевизор с Эммой закупившись в мини маркете дешевым фастфудом или всем вместе на пару дней уйти в море, как когда-то на той недели. Граница не была тяжелым переходом, путешествия с тенью были быстрыми, наверняка живи она в соседнем доме, так дольше бы шла по улице к ним.       Антарес вдруг ужаснулась своим мыслям, когда уже возвращалась обратно, бросая взгляд на соседний домик. Хотела бы она тут жить? Девушка покачала головой, выкидывая этот вопрос из головы без ответа. Не без помощи магии, она подняла коляску на ступени, открывая левитационными чарами дверь. Уверенность в колдовстве появилась из-за настойчивости Кристофера в подземном мире. Антарес никогда бы и не поверила, что способна на такое в одиночку, но теперь решимость грохотала в ней, делая магию куда покорнее, чем прежде.       В доме стояла тишина. Хоуп уже не спала, поэтому Антарес наклонилась в коляску, стягивая с неё верхнюю одежду. Разгладив редкие темные волосы на голове девочки, которые пришли в хаос из-за шапки, Антарес подхватила её на руки, направляясь на кухню, которая была совмещена с гостиной. Места было предостаточно, чтобы разделить их, но такое решение даже девушке казалось удобным.       Хоуп тянула маленькие ручки ко всему, что попадалось ей на глаза. Антарес приходилось, то и дело, пока она намешивала смесь наклонять её, чтобы она что-то потрогала. Когда стало уже невыносимо, Антарес вручила малышке пустую коробку из-под печенья, что надолго завлекло Хоуп.       Кормление не заняло много времени. Антарес повалилась с Хоуп на диван, и пока та ползала, успела включить телевизор. Наколдовав магические узоры, которые вихрями сменяли друг друга прямо перед Хоуп, расплываясь в фиолетовом свечение, Антарес взяла в руки телефон, придерживая малышку за ногу, чтобы та не юркнула на пол. Новостная лента оказалась не так насыщенна событиями, а вот игра завлекла девушку, до тех пор, пока Хоуп не надоело магическое представление.       Спустя несколько часов, Антарес уже играла с ней, не смея отвлечься. Хоуп будто чувствовала подвохи, когда девушка отвлекалась на телефон и начинала хныкать.       — Почему не разбудила? — сонно потирая глаза спросила Эмма, приваливаясь к дверному косяку.       Антарес с ребенком на руках повернулась к ней, усмехаясь.       — Так у нас все хорошо, — хмыкнула Антарес, замечая, как Хоуп начинает засыпать и понижая голос. — Давай кроватку.       Эмма перенесла магией кровать из детской в гостиную, помогая распрямить матрас и уложить ребенка. С чувством выполненного долга, Антарес выдохнула, следуя за женщиной на кухню. Киллиан очень скоро присоединился к ним.       — У тебя хорошо выходит, — сказала Эмма и кивнула на Хоуп, когда Антарес в очередной раз проверила спит ли она, после того как Киллиан непозволительно громко опустил руку с крюком на столешницу.       — Мне нравится с ней сидеть, — пожала плечами Антарес. Киллиан переглянулся с Эммой и это не укрылось от взгляда Антарес, которая нетерпеливо постучала ногтями по столу. — Что?       — Сегодня суббота, — осторожно начал Киллиан, поворачиваясь к девушке, пока Эмма суетилась у плиты. — На этой недели ты была у нас в понедельник, вторник, четверг и… сегодня… — обратив внимание, как на лице Антарес уже начало проступать разочарование, Джонс замахал руками. — Нет, не подумай… мы уже говорили тебе, пусть ты считаешь Нетландию своим домом, но по нашим меркам, — он кивнула на Эмму, демонстративно показывая по каким таким «нашим», — ты еще не взрослая.       Антарес удивленно подняла бровь. Она бы с радостью возразила, что вообще-то она старше Эммы примерно на две сотни лет, но промолчала, зная, что для Джонса это был не аргумент. Оно и понятно, он упустил её воспитание. Антарес оставалась для него ребенком не только внешне, но и внутреннее. Очередные переглядки девушка снова подметила уже с нарастающий напряжением.       — Мы подумали, — вдруг начала Эмма, коротко оборачиваясь через плечо, пока она нарезала картофель. — Места много, и мы могли бы жить вместе, а если ты не хочешь… знаешь, тут неподалеку есть чудный дом. Немного меньше нашего, и он никому не принадлежит…       — О чём вы вообще говорите? — резко перебила Эмму Антарес, вставая из-за стола. — Я живу в Нетландии — это наш остров и…       — Но это его дом, а не твой, — заключил Киллиан в такой же резкой манере. — Я же вижу ты мечешься.       — Ничего я не мечусь! — с негодованием возмутилась Антарес, сильнее стискивая в пальцах спинку стула. Радуясь, что у них не так много аргументов, ведь она не говорила, что в остальные дни на этой недели была в зачарованном лесу у брата. — Мой дом в Нетландии, рядом с Пэном, — голос против воли дрогнул, вытесняя всю решимость, что была в мыслях.       Крюк раздраженно ударил по тумбочке. От громкого звука Хоуп проснулась и к ней поспешила Антарес.       — Он не даст тебе этого, — прошипел Киллиан, сложив руки на груди.       — Чего он мне не даст? Он дал мне остров и полную свободу, если ты не забыл. Нет ничего, что я хотела бы больше, — уязвленно процедила Антарес, качая кроватку и не переставая мельком смотреть на малышку. — Мы бессмертны, остров единственное пристанище, где мы будем оставаться молодыми и свободными.       — Молодость не самое важное, — покачал головой Киллиан. — Он дал тебе все это на своих условиях. Но ты уже понимаешь, что тебе этого мало, Антарес.       — Хватает с лихвой, — едва слышно протянула девушка, когда ребенок снова уснул она выпрямилась. — Вы не правы, а… мне пора, — со вздохом закончила она, направляясь к двери.       Слыша за спиной оклики, Антарес все же обернулась коротко отвечая, что это не из-за разговора, а из-за времени. Тень блуждала по лесам Сторибрука, но услышав голос хозяйки тут же метнулась к дому, подхватывая её и унося за пределы города.       «Что за чушь?» — не могла перестать противиться словам Киллиана Антарес, хмурясь и закатывая глаза, пока пролетала над океаном прямо в густые джунгли. «Это мой дом, другие были бы неправильны, учитывая бессмертие», — твердо звучал голос разума в голове, пока сердце отбивало неведомо быстрый ритм в грудной клетке.       Рассвет еще не наступил, но облака по немного рассеивались, будто наперед давая место солнечным лучам, которые пока не собирались пробиваться.       Вставая на ноги и отправляя тень обратно в лощину, Антарес вдруг остановилась. Черная дымка телепортации развеялась у её ног, когда желание по месту назначения разделились. Раздосадовано, пнув камень под ногами, девушка позволила магии унести себя в домик на дереве.       В её личный домик на дереве, который она ни с кем не делила. Конечно, она жила в домике с Пэном, но этот домик всё еще был её в моменты, когда необходимо было побыть одной. Его ценность слишком сильно возросла за последние месяца.       Это было правильно.       Антарес могла найти сотни причин, почему Нетландия была верным местом жительства. Она хотела быть с Пэном, а он любил Нетландию, едва ли меньше, чем её. Где они будут жить даже не подвергалось обсуждениям, ведь все было очевидно. Очевидно для него, но…       Усаживаясь на доски, Антарес уставилась в большое окно, слушая привычные в этой области капли дождя, что разбивались о густую растительность. Она закрыла лицо руками, чувствуя, как тревога, переплетенная с волнением, лишает её опоры.       Слова Киллиана раскрывались с другой стороны, под её судорожным дыханием. И как бы Антарес не хотела об этом задумываться, мозг непроизвольно начал свою экзекуцию. «Он не даст тебе этого…» под этим, Киллиан подразумевал дом… настоящий… свой, а не домик на дереве; похожую, но совершенно другую малышку, как Хоуп; нормальные отношения не только с родственниками, но и с другими, что не тряслись бы и не прятали глаза при одном упоминание Пэна.       