Ты тот, кем ты хочешь быть

      Облокотившись на витрину, девушка уперлась взглядом в занятную пеструю вещицу, лежавшую на плошке, оббитой красным бархатом. Антарес смотрела в неё уже больше нескольких минут, находясь мыслями далеко не в лавке Румпельштильцхена.       — Ты не проголодалась?       Нежный тонкий голосок отвлек её от созерцания, вынуждая повернуть голову на миловидную женщину в легком платьице. Белль — возлюбленная отца, как оказалось была, кажется, лишена злодейской составляющей — герой во плоти, что только вводило в заблуждения и давало зерно раздумья, ведь союз её был с самым опасным темным магом за последние сотни лет.       — Ужасно голодна, — честно призналась Антарес, вздыхая.       Последний прием пищи был должно быть в Нетландии, перед оглушением в лагере… дня два… три назад? Стресс съедал её все это время, о еде Антарес и не задумывалась.       — В кафе «у бабушки», подают восхитительные бургеры, если не ешь мясо…       — Я ем, — перебила её Антарес.       Грубить Белль не то, что не хотелось, а будто было невозможно. Впервые нагрубив ей вчера вечером, когда она предложила несколько вариантов, где ей остаться жить, Антарес была поражена тем виноватым взглядом, которым её одарили, без всякого возмущения. Белль предложила варианты, а темный маг сразу объявил, что о корабле и гостинице не может быть и речи, когда у него в лавке есть лишнее место. Антарес отказываться на стала.       Белль провела её по улицам города, прежде чем они дошли до заведения, которое оказалось куда приятнее, чем портовые таверны и бары. Все в светлых оттенках, большие окна с белыми занавесками, препятствующие попаданию прямых солнечных лучей. За длинным столом у противоположной от окон стены стояла пожилая женщина с круглыми очками на носу и блокнотом в руках.       Когда они сели, та мгновенно подбежала к ним, протягивая два гладких пергамента.       — Диковинная бумага, — хмыкнула Антарес, поднимая её двумя пальцами.       Белль несколько озадаченно посмотрела на девушку, невольно трогая меню — один лист бумаги в глянцевой пленке. Посчитав своим долгом объяснить, как работает система «кафе», Белль поняла — лишние это не было. Антарес не ориентировалась в блюдах, ничего не понимала по названиям, и Белль сделала заказ сама, взяв то, что любил Румпельштильцхен.       Антарес рассматривала в руках, как ей объяснила Белль, зубочистку, подмечая её остроту. Слыша знакомые голоса, она подняла голову, осматривая посетителей. Ей не показалось в конце зала уплетая еду, сидели Дилан, Айзек и Динь. Антарес хмыкнула, замечая на их лицах счастье. Белль проследила за этим взглядом.       — Кажется, им тут нравится, — радостно заметила она.       В этот момент, та самая пожилая женщина поставила четыре тарелки с подноса на стол, и ни сказав ни слова ушла.       — Боюсь, слишком нравится, — прищурилась Антарес, тыкая ложкой в салат с зеленью.       До этого момента её не посещали мысли, что мальчишки, даже те, кто оставался верен, могли легко поменять мнение. Охота, рыбалка… зачем? Если тут можно было сказать пару слов и еду любую принесут.       Сунув вилку в рот, Антарес стала тщательно пережевывать, но вдруг её лицо скривилось. Она проглотила странные листья, продолжая морщиться.       — Какой ужасный вкус…       — Должно быть это зелень кориандра, тебе не по душе кинза? — обеспокоенно спросила Белль, тут же она махнула рукой, меняя их тарелки. — Ничего, она не всем нравится.       Салат Белль был куда лучше на вкус и его Антарес быстро закончила, оставляя тарелку пустой. Да, еда тут была вкусная, пришлось признать, не считая отвратной кинзы. Свежая зелень и совсем не резиновое мясо курицы с ноткой замысловатых приправ.       — Что такое «кофе роял»? Он чем-то отличается от обычного? — спросила Антарес, вновь принявшись читать здешнее меню заведения.       — Это кофе, сливки, сахар и бренди, в общем это кофе с крепким алкоголем, — ответила Белль, когда девушка показала пальцем на него в меню.       — Бренди? — задумчиво протянула Антарес. — Интересно.       В аду был коньяк, в годы плаваний на корабле был лишь ром и спирт. Антарес бы с радостью попробовала напитки, которые удалось выпить в Озе с Крисом. Названия «бренди», она еще не слышала.       Когда пожилая женщина подошла чтобы забрать тарелки, она выразила свое желание попробовать, однако женщина нахмурилась, отчего её множественные морщины увеличились вдвое.       — Детям только сок, — холодно отчеканила она.       — И как это относится к тому, что я попросила? — вскинула бровь Антарес, все еще в непонимание держа палец на строчке с кофе в меню. Старушка устало вздохнула, демонстративно оглядев её и Антарес поняла в чем дело. — Вы ошибаетесь, — махнула она рукой, — мне больше пары сотен лет плюс минус сотня.       — Когда будешь выглядеть на пару сотню лет, тогда и приготовлю, — объявила она, продолжая недовольно морщиться.       Антарес возмущенно взглянула на Белль.       — Что за правила? Мне даже в семнадцать… в настоящие семнадцать в тавернах без проблем наливали алкоголь, — изумленно процедила девушка, но пожилая дама была непреклонна. — А Белль? Ей можно?       Старушка бросила взгляд на притихшую Белль и кивнула.       — Тогда это для Белль, — с нажимом произнесла Антарес.       — Хорошо, — согласилась дама, пристально взирая на Антарес. — Но увижу, что пьешь ты…       — Тогда ничего не нужно, — прошипела Антарес резко откидываясь на спинку дивана.       Явно довольная таким ответом, пожилая дама, наконец улыбнувшись ушла от их столика.       — Ничего, — поспешила успокоить её Белль, замечая едкое раздражение на лице Антарес. — Думаю твой отец такого бы не одобрил…       — Какой из? — не сдержалась Антарес закатывая глаза. — Киллиан учил меня пить и обижался, когда я не пила вместе со всеми, а папа… да, наверное, папе бы не понравилось это, — усмехнулась она.       Для многих в Сторибруке это перестало быть секретом, когда Киллиан и предложил остаться Антарес на корабле вечером вчерашнего дня, а Румпельштильцхен чуть не огрел его тростью, напоминая, что Антарес его дочь лишь по родословной.       