Этого не будет, потому что Антарес сама этого не хочет, однако брешь уверенности разбивалась под натиском собственных чувств, так долго и кропотливо упрятанных, но так неожиданно выплывших наружу.       — Побоялась разбудить? — послышался голос за спиной, заставивший её дернуться.       Прежде чем отнять руки от лица, Антарес сильнее вдавила их, убирая соленную влагу с глаз и коротко обернулась.       — Да, прости, я не предупредила тебя, что уйду, — стараясь выровнять голос, произнесла девушка. — Думала получится быстрее, а Хоуп… никак не могла уснуть, — интонация перешла в совсем безжизненную, когда Антарес договорила, уставившись пустым взглядом на окно.       Стало скверно от такой пустяковой лжи. Антарес не могла понять, почему вообще так сказала, ведь ничего не было в этом дне такого уж странного или необычного, но будто не хотелось рассказывать.       — Хорошо, — как ни в чем не бывало даже слишком бодро отозвался Питер. Шаркающие шаги за спиной остановились. — И ты предпочтешь спать здесь?       — Я вчера спала, сегодня мне не уснуть где бы то не было, — хмыкнула Антарес, — посижу немного и пойду поплаваю, — нервно пожала плечами девушка, вновь коря себя за бессмысленную ложь и утыкаясь носом в подтянутые к себе колени.       — Твоё право, — коротко бросил Питер.       Антарес обдало едва заметным холодком от телепортации. Девушка обхватила руками согнутые ноги, чувствуя, как слёзы уже стекают по щекам. Всё было не так.       Резко её голову запрокинули. Антарес испуганно отшатнулась, но Пэн появившись в этот раз прямо перед ней, не дал ей отстраниться, держа девушку двумя пальцами за подбородок. Внимательный взгляд медленно опускался, прослеживая скатывающуюся слезинку по мокрой дорожке на её щеке, и вновь вернулся к глазам наполненными сожалением и невыносимой виной за это самое сожаление.       Антарес попыталась повторно отстраниться, но это не принесло результата. Она усмехнулась сквозь слезы, хватая его за запястье.       — Что же вы сегодня все такие… проницательные? — выплюнула девушка, мягко отстраняя его руку и утыкаясь ему куда-то в ключицы. — Ничего важного не случилось, правда. Нервы сдают… банальная истерика ничем не обусловленная. Просто… не нужно спрашивать, — умоляюще всхлипнула Антарес, чувствуя, как одна его рука зарылась ей в волосы, а другая притянула за поясницу ближе.       Питер обеспокоенно прикрыл глаза, ощущая дрожание прижимающегося к нему тела. Поглаживая её по волосам, он начал перебирать в памяти, что могло привести к этому результату, ничуть не веря, что у неё истерия. Да, это было бы оправданно в подземном мире или после него… или… поводов было предостаточно. Забавно, что нервы сдали лишь когда, все стало в порядке, когда ничего не предвещает угрозы и закончились всякие неразберихи на острове. Но говорить, очевидно, Антарес об этом не хотела. А Питер всячески одергивал себя от одного из способов разговорить. Всегда срабатывало, если вывести человека на эмоции гнева и злости… люди все выпаливают в таком состояние. И как бы ему не было интересно, вместо очередной игры, Пэн сильнее стиснул девушку в объятиях, прижимаясь щекой к её макушке и не переставая перебирать в памяти последние дни, зная точно, что ответ кроится совсем рядом.