Белль тихо засмеялась, невольно представив как Румпельштильцхен бы отчитывал двухсотлетнюю дочь за распитие спиртного в её компании. Когда они сошли с корабля — пропащие, не смотря на взгляды, что бросали на неё мальчишки, Антарес показалась ей не такой величественной, сильной, она отчужденно мялась, не зная куда себя деть, завлеченная собственными сомнениями. И кто угодно мог подумать, что это налаживание контакта, ради Румпельштильцхена, на деле всё было иначе.       На предложение уйти, Белль ответила согласием, но не успели они и отойти от кафе, как девушку окликнули. Антарес обернулась, скрывая раздражение легкой улыбкой.       — Отойдем? — неловко почесал затылок Дилан, кивая к детской площадке.       Антарес закусила внутреннюю сторону щеки, кивая и смотря на Белль.       — Конечно, увидимся в лавке, — спохватилась она.       Пройдя к скамье в молчание, Антарес села, кутаясь в свитер. Погода в Сторибруке стояла прохладная, впору и что-то теплое пробрести.       — Если ты о плане, не стоит торопиться, я…       — Нет, — оборвал её Дилан, он резко сел рядом, положив локти на колени ног, — мы говорили с Динь и… мы бы хотели задержаться здесь, — несколько виновато парень опустил голову.       Выдохнув сквозь зубы, Антарес сильнее закусила щеку.       — Значит задержаться? — с промедлением хмыкнула девушка. — Питер заперт в шкатулке небытия, а вы хотите задержаться? Как только он ступит на землю мы вернемся на остров и говорить об этом дальше бессмысленно.       — В том-то и дело, — увереннее произнес Дилан, — я давно забыл, что значит быть предоставленным самому себе. Под гнетом Пэна я не замечал, как теряю себя, Антарес. Неужели ты не чувствуешь тут куда большей свободы, чем в Нетландии?       Краем глаза, Антарес заметила Айзека, что мялся у входа в кафе, явно наблюдая за их разговором. Видно решение поговорить с ней было общим, а не только Дилана.       — Меня не волнуют судьбы предателей, — прищурилась Антарес, невольно цепляя взглядом Генри с Реджиной, что счастливо обнимались, прежде чем мальчишка ушел на площадку. — Я верну его во что бы то не стало, если вы не с нами, то против нас.       Натягивая рукава сильнее на руки, Антарес дернулась, когда ледяные руки парня коснулись её, мягко зажимая, словно пытаясь согреть.       — Без него лучше, — тихо произнес Дилан, пытаясь рассмотреть в голубых глазах хоть отблеск сомнений, — тебе, мне, всем нам. Мы можем вернуть нашу дружбу, начнем новый этап жизни без страха перед кем-то.       Резко выдернув свои руки из его, Антарес вскочила со скамьи наклоняясь над Диланом.       — У меня нет перед ним страха, — мрачно процедила колдунья, — хочешь заставить меня предать Питера? Предать мою истинную любовь? Ты свихнулся! Будь уверен, этот разговор забыт не будет, когда он вернется, а он вернется!       Ошарашенно округлив глаза, Дилан качнул головой словно в неверие, но в следующий момент встал и ни сказав ни слова ушел обратно к Айзеку. Антарес видела, как они говорили, прежде чем зайти в кафе.       Вокруг было одно предательство. В Нетландии, казалось, все держались друг за друга, но стоило королю отлучиться, как каждый вообразил себя вершителем судеб. Заговоры, переплеты… уже было не понятно, кто кого старается убедить. Антарес не верила, что пропащих держал лишь страх, но ей оставалось теперь лишь следить как они быстро отвыкают от леса в комфортабельных условиях.       — Вы повздорили?       За своими размышлениями, девушка не успела заметить, как к ней приблизился Генри. Поворачиваясь к мальчишке, она устало выдохнула.       — А мамы разрешили тебе со мной разговаривать? — прошипела девушка. — Гляди, как бы они не навесили на тебя сто цепей, чтобы уберечь от всего на свете. Это ужасный город, и кто этого не понимает — глупец!       Генри удивленно нахмурился. Антарес почувствовала укол вины, не стоило выплескивать злость на мальчишке, которому и так досталось.       — Прости, ты тут ни причем, — сдалась она, вновь опускаясь на скамейку и вскидывая голову к небу.       Однако Генри ничуть не обиделся, усаживаясь рядом с ней.       — Почему тебе так не нравится Сторибрук? Здесь славно.       — Славно? — поморщилась Антарес, продолжая наблюдать за облаками. — Вода мертвая, воздух и тот какой-то… дистиллированный, — с отвращением выплюнула девушка. — Везде камни, высокие строения и бьющая по ушам музыка, что тут славного, Генри?       Мальчишка пожал плечами.       — Но ведь все можно изменить, — загадочно произнес он, вынуждая Антарес опустить на него взор. — Знаешь, за пределами чудный лес, а этот городок… просто не с теми людьми, вернее сказать, с людьми не с тем нравом.       — О чем ты, Генри? — напряженно спросила Антарес.       Вместо ответа, мальчишка понизил голос и придвинулся к ней.       — Ты, верно, ищешь шкатулку? — спросил он обыденным тоном, таким, что в пору о погоде говорить. Ему не столь нужен был ответ, хватило, когда Антарес от удивления приоткрыла рот судорожно забегав глазами по его лицу. — Не того выпустишь если откроешь, — заговорщицки продолжал Генри, вдруг усмехнувшись. — Скоро все кончится, милая, дождись завершения, не вмешиваясь ни во что.       Хаос, царивший в голове, явственно отражался на лице сменой эмоций. Антарес пытаясь справиться, принялась теребить браслет на запястье. Генри, говорил в точности как… Она еще раз взглянула на мальчишку, чьи брови взлетели вверх в нетерпеливом жесте.       — Питер? — смято проскрипела девушка, получая в ответ широкую улыбку. — Но как?       — Я научу как, — усмехнулся он, бросая взгляд на кожаный браслет, — впрочем, если ты правда думаешь, что он, — Генри кивнул на браслет, — сдерживает тебя, учеба бесполезна.       Тут же взявшись за браслет, Антарес легко ослабила шнуровку, понимая, что может его снять. В неверие она замерла.       — Страховка мне не нужна, но будь готова к новостям, — с этими словами Генри встал, но только Антарес хотела еще что-то спросить, как заметила вдалеке Реджину, что подозрительно смотрела в их сторону и видно мальчишка это тоже заметил.       До крови закусив губу, Антарес наконец почувствовала облегчение, глядя на действия очередной игры. Взвалив груз ответственности за его жизнь на себя, девушка и представить не могла, что Пэну это не нужно, даже с этим он смог разобраться самостоятельно. Вера в него только крепла, не смотря на легкую обиду от недосказанности.       Против прямого приказа никуда не вмешиваться, она и не хотела спорить.       Войдя в лавку, девушка прошла в каморку слыша доносившие оттуда голоса. Отец, сидя на стуле за столом, тут же обратил внимание на Антарес, как и Бейлфайр, что напряженно восседал на кровати.       — Ладно, — резко произнес Бейлфайр, поднимаясь на ноги, — после поговорим.       Сцепив зубы, Антарес уже хотела выйти сама, но отец вдруг магией закрыл дверь перед её носом, чудом девушка не встретилась с ней лицом к лицу, ошеломленно обернувшись.       — Вы должны прекратить, — процедил темный маг, когда они оба недовольно на него посмотрели. — Бэй, Мия твоя сестра…       Мужчина вдруг возмущенно развел руками, мрачно усмехнувшись.       — Да, она младше, и я должен пойти ей на уступки, так ты всегда просил? — грозно взревел он, перебивая отца и тыча пальцем в девушку. — Только вот она, в этот раз не последнее печенье съела, а пыталась убить моего сына!       — Я пыталась его спасти! — возразила Антарес, гневно сверкнув глазами.       — Это бессмысленный разговор, — вздохнул Бейлфайр, приложив пальцы к виску.       Чаще задышав, Антарес оттолкнулась от двери, вставая в центр каморки.       — Признаю, я знала о том, что некий мальчишка с сердцем истинно верующего нужен Пэну, видела его нарисованный портрет предсказателями. Питер искал его очень долго, — отрывисто говорила Антарес, все это время жестикулируя руками от переполняющего её раздражения. — Когда стало известно, что он твой сын, я сразу сказала, что не позволю его убить. Я искала другой способ сохранить жизнь Пэну, без убийства. Прошла от страны Оз до ДанБрох, — Антарес не стала уточнять, что вообще-то это были единственные миры, где она была, решив оставить легкую недосказанность.       Бейлфайр поднял руку, желая её прервать, он ни капли не верил сестре.       — Как же ты, позволь узнать сбежала из Нетландии, чтобы там побывать? — сложил он руки на груди, недоверчиво с прищуром смотря на сестру.       Антарес на мгновенье растеряла весь пыл.       — Я отделила свою тень и…       В этот раз её прервал Румпельштильцхен. Он не хотел вмешиваться в спор, напротив хотел наконец прекратить эти склоки, но хотел прояснить нечто для себя:       — Я знаю твой магический потенциал Мия, ты не способна на такое колдовство. Это сильная… сильнейшая магия, — задумчиво произнес он, однако в следующий момент на его лице отразилось понимание. — Ты не шутила про вашу близкую связь, верно?       Скрывать смысла не было. Любая сотворенная ей магия и отец тут же догадался бы об этом. Шлейф колдовства не её. Если в Нетландии это можно было списать, что весь остров пропитан магией Питера Пэна, то здесь… бесполезно отрицать очевидное.       — Не шутила, — уже куда спокойнее подтвердила девушка. — С помощью тени я могла преодолеть любую границу миров, — продолжала говорить Антарес, но замечая, как Бэй уже было открыл рот, чтобы возразить ей, она спешно добавила: — И я не сбегала, Пэн сам дал мне полную свободу.       Бейлфайр шумно вздохнул, его руки так и были скрещены на груди, выражая полное несогласие и нетерпение к ней.       — С чего бы ему это делать, а? Помнится, когда ты хотела уйти, он сыграл с твоей жизнью, отравив ядом.       — Доверие, Бэй, — вскричала Антарес, не в силах выносить исходящего от брата напряжения. — На острове он не мог причинить тебе вреда, по моей просьбе, поэтому я и отправила тебя в пещеру Эхо, чтобы ты не нарывался. Если ты не заметил все остались живы и…       — Я видел, сколько песчинок оставалось в этих ваших часах, — оборвал её брат, — Пэн наверняка уже мертв в этой шкатулке.       — Это не так, — вздохнул с неким сожалением Румпельштильцхен, вставая со стула. — Будь он мертв, шкатулка опустела, но… — он хмыкнул, — она до сих пор подпитывает жизнь человека в ней. Мы говорили об этом с Реджиной. Лично я не знаю как это возможно.       Антарес на мгновенье вернулась в детство, когда на неё уставились два выжидающих взгляда. Это уже было, и ни раз, с теми же чувствами, разве что сейчас вопрос касался жизней всех троих. Нельзя было допустить чтобы они догадались, что в шкатулке заперт не Питер Пэн, а их обожаемый Генри. Но Антарес даже плана не знала, а ответ от неё ждали прямо сейчас, и каждая секунда промедления говорила куда громче слов.       Чувствуя металлический привкус во рту от наконец прокушенной губы, девушка опустила голову. Перед ней было две правды, как объяснить не пустую шкатулку. Очевидно, про вторую правду, что Пэн — Генри, рассказывать не стоит, помня, как он старательно изображал мальчишку перед Злой Королевой. Антарес может выиграть ему время рассказав, что случилось в скале череп. Но от этого ей самой было неловко, столь личное хотелось оставить приватным до последнего. Её нерешительность могла здорово испортить его планы… Антарес даже не знала, хочет ли принимать в них участие и все же решилась.       — Он и должен быть жив, — щеки медленно алели, девушка шмыгнула носом, невольно крутя кольцо на пальце, — я искала другой путь, и я его нашла. Мы сняли проклятие острова… на корабль он пошел чтобы отомстить вам, устранив самое ценное. Я же пошла вслед за ним, чтобы остановить, а не…       — Устранить, — как в замедленном действие без эмоционально произнес Бэй, а в следующую секунду взорвался, стремительно преодолевая расстояние до сестры, которой пришлось сделать несколько шагов назад от горящих гневом глаз. — Ты хоть понимаешь, что речь идет о моем сыне, Мия? О. Моем. Сыне, — почти по слогам отчеканил он.       Антарес, нахмурившись оттолкнула брата от себя. Она не боялась его гнева, даже когда он повзрослел и был теперь настоящим взрослым мужчиной. В его словах все еще прослеживался Бейлфайр восемнадцати лет, что прибыл в Нетландию со стойкой позицией, которую и не поменял за десятилетия на острове.       — Адское пламя, — выругалась девушка. — Я. Пыталась. Его. Спасти. Дьявол, я годами искала новый путь, а ты смеешь обвинять меня в попытке его убийства, — процедила она. — Если бы ваша злая женщина меня не усыпила, Пэн даже не успел бы вырвать сердце Генри! Увы, я провалялась в отключке, пока происходило это действо и в бессознательном положение не могла привести свой план в исполнение!       — Да какой план? — продолжал кричать Бейлфайр.       — Поцелуй, идиот! — в тон ему вскричала Антарес. — Поцелуй истинной любви, тот самый, что от всех проклятий спасает! Не лги, что не почувствовал ту волну на острове, вы все слепы и глухи, что не можете понять очевидного! — глядя как брат стушевался, Антарес качнула головой, сбавив громкость своего голоса. — Я не из злодеев, но ад свидетель, я затолкаю твой язык тебе в глотку, если будешь петь, как Киллиан, про наивную девочку и расчетливого злостного манипулятора. Это вы идиоты, не я!       Мужчины озадаченно переглянулись. Темный маг осел на стул, заметно побледнев, тогда как Бейлфайр явно растерял всю свою спесь беспомощно смотря на отца.       Ударив по закрытой двери ногой, Антарес вновь повернулась к ним.       — Выпусти уже меня!       Сказать больше ей было нечего, а слушать их причитания до боли не хотелось. Но дверь все еще оставалась закрытой.       — Ты многого не знаешь, Мия, — совладав с собой глухо сказал Румпельштильцхен, будто пытался предупредить. — Мой отец — лгун, каких поискать и то похожего не сыщешь в округе.       Антарес приложила руку ко лбу, опуская её по лицу и надавливая на глаза.       — Я знаю всё, — без улыбки и тени самодовольства произнесла Антарес, столь сильные эмоции стали медленно переходить в звенящее равнодушие. — Ты был нежеланным ребенком, он без утайки сказал мне, что бросил тебя, предал в самом худшем виде, сначала подарив надежду на светлое будущее, взамен лишая всего. Я знаю, пап.       От родственных связей её начинало подташнивать. Было не по себе каждый раз понимать, что они говорят об отце Румпельштильцхена.       — Я же не спорю, что он злодей, он лгал мне долгие года, играл в свои игры, — «до сих пор играет» — чуть не сорвалось с её губ. — Это не мой выбор, я никогда не видела в нем бедного юношу, что нуждается в спасение в моем лице, и выбор так же не его, чтобы тебе насолить посильнее. Оно как-то само… последовательно что ли, — к концу Антарес уже мямлила, шумно сглатывая слюну в момент высохшем рту.       Румпельштильцхен глубоко вздохнул, отведя глаза в сторону.       Повисла немая пауза.       — Я желаю тебе только счастья, — наконец смято выговорил он, — но с моим отцом ты будешь его лишена. Если твои слова искренние мне жаль, но о том, чтобы выпустить его не может быть и речи. Тебя мне жаль, его ничуть.       Антарес хмыкнула, она и не рассчитывала на другой ответ, но подозрения отвести смогла, хоть и заметила это без особого удовольствия. Тяжело верить в Питера Пэна, когда все как один утверждают, что он лишь играет с ней. Маленькое зернышко прорастили в голове собственные сомнения, а остальные не гнушаются поливать его. Но Антарес продолжала верить, стоило тревожности взять вверх, мысли благоразумно уходили в тот день в мире без магии. Тогда Питер не играл, не мог он так играть, да никто не смог бы напустить специально на лицо такое отчаяние. И поцелуй в скале череп. Он даже не знал об этом, не знал в чем заключается её план.       И все же сомнения навевали в ней: вдруг знал, а если специально притворялся? Антарес начинала злиться всякий раз стоило хоть кому-то заговорить о нём. Её вера крепка, но не бесконечна.

***

      В лучших традициях этого городка, с утра девушку ждало спешное пробуждение. Этой ночью было украдено нечто ценное из склепа Злой Королевы и не просто ценное, а чертово темное проклятие.       Антарес стояла в лавке Голда, опираясь согнутыми руками на витрину, со странными чувствами наблюдая за юношей, что растерянно озирался по сторонам, стоя рядом с Эммой. Удивительный коктейль страха и непонимания, должно быть впервые был высечен на этом красивом отточенном лице.       Не сдержавшись, она усмехнулась, чем привлекла общее внимание.       — Простите, — нацепив на лицо самое серьезное выражение, кое только выискала в своей памяти, девушка прищурилась. Однако вся напускная сосредоточенность слетела стоило спасительнице, Реджине и отцу отвернуться. — Две матери у ребенка, — кивнула свои мыслям Антарес, не сводя глаз с высокого шатена, — родственничков — так весь город. Меня поражает как никто не заподозрил неладное в юнце, — Антарес наигранно задумалась, приложив пальцы к подбородку, тут же отняв их и указывая на Генри в теле Питера Пэна. — Ты так бойко утверждал в Нетландии, что ты тут нужен, но смотри-ка не укради он проклятие, они бы и не заметили…       В последний момент Антарес успела спрятаться за витрину, на которую опиралась. Фиолетовый дым развеялся у неё над головой, но не успел заползти в легкие. Девушка спешно сняла браслет, развеивая его, как и дым, после чего непринужденно поднялась, занимая прежнее положение, словно ничего не случилось.       Румпельштильцхен с силой дернул за локоть Реджину, крича ей о благоразумие. На что Королева грозно зарычала, однако упорно стала избегать прямого зрительного контакта с девчонкой. Последнее время желание вырывать сердца взыграло в ней с новой силой.       Покусывая уже в кровь искусанные губы, за усмешками Антарес пыталась скрыть жгучее волнение. Питера Пэна никто не мог найти, пропал и Феликс из гостиницы, за которым приставили следить Руби — внучку, той самой пожилой женщины из заведения. Город на месте, а их нет, это навевало на беспокойные помыслы.       Когда они всей дружной толпой пробрались в каморку, Антарес было хотела последовать следом, но путь ей преградила Реджина. Оставаться наедине с умалишенным деспотичным тираном Антарес побаивалась, впрочем, подобный опыт у неё был немалый.       — Проку от тебя нет, а лишние беды нам не нужны, — с обескураживающей злобной улыбкой цедила Реджина, четко проговаривая каждое слово. — Детям обычно нравится полицейский участок, поиграйся там, пока взрослые решат проблему.       Невольная телепортация затянула девушку, не успела она и слова вымолвить. Ударив руками по железным решеткам, Антарес выругалась, проклиная Реджину. Щелкнув пальцами, девушка с удовольствием достала из воздуха серый свитер, натягивая его на легкую тунику.       Судя по плану, они шли в каморку чтобы вернуть Пэна в его тело, ведь отыскать Генри — настоящего Генри, будет куда проще, чем искать того кто не хочет быть найденным. А в прятках Пэн не проигрывал. Реджина прозаично намекнула, что Антарес там делать нечего, Пэн просил не вмешиваться в его планы, однако девушка, глубоко выдохнув попыталась воздействовать на магически заколдованную решетку.       — Давай, глупая клетка, — проскрипела Антарес, вкладывая больший импульс.       Удавалось пробить легкую трещину, но снять защитный купол невозможно. Обессиленно съехав на пол, Антарес вцепилась в решетку со всей силы, беспомощно рвано дыша.       Пытаясь нейтрализовать колдовство Злой Королевы, она пробивала прореху, но купол тут же затягивался, не давая ей выбраться. Антарес отошла, вдохнула поглубже, прежде чем нанести удар и в моменте использовать перемещение.       Девушка покачнулась, появившись в футе от решетки, но облегчение это не принесло. Отец был прав, у неё малый магический потенциал, но сейчас, Антарес наконец смогла вдохнуть наэлектризованный воздух и точно ощутить, где был тот, с кем они делили могущество. Местоположение в лавке Голда вызвало смешанные эмоции, неужто герои преуспели в своих планах.       Антарес пыталась сконцентрироваться на лавке отца. Перемещения за пределами Нетландии, удавались из вон рук плохо, а тут и магия словно другая, требующая куда больше усилий и четкие намерения. Важны были детали вплоть до цветов чертовой вывески лавки.       Сжав трясущиеся руки в кулаки, воздух сжался всего на мгновенье, растворяя частицы тела и тут же воссоздавая их в другом месте.       Замечая вдалеке столпотворения, Антарес обернулась, видя, как темное проклятие клубами дыма возвышается в небе, норовя поглотить этот город. Уже не рассчитывая на магию, девушка побежала. По мере приближения она могла разглядеть замерших жителей Сторибрука; Эмма и Реджина обнимали Генри, обретшего свое тело; Белоснежка и Дэвид замерли со сцепленными руками, позади них та самая пожилая женщина из кафе; Бейлфайр, Белль и Крюк рядом. И все как один обездвижены.       Антарес бежала на износ, замечая, как со спины к высокому юноше подходит отец, она видела, как он сжал его в отнюдь не дружелюбных объятиях, занося смертоносный кинжал.       Алая вспышка сорвалась с её рук, раньше, чем Антарес выдвинула намерения, рассекая воздух, переливаясь оранжевым свечением, вспышка пролетела между магами, отбрасывая их по разные стороны улицы. Жители Сторибрука медленно приходили в движение, как раз, когда Антарес обогнула их, и не пытаясь затормозить перед Питером Пэном, что не мог выровнять дыхание от толчка, чувствуя, как собственная магия заметно убавилась.       Морской бриз и соленость вод, словно он в момент оказался в море, сбило его дух, когда белые волосы скользнули по его лицу, а тело наконец ощутило знакомое тепло. Осознание, что именно Антарес спасла его от неминуемой гибели зарвавшегося сынка, что неожиданно поверил в свой напускной героизм, несколько озадачила Питера. Их объятия продолжались с несколько секунд, Антарес первая отстранилась, вставая к нему спиной.       — Реджина, — пронзительно воскликнула Белоснежка, с ужасом оглядываясь на заклятие, — оно должно быть таким?       Бордовые переливы клубов дыма, словно сбивали друг друга редкими вспышками молний. Но не спешило накрывать город, будто стараясь разрастись, забирая все шансы перед резким наплывом.       Обернувшись на Пэна, Антарес почти услышала, как он скрипнул зубами. Румпельштильцхен скользнул глазами по дочери, что нагло прервала его акт самопожертвования, не понимая, на что обрекла весь город.       Жители Сторибрука косились на Реджину, ожидая пока та вынесет вердикт. Злая Королева в свою очередь поглядывала на бывшего учителя — темного мага. Темное проклятие, не издавало ужасного треска, будто норовит переломать им шеи, не испускало грозовых волн, желая испепелить любого, кто окажется рядом.       — Просчитался, — первым подал голос Пэн, разрушая напряженную тишину.       И все будто во мгновенье вспомнили о нём, переводя свой взгляд на юношу, чье недовольство отражалось на бледном лице, но тем не менее ехидной ухмылкой.       — Реджина? — куда беспокойней воззвала к ней Белоснежка, цепляя Дэвида за руку сильнее.       — Голд? — нетерпеливо перевела на него всю раздраженность Королева.       Словно для полноты картины, Голд перевел взгляд на Питера Пэна, который заметив это, усмехнулся, качая головой.       — Я рассчитывал на другой результат, — признался Пэн, не позволяя легкому страху отразится в его мимике и словах. — Проклятие справится со своей задачей — оно причинит вам страдания, но и заберет ваши жизни… жаль, на смерть я ставки не делал.       Белоснежка обреченно прижалась к груди Дэвида, который сам был вне себя от отчаяния. Белль подавила вопль, слезы еще текли по её лицу, с момента, когда она наблюдала как темный маг собирается лишиться жизни.       — Так ты пойдешь вслед за нами, — презрительно заметил Румпельштильцхен.       Наигранно охнув с округленным испуганными глазами, Питер вдруг рассмеялся, поражая темного мага и героев.       — Я не сказал? — подражая его ехидству, спросил темный. — Твоя тень уничтожена. А город под проклятием, кроме как на ней его покинуть невозможно.       Улыбка медленно сходила с лица Питера Пэна, сердце в груди разрывалось на части в прямом смысле, не выдержав он судорожно вдохнул от боли в грудной мышце. Червоточина разрасталась.       — Вот беда, — с напускной уверенностью не сдавался он, — значит, кому-то из вас придется умереть раньше положенного. Содрать тень… что может быть… п-проще, — конец фразы утонул в болезненном стоне, когда Пэн схватился за грудь, желая унять мучившую его боль.       Антарес почувствовала, как его рука опустилась на её плечо, сильно сжимая. Девушка повернулась к нему, разочаровано качая головой.       — Это и был твой план? — вполголоса спросила она, не заботясь, что остальные могут услышать. Питер продолжал держаться на ногах, лишь удерживаясь за неё, сжимая пальцы все сильнее. — Умереть ради мести? Паритет нарушен, — глухо заметила она, — твои злодейства вот-вот перекроют все светлое. Я говорила, предупреждала… второго шанса нет.       Очередной просчет волок его в бездну. Питер следил за балансом, кража, убийство, вынуждение, вранье — он следил, но видно, когда проклятие обрело форму иного происхождения, черные нити с большей силой оплели сердце.       Её рука безболезненно огладила ребра, прежде чем… все замерли без обездвиживающего заклятия, глядя как Антарес без сожаления вынимает сердце их заклятого врага из груди. Короткий стон сорвался с его губ. Черное с едва заметной красной нитью сердце, забирало общие силы, перекрывало ему дыхание. Свечение от светлой нити было почти незаметным, тусклым. Удостоверившись в своей догадке, Антарес мгновенно вернула сердце, чувствуя, как он начал держаться за неё уже обоими руками.       Глубоко вздохнув, Пэн посмотрел поверх макушки девушки, встречаясь взглядом с темным магом. Он облизал губы, с трудом возвращая себе на лицо непринужденный вид, будто ничего до этого не было.       — Ну что червяк? — оскалился Пэн, демонстрируя в своих пальцах зажатый свиток проклятия. — По доброй воли могу вам помочь остановить проклятие. А без этого, — он еще раз покачал сложенным в трубочку свитком, — вам не справится. Меня следует либо убить, либо попросить о помощи, давай, сынок, стал бравым рыцарем, так не подводи город в его последние минуты жизни.       — Убить тебя, мне представляется проще, — прищурился Голд, угрожающе держа кинжал.       — Убьешь меня лишишься своей… — Питер замялся, его состояние едва позволяло стоять на ногах, но он смог засмеяться. Хотел сказать дочери, да куда больше подходит… — мачехи. Вы всё же теперь родня официальная.       — Что ты несешь? — похолодел Румпельштильцхен.       Вместо ответа, Питер Пэн собрал все силы, чтобы встать ровно, он опустил руку с плеча молчавшей Антарес, легко касаясь её кольца своим и медленно потянул вверх. Светлая полоска шла от её руки до его, строго оплетая пальцы. Доказательство магического брака на лицо и такое не подделать, уж тем более в таком плачевном состояние, как у него.       — Хорошо, что вы были знакомы раньше, — продолжал насмехаться Пэн, — а то знаешь, эти знакомства сыночка с его новой мамой, вызывает часто такую неловкость, как хорошо, что этот этап нами пройден.       Браслет на руке Румпельштильцхена придавал уверенности, но, когда тот сделал решительный шаг, в надежде прикончить наконец юношу, Реджина резко встала между ними, пока остальные еще проглатывали новую информацию.       — Да что ты вытворяешь! Он уничтожит свиток едва ты приблизишься к нему, — прошипела она, держа темного за локоть, прямо как он её, когда она грозилась усыпить Антарес. Пэн прокричал, что так и будет, слыша их разговор, отчего Королева понизила голос. — Я даже помогу укоротить язык этому зарвавшемуся юнцу, но сейчас нам нужно в первую очередь подумать о всех нас.       Румпельштильцхен зло выдернул свою руку.       — Довериться ему?       Он не мог и выговорить это полноценно, не то, что представить.       — Есть выбор? Он едва на ногах стоит, не ровен час, сгинет и без твоей помощи…       Пока Реджина пыталась переубедить темного мага, Пэн впал в размышления. Это был хороший поступок, а возможно он нейтрализует действие прежнего. В любом случае от погибели его не могло ничего спасти, кроме сохранения баланса. Проклятие не столь волновало его, как собственное разрывающееся сердце.       Чувствуя, как девушка намеревается отойти от него, Питер не позволил, поднимая её голову, заставляя взглянуть на себя.       — Я все исправлю, — пообещал он, настолько тихо, желая сохранить момент своей слабости только между ними.       — Ты мог вернуть тело, и мы бы отправились в Нетландию, — разочарованно произнесла Антарес, — ты потерял себя во зле, а месть тебя погубит. Любое…       — Я знаю, — согласился Питер, касаясь своим лбом её, — знаю, что ты хочешь сказать. Я не погублю себя, клянусь.       Оставив короткий поцелуй на губах девушки, Пэн ощутил, как её личная в запасах магия добровольно перетекает в него, заглушая дрожь в теле. Благодарно кивнув, он отстранился. Сильные всполохи ветра, заглушали разговоры.       — Если хотите жить, времени у вас не то, чтобы много, — раздраженно объявил Питер, смотря в основном на Реджину. — Подойди, — он подозвал её к себе раскрывая руку со свитком, — что вы там хотели до этого? Что бы она, как наложившая проклятие, узнала, как уничтожить его. Смотри.       Без опаски Злая Королева решительно шагнула к нему принимая в руки свиток. Всего на мгновенье она выпала из реальности. Свиток выпал из рук, когда Королева очнулась, со страхом переводя взгляд на Пэна.       — Убедилась? — перекрикивая ветер, спросил он. — Ваше счастье, что я жив. Это, — Питер покачал на бордовые клубы, опускающиеся все ниже, — уничтожающее заклятие, совершенно не такое, что накладывала ты. Я использовал другого, чтобы наложить его, магия своенравна, в этот раз подобную хитрость не простила.       — Ты не использовал сердце того, кого любишь, — недоверчиво протянула Реджина, все еще не понимая, что упускает.       Пэн усмехнулся.       — Убить любимую? — громко спросил он с нажимом, улыбаясь и вздернув подбородок. — Я пусть и имею странные наклонности, но самоистязанием не занимаюсь. Заклятие наложил один из моих, — равнодушно пожал плечами Питер, — передавил сердце найденного в Сторибруке папаши, а когда я раздавил его, как связующее между нашими желаниями… проклятие было полноценным, но магия почуяла хитрость.       