***

      Тронный зал был украшен в соответствие со всеми принятыми нормами восхождения на трон нового повелителя. Зал был освещен ярким дневным светом из больших окон. В центре круглый помост, на котором возвышались шесть ровных колонн, соединенные сверху изящными кольцами; по ним спускались лозы ярких цветов. На помосте стояла Белоснежка, чей добродушный взгляд проходил по людям, что собрались в зале и стояли кругом от помоста. Дэвид стоял рядом с ней. Оба с проседью в волосах выступали с искренней речью о наступившем мире перед озадаченной Реджиной, которую привели на коронацию два Генри; один из мира желаний, а другой на десяток лет побольше.       Когда корона замерла в руках Белоснежки над головой новой королевы объединенных королевств зал замер. Громкий хлопок двери вывел всех из равновесия. Из двери буквально вывалилась Эмма в нежном персиковом платье и неизменной кожаной красной куртке, держа в руках большую сумку с детскими вещами; за ней в руках с Хоуп шел Киллиан обворожительно улыбаясь.       — Простите, опоздали.       — Эмма, — облегченно выдохнула Реджина, стоило её взгляду наткнуться на блондинку.       Киллиану было тяжело в силу своей неполноценной руки носить малышку, он передал её Генри, пока вставал рядом с Эммой, оглядываясь по сторонам.       — Эй, пап, — рядом окликнул его голос, на который он незамедлительно повернулся.       Антарес только увидев их стремительно протолкнулась через меченных к семье и теперь стояла рядом с ними, аккуратно стянув с крюка Киллиана игрушку Хоуп. Они обнялись, пока Белоснежка не привлекла внимание, прерывая разговоры, обратно на коронацию.       — Провозглашаю тебя, — громко говорила Белоснежка, держа в руках корону и опуская её на голову склонившейся Реджине, — доброй Королевой.       Зал взорвался аплодисментами и восторженными вскриками. Это решение было оправданно каждым из присутствующих, которые когда-то все жили в разных мирах. Реджина объединила все миры в Сторибруке с разграничениями зон и магией, общее почитание было заслужено. И лишь пробиться в защитные чары Нетландии ей не удалось, ведь создатель острова был еще жив и своё согласие на объединение не давал, оставаясь королём своего мира. Нетландия так и осталась за границей, как, разумеется, и подземный мир, который не может затронуть ни одно проклятие в силу своих особенностей.       Когда начались поздравления, Антарес забрала Хоуп, улыбаясь Генри и Джасинде, которые вместе с Люси — их дочерью, поспешили поздравить новую королеву своей семьей. Реджина, отбрасывая всякие правила сама подошла к ним. Искреннее счастье на её лице сияло ярче, чем корона. И причина была на удивление не в ней, а в воссоединение, что она подарила им всем.       Эмма взяла на руки Хоуп, когда Антарес обняла королеву, сбросив все распри, которые были, казалось, так давно. Питер Пэн тоже не преминул возможности её поздравить. Их связывала история ненависти еще похлеще, но юноша обошелся без насмешек, видя в ней достойного правителя.       — Я думала моя сказка закончилась причем давным-давно, — начала говорить Реджина, когда вновь вернулась на помост. — А потом в мою жизнь вошли вы, — тепло улыбнулась она, обводя взглядом людей, что собрались, — те, кто подарил мне второй шанс. Дух захватывает как представлю, что меня ждет, — она коротко усмехнулась, на секунду прикрывая глаза. — Да и всех нас. Абсолютно уверена нас ждут приключения, — Антарес не сдержала улыбки, надеясь, что приключения будут не похожими на те, что были раньше. — Любовь, — продолжала перечислять Реджина. — Семейные радости и… неизбежно утраты… — с долей грусти она понизила голос.       Антарес переглянулась с братом, который стоял совсем рядом. В глазах обоих промелькнуло сожаление.       — Какая жизнь без утрат. Но мы все преодолеем, сохранив в сердце доброту… и надежду, — закончила Реджина, мягко улыбаясь.       Прошло больше нескольких часов, как общее ликование утихло и все перебрались в обеденную комнату, где был уже накрыт праздничный стол. Антарес наконец удалось познакомится с дочерью Генри — Люси и услышать историю проклятия с первых уст, а не через Белоснежку. Объединенные королевства в надежных руках, если за этим будет стоять Реджина и её сын с семьей по праву наследования. Нет никого чище душой и сердцем, Антарес только лишний раз убедилась в этом.       