Питер бросил взгляд на темного, говоря мол: «ты такое и не знал». Реджина все продолжала сжимать в пальцах свиток.       — Проклятие не остановить, — громко объявила Реджина, все приблизились к ней, уже едва слыша, что она говорила. — Оно уничтожит на своем пути все до чего доберется. Мое создало Сторибрук, оно и его заденет, не будет ни нас ни города.       — Реджина, должен быть выход, — возразила Эмма, сильнее прижимая к себе сына.       — Выход есть, один, как он и сказал, — кивнула Реджина, судорожно отыскал взглядом Эмму. — Если мы порвем свиток одновременно, то уничтожим оба проклятия этого города. Да вот, — она усмехнулась, голос дрогнул от жгущей горести, — мы вернемся туда, откуда и пришли…       Злая Королева замолчала, приложив руку ко рту, пытаясь справиться с подступающими слезами, когда посмотрела на Генри.       — Надвигается! Надвигается! — послышался безумный ор, бегущего в их сторону невысокого мужчины. — Заклятие грянуло со всех сторон! Бежать некуда!       Антарес нашла руку Пэна, сжав её, он ответил ей тем же. Многократно раз успев пожалеть. Не могло всё идти так гладко, Питер Пэн обретя могущество совсем позабыл о цене. Цена… в голове Питера мгновенно все перемешалось, когда взгляд наткнулся на Антарес.       — В зачарованный лес? — спросила Антарес.       — Мы да, но не…       Немая тишина била похуже громких завываний ветра.       — Генри, — продолжила за Реджину, Эмма. — Но как? Он останется один? Как же… — последующие вопросы она была уже не в силах озвучить, беспомощно переводя взгляд на сына.       — И не ты, моя милая, — неожиданно добавил Питер, оборачиваясь к замершей Антарес. — Пусть рождена ты и в зачарованном лесу, но подобное заклятие перемещает не тело, а душу. Твоя душа принадлежит подземному миру.       Антарес отшатнулась.       — Я вернусь в подземный мир?       Не выдерживая такой боли во взгляде, Питер обнял девушку, чувствуя, как его рубашка пропитывается влажностью в районе груди. Слушая, как Реджина убеждает Эмму остаться здесь.       — Исключено, — мягко оборвала её Королева, беспокойно сжимая свиток в руках, — без этой жертвы ничего не получится. Я должна потерять самое дорогое, что есть в моей жизни, чтобы заплатить эту цену.       — А он? — нахмурилась Эмма, глядя на Питера.       Но заклятие было сдвоенным, ответ пришел к ней сам, когда их взгляды встретились. Пэн не хотел терять Антарес, создавая проклятие, что не отвечало его желанием, а теперь был вынужден расстаться с ней навсегда, именно это он подразумевал под помощью.       Пока все шли до черты города, Антарес отстала, вместе с Пэном. Шквалистый ветер подгонял их, но девушка вдруг замедлилась.       — Я не хочу умирать.       — Ты не умрешь, — решительно произнес Пэн, не позволяя страху взять вверх, и дернув девушку сильнее за руку, — не умрешь, слышишь? Я обещал, что все исправлю, я это сделаю.       Уверенность разила в нем за мили. Всю жизнь купаясь во тьме, невозможно выбраться из неё без осадка и Пэн знал, что не сможет. Изначально понимал, куда это может привести. Желание сделать больно другим, не взирая на свою жизнь грохотало в нем куда громче, однако сейчас оказавшись на краю погибели… та злость, хлещущая по щекам обида унижения ушла. Сделал, как пожелал, не побоявшись собственного самоистязания, испортил жизни Сторибрукцев. Понимая, что оно того не стоило.       Табличка «Сторибрук» белыми буквами на зеленом фоне, указывала на черту города, проведенную красной линией. Эмма, Генри и Реджина уже стояли возле неё приехавшие на желтой повозке в числе первых.       Ведя за руку Антарес, как маленького ребенка, Пэн подошел к Реджине, отпуская девушку.       — Антарес едет с Эммой и Генри, — безапелляционно заявил он.       Реджина смерила его изумленным взглядом, Эмма же ничего не ответила.       — Что? — в непонимание тронула его за плечо девушка, они это совсем не обговаривали.       — С ума сошел? — прошипела Королева, понижая голос. — Эта девица…       — Если она и так умрет, мне нет смысла пытаться спасти вас, — заметил Питер, вскидывая брови на мгновенье, однако еще кое-что успел уличить. — Они все потеряют память. Антарес станет для Эммы вероятно дочерью бывшего дружка или… — Пэн не сдержался от ухмылки, проходя взглядом по идущему к ним Джонсу, — или Эмма станет ей мачехой, а, капитан? — лицо его вдруг стало серьёзным. — В любом случае, она едет с вами, я не дам ей пересечь черту в одиночку, а там магия решит все за вас кто и кому приходится, раз вы едете в одной машине она не допустит осечек, сделать её незнакомкой.       — Питер, — Антарес настойчивей сжала его плечо, — я справлюсь…       — Достаточно справлялась до этого, с кем в очередной раз будешь драться за боб? — Пэн изогнул бровь.       Они оба понимали, что, вернувшись в подземный мир у Антарес куда больше шансов встретится с ним. Однако это времяпровождения в аду четких сроков не имело, варьировалось от десяти лет до множества веков. Антарес не была уверена, что сможет выбраться с серьезной конкуренцией, а Питер Пэн уже сомневался, что сможет сохранить чертовое бессмертие, разъедающее его грудную клетку.       Попрощавшись с Эммой в своем репертуаре, Киллиан затормозил, ловя взгляд Антарес.       — Справимся, юнга, — хмыкнул он, скрывая грусть от расставания легкой улыбкой.       Пелену, что встала перед глазами, сморгнуть не удалось. Слезы покатились по лицу, когда она резко обняла пирата. Питер остался ждать её возле двери машины, ему прощаться было не с кем.       — Повышение до боцмана мне не видать? — сквозь прорывающий смех протянула Антарес, когда Джонс потрепал её по волосам.       — Как своих ушей, — усмехнулся он.       Долгих прощаний пират не любил, пожелал отойти к толпе Сторибрукцев, мужественно проводив их взглядом. Замечая в той же толпе Румпельштильцхена, Антарес подошла к нему, ненавязчиво стягивая с руки браслет и откидывая его в сторону.       — Прости меня, — виновато опустила глаза девушка, уже собираясь уходить.       — Я ни в чем тебя не виню, — послышался голос темного мага, вынуждая её обернуться и попасть в знакомые объятия. — Это я позабыл твой нрав, и целеустремленность.       Попрощавшись с отцом, Антарес остановилась, когда мимо прошел Бейлфайр, тот тоже замер, но ему было что сказать.       — Это из-за тебя всё, — вполголоса неожиданно спокойно сказал он. — Мой сын почти умер, а теперь я должен навсегда его лишиться. Его и Эммы. Я ошибался, Мия, отец куда лучше тебя оказался, ведь ты даже не осознаешь сколького лишила меня.       Слезы покатились по уже высохшим дорожкам. Антарес дрожащими руками пыталась остановить брата.       — Бэй, — глухо протянула девушка, когда он, как от огня отшатнулся от неё.       — Я никогда тебя не прощу, — выплюнул он.       — Пора!       Чей это был крик не разобрать, Антарес стояла как в вакууме дрожа, да не от ветра вовсе. Пока чьи-то руки не увели её к машине, очнувшись девушка рассмотрела лицо Питера Пэна, что нависал над ней.       — Кто бы и что там не говорил, про завесу миров, про границы, я найду тебя, слышишь? — он поднял двумя пальцами её подбородок, замечая, насколько та была разбита. И пока она упорно обвиняла себя, Пэн знал, что именно он испортил ей жизнь снова. — Я все исправлю, моя милая, я… — он запнулся, мягко толкая её в машину. — Садись.       Антарес остановила взгляд на заклятье, которое стало неумолимо близко.       — Возьми мою магию, — сглотнув попросила она, крепко вцепляясь в его плечи, — возьми всю без остатка. Там она мне не нужна, а тебе необходима.       Пэн с промедлением покачал головой, понимая, что она просит.       — Ты отключишься.       — И приду в себя за чертой, — возразила Антарес, — пожалуйста, у вас так будет больше шансов на удачное завершение этой… игры, — усмехнулась она, но улыбка мгновенно растворилась. — Возьми, Питер.       Вцепившись в её губы жадным поцелуем, Питер ощутил соленость пролитых слёз, по его милости, в груди разрастался пожар от вынужденно принятой магии, что потоками переходила в его тело, наделяя силой. Его пальцы вплелись в белые волосы, вынуждая её наклонить голову и примкнуть ближе. Языки сплелись, изучая друг друга будто в первый раз. А он целовал её как в последний. Подмечая каждую трещинку на искусанных губах. Питер приоткрыл глаза, смотря как её ресницы подрагивают, хотелось по новой её запомнить.       Но вдруг он резко отстранился, приникая к её уху, все также держа за волосы одной рукой, но не пытаясь действовать грубо. Антарес извернулась, чувствуя, как магия продолжает плавно перетекать в его тело.       — Я люблю тебя, прошу, помни об этом, когда попадешь в зачарованный лес, — произнесла Антарес, оставляя короткий поцелуй на его губах после своих слов. — Не впадай в тьму.       Питер в неверие, словно машинально кивнул. Их чувства не были для них загадкой, пыльца все решила куда раньше принятия, но так вслух… у неё получилось с первого раза, а он и в третий не смог сказать ей этого.       Он увидел, как губы девушки дрогнули в улыбке, прежде чем у той покосились ноги от испытываемой слабости, когда он находился в преисполненном состояние. Бережно уложив Антарес на пассажирское сиденье, он дождался пока Эмма сядет в машину. Генри уже сидел на задних, не отрываясь от большого окна.       — Истощение, — спешно кивнул он, поймав испуганный взгляд Эммы, — очнется за чертой. Удачи, спасительница, ждем в гости.       Ухмылка померкла, когда он захлопнул дверь машины, торопливо вставая рядом с Реджиной.       — Готова? — Реджина кивнула, протягивая ему свиток, но взгляд женщины все следил за машиной. Пэн встряхнул её за плечо. — Думай только об этом, — предупредил он, оглядываясь на заклятие. — Сейчас!       Треск бумаги прозвучал громче затопившего их сильного ветра. Зеленые отблески на кончиках пальцев у Питера Пэна были направлены молниеносно в клубы бордового непроглядного дыма, окрашивая его в зеленый цвет, уничтожая собственное заклятие. Реджина со своей стороны привносила фиолетовый, стирая с лица земли городок. Каждый устранял свою часть темного заклятия, пока яркий светлый дым не снизошел на них.       — О, черт возьми, — простонала девушка в машине, потирая виски пальцами, пока другой рукой хлопала по своим карманам. Виноватое выражение лица привлекло внимание блондинки, что, не отрываясь от дороги, мельком взглянула на неё. — Я кажется забыла телефон на заправке и заболела… мое тело сейчас умрет, — прохныкала девушка.       Мальчишка на заднем сиденье встрепенулся.       — Мам, если Мия умрет, её комната будет моей? — оживленно спросил он, придвигаясь к ним между сидений.       — Я еще сама не видела свою новую комнату, — усмехнулась девушка, — разве что, если это случится, и ты вступишь в наследство, на тебя лягут все мои долги. А я задолжала в Бостоне многим.       Блондинка усмехнулась за рулем.       — Неужели кто-то за своими ночными похождениями успевал учиться? Я поражена, — наигранно охнула она.       — Откройте окно, — попросила девушка, притворно вздыхая, — уровень сарказма в этой машине снижает мое кровеносное давление, так вот отчего моя слабость, — неожиданно девушка выпрямилась на сиденье, стараясь незаметно пристегнуться, помнила все склоки за эту тему. — Вообще-то я собираюсь начать новую жизнь в Нью-Йорке, это ж город возможностей, налягу на учебники, только… — она расстроенно вздохнула, — как же я теперь без телефона…       — Купим телефон, как приедем, — сдалась блондинка.       — И мне, — послышалось сзади.       — Тише Генри, — посоветовала девушка, наклоняясь к нему, но говоря громко, чтобы блондинка обязательно их услышала, — надо ставить перед фактом, а ты прешь напролом, так нам обоим ничего не обломится. Помни, нам еще нужна приставка.       Мальчишка на заднем сиденье согласно закивал головой, улыбаясь, когда женщина поймала его взгляд в зеркале заднего вида, самой доброжелательной и лукавой улыбкой. Блондинка вздохнула, с легкой играющей улыбкой на губах. Новая жизнь после пожара в Бостоне, грозилась и без того выйти в траты, но они уверенно преодолевали таблички разных штатов. Оставляя за собой все прошлое с надеждой на светлое будущее.