Сидя в тронном зале и укачивая уснувшую малышку на руках, которую, наверное, впервые не с кем было оставить, ведь все были здесь, Антарес тихо напевала мелодию. В обеденной комнате для Хоуп было слишком шумно, а девушка не хотела, чтобы Эмма отрывалась от общения с семьей, которую так давно не видела, как и Генри, которому слишком многое нужно было рассказать матери.       Антарес и самой хотелось ненадолго уйти от шума и от родных, которых вдруг стало слишком много. Это несомненно воодушевляло, как и будущее, в которое уже не было так страшно заглядывать.       На звук открывающейся двери, Антарес быстро обернулась, щурясь и указывая кивком головы на ребенка. Хоуп, после её первой в жизни коронации и далеко не последней, было сложно заставить уснуть.       — Тебе это нравится? — кивнул на Хоуп Питер, вставая напротив девушки и стараясь говорить тихо, хотя эхо разносилось в зале даже при шепоте.       Не сразу понимая, о чем он спрашивает, Антарес невольно усмехнулась, когда взглянула на ребенка.       — День за два, — медленно протянула девушка, поправляя одеяльце, — год за четыре… не хочу упустить её взросление. Все так стремительно, что я не успеваю понять, где она жизнь? — нахмурилась Антарес. — Дочь Генри уже успела совершить подвиг, в лучший традициях своего отца, — не сдержавшись улыбнулась Антарес, до сих пор в волнующем предвкушение от этой истории. — Ария уже совсем взрослая… я вроде была рядом с братом, а всё равно не помню, как она успела так быстро вырасти. Нил… ты видел Нила? Его в рыцари скоро будут посвящать. Новое поколение подрастает и все меняется…       — Но не мы, — закончил за неё Питер, возводя глаза вверх.       — Да, — вздохнула Антарес, чувствуя, как правую руку уже начинает покалывать от усталости.       — Забавно, — без эмоционально усмехнулся Пэн. — Сколько поколений мы увидим, прежде чем встретим кого-то в подземном мире? Сколько утрат… ведь эти роды не прервутся, уж больно наполнены светом, — он сделал шаг назад, разворачиваясь и разводя руки в стороны. — Перед нами вечность, множество жизней, которые мы можем прожить, как нам будет угодно, — Питер вдруг обернулся через плечо к ней. — Вдвоем или может не только…       Подойдя к Антарес, он сел на корточки, забирая у неё ребенка и садясь рядом на сделанный магией мягкий стул. Девушка облегченно выдохнула, разминая затекшие руки и встала, выпрямляя с хрустом спину.       — Вдвоём, — кивнула Антарес. — Но пока у меня есть семья, я так боюсь упустить их…       — Я не про них говорил, — оборвал её Питер, убирая подвеску на шее за одежду, чтобы та не упала на лицо Хоуп при лишнем движении.       От Антарес не укрылись эти действия, она мягко улыбнулась.       — Неужели еще помнишь, как обращаться с детьми?       — Как бы я не хотел, но этого из памяти не стереть, — задумчиво произнес Питер, то и дело бросая редкие взгляды на Хоуп. — Тот день, когда вы решили устроить семейный ужин, последний раз, когда мы видели Белль. Я говорил, что все прошло славно, но на деле, мы с сыночком всего лишь обменялись насмешками и состроили улыбки, когда вы вошли на кухню, — замечая, как Антарес свела брови к переносице, уже желая выразить свое недовольство, Питер покачал головой. — Нельзя сказать, что кто-то из нас был не прав. Он был зависим от кинжала, а я зависим от юности...       Как Пэн и предполагал весть о смерти темного мага, который пожертвовал собой ради всех, прогремела на все миры. Удивление быстро сменилось в сердце парня неким опустошением. Легкая скорбь была, но куда громче вопило поражение. Если свет есть в каждом сердце, Пэн был уверен, что уже давно обрёл свой. Но этого будто было мало. Смерть темного мага, как хлесткая пощечина надолго оставила в нём след и Питер понял, где ошибся.       Любви, какой бы она не была чистой и верной — недостаточно.       Как цветы, так и свет — всё нуждается в подпитке, иначе просто померкнет. И этот угасающий свет он начал видеть в Антарес.       — Но ты хочешь другого, — заключил Питер, колдуя кроватку легко провернув запястье. Он уложил Хоуп в неё, поворачиваясь к девушке, не переставая покачивать за бортики кроватку. На лице Антарес проступила уже привычная вина с сожалением, которую ему все чаще удавалось разглядеть. — Я решил дать согласие на объединение Нетландии с Объединенным Королевством, ровно на один век. На нашу нынешнюю жизнь с примерным прибыванием в подземном мире до возращения.       От сказанного, Антарес застыла в немом шоке, от удивления даже не моргая. Питер ожидал подобной реакции и все равно усмехнулся.       — Время будет идти в Нетландии, как и во всех мирах, — объяснял Пэн ровным голосом. Решение было давно в его голове, но озвучить его он посчитал верным только сейчас.       Питер знал, что даже если остров вступит в эту эру объединения, он продолжит сохранять молодость там живущих. Вероятно, это могло бы стать проблемой незваных гостей. Однако Нетландия принадлежала ему, куда бы она не входила и какое бы заклятие её не поглотило. Только он мог ставить правила и управлять островом на уровне создателя.       — Пока я вверю остров Феликсу, Нейтан станет отбирать новичков, а Джеймс и Хьюго будут у них на подхвате, пока… — Питер выждал паузу, уголки его губ растянулись в улыбке, слегка нервной, но от того не менее искренней, — пока Феликса не сменит мой сын или моя дочь — вопрос не принципиальный…       Антарес судорожно вздохнула.       — Ты хочешь…       — Оставить Нетландию сейчас и вернуть себе имя при следующей жизни, — подтвердил Питер.       Он рассматривал этот вариант в самом отдаленном плане на последующие жизни. Он решился, когда в полной мере осознал, что, когда придет к этому сам уже будет поздно. Поздно, потому что Антарес желала окунуться в семейные радости с головой, имея не только мужа и ребенка, но и семью за спиной. Она хотела быть с ними так же сильно, как и с ним, но то, как она выбирала его, не оставило Питеру и шанса на раздумья. Жизней будет множество, но упустить шанс жить с родными ей людьми она могла только при этой жизни и уверенно к этому шла, не взирая на доводы разума.       Питер боялся, отрицал, не хотел… он прошел всевозможные эмоции, размышляя над этим на острове, пока девушка пропадала в гостях у Эммы или Бейлфайра. Пока понимание, что он не отдаёт и половину того, что получает не разожгло пожар в его груди. Эгоизм, переполнявший его многие века, отступил, являя место для девушки, что так пыталась пробиться сквозь него, что уже оставила попытки.       И вдруг страх сменился заинтересованностью, отрицание переросло в нетерпение, стоило только представить будущее. К пророкам бы удостовериться… но Питер одернул себя. Сын успел дать несколько уроков отцу перед смертью, наверняка и сам того не желая. Пэн страшился неизвестности, но принял её, полагаясь на веру в их любовь. Мысли об этом грели изнутри его сердце, словно посылая десятки светлых нитей по безнадежному органу, лишь подтверждая, что свет следует сохранять, а не довольствоваться им в меньшей мере.       — Мы состаримся, — выдернула Антарес его из мыслей, нерешительно обхватывая свои плечи руками, будто каждую секунду ждала, когда он рассмеётся, но Пэн не смеялся. — Будем еще старее Бейлфайра… да и ребенок… я как-то сомневаюсь…       Бросив взгляд на спящую Хоуп, Питер отошел от кроватки, подходя к Антарес. Он мягко поднял её голову за подбородок.       — У нас будет много жизней, я всецело хочу посвятить их тебе, — прошептал Питер, наклоняясь к ней. — Через сто лет я верну Нетландию за границы… да и, — он вдруг усмехнулся, выгибая брови, — ты думаешь это всё ради любви? Нет, мне просто нужен на острове наследник…       Антарес серьёзно взглянула на него, но видя искры озорства во взгляде шутливо толкнула его в плечо, закатывая глаза и не замечая, как губы растянулись в улыбке.       — Нетландии я посвятил три века, следует отдохнуть, прежде чем возвращаться. Жизнь, две, три… сколько захочешь, она все равно останется нашей. Сейчас я хочу расстаться с юностью, — он коротко прикоснулся губами к её виску, опаляя лицо горячим дыханием, — познать старость и обрести кричащего младенца, в которого буду вкладывать все силы и деньги, — он понизил голос до шёпота, склоняясь к губам замершей девушки. — Я бы не пошёл на это, находясь еще в сомнениях. Я хочу пройти с тобой путь от нашей столетней юности до старости…       Не выдержав, Антарес прильнула к его губам. Ей удалось осознать свои желания, но самым важным для неё оказалось услышать их от Питера. Она боялась, что, рассказав ему о своих скрытых опасениях, он снисходительно согласится, придумывая сотни различных вариантов отхода.       Дверь в тронный зал снова открылась. Антарес отскочила от Питера, замечая в дверях Киллиана. Он неодобрительно посмотрел на них, но закатив глаза, сдержался от комментарий, когда Антарес приложила палец ко рту указывая на спящую Хоуп.       — Там Ария с Люси тебя обыскались, все им неймется… хотят полетать на тени, — язвительно произнес Киллиан, наклоняясь к кроватке и шепотом обратился уже к Хоуп: — Ты же не будешь такой, верно? Тебя совсем не будут интересовать эти забавы. Корабельное дело — вот, что поможет по жизни…       — Да брось, — махнула рукой Антарес. — Если Хоуп попросит Питер научит её создавать тень…       — С превеликой радостью, — отозвался Пэн, с невероятным удовольствием замечая, как Киллиан скривился. — К тому же и идти долго не придется, мы же теперь будем соседями, — подмигнул юноша замершему капитану.       — Нетландия не входит в Королевства, — голос Киллиана дрогнул от неуверенности.       Пэн улыбнулся еще шире.       — Пока-что, — поправил он его, издевательски усмехаясь. — Жизнь в Сторибруке кажется мне интереснее. Ты же рад? Мы теперь заживем одной большой семьей! — радостно сообщил Питер, но натыкаясь на угрюмый долгий взгляд Джонса, притворно напустил на лицо печальный вид. — Да ладно Киллиан, как же мне понравится отцу моей благоверной, если ты мне и шанса не даёшь? Впрочем, уверен с появлением внуков твоё мнение станет обо мне лучше…       Отпуская руку Питера, Антарес мгновенно пригнулась, когда крюк отца оказался в непосредственной от них близости. Питер переместился, лишая Киллиана равновесия, отчего тот еще злобнее на него посмотрел. Антарес шмыгнула к Хоуп, еще раз настойчиво попросив их не шуметь. Она облокотилась рукой на бортик кроватки, вздыхая, но какая-то отдаленная уверенность подсказывала, что когда-нибудь они примут друг друга. Антарес видела, что магия исторгаемая Пэном куда слабее в отношение Джонса, а крюк Киллиана впервые не может попасть по цели.       «Он тебе этого не даст», — прозвучал голос Киллиана в её голове. Кто бы и что не говорил ей на протяжение всей жизни, Антарес была уверена, что Питер мог ей дать не только это, но и гораздо большее. И сейчас наблюдая за тем, как вошедшая Эмма с упреком посмотрела на них, но даже не попыталась разнять, считая это уже больше дружеской перепалкой, чем серьёзным боем, она усмехнулась.       Стоило понять Киллиану, что он даёт ей все, о чем она даже не просит — он несомненно его примет. Питер Пэн — злодей, он будет играться с чужими жизнями на острове, не в этой жизни, так в следующей, Антарес это знала, была готова наперед. Но в то же время она знала, что он может разграничить бессмысленную и вынужденную жестокость, и первая уже была не его стезёй.       Она в него верила.       Она это знала.       The end.